ГЛАВА 31

С неутолимой яростью пылала Печь Гибила. В черном небе Лэнга мелькали остаточные сполохи Света Зари. Огонь и мрак царили повсюду. Мрак и огонь.

Снаружи продолжалась битва. Сражающиеся порядком подустали, но по-прежнему сражались. По-прежнему мелькали в воздухе огненные кометы ифритов и лучистые шлейфы Рыцарей Света. Сверкали колдовские вспышки. Шарахали плазменные взрывы. Периодически доносилось приглушенное бумканье «Холмов».

Креол стоял у окна по щиколотку в Нъярлатхотепе и смотрел на эту картину остановившимся взглядом.

— Так я победил?.. — пробормотал он. — Или все-таки проиграл?..

Он не знал, что думать. Как относиться к произошедшему. Меньше всего на свете он ожидал такого финала своей кампании.

Демон. В конечном итоге он стал демоном. Лишился посоха, но… теперь ему не особенно нужен посох. Куда более мощный источник энергии поселился в нем самом.

Йог-Сотхотх. Креол чувствовал его присутствие. Проклятый архидемон пока не проявлял себя, но явно не собирался покидать новое обиталище. Как будто в груди Креола забилось второе сердце.

Остальные архидемоны отправились на Кровавый Пляж или еще куда-то. Нъярлатхотеп, Дагон, Шаб-Ниггурат… о них можно забыть. Эти ничтожества так и не сумели возродиться.

И Креола это, конечно, не огорчало.

Он посмотрел на свои пальцы. Те почернели, стали похожими на волосатые паучьи лапки и обзавелись кривыми когтями.

Скверно выглядит.

Это еще не самый худший вариант, впрочем. Превращение в демона — процесс внутренний, но он обычно сказывается и на внешнем облике. Пробудившаяся Тьма искажает душу и коверкает тело. Проявляется это очень по-разному — одни меняются едва заметно, других обезображивает до неузнаваемости…

У Креола получилось что-то среднее.

Краем глаза он заметил движение и резко обернулся. В тронный зал входили… Эмблемы. Креол сразу вскинулся, выбросил из рукавов цепи, но демоны не пытались нападать. Один за другим они проскальзывали внутрь и тихо выстраивались вдоль стен.

Гомори. Заган. Ситри. Элигор. Дурсон. Вуал. Скор. Алгор. Сефон. Партас. Гамор. Умбра. Анабот. Все тринадцать были здесь. Они взирали на Креола молча, безо всякого выражения, и от этого становилось как-то особенно жутко.

Один только Элигор смотрел с кривой усмешечкой, и Креол при виде нее скривился, точно съел гнилой финик. Он ожидал, что этот недоносок хотя бы несколько дней пробудет мертвым, но нет — уже жив, цел, здрав.

Интересно, что эти создания почувствовали, когда Креол поглотил их бога?

И что они чувствуют теперь, когда их бог сидит внутри самого Креола?

— Так, — произнес маг, обводя Эмблем хмурым взором. — И чего вы сюда приперлись, тупые [цензура]? Я вас не звал.

— Они пришли выказать свою преданность, — раздался пришепетывающий голос. — Теперь ведь ты их господин.

Креол покосился на Носящего Желтую Маску. Тот появился как-то очень незаметно, словно сгустился прямо из воздуха.

В этом они с Инанной донельзя похожи.

Цепи жгли Креолу ладони. Кровавое железо, этот редкий металл, что напоен болью и смертью, совершенно бесполезен в качестве защиты. Но когда речь идет об оружии, он раскрывается во всем своем великолепии. Нет лучшего материала для истребления демонов. Питаясь гневом и ненавистью своего хозяина, кровавое железо оглушает, калечит и даже убивает нечистую силу.

И наоборот — в руках демона кровавое железо убивает смертных. Им это нужно не так сильно — смертных нетрудно убить и более простыми способами, — но демоны все равно нередко используют такое оружие. Благо кровавое железо встречается в их мирах весьма часто.

