Книга: Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

Дальше: ЗАКЛЮЧЕНИЕ Мир исторической реконструкции

БОГИ ПОБЕДЫ

Прежде чем обратиться к богам — покровителям русских воинов, необходимо сказать несколько слов о том, какую роль в жизни наших далеких предков играли ритуалы и традиции, делавшие их жизнь совершенно непохожей на нашу, современную.

Традиция — основа бытия любого древнего общества. По мере того как общество это усложняется, приобретает новые институты, новую религию (зачастую она вырастает в недрах самого этого общества), традиция начинает размываться. Дольше всего она сохраняется на самом низу — в сельских общинах, быстрее всего она исчезает в городах.

В современном обществе традиция размыта окончательно. Мы можем сами выбирать себе религию, профессию, место проживания, увлечения и т. п. А вот у древнего человека выбора не было.

Человек в современном западном мире — центр всего. Человек в традиционном обществе — далеко не самодостаточная часть чего-то большего.

Это что-то большее постоянно довлеет над человеком традиционного мира. Он член родственного коллектива — ив силу этого на него налагаются обязанности по отношению к родичам (самая серьезная из них — это кровная месть). Он потомок своих предков — и он обязан их помнить и чтить. Он часть мира людей — и он обязан выстраивать определенные отношения с миром богов.

Но из этих обязанностей логически следуют и права человека традиционного общества. Он член общины — значит, ему помогут и за него отомстят. Он знает и почитает предков — их авторитет поможет ему. Он приносит жертвы богам — боги могут выполнить желаемое…

Традиция в любом архаическом обществе (и в обществе древних славян в том числе) определяет все — от имени человека до его костюма и украшений. Надо поступать так, как поступали в таких случаях предки. А предки поступали так, как завещали боги. Завет богов существует в обществе людей в форме мифа.

Деяния богов, описанные в мифах, образуют ту модель, которой древний человек следовал во всех своих поступках и занятиях. Когда он, человек, садится пировать — он повторяет пир богов. Он идет на войну — и сражается так, как это делали боги в самых первых битвах мифологической Вселенной. Дом человека имеет прототип среди обиталищ богов…

Г. И. Семирадский. Тризна дружинников Святослава Художник изобразил обряд жертвоприношения по описанию Льва Диакона: «Они нагромоздили их (мертвецов. — М. С.) перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев, а также петухов, топя их в водах Истра…» Как и большинство авторов XIX в., Семирадский оказался неточен в деталях — один из дружинников (а может быть, и сам Святослав) облачен в чешуйчатый доспех, появившийся на Руси только в XIII столетии.

Время мифов, время, в котором действовали боги, — это священное время древнего человека. С одной стороны, оно очень отдалено от времени людей. С другой стороны, оно всегда было где-то рядом, всегда текло параллельно человеческому времени. И несколько раз в году, в определенные дни, человек мог проникнуть в священное время, мог оказаться в нем. Такими днями были календарные праздники.

Праздники традиционного годичного цикла по всему миру имеют одинаковый смысл. Они связаны с астрономическими датами, отмечающими положение Солнца в небе — равноденствиями и солнцестояниями. От равноденствий праздники иногда могут незначительно смещаться, а в христианское время древние праздники наложились на православный календарь и совпали с ближайшими церковными праздниками.

Все ритуалы праздников вместе — это так называемая календарная обрядность. Но в традиционном обществе человека сопровождала и другая система ритуалов — обрядность жизненного цикла. Определенные ритуалы всегда сопровождали рождение человека. Другая группа обрядов жизненного цикла — это обряды свадебные, закладывающие основу благосостояния супружеской пары, направленные на успешное деторождение.

Есть и обряды инициации — вступления человека в тот или иной коллектив, или просто отмечающие его переход в иную возрастную группу. У многих архаических народов получили распространение тайные общества — например, мужские воинские союзы. Вступление в подобные замкнутые корпорации сопровождалось сложными ритуалами, символизирующими смерть прежнего человека и рождение нового.

Г. И. Семирадский. Похороны знатного руса. Художник точно воспроизвел на своем панно описание похорон знатного руса, сделанное арабским путешественником Ибн Фадланом.

Погребальная обрядность древних людей преследовала две цели — обеспечить умершему полноценное существование в загробном мире и затруднить ему возвращение в мир живых. Для первой цели в могилу помещали различные предметы — оружие, инструменты, посуду. Для второй — снимали с мертвеца пояс, повреждали его оружие (этим занимались, например, древние скандинавы).

