Книга: Любопытный – значит успешный книга о том, как владение информацией позволяет владеть миром
Назад: * * *
Дальше: * * *

Глава 4



Любопытство как сверхспособность

«Любопытство победит страх скорее, чем храбрость»1.
Джеймс Стивенс, «Горшок золота».
Я сидел в баре отеля Ritz Carlton в Нью-Йорке с обладателем самых выдающихся бакенбардов со времен президента Мартина Ван Бюрена. Мы договорились выпить что-нибудь с Айзеком Азимовым, писателем, который открыл целому поколению американцев науку и научную фантастику. Это было в 1986 году, как раз вышел, и с большим успехом, мой фильм «Всплеск», и на этой волне для своих сеансов любопытства я намечал самые высокие цели.
Айзек Азимов, конечно, человек-легенда. Когда мы с ним встретились, на его счету было более 300 книг. За свою жизнь (он умер в 1992 году) он написал их 477. Его стиль письма такой ясный и доступный, он умеет настолько понятно изложить даже самое сложное, что можно и не заметить, насколько он умен.
Его никогда не называли «доктор Азимов», но у него была докторская степень по химии, и прежде чем он начал зарабатывать писательством, он был профессором биохимии в школе медицины Бостонского университета.
Большинству Азимов известен как писатель и визионер, который смог увидеть, как человек взаимодействует с наукой, и представить будущее, как автор книг «Я, робот» (I, Robot; Айзек Азимов) и трилогии «Основание» (Foundation Series; Айзек Азимов). Однако на самом деле Азимов занимался в основном не художественной литературой. У него было семь книг по математике, 68 по астрономии, учебник по биохимии, книги «Фотосинтез» (Photosynthesis; Айзек Азимов) и «Нейтрино – призрачная частица атома» (The Neutrino: Ghost Particle of the Atom; Айзек Азимов). Он написал путеводители по Библии (два тома) и Шекспиру. Он любил шутки и выпустил восемь сборников юмора, в том числе, «Разнузданные лимерики» (Lecherous Limericks; Айзек Азимов)2.
В последние годы своей жизни он писал по 15 и более книг в год. Он писал их быстрее, чем большинство из нас, включая меня, могут их читать.
Азимов был человеком энциклопедических знаний, самородком и гением. И он от природы был отличным рассказчиком. Кто не мечтал поговорить с ним хотя бы час?
На встречу в Ritz Carlton Айзек Азимов пришел со своей второй женой, Джанет Джеппсон Азимов, психиатром по специальности, закончившей Стэнфордский и Нью-Йоркский университеты. Она мне показалась более грозной, чем ее супруг: Айзек держался непринужденно, а его жена была начеку. Определенно, она была если и не главной в семье, то по крайней мере его защитой.
Они оба заказали имбирный эль.
Мы начали беседовать. Видно было, что разговор не клеится, но я не сразу понял, насколько все плохо. Спустя десять минут – эль еще не был выпит – Джанет резко перебила разговор. «Вы, очевидно, не знакомы с творчеством моего мужа настолько, чтобы можно было вести разговор, – она поднялась из-за стола. – Это пустая трата времени. Мы уходим. Пойдем, Айзек».
И все. Они встали, и я остался один за столиком, ошарашенный.
Я организовал встречу с одним из самых интересных, изобретательных и плодовитых авторов современности и умудрился за десять минут навеять на него (или, во всяком случае, на его бдительную супругу) такую скуку, что они не смогли это вынести и вынуждены были бежать от моей бездонной серости3.
Думаю, никогда больше у меня не было такого чувства, словно мне влепили пощечину, хотя меня и пальцем никто не тронул.
Но главное: Джанет Азимов была права.
