Глава Вторая

К следующему утру мне удалось вытеснить мистера Джекаби из своих мыслей. Кровать в моей комнатке была тепла и уютна и обошлась всего в какой-то час мытья посуды и подметания полов — однако трактирщик очень ясно дал понять, что оказывает мне подобное одолжение ненадолго. Я раздернула шторы, чтобы впустить утренний свет. Если я собиралась продолжить свое дерзкое приключение, при этом не ночуя под мостом и не питаясь мусором (или того хуже, обратившись к своим родителям за помощью), мне необходимо найти подходящую работу.

Я положила чемодан на кровать и открыла защелки. Одежда внутри была прижата к стенкам, будто была смущена, что кто-нибудь увидит её в обществе друг друга. С одной стороны, наряды из великолепных тканей, с вышивкой по подолу и слоями кружев начали немедленно подниматься, расправляясь в утреннем свете, словно оживая. Нежная пастель и непрактичная мишура с другой стороны, лежали вместе с коричневыми, как пыль, практичными брюками из денима и ужасно благоразумными рубашками. А пространство между — тихонько делили нижнее белье и носовые платки.

Еще раз взглянув на свой багаж, я вздохнула. Вот и весь выбор? Нарядиться розовощеким юнцом или превратиться в огромное нелепое нечто, смахивающее на пирожное? Перемерив одно за другим, я еще раз прошлась по нарядам, но вынуждена была признать, что иного выхода и правда нет. Вытянув простой лиф и панталоны, я раздраженно запихала изысканные платья в самый низ чемодана, не замечая их глухих протестов. Простое зеленое платье для прогулок, что я надевала вчера, висело на столбике кровати. В солнечном свете оно смотрелось слегка поношенным. Потрепанный подол все еще не просох после вчерашнего снегопада. Но я все равно надела его и спустилась вниз. Сначала найду работу, потом займусь одеждой.

В дневном свете Нью Фидлхем выглядел свежо и многообещающе. Воздух казался хрустящим от мороза, но холод уже не так пробирал, как вчера ночью. Я направилась в город. Все внутри трепетало от возбуждения, а надежда волнами разливалась вдоль позвоночника, пока я несла свой чемодан вверх по мощенным улочкам. В этот раз я решила найти приличную работу. Мой предыдущий и, пожалуй, единственный значимый опыт работы начался с глупой рекламы, пестрящей от надписей огромными жирными буквами: «УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ», «ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС В ЖИЗНИ» и «ДИНОЗАВРЫ», что особенно заинтересовало такую наивную особу, как я.

Динозавры, именно. Работы моего отца в антропологии и палеонтологии породили во мне жажду открытий, в утолении которой он отказывался мне помогать. В детстве единственное место, где я видела вблизи работы отца, это музей, куда мы вместе приходили. Я была всецело поглощена учебой, преуспев в гимназии, и с восторгом предвкушала обучение в университете. Пока не узнала, что в день начала моих занятий отец отправится руководить самыми значимыми раскопками в его карьере. До этого я умоляла его позволить мне поступить в университет и не отставала, пока он не убедил в этом маму. Но теперь же мысль о том, что я буду чахнуть над пыльными учебниками, пока он совершает невероятные открытия, не давала мне покоя. Я хотела быть в гуще событий, как и мой отец. Я упрашивала его взять меня с собой, но он отказался. Он заявил, что полевая работа — не лучшее занятие для молодой леди. По его мнению, я должна была поскорее закончить обучение и выйти замуж за мужчину с приличной работой.

Вот почему за неделю до начала семестра я сорвала рекламу с «УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТЬЮ» и, прихватив отложенные родителями на мое обучение деньги, присоединилась к экспедиции, направлявшейся в Карпаты. Я побаивалась, что они могут не взять с собой девушку. Потому в магазине подержанной одежды купила несколько брюк, правда слишком больших для меня. Я подколола отвороты, подобрала ремень, попробовала говорить низким голосом и убрала длинные каштановые волосы под старый дедушкин картуз, один из тех, что носят газетчики, который и завершил мой камуфляж. Результат был невероятным. Я умудрилась перевоплотиться в глупую девчушку в мужской одежде.

