Глава 8
Мотив

– У меня есть для тебя кое-что интересное! – бросил старший лейтенант Евгений Смольянинов своему товарищу, догоняя его в коридоре полиции.

– Какая-то информация по фотороботу? – отозвался Дмитрий, поспешно пожимая сослуживцу руку.

– Фотороботу? На мой взгляд, твой рисунок заслуживает более изысканного наименования.

– Давай уже ближе к делу! – раздраженно заметил Мельников.

Тот был на взводе и, как начинал понимать теперь Евгений, в этом состоянии он пребывал уже не первый день.

Дмитрий открыл ключом дверь кабинета, с облегчением осознавая, что никто из их товарищей по службе еще не появился.

– Да, кое-что есть, – с нарочитой небрежностью ответил Евгений, – но прежде я должен знать, в чем дело.

– Что. Ты. Узнал? – Мельников тяжело дышал, словно от быстрого бега, глаза его горели огнем.

Несмотря на свой неформальный стиль, старший лейтенант Евгений Смольянинов не имел обыкновения выказывать неповиновения старшему по званию, каким теперь и являлся для него собеседник, но Дмитрий Мельников был для него не только сослуживцем, но и другом. Другом, чье странное поведение в последнее время внушало ему большие опасения.

– Довольно! – огрызнулся Евгений. – Не обращайся со мной как с мальчишкой. В последнее время ты сам не свой, и это стали замечать даже посторонние люди. Теперь же ты даешь мне собственноручно нарисованный портрет девушки и просишь, чтобы я внес ее в список пропавших без вести, на что, – он сделал на этом слове ударение, – у меня нет никаких прав, поскольку никто не заявлял об ее исчезновении, и отказываешься дать какие-либо разъяснения.

Вдохнув, Мельников подумал, что при всем его уме и профессионализме, Евгению Смольянинову совсем не место в правоохранительных структурах. Ему следовало работать там, где пригодилось бы его умение изъясняться длинно и правильно, где его идеализм был бы уместен, и ему не пришлось бы выполнять не всегда разумные распоряжения старших по званию.

– Послушай, Жень, если я расскажу, ты мне все равно не поверишь.

– Попробуй сделать так, чтобы это звучало убедительно, – Смольянинов скрестил руки на груди и приготовился слушать.

– Больше месяца назад мне стали сниться странные сны. Такие реальные, все четко, как по-настоящему, и утром я мог вспомнить каждую деталь. А потом я понял, что все это случается на самом деле – не обязательно в тот же день.

– Вещие сны?

– Да, – согласился Дмитрий, и, обиженный скептицизмом в глазах друга, продолжал с жаром:

– Как я, по-твоему, догадался, где находится склад наркотиков? Почему я выиграл все до одного наши с тобой пари? Зачем я три дня кряду заставлял тебя носить бронежилет?

– Да, кто бы мог подумать, что у обкурившегося чудика окажется ствол? – пробормотал Евгений, машинально касаясь рукой груди в районе сердца, где все еще оставался синяк. А больше ничего странного с тобой не происходит?

– Странного? – изумился Мельников. – В смысле, не вижу ли я зеленых человечков и не продал ли я душу дьяволу? Нет, определенно нет, – ответил он, в глубине души довольный серьезностью, с которой был задан вопрос.

– Так что насчет девушки, которую ты рисуешь? Ты ее тоже… видел?

– Да. Она в опасности.

– Что с ней произойдет?

– Ее убьют… Это молодой мужчина. Высокий, светлые волосы, лет двадцати пяти.

– Почему ты не нарисовал его портрет? Это значительно упростило бы ситуацию.

– Понимаешь… Я пытался, но… Как бы тебе объяснить… – Мельников задумчиво почесал затылок. – Я видел одну и ту же ситуацию, но сны были не одинаковыми.

Евгений недоуменно повел плечами.

– Ну, это как смотреть новости по разным каналам. Я видел с разных позиций и в основном, так сказать, был спиной к преступнику. Я хорошо видел девушку, а парня – в лучшем случае мельком и в профиль.

– Что еще ты видел? Какие-то детали? Ты же знаешь, в таких случаях может помочь все что угодно…

– В таких случаях? – изумился Дмитрий. – У тебя было много таких случаев? Я вообще поражен, что ты мне веришь.

