Глава 40
Над равниной звучит заунывный напев. Ночное небо озарено пламенем погребальных костров. В отличие от рокушцев, дэвкаци не закапывают своих покойников, а кремируют.
Король Обелезнэ встал рядом с Ванессой и лодом Гвэйдеоном. В грустных глазах отразились языки пламени.
– Маркиза, только что пришел вестовой орнитоптер из столицы, – негромко произнес король. – У меня печальные известия – в наше отсутствие была убита та колдунья… Моав Ехидна, кажется. Судя по всему, до нее добрался убийца серых.
Ванесса тяжело вздохнула. Вот и еще одна жертва этой войны. Конечно, Моав была их союзницей не по собственной воле, а только лишь потому, что не могла вернуться к своим. Но все же не посторонний человек…
– Мне очень жаль… – обратилась к лоду Гвэйдеону Вон.
– Что вы имеете в виду, леди Ванесса? – удивился паладин.
– Ну, что Моав умерла…
– Не понимаю, почему вы говорите мне об этом, – пожал плечами лод Гвэйдеон. – Какое мне может быть дело до мертвой колдуньи? Конечно, я сочувствую ей, как и всякой безвременно ушедшей душе – но при других условиях я без колебаний умертвил бы ее и сам. А теперь прошу простить меня, я срочно должен позаботиться о некоторых делах.
Лод Гвэйдеон коротко поклонился и быстрым шагом направился прочь. По пути он едва не столкнулся с идущим к костру маршалом Хобокеном. Седоусый эйнхерий недоуменно посмотрел ему вслед.
– И для чего ради так торопиться?… – задумчиво произнес маршал. Он сегодня надел парадный мундир.
– Я приказал дать войскам три дня на отдых, – обратился к нему король. – Как ваше мнение, маршал?
– Разумно, вашество, – кивнул Хобокен. – Вымотались ребятки, зверски вымотались за сегодня. Передохнуть малость – самое милое дело, не то на Симбаларь сил не останется…
Земля чуть слышно вздрогнула. Вон обернулась, уже зная, кто подходит.
– Индрак приглашает Ванессу, большого вождя Рокуша и Железного Старика на тризну отца, – тихо пророкотал огромный дэвкаци.
– Это большая честь для нас, принц… прошу прощения, король Индрак, – наклонил голову Обелезнэ.
– Индрак не король, – возразил гигант. – Индрак теперь временный военный вождь. Когда кончится война, клан соберет тинг, решит – кому быть новым вождем.
Идя к погребальным кострам, Ванесса долго вертела головой и наконец спросила:
– Ваше величество, а где барон Джориан?… Что-то я его нигде не вижу…
Король споткнулся. Челюсти плотно сжались, лицо приобрело жесткость.
– Капитан лейб-гвардии Костанте Джориан был награжден орденом Вечности, – помедлив, ответил Обелезнэ Первый.
Ванесса нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая странная реакция. Что еще за орден?… Она не про это спрашивала.
– А что это за орден?… – наконец произнесла вслух она, так и не дождавшись пояснений.
– Вот он – орден Вечности, – вместо короля ответил Хобокен, указывая себе на грудь.
Девушка прищурилась, с трудом различая детали в свете луны. Она сразу поняла, на какую награду маршал указывает – других там просто нет. Круглый серебряный диск с зубцами, изображает воина с обнаженным мечом. По кругу какая-то надпись.
Странно – почему Хобокен носит только этот орден? Судя по послужному списку, наград у него должно быть столько, что хватит увешаться до самых лацканов.
– Это, маркиза, высшая военная награда Рокуша, – пояснил маршал. – Только вот награжденные ее обычно не носят…
– Почему?…
– Потому что орденом Вечности награждают только посмертно…
Ванесса вздрогнула. Перевела взгляд на молча шагающего короля.
– Как это случилось? – негромко спросила она.
– Мне сейчас не хочется об этом говорить, маркиза, – холодно ответил Обелезнэ. – Король Индрак, где вы желаете, чтобы мы сели?
Дэвкаци указал на свободные места и ушел куда-то в темноту, к шаманам и старейшинам.
Вокруг многочисленных костров неподвижно застыли молчаливые фигуры. Тишину нарушает лишь негромкое постукивание ритуальных барабанчиков и заунывное пение шаманок. На щеках сестры Индрака Эссениды видны засохшие полоски слез.
