Любопытство прививает нам навыки свободного поиска и исследований. И это – характерная черта моих сеансов любопытства.

Любопытство учит нас сосредоточиваться на ответе. Это присуще следователю полиции, занимающемуся расследованием убийства, или врачу, которому нужно понять, какое заболевание вызывает такой странный набор противоречивых симптомов.

Любопытство также несет с собой умение ладить с людьми и более грамотно управлять и работать с ними в профессиональной среде. Это относится к моей практике задавать вопросы на работе.

Когда я говорю с Анной Калп или другими руководителями съемок, это не вполне свободная беседа о состоянии дел в проектах, которые находятся в работе, однако я и не добиваюсь каких-то определенных ответов с упорством следователя. Такого рода разговоры представляют собой «контрольное» любопытство, с готовностью услышать, что происходит в целом, но при этом имеют конкретную цель.

Я думаю, воспитание чувства вкуса к чему бы то ни было, или в более широком смысле, суждения, подпадает в эту третью категорию любопытства. Это тоже интерес, но интерес с определенной целью. Я спрашиваю о ходе работы над нашими фильмами не из праздного любопытства – я вношу свой вклад в продвижение проектов, чтобы фильмы состоялись, были сделаны качественно, в срок и в рамках бюджета. Я конечно, полагаюсь на суждение и самостоятельность моей коллеги, но я понимаю, что задаю вопросы я для того, чтобы контролировать ее работу и сам фильм.

То же можно сказать и о вкусе. Вы опираетесь на свой опыт, суждение и предпочтения, вы открыто их задействуете, но с долей скептицизма к тому, что встречаете на своем пути – идеям, песням, блюдам или актерской игре. Насколько это хорошо? Вызывает ли это удовольствие? Как оно сочетается с тем, что я уже видел и знаю?

Ваш хороший вкус позволяет находить то, что вас действительно впечатляет. Он защищает вас от посредственности. Но в нем есть и определенный скепсис. Суждение всегда означает готовность выразить сомнение или неодобрение, начать с вопросительного знака: насколько это хорошо, интересно, оригинально, качественно, с учетом того, что я уже знаю?

Есть и еще одна сторона любопытства, которой мы до сих пор не касались, – та самая, о которой говорит астроном и писатель Карл Саган в приведенной в начале главы цитате. Он подчеркивает значение любопытства в управлении общественной жизнью, в демократии.

Демократия обязательно влечет за собой ответственность. Фактически, это и есть ее суть: понимать, что необходимо сделать для общества, обсуждать, взвешивать варианты, принимать решения и затем оценивать, верны ли эти решения, и спрашивать с тех, кто их принял.

Вот почему нам необходима свободная пресса – ее задача задавать вопросы. Вот зачем нужны выборы – чтобы определить, хотим ли мы оставить у власти тех, кто занимает государственные посты. Вот почему результаты слушаний в палате представителей и в сенате и в судах открыты для всех, как и совещания в каждом городском совете, окружной комиссии и школьном правлении. Вот зачем нам нужны три ветви власти в США – чтобы создать систему ответственности, распределенной между конгрессом, президентом и судами.

В обществе, столь сложном, как наше, мы часто передаем свою ответственность другим. Мы позволяем прессе задавать вопросы (а потом критикуем ее за неточность). Мы позволяем конгрессу задавать вопросы (а затем выражаем недовольство его слишком мягкой или слишком разрушительной позицией). Мы позволяем активистам задавать вопросы (а потом возражаем, что они слишком увлекаются партийной повесткой). А ведь ответственность должна возникать на уровне граждан.

Мы должны интересоваться, как функционирует наше руководство, будь то местная школа или система здравоохранения штата, космическая станция НСА или финансирование социальной программы. Чего мы от него ожидаем? Выполняется ли это? Если нет, то почему? Кто конкретно в этом виноват, есть ли у нас инструменты воздействия, или мы должны сместить руководителя?

Тот механизм, на котором строится система управления в Америке, рассчитан на наше любопытство. В нем нет встроенного скептицизма – все должно исходить от нас самих.

Любопытство – столь же мощное средство в общественной жизни, как, к примеру, на работе. Сама по себе возможность прийти и задать вопрос на совещании местных чиновников – яркое напоминание о том, что власть нам подотчетна, а не наоборот. В таких вопросах заключены контроль над ситуацией и понимание наших ценностей, независимо от того, идет ли речь о школьном самоуправлении, выступлении на форуме кандидатов или просмотре трансляции заседания палаты представителей на кабельном канале C-SPAN.

Взаимосвязь между «личным» любопытством и такого рода общественным любопытством проста: это привычка задавать вопросы, постоянно напоминать себе о важности этого и о своем праве. Дело даже не в том, что демократия допускает любопытство. Без любопытства это уже не демократия.

Верно и обратное. Демократия – именно тот общественный строй, который более других дает волю нашему любопытству во всех сферах жизни.