Об инициациях в дружинной культуре X в. мы почти ничего не знаем, а вот погребальный обряд знатных русов нам известен хорошо. Во-первых, археологам хорошо знакомы дружинные курганы Гнездова, Чернигова, Киева, Тимерева. Во-вторых, есть красочные описания современников, вполне согласующиеся с археологией. Такое описание оставил, например, уже известный нам Ибн Фадлан, наблюдавший русов на Волге.

По словам секретаря арабского посольства, он, услышав много историй о странных для мусульманина погребальных обрядах русов, очень хотел увидеть эти обряды вживую; поэтому, когда стало известно, что умер один из вождей русов («главарь» — так можно перевести то слово, которым обозначил Ибн Фадлан этого знатного предводителя), автор «Записки» немедленно отправился на берег реки, где происходило все действо, и тщательно все задокументировал.

Любознательный путешественник дал очень обстоятельное и полное описание хорошо известного нам сожжения в ладье. Приготовления к похоронам «главаря» заняли десять дней, все это время тело покойного находилось во временной могиле. Были сшиты особые погребальные одежды, подготовлен хмельной напиток — «набид», одна из «девушек» — рабынь или наложниц покойного — вызвалась умереть вместе со своим господином. Эту девушку до самого дня похорон оберегали две служанки.

По завершении всех этих сложных приготовлений состоялся сам обряд. В корабль, вытащенный на берег, поместили умершего, обряженного в лучшие одежды, в числе которых был парчовый кафтан с золотыми пуговицами. Затем убили жертвенных животных — собаку, двух лошадей и двух коров, а также петуха и курицу. Наконец, после произнесения различных заклинаний и ритуального совокупления с несколькими «мужами» была убита девушка. Ключевую роль во всем обряде играла пожилая женщина — «ангел смерти». Ибн Фадлан так описывает ее: «Она руководит обшиванием его (покойника. — М. С.) и приготовлением его, и она убивает девушек. И я увидел, что она ведьма большая и толстая, мрачная». Затем корабль был сожжен, а над местом сожжения русы насыпали курган, на вершине которого поставили деревяшку с вырезанным на ней именем покойного.

В этом обряде много скандинавских черт, однако некоторые его детали (например, жертвоприношение петуха) имеют славянское происхождение. Рассказ Ибн Фадлана свидетельствует о том, что в русской дружинно-торговой среде сложились свои собственные обряды, родственные исходным скандинавским, но отнюдь не тождественные им.

Еще один воинский обряд, известный нам в деталях, связан с началом битвы. Осуществлял этот ритуал военный вождь, в нашем случае — князь. Это обычай метания копья «наудачу» во вражеское войско.

Практика такого ритуального броска была и в Скандинавии, и на Руси. Вот как описывает бой «Сага о Людях с Песчаного берега»:

«Когда отряд Снорри показался у подножия гряды, Стейнтор по древнему обычаю метнул наудачу копье в отряд противника. Оно пролетело над большинством людей Снорри, но все же нашло для себя подходящее место и попало в Мара, сына Халльварда, родича Снорри, и тот сразу сделался неспособен к бою.

Когда это доложили Снорри, он говорит так:

— Хорошо изведать на своей шкуре, что не всегда стоит идти последним…».

Здесь любопытна ссылка на «древний обычай». Она отнюдь не случайна. В «Повести временных лет» тоже есть похожий боевой эпизод:

Княгиня Ольга лично возглавила поход против давних недругов Киева — древлян, убивших отца Святослава, князя Игоря. Когда киевское войско и рать древлян встретились на поле боя, маленький князь метнул копье, которое упало под ноги его коня. Тогда воевода Свенельд и кормилец Святослава Асмуд сказали:

«Князь уже начал, потягнем, дружина, по князе!»

И древляне были разбиты.

Для современного человека это всего лишь красиво описанный, возможно, слегка комичный эпизод. Но для человека Х столетия рассказ о маленьком Святославе имел глубокий смысл, так же как для читателя саги было важно описание броска Стейнтора.

Князь как предводитель войска был обязан лично начинать сражение. Святослав в летописном рассказе метнул не просто копье — его оружие, возможно, символизирует волшебное копье бога войны и победы Одина. В «Прорицании вельвы», одной из самых знаменитых песен «Старшей Эдды», есть такие слова:

В войско метнул
Один копье,
Это тоже свершилось
В дни первой войны…

Бог Один. Миниатюра из средневековой исландской рукописи. Таким представляли исландцы бога войны и смерти, центральную фигуру северогерманского пантеона. На плечах Одина сидят вороны Хугин и Мунин («Мысль» и «Память»), которые сообщают ему тайное знание. В руке у Одина — похожее на посох копье Гунгнир, именно это копье представляли себе предводители войска, метавшие свое оружие во врага перед началом боя.