Вернулся Индрак. В руках – каменная чаша, наполненная мелко нарезанным жареным мясом. Дэвкаци медленно разжевал и проглотил один кусочек, а затем пошел между сидящими, каждому вручая его порцию. Торжественно, даже благоговейно, словно исполняя важный ритуал.
Король Обелезнэ и маршал Хобокен положили в рот по кусочку мяса. Следом за ними – и Ванесса. Ей показалось, что дэвкаци как-то странно на них смотрят – словно в чем-то сомневаются. Лампераз Вешапи вовсе неодобрительно качает головой, что-то тихо выговаривает Индраку – тот возражает, настаивает на своем.
– Ванессе было вкусно? – вновь подошел к ней Индрак.
– Очень вкусно! – энергично закивала девушка. Мясо и в самом деле оказалось просто восхитительным.
– Это хорошо, – улыбнулся гигант. – Индрак рад. Отец Индрака тоже рад.
– Только порции очень уж маленькие… А что это за мясо?
– Отец Индрака.
Дэвкаци поклонился и отошел – задавать аналогичный вопрос следующему. А Ванесса замерла, безуспешно пытаясь сообразить – что он имел в виду?… Пока она думала, Индрак ушел слишком далеко – неловко переспрашивать.
– Ваше величество, я не совсем расслышала, что он сказал… – повернулась к королю она. – Мне послышалась какая-то глупость…
– Он сказал, что это было мясо его отца – покойного вождя Хабума, – спокойно ответил тот.
– Что?… – резко побледнела Ванесса.
– По обычаю, на похоронах дэвкаци каждый из гостей съедает немного плоти покойника, – терпеливо объяснил Обелезнэ Первый. – Так они выказывают свою любовь к дорогому родичу и скрепляют связь с его духом – чтобы он стал их частью и вечно оставался в их сердцах… ну, не совсем сердцах.
– Господи… – начала зеленеть Ванесса, прижав ладонь ко рту. – Боже, меня сейчас вырвет…
– Не вздумайте! – посуровел король. – Нанесете страшную обиду! У дэвкаци очень сильны родовые связи, для них оказаться после смерти «отринутым» – позор, хуже которого нельзя и представить! Видите, сколько народу собралось провожать любимого вождя?! Каждому досталось по совсем крошечному кусочку! Это великая честь – что нам, не входящим в клан, даже не принадлежащим к этому народу, позволили присоединиться к тризне!
– Это не человек, это не человек, это не человек… – тихо-тихо забормотала Ванесса, изо всех сил пытаясь справиться с рвотой. – Это не каннибализм, это не каннибализм, это не каннибализм…
– Не каннибализм, – кивнул король. – Эндоканнибализм. Похороны в собственных желудках. Ритуальное поедание дорогого покойника. И в нем не позволяют участвовать кому попало. Гордитесь, что вам оказали такую честь, маркиза.
– Ваше величество, замолчите, пожалуйста… – простонала Ванесса.
Ее резко хлопнули по спине. Вон подскочила, закашлялась и обернулась, жалобно глядя на Креола. Этот гад так и лучится довольством.
– Ты чего такой счастливый?… – с трудом выдавила из себя девушка. – Светишься, как дедушкина лысина…
– Тивилдорм предложил сделать одну замечательную штуку! – жадно потер руки маг. – Чрево Тиамат, я и не знал, что такое возможно! Сейчас вот немножко посижу, ману восстановлю – и пойдем смотреть!
– Чтоб ты там в канаву свалился… – простонала Вон.
Опять подошел Индрак. Конечно, великому шаману Креолу тоже предложили вкусить священной трапезы. Тот не отказался.
Ванесса с нескрываемым злорадством глядела, как он жует. Дождалась, пока облизнет пальцы, а потом участливо спросила:
– А знаешь, что ты только съел?
– Мясо вождя Хабума, – рассеянно ответил Креол. – Следы ауры все еще сохранились. А что?…
– Ты… ты знал?! И все равно ел?! – поразилась Вон.
– А в чем дело? – зевнул маг. – Вполне съедобно, только соли маловато.
– Но это же… это же… это же был дэвкаци! – не поняла такого олимпийского спокойствия Ванесса. – Не говядина, не баранина! Не человек, правда, но все равно разумное существо!
– И что? Ученица, я не брезгливый. Я и человечину ел.
– Что-о-о-о?!! Что ты сказал?!