Я несколько месяцев переживал по поводу того, что они просто встали и ушли. Но, по правде говоря, она поймала меня и пристыдила. Я не очень хорошо подготовился к разговору с Айзеком Азимовым. Он согласился уделить мне час своего времени, за который он мог бы написать целую главу книги, а я не проявил в ответ должного уважения. Я не счел нужным потратить время, чтобы достаточно о нем узнать или прочитать, скажем, сборник «Я, робот» от начала до конца.
Идя на эту встречу, я боялся Айзека Азимова. Я опасался именно того, что в конце концов и произошло: я думал, что знаю недостаточно, чтобы у нас вышел хороший разговор. И мне не хватило ума направить этот страх в русло любопытства.
Больше я, однако, таких ошибок не совершал. Я научился использовать свое любопытство в двух важных целях.
Первое: я включаю его, чтобы побороть страх.
У меня целый букет довольно типичных страхов. Я боюсь публичных выступлений. Я не очень люблю большие собрания, где мне может быть не очень комфортно, где я могу оказаться стесненным или где я могу кому-то показаться не таким интересным, как мне бы того хотелось.
Вдумайтесь в этот список. С такими-то страхами я, пожалуй, выбрал не ту профессию. Половину своего времени, во всяком случае на работе, я должен куда-то идти, что-то говорить, вращаться в большой тусовке очень важных персон, которых я вроде бы и знаю, но на деле не совсем.
Прибавьте к этому и то, что я немного боюсь тех, кто занимает высокие позиции, испытываю легкий ужас перед интеллектуалами, – то есть именно теми, с кем я стремлюсь устраивать сеансы любопытства – и вам может показаться, что я специально сам себе организовал такую отличную жизнь, чтобы испытывать тревогу каждый день с самого момента пробуждения.
Помимо борьбы со страхами, любопытство помогает мне укреплять уверенность в своих идеях, решениях, видении, – уверенность в себе. Голливуд, как я писал выше, – страна отказов. Вместо знаменитого знака H-O-L–L-Y-W-O-O-D на Голливудском холме стоило бы написать N-O-N-O-N-O-N-O! (НЕТ-НЕТ-НЕТ!).
Как-то ко мне в офис приходил начинающий кинематографист, и он сказал мне: «Вы крутой. Вам никто не говорит “нет”.»
Глупости. Мне все говорят «нет». До сих пор. Все совсем не так, как кажется. Конечно, ко мне хорошо относятся. Все соглашаются на встречу. Говорят: «Приходите к нам на ужин». Иногда приглашают в поездки, и это льстит. Но если я хочу сделать что-то творческое, что-то острое – телесериал о средневековом палаче, например, который я продвигал в 2014 году, или фильм о влиянии Джеймса Брауна на музыкальную индустрию в США, который вышел летом 2014 года (Get on Up), – мне постоянно говорят «нет». Теперь так принято: все улыбаются, обнимают за плечи и говорят «нет». Но нужно учиться преодолевать эти отказы.
Да, в Голливуде необходимо уметь бороться с отказами – но если вы пишете коды в Кремниевой долине, или проектируете автомобили в Детройте, или управляете хедж-фондами в Нижнем Манхэттене, то и вам тоже следует научиться с ними справляться.
Некоторые пытаются брать обаянием. Другие пускают в ход лесть, третьи убеждают, обосновывают свою точку зрения, а кто-то начинает канючить.
Когда мне нужно заручиться поддержкой для осуществления проекта, я совсем не хочу кого-то увещевать, очаровывать или умасливать. Я хочу, чтобы моя идея вызывала у них такой же энтузиазм и заинтересованность, как и у меня. Ни в малейшей степени я не желаю кого-то втягивать вопреки его видению. Мне хочется, чтобы фильм, персонажи или идея вызывали восторг и энтузиазм, которые потом помогут преодолеть все сложные этапы, неизбежно возникающие у любого проекта.
Для того, чтобы бороться с отказами, чтобы находить пути к «да», я задействую любопытство. Однако использую я его не совсем так, как можно было бы себе представить.
Назад: * * *
Дальше: * * *