Но сейчас Креол находился где-то посередине. Смертным он быть уже перестал, но в демона еще окончательно не превратился. И его цепи… они причиняли боль собственному хозяину. Разили демона от лица смертного. Разили смертного от лица демона.

Довольно слабенько разили, поскольку уж самого-то себя Креол нисколько не ненавидел. Но все же ощущение было неприятное.

— Преданность, говоришь? — хмыкнул Креол. — И что же, они будут меня слушаться?

— Конечно, — прошелестел Носящий Желтую Маску. — Отныне они служат тебе. Что ты им прикажешь, повелитель Азаг-Тот?

— Ты что, забыл мое имя, Жрец? — сузил глаза Креол.

— Твое прежнее имя не имеет значения. Повелитель Лэнга — Азаг-Тот. Им всегда был Азаг-Тот и всегда будет Азаг-Тот. Ты уже девятый Азаг-Тот за историю нашего мира.

Услышав это, Креол просто потерял дар речи. Молча глядя на Носящего Желтую Маску, он мог только разевать рот, как вытащенная из воды рыба.

— Ты хочешь сказать, что… — наконец прохрипел он.

— Именно. Азаг-Тот — не имя, но должность. Так в Лэнге устроена преемственность власти — могучий маг завоевывает Лэнг, убивает Азаг-Тота… и сам становится Азаг-Тотом. Новым телом бессмертного правителя. Это бремя, увы, слишком тяжко, чтобы нести его вечно, — время от времени Азаг-Тотов приходится менять. И теперь Азаг-Тот — ты.

— Что ты несешь?! — рявкнул Креол. — Я по-прежнему я!

— Ты по-прежнему ты, — согласился Носящий Желтую Маску. — Но это не имеет значения. Азаг-Тот и Йог-Сотхотх неразделимы, переплетены и вечны. Как Червь был физическим телом С’ньяка, так Азаг-Тот — физическое тело Йог-Сотхотха, а Йог-Сотхотх — вместилище души Азаг-Тота. Ты принял в себя Йог-Сотхотха и таким образом сменил на троне предыдущего Азаг-Тота, восьмого. Так что отныне я — твой верный слуга. Повелевай нами, хозяин.

— А… а что же тот Азаг-Тот, который запечатан в Кадафе?.. — с трудом выговорил Креол.

— Это и есть предыдущий. Восьмой. Когда-то его звали Этана, он тоже был Верховным Магом Шумера — и только его вы, смертные, и помните. Довольно смутно помните, должен заметить. Многое путаете. Но кроме него в стенах Кадафа запечатаны еще шестеро. Ониксовый Замок — это нечто вроде огромной гробницы для Азаг-Тотов. Они слиты там в единое существо и совершенно безумны.

— Восемь… — приложил ладонь к лицу Креол. — Так их было восемь…

— Восемь. Когда-то, в незапамятной древности, Лэнгом правили другие Маг и Червь. С’ньяк был тем Магом. Тогда он был бодр, энергичен, остр умом… Но его слабым местом оказался Червь — он все больше рос, пока не вырос таким большим, что перестал шевелиться, погрузился в вечную спячку… И С’ньяк начал деградировать. Именно тогда Йог-Сотхотх занял место Червя и подыскал себе Мага из числа смертных — самого первого Азаг-Тота…

— Ты ведь уже предлагал мне стать новым Азаг-Тотом! — вспомнил Креол.

— Предлагал. И ты согласился.

— Я отказался!!!

— Ты согласился. Просто тогда ты этого еще не знал.

— Вы для этого подарили мне Камень Врат?!

— Конечно. Мы опасались, что после воскрешения ты станешь слишком мягок, поэтому и решили тебе… помочь. Три с половиной года Камень Врат исподволь влиял на твою душу. По капле, по крупице он вливал в тебя Тьму. И к тому времени, когда началась война, ты был уже совершенно готов сделать то, что должно, — убить предыдущего Азаг-Тота и принять Йог-Сотхотха. И ты его принял.