– Не ори. Мне наплевать, чем мясо было при жизни. Душа покинула тело, осталась только мертвая плоть. Ей все равно.
– Боже, с кем я связалась?! – едва не расплакалась Вон. – Знаешь, в чем разница между тобой и бубонной чумой?!
– Э?… В чем?
– Чума не так ужасна! – повысила голос Ванесса.
Погребальный костер вождя Огненной Горы разгорелся еще сильнее. Дэвкаци на собственных плечах притащили целые древесные стволы.
На два распиленных бревна положили скелет. Полностью очищенный, без единого кусочка мяса. Жилы, потроха и прочие несъедобные части дэвкаци аккуратно отделили от костей, сложив в специальные мешки. Это будет закопано в новой земле клана – чтобы дух великого предка хранил ее, чтобы обеспечивал хорошие урожаи.
Руки скелета сложили на груди. Рядом поместили разные нужные вещи – одежду, утварь, бытовую мелочь. В ноги – боевой молот, которым Хабум сражался. В руки дали игрушечную лодочку – на ней умерший будет переправляться через реку, разделяющую миры живых и мертвых.
Индрак Молот взялся за край носилок. За другой ухватилась сестра, Эссенида. Дэвкаци возлагают мертвых на костер уже после разгорания.
Полыхнуло пламя. И в воздухе словно бы пронесся чей-то громкий раскатистый хохот. Дэвкаци одновременно задрали головы – оттуда, с небес, на них сейчас смотрят предки.
На краткий миг миры соприкоснулись.
– Ученица, ты как – не тошнишься больше? – участливо заглянул Вон в лицо Креол.
– Вроде нет… – мрачно вздохнула девушка.
– Это хорошо. Потому что сейчас я тебе покажу кое-что действительно мерзостное!
– Только не говори… не говори, что ты опять отливал в раковину! – пришла в ужас Ванесса. – Я же тысячу раз просила…
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сделал гордое лицо Креол. – Пошли.
Зажегши щелчком пальцев небольшой шарик света, маг побрел сквозь темноту. Ванесса – за ним, гадая про себя, что же такое ей собираются показать. Что значит «действительно мерзостное» по понятиям Креола?
Неужели гея поймал?!
Понемногу дорога приобрела ухабистость. Вчера эту почву вспахали сотни тысяч ног – человеческих, конских и даже всяких чудовищ вроде автоматов Аррандраха. Воронки от взрывов, следы колдовства серых и трупы, трупы, трупы…
По полю бродят санитары с фонарями – проверяют, не осталось ли еще раненых. Вроде бы всех собрали, но мало ли…
Рядом сгустился воздух. Заклубился черный дым, приобретая человеческие очертания. И сформировался – в скалящегося двухметрового детину об одном глазе и с рогом во лбу.
– Привет, Хуби! – махнула рукой Ванесса.
Да уж, Хуби… Он теперь взрослый джинн, а не «личинка»… Его уже как-то и неловко называть уменьшительным прозвищем…
– А, это ты, раб… – недовольно покосился на Хубаксиса Креол. – Наконец-то объявился. Ты где был?
– Хозяин, я убил одного из Совета Двенадцати! – гордо выпятил грудь джинн.
– Знаю. И что теперь тебе за это – орден дать? – врезал ему в челюсть Креол.
– Хозяин, за что ты меня ударил?! – заныл джин…
– Просто так. Захотелось. А теперь пошел вон и не мешай мне!
Хубаксис обиженно засопел, плавно поднимаясь в воздух. Могучие ножищи незаметно для глаз срослись, становясь клубами дыма.
– Между прочим, он его и правда убил, – негромко сказала Ванесса. – И меня спас. Ты бы мог с ним и помягче…
– Да знаю я все! – раздраженно поморщился Креол. – Меня беспокоит то, что он его не только убил, но и сожрал…
– Сожрал?… – запнулась Вон. – Как сожрал?…
Она этого не видела.
– А вот так – ам! – демонстративно открыл рот Креол. – И все. А потом и еще нескольких серых тоже… сожрал. Это скверно, это очень скверно… С этим придется разбираться…
– Ой, кто это говорит! – хмыкнула Ванесса. – Ты же и сам вот только что признался, что человечину пробовал!