Итак, обычай метать копье во вражеское войско перед началом битвы на русской почве известен. Но сам одноглазый бог на восьминогом коне остался дома, в Скандинавии. Когда источники упоминают в том или ином контексте бога-покровителя русских воинов — это не Один. Таким богом-покровителем был Перун.

Как Перун выглядел — можно сказать лишь на основании рассказа летописца о капище в Киеве:

«И нача княжити Володимер в Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь, и жряху им, наричающе я богы, и привожаху сыны своя и дщери, и жряху бесом, и оскверняху землю теребами своими…».

Всего в нескольких словах описал киевский летописец идол Перуна, однако ухватил самую характерную деталь его облика — усы.

Вот тут-то и становится ясным, почему носили длинные усы древнерусские князья X–XI вв. Язычники подражали Перуну — ведь именно Перун был богом-покровителем русской дружины. Именем Перуна воины Святослава клялись при заключении договора с Византией: «Кляшася оружьем своим, и Перуном, богом своим, и Волосом, скотьим богом…» Князья христианского времени носили усы по традиции — так было заведено их отцами и дедами, а традиция для древнего человека была во многих вопросах важнее религии.

Сразу обратим внимание, что в клятвах дружинников рядом с именем Перуна стоит имя Велеса, бога-покровителя торговли и богатства. Торговля — второе главное занятие русов. Но о Велесе у нас будет отдельный разговор, пока возвращаемся к Перуну.

Перун связан с громом и молнией, это так называемый бог-громовник. Молния — его символ и его оружие. В некоторых славянских языках слово «перун» и означает молнию. У славянских народов в XIX веке существовало проклятие: «Чтоб тебя Перун убил!»

Гроза — одно из самых ярких, поражающих воображение явлений природы. Боги-громовники в том или ином виде есть почти у всех народов, и все они имеют общие черты. Греческий Зевс, индийский Индра, скандинавский Тор, древнегерманский Донар, балтский Перкунас — все это родственники нашего Перуна. О многих богах этого ряда известно намного больше, поэтому некоторые их черты (те, которые у всех богов повторяются) можно переносить, или, как говорят ученые, экстраполировать на верховное божество славян.

Культ Перуна очень древний. О почитании славянами бога-громовника писал еще в VI веке Прокопий Кесарийский:

«Ибо они считают, что один из богов — создатель молнии — именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных».

Молоточек Тора. Исландия, XI в. Автор реконструкции В. Качаев. Этот молоточек изготовлен уже в христианской Исландии. Хотя смысл его вполне языческий, а голова зверя на «рукояти» соответствует классическим стилям эпохи викингов, формой своей молоточек уже напоминает крест. Как известно, в Исландии христианство было принято в результате мирного соглашения на альтинге, поэтому именно исландцам мы обязаны сохранением скандинавских мифов.

С большинством высших богов в сознании древнего человека связывалось какое-то животное. Культ животных — очень древний, он уходит корнями во времена тотемизма, когда животные считались предками тех или иных родов или племен.

Животное Перуна — это бык, а точнее — тур, вымершее (а точнее, истребленное человеком) европейское копытное. Последний тур погиб в XVII в. в Польше.

Тот факт, что тур был животным Перуна и в этом качестве почитался русскими дружинниками, красноречиво подтверждает археология. Нам уже хорошо известен самый знаменитый дружинный курган Руси — черниговская Черная Могила. В этом кургане были найдены обрядовые кубки-ритоны, сделанные из рогов тура. Рога были окованы золоченым латунным листом со сложным чеканным орнаментом.

…Ближайший к Перуну в географическом и культурно-историческом плане бог — это скандинавский Тор.

Тор — один из наиболее цельных и непротиворечивых образов скандинавской мифологии. Он грубоват, прост в общении, смел, решителен и физически очень силен. У него рыжая борода, он ездит на колеснице, запряженной двумя козлами. Как и все остальные боги-громовники, он — главная ударная сила светлых богов в борьбе с темными силами первобытного Хаоса. Воплощением этих сил в скандинавской мифологии были уродливые великаны, зловещий волк Фенрир, великанша Хель — она владеет душами мертвых, не попавших к Одину в Вальгаллу, и некоторые другие злые герои. С ними-то и сражался Тор.