– Конечно, я тебе верю. Ты мой друг, – просто ответил Евгений. – Это все и впрямь чертовски странно. Но раз уж это дело жизни и смерти, то я, пожалуй, рискну оказаться наивным дураком, – ухмыльнулся он. – И все же?

– Это произошло в квартире. Не знаю, какой этаж, но, по-моему, довольно высоко. Они стояли у окна, и видно было соседние дома. Но я этого места никогда не видел, да и ничего примечательного там не было. На тумбочке стояли часы. Они показывали десять минут пятого. Девушка была одета в белое платье, но, наверное, не свадебное. На нем был черный костюм и белая рубашка. Будто они только что вернулись с какого-то мероприятия. Он держал в руках нож, перепачканный кровью, а на ее груди расплывалось багровое пятно. На лице девушки было удивление – она не ожидала удара. Но знаешь что, – продолжал Мельников, довольно потирая руки, – сегодня, только сегодня, я увидел его лицо. Это выражение ни с чем не спутаешь. Так смотрит убийца. Сейчас нарисую.

– Ладно, погоди. Послушай, что я узнал. Вчера, ближе к вечеру, позвонила одна неравнодушная бабуля, весьма озабоченная своим гражданским долгом, и рассказала любопытную историю. Она узнала девушку с «фоторобота» – видела ее несколько дней назад.

– А что мешало старой карге позвонить еще тогда? – возмутился Мельников.

– По ее словам, она позвонила в полицию, но ее не восприняли всерьез, так как других обращений, даже от участников происшествия, не поступало.

– Что произошло? Девушка пострадала? – задал вопрос Дмитрий явно с излишней поспешностью.

– Нет. Она ехала на машине вместе с другим мужчиной. Старушка плохо запомнила его лицо, поскольку он в основном был к ней спиной. По ее словам, ему под тридцать, высокий, богатырского телосложения, то ли шатен, то ли брюнет. Кто был за рулем, я так и не понял. Она все время путалась. Впрочем, для своего возраста она на редкость наблюдательна и сохранила хорошую память. Машина была синей, марку она, конечно, не знает. Это было у Петровского сквера.

Когда Дмитрий кивнул, его друг продолжал:

– Водитель, по всей видимости, проехал на «красный», и они сбили мотоциклиста.

– Вот как? – вскинул брови Мельников.

– Да. Мужчина бросился оказывать ему помощь, но девушка начала кричать: «Поехали, поехали!»… И они уехали.

– А что стало с пострадавшим?

– Он после этого поднялся и спокойно ушел на своих двоих.

– Да ну?

– Да. Видимо, легко отделался.

– Может, шок? Я один раз такое видел: человек встал как ни в чем не бывало, прошел десяток метров, упал и отдал богу душу.

– Не думаю. Я обзвонил все близлежащие больницы и морги. Среди тех, кто к ним поступал или обращался в то утро с характерными для таких случаев травмами, нет никого, похожего по описанию.

– А с какой скоростью ехал автомобиль? – поинтересовался Мельников.

– Сложно сказать. Похоже, для бабули все, что быстрее человеческого шага – быстро. Да, и еще одна деталь. Вслед за этой аварией произошла вторая. Пьяный водитель не справился с управлением. Его джип занесло, и он врезался в «Волгу», которая ехала вслед за нашей загадочной синей машиной. Причем, что характерно, белая «Волга» не проехала на красный свет, а остановилась в положенном месте. Не обошлось без жертв.

– Так бойкая старушка все-таки разбирается в марках? – ехидно спросил Мельников.

– Нет, она рассказала лишь в общих чертах, а детали были зафиксированы в протоколе. Об этом даже сообщили в сводках новостей, но о нашей аварии там ни слова.

– Так, а теперь вернемся к нашему пострадавшему. Бабуля запомнила его лицо?

– Да. Мы вчера поработали с нашим художником. Смотри, что получилось.

Евгений достал из папки фоторобот и протянул его товарищу.

Дмитрий мгновенно побледнел и переменился в лице:

– Это он! Убийца.

– Теперь, кажется, у нас есть мотив, – мрачно заметил старший лейтенант полиции Евгений Смольянинов.