– Ученица, не путай теплое с мягким. Я ее ел не ради удовольствия, а только потому, что выбора не было. Если шесть дней без крошки во рту, то и собственные испражнения сожрешь… Придется – снова буду есть, не сомневайся. Но если необходимости не будет – все же предпочту мясо животного. А этот…
– А что – этот?… – проследила за парящим над головой джинном Ванесса. – Он тоже, наверное… проголодался до смерти… В своем этом… коконе… он там черт знает сколько просидел…
– Это само собой, но дело не в этом… Если в джинне просыпаются людоедские наклонности – это очень плохой признак… Он ведь может привыкнуть… полюбить вкус… Такого джинна лучше близко к себе не подпускать… Мариды, правда, в этом отношении сравнительно безопасны – вот кутрубы или ифриты куда хуже…
Ванесса сглотнула. Ей вспомнилось, что Хубаксис как раз на четверть ифрит…
– И что… ты с ним будешь делать?
– Пока – ничего, – угрюмо ответил Креол. – Посмотрю, как будет вести себя дальше.
Ванесса задумчиво покивала. Да, Хубаксис – натура увлекающаяся. Получив в подарок волшебное стеклышко, он отдался наркотическому дурману с подростковым максимализмом.
Будет очень плохо, если надумает сменить наркоманию на людоедство.
– Ой!… – споткнулась обо что-то девушка.
Бивень мамонта. Аккуратно отпиленный. А дальше – еще множество таких же бивней, уложенных длинными рядами. Ну правильно – этих зверюг вчера погибло немало, не разбрасываться же ценной слоновьей костью.
Креол с Ванессой пришли в самое горячее место – к берегам речки. Здесь состоялась заключительная фаза сражения. Вокруг громоздятся кучи трупов – сплошь серые, ни единого рокушца.
Только вот странно как-то эти кучи громоздятся – словно сами вместе сползлись.
– Привет, Верховный! – донеслось из-за одной кучи.
Шамшуддин. С засученными рукавами и блестящим от пота лбом. Оказывается, маргулы тоже потеют.
Или это не пот, а что-то другое? Какая-нибудь гадость типа эктоплазмы?…
– Ну как? – с хозяйским видом оглядел бесчисленные трупы Креол.
– Работаем, Верховный! – отрапортовал Шамшуддин. – Подготовку уже заканчиваем, скоро начнем соединять!
Ванесса вздрогнула. Из темноты медленно выплыл светящийся силуэт. Тивилдорм Призрак – жуткий колдун, сыгравший в ящик еще четыреста лет назад. После боя Вон видела его только мельком, не успев разглядеть в деталях.
А вот теперь – разглядела.
– Тридцать тысяч солдат… – проскрипел замогильный голос. – Полагаю, хватит…
– Хватит? – не поняла Ванесса. – Для чего хватит? Вы что тут, всех мертвых серых собрали, что ли?…
– Не всех, дева моя, далеко не всех, – помотал головой Шамшуддин. – На поле боя погибло почти сто десять тысяч. Еще тысяч семьдесят-восемьдесят отступили на запад, в тыл. Тысяч сорок мы взяли в плен. Тысяч десять-пятнадцать утонули в реке. А остальные разбежались по окрестностям – у нас людей не хватает их всех переловить.
– Нам не нужно так много, – недовольно пробурчал Тивилдорм. – Тридцати тысяч хватит за глаза…
– Для чего хватит-то? – не дождалась ответа Ванесса.
– Владыка Креол, ваша студентка ведет себя нагло и неподобающе! – зло сощурил глаза призрак. – Это не мое дело, но я бы на вашем месте втолковал ей, что студент в присутствии старших колдунов должен вести себя так, словно его вовсе не существует! Глядеть в землю, не поднимая глаз! Говорить только когда спросят! Иметь вид скромный и послушный!
– Совершенно согласен, – мрачно кивнул Креол.
Он уже начал отчаиваться, не понимая, что происходит. Почему он, грозный архимаг, никогда никому не дававший спуску, так много позволяет этой глупой дикарке?! Почему до сих пор ни разу не ударил ее?! Халай Джи Беш лупил своих учеников до полусмерти. Креол тоже не особо щадил своего прежнего ученика, которого в конце концов разорвал демон.
Но почему, почему у него не поднимается рука на эту бестолковую ученицу?! Почему внутри такое неприятное чувство, когда она сердится или грустит?! Если бы перед ним была магесса или демоница, Креол однозначно решил бы – какие-то чары. Направленная эмпатия или еще что-нибудь наподобие.