Волшебное оружие Тора — молот Мьолльнир (обратим внимание на созвучие этого имени со словом «молния»!). Этот молот имеет только один небольшой недостаток — короткую рукоять (она получилась короткой потому, что карликам, делавшим молот, мешал вредный бог Локи). Этот молот Тор использовал как оружие дальнего боя — он без промаха метал его в супостатов, поразив цель, молот сам возвращался в руку хозяина.

Скандинавский Тор, как и Перун, сражался против сил Хаоса, защищая род людской. Мы очень мало знаем о враждебных существах славянской мифологии, более известны противники Тора — уродливые великаны, от которых он защищал Асгард. Как и у других богов-громовников (Тора, Зевса, Индры и т. п.), для борьбы с врагами у Перуна было волшебное оружие — топор.

Привеска-маска из клада, найденного в Гнездове при прокладке железной дорогие 1868 г. Предположительно, изображает бога Тора, каким его представляли древние скандинавы.

Обычай носить в качестве амулетов-оберегов миниатюрные атрибуты богов-защитников известен как в Древней Руси, так и в Скандинавии. У скандинавских племен популярны были так называемые «молоточки Тора» — железные, бронзовые или серебряные изображения молота Мьолльнира, которым Тор убивал великанов. На Руси тоже существовали привески-символы Перуна в виде топориков, украшенных маленькими кружками — символами Солнца. Интересно, что эти привески получили популярность уже в христианское время и носили их не взрослые воины, а мальчики и юноши.

Мифологические сюжеты по всему миру складывались схожим образом. Пара «бог-громовник — змееподобное чудовище» известна у очень многих народов. Например, Тор сражается с Мировым змеем Ермунгандом, который живет на дне океана. Когда настанет время последней битвы, в которой падут почти все боги (это светопреставление у скандинавов так и называлось — «Рагнарек», т. е. «Гибель богов»), Тор сразит Змея, но и сам погибнет, отравленный его ядом.

Образ Святого Георгия, поражающего дракона, — тоже из этого ряда змееборцев.

Змееподобным оппонентом Перуна был Велес. Положение этого бога в мифологии славян очень сложно. Он представлялся в виде змея, сражался со светлым богом Перуном. Но в то же время Велес — покровитель богатства, торговли, его именем клянутся русские дружинники при заключении мира с Византией.

Сохранившихся изображений Велеса нет. Но известно, что они были.

Идол Велеса отразился в житийной литературе средневековой Руси. Все сообщения об этом идоле связаны с городом Ростовом, который, как мы помним, находился в глубине владений финнов-мери. В эпоху христианизации Руси с Велесом боролись ростовские святые — Леонтий и Авраамий.

Традиция помещать идол Велеса именно в Ростов сохранялась в русской средневековой литературе очень долгое время. Любопытную ошибку сделал в своем хронографе работавший в XVII столетии русский книжник — астраханский архиепископ Пахомий. Переписывая уже известное нам «Сказание о Словене и Русе», он писал:

«И, прочитав, повесили ее (грамоту Александра Македонского. — М. С.) по правую сторону идола Велеса во граде Ростове…».

Но «Сказание»-то новгородское, и никакого «града Ростова» в оригинале этой легенды нет! Значит, Пахомию были хорошо известны ростовские жития, и идол Велеса, в его представлении, мог стоять только в Ростове.

Но и в Новгороде, как и по всей Северной Руси, Велес был хорошо известен. Создается впечатление, что южнорусский культ Перуна оказался новгородцам если и не враждебен, то, во всяком случае, чужд. Летописец специально оговаривает установку идола Перуна в Новгороде дядей Владимира Добрыней, а позже, когда настанет эра крещения Руси, жители Новгорода без больших сожалений (не будем, однако, забывать, что мы знаем об этом из христианской летописи!) расстанутся с Перуном.

В киевском пантеоне Владимира Велес отсутствовал (правда, есть более позднее упоминание, что он стоял у берега, вблизи торговых причалов).

Главный способ связи древнего человека с богами — жертвоприношение.

Жертвоприношение — одна из первых ассоциаций, которые возникают в уме при слове «язычество». И действительно, для человека традиционного общества жертвоприношение было главным средством общения с миром высших сил.

Боги для человека языческой эпохи не были далеки и недоступны. Конечно, они были могущественны, они могли влиять на жизнь людей, нести смерть или удачу. И при этом боги во многом походили на людей — внешним обликом, поведением, характерами. Также, как и люди, они влюблялись, ссорились, плели интриги и даже убивали друг друга. С богами можно было договариваться, и жертвоприношение как раз и представляло собою такой договор.