— Но я же не убивал предыдущего Азаг-Тота! — воскликнул Креол.

— Верно. Его убил Мардук. В свое время у нас были на него большие планы — но он единственный оказался нам не по зубам. Мы обманулись в нем, и это стало нашим крахом. Мы остались без Азаг-Тота и на долгие тысячелетия пали в ничтожество. Но зато мы не обманулись в тебе. Ты сделал именно то, чего мы от тебя ждали.

— Завоевал ваш мир?! Вы ждали от меня этого?!

— Именно, — спокойно кивнул Носящий Желтую Маску. — Можешь считать, что так у нас проходит… стрессовое собеседование. Все-таки Азаг-Тот — это очень ответственная должность, мы должны тщательно проверять кандидатов. На силу. На ярость. На жажду власти. На умение убивать.

— Умение убивать демонов?.. — скривился Креол.

— А ты знаешь, кто лучше всех пригоден для того, чтобы повелевать демонами? — усмехнулся Носящий Желтую Маску. — Демонологи. Мы поняли это давным-давно. И именно сильнейшего демонолога мы всегда и коронуем.

— Я?.. Сильнейший?..

— Похоже на то.

— Тогда почему вы так упорно пытались меня убить?! Почему натравливали Лалассу, Нъярлатхотепа?!

— Но должны же мы были убедиться, что ты именно тот, кто нам нужен, — укоризненно произнес Носящий Желтую Маску.

— И вы убедились?!

— Ты сумел победить серых колдунов и куклусов Дагона. Мы остались очень довольны, увидев это. Нам не нужна была марионетка, не нужна была кукла — нам нужен был владыка. Победитель. Чтобы убедиться окончательно, мы принесли тебе в жертву Лалассу. Хотели взглянуть — одолеешь ли ты хотя бы слабейшего из нас в бою один на один. Если бы он победил, мы бы разочарованно отвернулись от тебя… от твоего трупа. Но победил ты. И мы взглянули на тебя с еще большим интересом, чем ранее.

— Почему я?.. Почему именно я?..

— Ты был не единственным, разумеется. За эти тысячелетия мы перебрали великое множество кандидатов. Мы примеряли корону Азаг-Тота и на Имхотепа, и на Сюань Цзана, и на Абэ-но Сэймэя, и на Герберта Уэста, и на твоего племянника Троя, и на Искашмира Молнию, и на Бестельглосуда Хаоса… Но все они оказались либо слишком слабовольны, либо слишком мягкосердечны, чтобы совершить то, чего мы от них ждали. Одним не хватало смелости, другим — амбиций, третьим — способностей. Можешь ли представить нашу радость, когда мы узнали о твоем воскрешении? Мы ведь к тому времени давно о тебе позабыли. Решили, что твоя душа затерялась в астральных потоках, и списали в процент потерь. Но вот — ты вдруг появляешься из ниоткуда и призываешь Андромалиуса! Йог-Сотхотх сразу тогда сказал — он тот, кто нам нужен. Он нас не подведет. И Йог-Сотхотх оказался прав.

— Только потому, что я сильнейший демонолог?

— Еще нас очень интересовал твой Свет Зари. Умение менять полярность первостихии — это очень редкая способность, и ее обладатель всегда становится объектом пристального внимания…

— И почему же эта способность такая редкая? Почему я так умею, а другие нет?

— А ты разве не знаешь? — удивился Носящий Желтую Маску. — Свет и Тьма в твоей душе крайне густы и плотны, но при этом не перемешаны, как обычно бывает, а противопоставлены. Очень редкий случай. Само по себе это практически ни на что не влияет — просто безвредное и бесполезное отклонение, как леворукость или дальтонизм. Но если его обладатель еще и волшебник, да притом незаурядный… это открывает некоторые интересные возможности.

— Возможности для чего? — хмуро осведомился Креол.

— Чтобы создать по-настоящему великого Азаг-Тота, разумеется. Чтобы повести Лэнг к новому величию.