Но чар точно нет, никаких. Проблема в чем-то другом.
Только в чем?!
– Этот ритуал… – скрипел Тивилдорм, растирая призрачные ладони. – О, этот ритуал… Моя личная разработка, на которую я затратил почти шесть лет! Почти шесть лет! Настоящая вершина колдовской мысли! Многие, многие после меня сумели освоить часть, небольшую, скромную часть того, что я создал, но все целиком!… Нет, о нет!…
Креол слушал со всем вниманием. Они с Тивилдормом вообще довольно быстро снюхались. Креол рассказывал о достижениях древнего Шумера, Тивилдорм – Серой Земли.
Выяснилось, что у шумерской и серой школ немало общего. Далеко не идентичны, конечно, но все же шумерскому магу проще понять серого колдуна, чем китайского даоса, японского оммёдзи, индийского йога, кельтского друида или славянского волхва. Впрочем, и серому колдуну шумерский маг оказался ближе и понятнее, чем чародей эйстов, шаман дэвкаци, ингарский знахарь или кииг-рисовальщик.
Видимо, не просто так Лэнг выбрал в качестве «проводника» именно Серую Землю. После долгих поисков демоны разыскали тех, кто сумел подхватить эстафету отринувших их шумеров…
А вот Ванесса слушала Тивилдорма невнимательно. Ей нет дела до бредятины этого полоумного колдуна. Гораздо больше беспокоит другое – те кучи трупов. Это просто кажется, или они в самом деле… постепенно сползаются?!
– Нужно время, нужно время, чтобы сделать все как подобает… – бормотал Тивилдорм. – Два, лучше три дня…
– У нас как раз есть три дня, – зевнул Креол. – Король приказал войску отдыхать.
– Это хорошо, это очень хорошо… Мои проклятые потомки увидят, узнают, что меня еще рано списывать со счетов! – тряхнул бесплотными кулаками озлобленный колдун. – Они увидят, они узнают, на что способен Тивилдорм Великий!
Нет, этот тип Ванессе совсем не нравится. Невооруженным глазом видно – ему трижды наплевать на Рокуш и все остальное. Этого полубезумного призрака заботит только месть. Месть тем, кто лишил его власти и жизни.
Ну, точнее – их потомкам.
Правда, ради этой мести он готов на все. Надо помочь Рокушу – в лепешку расшибется, но поможет. С удовольствием расстанется даже с остатками своего жалкого существования – если это хоть чем-то досадит нынешнему Совету Двенадцати.
Когда-то Тивилдорм Призрак мстил собственными руками. Просто убивал всех колдунов в пределах досягаемости. И слегка перестарался – колдуны всерьез заговорили о том, чтобы покинуть или даже разрушить Промонцери Царука. Если уж не удается совладать с назойливым привидением.
Это Тивилдорма испугало – ведь тогда будет уничтожен и его драгоценный танзанит.
Он притих и затаился. Убийства прекратились, колдуны постепенно успокоились, разговоры о разрушении Цитадели Власти смолкли. К Тивилдорму Призраку не сразу, но все же привыкли, как привыкают к шумливому соседу. С прошествием веков он из грозного ужаса превратился в страшилку для молодых колдунов – в Промонцери Царука таких страшилок предостаточно.
Но все это время бывший глава Совета Двенадцати не оставлял планов мести. Не просто убийства большого количества колдунов, а мести глобальной. Такой мести, которая перевернет, сломает самую суть системы, изменив всю Серую Землю и покончив с засильем Лэнга.
И вот теперь, с появлением Креола и началом великой войны за океаном, он наконец получил возможность осуществить эти драгоценные планы.
– Да они точно сползаются!… – вскрикнула Ванесса, глядя на трупы.
– Конечно, сползаются! – раздраженно фыркнул Тивилдорм. – Сползаются и срастаются!
Ванесса сглотнула. Что за чертовщину этот колдун собирается сотворить?! Соединить вместе тридцать тысяч трупов… и что за пакость из этого получится?!
– Этот ритуал называется Живое Кладбище! – горделиво оскалился призрак. – Гигантский голем плоти! Триумф колдовской мысли! Через три дня мое детище сделает первый шаг – и мир содрогнется от восхищения!
– По-моему, не от восхищения, а от омерзения… – передернуло Ванессу.
– Одно другому не мешает, – пожал плечами Креол.