Жертва могла быть авансом — за какую-то помощь богов, или благодарностью — за помощь уже оказанную. О таком смысле жертвы у древних славян пишет Прокопий Кесарийский:

«Но когда смерть уже у них у ног, схвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав смерти, жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение».

Мы уже упоминали жертвоприношения русов на острове Хортица перед началом похода к византийскими берегам. С войной связан и один из драматических моментов утверждения на Руси христианской веры — гибель в Киеве варяга-христианина и его сына, которого отец отказался отдать богам в качестве благодарственной жертвы за удачный поход Владимира Святославича, бывшего в ту пору еще язычником…

В. М. Васнецов. Олег и кудесник. Кудесники в дохристианской Руси, да и после принятия крещения, выступали носителями тайного знания, в первую очередь — знания о будущем. Именно такого кудесника вопрошал о своей судьбе вещий Олег.

В христианское время эта модель отношения с высшими силами никуда из сознания древнего человека не исчезла. В главе о поединках у нас уже упоминался бой Мстислава Владимировича с касожским князем Редедей. Рассказ об этом поединке в летописи содержит интересную деталь:

«Нача изнемагати Мстислав, бе бо велик и силен Редедя. И рече Мстислав: „О, пречистая Богородице, помози ми. Аще бо одолею сему, созижду церковь во имя твое!“»

После этого Мстислав победил и, действительно, заложил церковь Святой Богородицы в Тмуторокани.

…Итак, в связи с войной для нас важны Перун и Велес. Иные боги в контексте военного дела Руси не упоминаются ни в эпосе, ни на страницах летописи. Но представления древнего человека о мироустройстве отнюдь не исчерпывались культом богов. Настало время вспомнить русские дружинные предания о князе Олеге и поговорить о таком интересном и важном для древнего общества явлении, как предсказания будущего и колдовство.

Олег был в представлении летописца вещим, то есть обладателем тайного, недоступного обычным людям знания. Возможно, так было переосмыслено его скандинавское имя («Хельги», «священный»).

Конец вещего Олега, его «смерть от коня» знакома нам с детства по поэме А. С. Пушкина:

Из черной главы гробовая змея,
Шипя, между тем, выползала.
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

«Песнь о вещем Олеге» полностью основана на рассказе «Повести временных лет». Летописный Олег задавал вопросы о своей смерти волхвам и кудесникам. Узнав, что ему суждена смерть от коня, он распорядился отослать коня прочь и заботиться о нем. Впоследствии, вспомнив коня, Олег приехал проведать верное животное, но конь уже умер. Все же князь решил посмотреть на конские останки и при виде лошадиного черепа засмеялся и сказал:

«От сего ли лба ми смерть прияти?»

Но тут «выникнуша змиа изо лба, и уклюну и в ногу, и чрез то разболеся и умре». Любопытны свидетельства о местонахождении могилы Олега. «Повесть временных лет» никак не комментирует далее смерть этого князя, однако в Начальном своде, отразившемся в Новгородской Первой летописи, есть интересная заметка:

«Иде Олег к Новугороду и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за морю, и уклюну змиа в ногу, и с того умре, есть могыла его в Ладозе…».

Интересно, что в Скандинавии у нашего Олега был «двойник» — легендарный персонаж, умерший примерно таким же образом. Этого двойника звали Одд Стрела, и он стал героем одноименной исландской саги.

«Сага об Одде Стреле» относится к так называемым «Сагам о древних временах», то есть к произведениям, основанным на мифологических сюжетах. Ее главный герой — Одд, по прозвищу Стрела, совершил немало фантастических подвигов — он сражался по всей Европе, совершал походы в страну великанов, а одно время был даже правителем Руси.

Молодому Одду некая колдунья предсказала, что смертью его станет череп серого коня Факси. Тогда Одд и его друг Асмунд убили коня, а затем закопали и тщательно завалили конскую могилу камнями — так же поступали в Древней Скандинавии с могилами колдунов. И все же это не помогло — когда Одд, после всех своих странствий, вернулся на родной хутор, он споткнулся о конский череп, и выскочившая оттуда змея ужалила его в ногу, отчего он и умер.

В. М. Васнецов. Прощание Олега с конем. Летописный Олег, узнав, что его ждет смерть от коня, повелел отослать коня от себя и заботиться о нем. Скандинавский «двойник» Олега Одд Стрела в аналогичной ситуации убил коня и завалил его труп камнями. Однако ни тому, ни другому не удалось избежать своей судьбы.