— А заставлять меня драться с Йог-Сотхотхом тоже надо было для этого? Для пущего величия? Или это было еще одно испытание?

— Это было необходимостью, — ответил Носящий Желтую Маску. — Азаг-Тот всегда рождается в гневе и злобе, через ненависть и смерть. Обычно это происходит через убийство предыдущего Азаг-Тота, но поскольку Мардук лишил тебя такой возможности, нам пришлось кое-что подкорректировать в обычном ритуале.

— Что еще за ритуал?

— Тот самый, который ты прошел. Перерождения. Кровь Йог-Сотхотха омывает новорожденного повелителя Лэнга. Они связаны и взаимозависимы — чем сильнее Азаг-Тот, тем сильнее и Йог-Сотхотх. Теперь мы дадим тебе истинную мощь. Теперь Совет Двенадцати Серой Земли возглавляет наш новый Азаг-Тот — человек-демон, живой бог Лэнга. Ктулху уже проснулся, и вскоре он сломает печати Мардука. А потом… абсолютная сила и власть принадлежат тебе, господин.

— Я ничего об этом не знал, — пробормотал Креол. — Ничего.

— Конечно, не знал. Мы ведь это не афишируем. Происходящее здесь, в тронном зале — это великое таинство, и даже среди демонов лишь немногим известно, как именно возрождается Азаг-Тот.

— А если бы я все-таки узнал?

— Да будет тебе известно, что двенадцать веков назад у нас уже был превосходный кандидат — не уступающий, а в чем-то даже превосходящий тебя. Некий йеменец, Абдул аль-Хазред. Многое время казалось, что именно он свершит долгожданное. Он убил архидемона Аммаштара, он скопил огромную силу, он рвался прямо к цели, и мы уже радовались, что вскорости обретем нового Азаг-Тота. Но аль-Хазред был слишком любопытен, слишком тяготел к изысканиям. Зарывшись в пыльные книги и въедливо расспрашивая духов и демонов, раз за разом призывая Человека-Скорпиона и других информалов, он каким-то образом докопался до истины — узнал, что собой представляет Азаг-Тот, узнал обо всем сокрытом… и стал бесполезен для нас… и даже вреден. Мы погрузились в уныние, и уже на следующий день коготь Йог-Сотхотха вырвал жизнь из Безумного Араба. Мы сделали бы это и с тобой, если бы Инанна тебе обо всем рассказала.

— Так, значит, Прекраснейшая все-таки все знала…

— Ну она-то не могла не знать, — издал смешок Носящий Желтую Маску. — Все-таки она приходила к нам дважды.

— Она была здесь с Мардуком, это я знаю… а еще когда?.. — нахмурился Креол.

— А еще — за тысячу лет до Мардука. С великим магом Этаной, который стал нашим восьмым Азаг-Тотом. В те времена она была еще не богиней, а смертной, царицей древнего и благородного народа, что владел землями от Скифии до Кипра… у них правили и воевали женщины, знаешь ли… Когда ее войско обратилось во Тьму и пополнило ряды наших демонов, Инанна бросилась к Этане… который, однако, уже стал Азаг-Тотом. Бросилась к своему возлюбленному… но тот оттолкнул ее и едва не убил. Ей удалось бежать — но в ее сердце навеки поселилась боль… и желание все исправить… спасти того глупца…

— Подожди-ка… — перебил Креол. — Ты хочешь сказать, что все, через что я прошел… все… все это было только ради того, чтобы она освободила своего… своего… своего…

— Не только его, конечно. Всех, кто нам принадлежит. Но вообще Инанна всегда действовала крайне непродуктивно. Есть много вещей, за которые она готова умереть, но нет ничего, за что она готова убить. И в этом ее главная слабость. Она согласна умереть тысячу раз, лишь бы спасти чью-нибудь никчемную душонку. Я сбился со счету, сколько раз она приносила себя в жертву. Она отдала жизнь ради любимого… отдала ради сестры… отдала ради своего полоумного деда… поверь, этот старый дурак не стоил такой жертвы, — презрительно фыркнул Носящий Желтую Маску. — И знаешь, она ведь не знала, что воскреснет. Жалкое было зрелище. Да и сама она жалкая и никчемная. Любовь, дружба, любовь, дружба… больше она ничего и знать не хотела. Она и в Лэнг-то потом вернулась лишь ради Мардука — ради глупого смертного мага, в которого была влюблена…

— Влюблена?.. — выпучил глаза Креол. — Он же ее брат!

— Но в те-то времена он еще не был ее братом.

— Как это?..

— Ты что, думаешь, они по крови брат и сестра? — искренне удивился Носящий Желтую Маску. — Да она старше его на целые века! Она стала богиней задолго до него!

— А… а как же тогда?.. — заморгал Креол. — Они же… они же дети Энки!

— Но не по крови же. Божественность по наследству не передается. Это просто старая добрая традиция во многих пантеонах. Когда смертный перерождается в бога, кто-нибудь из прежних богов нарекает его своим сыном или дочерью. Чтобы узаконить его присутствие в пантеоне. Сделать частью семьи. Так Энки нарек своими детьми Эрешкигаль, Инанну, Мардука… Точно так же и сам Энки в незапамятные времена был наречен сыном А…

— А сам Лэнг?! — перебил Креол. — Сам Лэнг ей не нужен?!

— Да зачем он ей? По-твоему, она может что-то на этом выгадать? Инанна не глупа и прекрасно понимает, что Темные миры полезны только Темным богам… Ей от Лэнга в принципе не может быть никакой выгоды.

— Значит, она просто решила избавиться от конкурента? — не мог понять Креол.

— Тоже нет. Мы далеко не единственный Темный мир. Даже теперь, когда печати Мардука рухнули… уже вот-вот рухнут, мы не представляем серьезной опасности. Ее Каабару мы не угрожаем — нам бы выкроить кусочек Земли… кстати, мы уже нашли там тех, кто готов нам служить. Возможно, ты удивишься, но на твоей родной Земле довольно много ктулхуистов, повелитель Азаг-Тот. Их число растет с каждым днем. Их души принадлежат нам, и мы их обязательно поглотим. Но если мы начнем слишком сильно зарываться, нас укоротят собственные же сородичи — демоны… Известно ли тебе, что на последнем нашем празднике…

— Меня туда не приглашали, — напомнил Креол.

— Теперь ты сам будешь проводить их, восседая на ониксовом троне, — рассеянно ответил Носящий Желтую Маску. — Так вот, на последнем нашем празднике Йог-Сотхотх имел приватный разговор с послом Ада. Он передал нам весточку от своего владыки, в которой тот намекнул, что на Земле наше присутствие не очень желательно. И казалось бы, при чем здесь Инанна?

— А при чем тут она?

— Как всегда, ни при чем. Задумайся над этим.

— Не понимаю.

— Известно ли тебе, что один из Князей Тьмы Ада был когда-то женат на богине Инанне? — терпеливо спросил Носящий Желтую Маску.

— Это кто?

— Тот, кого раньше звали просто Баалом, а теперь все чаще именуют Баал-Зебул.

— А, этот… Они давно развелись.

— Но он все еще питает к ней теплые чувства. И выполнит любую ее просьбу. Несть числа сильным мира сего, которые готовы выполнить любую просьбу богини Инанны.

— Ну и зачем ей тогда был нужен я?.. — проворчал Креол.

— О, так она же рассчитывала, что ты тоже пополнишь ряды сильных мира сего. И тоже потом будешь выполнять все ее просьбы. Она многим помогла подняться к вершинам, знаешь ли. Тому же Мардуку, например.

— Мардуку… — выдавил из себя Креол.

— Мы знали о планах Инанны насчет тебя. Прекрасно понимали, что она рассчитывает сделать. И, в отличие от нее, понимали, что ей это не удастся.