Ученые полагают, что предание о смерти Олега и история Одда изначально имели единую основу, и основа эта сложилась именно на Руси, в среде варяжских дружинников. Древнерусское предание позднее попало в Скандинавию и успешно там прижилось, а в XIII в. было записано в виде подробного рассказа. Условия для бытования этой легенды на Руси оказались, по-видимому, значительно худшими, и она дошла до нас в виде лишь небольшого летописного рассказа. Впрочем, северный вариант легенды, отразившийся в Новгородской Первой летописи, сохранил важный мотив — уход героя из Руси в Скандинавию.

Кудесник Олега не связан с военным делом, это просто человек, обладающий тайным знанием. Но наш былинный эпос сохранил интереснейшую истории о тайных знаниях дружинного предводителя. Возможно, в этой истории отразились какие-то следы древней боевой магии славян. Речь идет о былине «Волх Всеславьевич».

Большинство былинных богатырей побеждали врагов силой и доблестью, иногда применяя, впрочем, и некоторые военные хитрости. Но был среди наших храбрецов и силачей один удивительный по своим способностям герой. Этого богатыря звали Волх Всеславьевич. Он не был обделен ни силой, ни смелостью, но помогали ему в трудных ситуациях не эти качества, а его особое, исключительное среди былинных героев магическое умение. Волх Всеславьевич был оборотнем.

В. М. Васнецов. Тризна по Олегу. Молодой князь Игорь со своей супругой Ольгой восседают на вершине погребального кургана Олега. В числе других источников поминального пира художник изобразил эпического певца с гуслями.

О Волхе Всеславьевиче рассказывает единственная былина, дошедшая до нас в сборнике Кирши Данилова — древнейшей записи русского героического эпоса. Пожалуй, именно в этой былине больше всего древних языческих мотивов. Связать ее с конкретным историческим сюжетом не получается, да и нужно ли это? Время былин — это волшебное время, оно существует вне времени реального мира, а герои былин живут и действуют по своим законам — древним законам мифа.

…Волх, волхв, волшба, волшебство — уже в самом имени этого богатыря слышится отзвук древней магии, тайного знания. Волхвы языческой Руси и были носителями этого тайного знания, в первую очередь — знания о будущем. Само имя нашего героя уже указывает на его магические способности. Кстати, очень немногие из наших богатырей носят древние славянские имена. Посмотрим теперь на отчество Волха. Он Всеславьевич, то есть сын некоего Всеслава. Нельзя ли использовать отчество богатыря как зацепку для поиска его исторического двойника?

Единственный знаменитый летописный герой, который носит имя Всеслав и может быть как-то связан с нашим богатырем — это князь Всеслав Полоцкий. Он приходился правнуком Владимиру Святому и враждовал с братьями Ярославичами, сыновьями Ярослава Мудрого. Некоторые источники приписывают Всеславу способность к оборотничеству, он носил прозвание Чародей.

Впрочем, какого бы Всеслава ни имела в виду былина, с первых ее строчек становится понятно, что к появлению на свет Волха этот Всеслав никакого отношения не имел:

По саду, по саду по зеленому
Ходила-гуляла молода княжна
Марфа Всеславьевна,
Она с камени скочила на лютого на змея —
Обвивается лютый змей
Около чебота зелен сафьян,
Около чулочика шелкова,
Хоботом бьет по белу стегну.
А в та поры княгиня… дитя родила.

Итак, Волх зачат от «лютого змея». В сознании древнего человека змей однозначно связывается с «нижним» мрачным миром чудовищ. Недаром одним из любимых русских святых сделался Георгий Победоносец, на которого благополучно перекочевали черты древнего светлого божества, победившего того же «лютого змея». Тот факт, что герой былины появился на свет столь необычным образом, уже готовил слушателей к тому, что у этого героя окажется чародейский дар.

Волх с младенчества готовится к ратному служению. Он обращается к своей матери с такими словами:

Пеленай меня, матушка,
В крепки латы булатные,
А на буйну голову клади злат шелом…

Малыш-богатырь просит у матери снаряжение знатного воина: стальной доспех был делом дорогим, и носили такой доспех большей частью княжеские дружинники и сами предводители древнерусских войск — князья и воеводы. Княжеским атрибутом был и золоченый шлем. Сверкающий на солнце, он был виден издалека и облегчал князю управление войском. Предводитель был хорошо виден своим воинам.

Подрастающего Волха мать учит читать и писать, а в десять лет у героя проявляются волшебные свойства. Он самостоятельно изучил три магические «мудрости»:

А и первой мудрости учился
Обвертываться ясным соколом,
Ко другой-та мудрости учился он, Волх,
Обвертываться серым волком,
Ко третьей-та мудрости учился Волх,
Обвертываться гнедым туром золотые рога.

Если в былине или в сказке последовательно перечисляются какие-либо свойства, умения или волшебные вещи, то самое важное обычно оказывается в конце списка. Умения Волха тоже следуют друг за другом по принципу «от менее важного к более важному». Первым здесь оказывается превращение героя в сокола.

Сокол с незапамятных времен и у самых разных народов считается воплощением отваги и благородства. Это лучшая охотничья птица, а соколиная охота — старинное увлечение военной знати. Кроме того, сокол — древний русский дружинный символ. Изображения сокола нередко встречаются на славянских амулетах-оберегах. Некоторые ученые даже считали, что сокол был родовым знаком Рюриковичей.

Затем Волх Всеславьевич научился превращаться в волка. Этого смелого и коварного хищника боялись, но при этом и почитали все древние жители Северного полушария — от индейцев до скандинавов. В мифах и сказках большинства народов оборотни — это, как правило, именно волки. Умение нашего богатыря принимать облик волка тоже, конечно же, не случайно. Но наш герой умеет превращаться не только в этого зверя. Он может обернуться «гнедым туром золотые рога». Кто же такой тур?

Для сказителя былины, жившего в XVIII столетии, тур, огромный и свирепый дикий бык, уже был мифическим зверем. Последний тур погиб в Польше за сто с лишним лет до записи истории Волха Всеславьевича. Однако в былинах часто упоминаются туры и турьи рога. Именно в турьем роге зачастую подносят вино былинным героям. Это считается большим почетом. Почему же тур, а не, скажем, зубр — другой европейский дикий бык, оказался так важен для нашего эпоса?

Дело в том, что у древних славян тур считался символом бога Перуна, повелителя грома и молнии, бога-покровителя дружинников и княжеской власти. О том, что славяне приносят быков в жертву богу-создателю молнии, писал еще в VI веке византийский историк Прокопий Кесарийский. Турий рог — не просто вместилище для напитка, это обрядовый предмет. Пьющий из турьего рога становится сопричастен силе Перуна. Турьи рога в роскошных позолоченных оковках (вспомним золотые рога Волха!) были найдены при раскопках Черной Могилы — знаменитого воинского захоронения языческих времен в Чернигове. Конечно, сказитель былины уже не мог знать всей этой древней символики, но представление о том, что могучему воину подобает пить именно из рога тура, продолжало жить.

Когда юному богатырю исполнилось двенадцать лет, он начал собирать дружину. Три года он занимался набором своего воинства. В дружине Волха оказалось семь тысяч его ровесников:

Сам он, Волх, в пятнадцать лет,
И вся его дружина по пятнадцати лет.

Это указание на равенство возраста дружинников и их вождя не случайно. Предводитель в древних дружинах занимал положение первого среди равных. Он не отдавал приказы из безопасного места, а непосредственно участвовал в бою и лично начинал его. Дружинники, в свою очередь, старались не отстать от вождя в доблести и сражались за него до конца.

Дружина, конечно, должна проявить себя в походах и битвах. И в былине появляется враг.

Это не привычные, исконные былинные супостаты — татары. На Русь замышляет пойти «индейский», т. е. индийский, царь по имени Салтык Ставрульевич. Он собирается «Киев-град щитом весь взять». И Волх Всеславьевич со своими семью тысячами дружинников немедленно выступает в поход.

Крест из Гнездовского клада. Середина X в. Этот позолоченный крестик происходит из клада, найденного в Гнездове при прокладке железной дороги. Был ли он именно христианским символом — сказать сложно, крестообразные привески могли также быть языческими символами солнца, а изображения распятия на крестике нет.

Описание отношений Волха и дружинников прекрасно отражает древние дружинные традиции времен первых князей-Рюриковичей, совершавших походы на Царьград и стерших с лица земли могущественную Хазарию. Волх Всеславьевич в буквальном смысле кормит и одевает своих воинов. Пока те спят, предводитель в облике сокола добывает птиц на пропитание, обернувшись волком, ловит по лесам пушных зверей, не давая спуску ни волкам, ни медведям, ни лисам и зайцам…

Обеспечив дружину всем необходимым, Волх лично отправляется на разведку в Индейское царство. Прилетев соколом на царское окно, он подслушивает разговор враждебного царя с царицей Азвяковной. Царица предостерегает мужа от похода на Киев — там родился могучий богатырь, «тебе царю, сопротивничек».