— Она… она предала меня! — сжал кулаки Креол.

— Если бы. Нет, она искренне старалась поднять тебя на вершину. Но совершила одну фатальную ошибку — сделала ставку не на того.

— Почему она вообще избрала меня? Почему не одного из своих паладинов?

— По-твоему, их невозможно совратить? — усмехнулся Носящий Желтую Маску. — Ее возлюбленный Этана был весьма похож на такого паладина — добр, благороден, справедлив, чист духом, по уши влюблен в Инанну… и он стал превосходнейшим Азаг-Тотом! Поэтому Инанна и выбрала того, кто максимально походил на единственного, кто отверг этот трон, — Мардука. Она надеялась, что ты повторишь его путь. Но ты не Мардук. Ты наш, повелитель Азаг-Тот. Ты был рожден для того, чтобы возглавить нас. Мы видели, кто ты есть, видели, что творится в твоем сердце, и знали, что ты не сможешь отвергнуть абсолютную власть. И ты ее не отверг. Теперь ты один из нас.

— По-твоему, я должен этому радоваться, Жрец?! — прошипел Креол.

— Не стоит так расстраиваться из-за этого, повелитель Азаг-Тот. Богиня Инанна всю жизнь хитрила, интриговала и строила козни. Ее пути — не твои пути.

— Хочешь сказать, что мой путь — вот это?!! — начал раздирать себе грудь Креол. — Вы… вы превратили меня в чудовище!

— Ничего подобного, Азаг-Тот, — покачал головой Носящий Желтую Маску. — Ты таков, каков есть. Таков, каким был всегда. Тьма ничего не меняет в человеке.

— Да ну?! — выставил руки с кривыми когтями Креол. — Так уж и ничего?!

— Всего лишь внешние атрибуты. Незначительные пустяки, от которых ты легко можешь избавиться. Да и какая разница, как ты выглядишь? Тьма всего лишь раскрывает твою истинную сущность. Извлекает наружу потаенные желания и одаряет силой, способной их воплотить. Дает решимость и освобождает от нравственных оков.

Креол действительно ощущал в себе что-то такое. В общем-то его и раньше мало что ограничивало, но теперь… теперь все внутренние барьеры словно рухнули окончательно. Кажется, Тьма поглотила ту назойливую и раздражающую частичку души, что обычно называют «совестью».

И все же ему было как-то не по себе. Он все еще чувствовал некоторую неудовлетворенность. Что-то словно грызло его изнутри. Хотелось… Креол сам не знал, чего ему хотелось. Противоречивые желания разрывали его на части.

— Я не желал… всего этого, — пробормотал он. — Не к этому я шел.

— Именно к этому, — возразил Носящий Желтую Маску. — Просто ты сам этого не понимал. И все еще не до конца понимаешь. Но поймешь. Рано или поздно поймешь.

Креол кисло усмехнулся. Снова посмотрел в окно. Окинул взглядом выстроившихся вдоль стены Эмблем… и в его глазах впервые загорелся некоторый интерес.

— Если не ошибаюсь, Азаг-Тот был богом… — задумчиво молвил маг.

— Только самый первый, — покачал головой Носящий Желтую Маску. — Но и он утратил божественность давным-давно. Все его последователи же были только архидемонами.

Креол разочарованно хмыкнул. Быть только архидемоном ему уже казалось маловатым.

— Но ты будешь самым главным архидемоном, — вкрадчиво заметил Носящий Желтую Маску. — Главнейшим из главных. Владыкой всего Лэнга. Повелителем всех демонов. А в уже скором будущем твоя власть прострется и на другие миры. Разве это не хорошо, Азаг-Тот?

Креол медленно кивнул. Он уже чувствовал. Чувствовал других демонов… чувствовал Лэнг. Этот мир ложился под него, как покорная рабыня, — и Креолу это ужасно нравилось!

— Ктулху… — пробормотал он. — Я слышу его… Он повинуется мне… Весь Лэнг повинуется мне…