Послушав речи царицы, Волх устраивает настоящую диверсию в тылу врага. Превратившись в горностая, он посещает царский арсенал. Там он перекусывает тетивы у луков, вытаскивает наконечники у стрел. Кстати, очень древняя по сюжету, былина о Волхе вполне современна во всем, что касается оружия — армия индейского царя вооружена кремневыми ружьями! Волх навредил врагу и здесь — он вынул кремни из ружейных замков и вытащил шомпола, а затем закопал все эти необходимые принадлежности в землю.

Наконец дружина Волха подступает к стенам столицы царя Салтыка Ставрульевича. Опечалились воины, увидев мощные белокаменные стены с железными воротами и многочисленным караулом. Пройти в такую крепость мог разве что муравей…

Печаль бойцов Волха понятна — войско Руси времен походов на Византию не имело осадных машин, и любая осада крепости превращалась в серьезную проблему. Во время походов на Царьград русы никогда не пытались взять штурмом сам город, ограничиваясь разорением его окрестностей и получением дани.

Богатырь-чародей, однако, не растерялся и в этой ситуации. Он превратил себя и своих воинов в «мурашиков» и таким образом проник за грозные стены. А затем дружинники снова стали «добрыми молодцами», и началось беспощадное избиение врагов. Уцелели только семь тысяч красных девиц — как раз по числу воинов…

Присяга воинов Игоря перед идолом. Миниатюра Радзивилловской летописи. По свидетельству летописца, дружина Игоря в момент заключения русско-византийского договора 944 г. уже не была едина в своих верованиях, в ней были как язычники, так и христиане. Язычники клялись своими богами (из более позднего договора Святослава известно, что это были Перун и Велес).

Клятва дружинников-христиан. Миниатюра Радзивилловской летописи. Христиане, входившие в войско Игоря, присягали в соборной церкви Св. Ильи, которая, по словам летописца, уже была в Киеве. Исследования современных историков показали, что это не соответствует исторической правде, но само наличие христиан среди дружинников-русов этого времени несомненно.

Самого царя Салтыка Волх Всеславьевич расшиб о кирпичный пол «в крохи». А затем, взяв в жены царицу Азвяковну и переженив своих бойцов на местных девицах, стал царем в Индейском царстве. В полном соответствии с древним механизмом перехода власти — победитель вождя племени обязан стать вождем сам.

Дружинники Волха поделили богатства завоеванной страны и остались там «посадскими людьми» — мирными горожанами.

Волх, с одной стороны, выступает как защитник родной земли — его поход направлен против агрессора, чужого государя, заявившего о враждебных намерениях. Но с другой стороны — он несомненный завоеватель, покоривший чужое царство.

В былине наш герой осуществил то, что не удалось сделать реальным князьям древности.

В обоих случаях из авантюрных проектов ничего не вышло. Но память о тех грозных временах, о смелых походах, о тайном знании волхвов и древних воинских обрядах сохранилась в легенде о богатыре-оборотне и его дружине.

Дружинник-христианин. X в. Автор реконструкции Г. Сметанин (Москва). Княжеские дружинники стали одними из первых проводников христианства на Руси. В их захоронениях археологи иногда находят типичные для того времени кресты, причем нередко они лежат поверх остатков одежды.

Дружинник-христианин. XI в. Автор реконструкции А. Шабалин (Уфа). Поверх кольчуги этот воин носит энколпион — складной крест, внутрь которого могли вкладываться частички святых мощей. Шлем с чеканной позолоченной накладкой происходит из окрестностей карпатского села Немия. Шлемы такой конструкции распространились около 1000 года по всей Европе, большинство их не имело украшений.

…При всей своей приверженности старинным обрядам, именно русская дружина стала первым проводником христианства на Руси. Уже в середине X в. в захоронениях русских дружинников появляются крестики.

Воины, побывавшие в чужих странах, охотно впитывали иноземные обычаи. Становились ли они при этом христианами по духу — большой вопрос. В любом случае, христианизация Руси — это процесс длительный, растянутый на столетия. Но не подлежит сомнению, что начался он именно с военной верхушки общества, которая впоследствии мыслилась в качестве главных защитников новой веры.

Назад: РОЖДЕНИЕ КОННИЦЫ

Дальше: ЗАКЛЮЧЕНИЕ Мир исторической реконструкции