Как выяснилось, руководитель экспедиции был слишком озабочен организацией этой плохо финансируемой и едва спланированной авантюры, чтобы заботиться, человек ли я вообще, не говоря уж о моей гендерной принадлежности. Он был просто рад паре рук, готовых работать за еду.

Последующие месяцы едва ли попадали в определение «увлекательной возможности». Изо дня в день я питалась чем-то безвкусным, спала на неудобных койках и ковырялась в грязи в бесплотных поисках. Ничего не найдя и лишившись финансирования, экспедиция распалась. Я осталась в одиночестве и вынуждена была самостоятельно выбираться с окраин Восточной Европы.

После такого катастрофичного провала единственно логичным решением было бы перестать мечтать и взяться за голову. Оказавшись в одном из портов в Германии, я пыталась найти какое-нибудь судно, идущее в родную Англию. По-немецки я говорила отвратительно. Да что уж там, совсем не говорила. Я почти договорилась о цене за койку на торговом судне Леди Шарлотта, когда поняла, что оно не плывет в Англию, а лишь делает короткую остановку во Франции, прежде чем отправится в плаванье по Атлантике в Америку.

Куда более ошеломительным стало открытие, что плаванье через океан в Штаты казалось мне менее страшным, нежели возвращение домой. Не знаю, чего я боялась больше, объясняться с родителями после кражи у них денег или признать, что мое приключение подошло к концу, едва успев начаться.

В тот вечер я купила три вещи: открытку, марку и билет на Леди Шарлотту. Мои родители, скорее всего, получили почту примерно в то же время, когда я наблюдала за берегами удаляющейся Европы и огромным затуманенным океаном, разрастающимся прямо у меня на глазах. Я была уже не настолько наивной и преисполненной надежд, какой оказалась в начале своего путешествия, но мир день ото дня становился все больше. Открытка моя была краткой и незатейливой:

«Дражайшие Матушка и Отец.

Надеюсь, вы в здравии. Как вы и предсказывали, раскопки — не лучшее место для молодой леди. Отправляюсь на поиски куда более подходящего занятия.

С наилучшими пожеланиями,

Э.Рук»

Прибыв в Нью Фидлхем, я все еще была не готова расстаться с мечтой о приключениях, но в качестве компромисса с собой решила прежде найти достойную работу, чтобы скопить на эту самую мечту.

Моей первой остановкой стал небольшой магазинчик. Колокольчик у двери зазвенел, когда я вошла внутрь, и хозяйка, худая пожилая женщина, выглянула из-за стеллажа с мешками с мукой.

— Доброе утро, дорогуша! Сейчас подойду, — она пыталась запихнуть один из мешков на полку позади себя, но он зацепился за угол и выскользнул из ее рук. Он упал на пол, оставив белое облако из муки. — Вот незадача! Вы подождете минутку? — спросила она, извиняясь.

— Конечно. Может, я могу помочь? — ответила я, оставив чемодан у двери и подойдя ближе. Женщина с радостью приняла мое предложение, и я принялась убирать мешки на полку, пока она подметала.

— Я не видела вас здесь раньше, — заметила она, убираясь.

— Я только приехала, — ответила я.

— Лондон, судя по акценту?

— Немного южнее. Маленький городок в Гэмпшире. Бывали в Англии?

Женщина никогда не покидала Штаты, но с радостью слушала рассказ о моих приключениях. Мы мило беседовали, пока я разбиралась с мешками. Когда последний из них оказался на полке, она подтолкнула пустую тележку и обе скрылись за стеллажами. В этот момент зазвенел колокольчик и в магазин зашел мужчина с густой бородой и румянцем на щеках.

— Мне банку Старого Барта, спасибо!

Я все еще стояла за стойкой, оглядываясь в поисках хозяйки, когда поняла, что он обращается ко мне.

— Оу, я не…

— Это табак для трубки, дорогая. Он прямо за тобой. Тот, что с желтой этикеткой.

Я подцепила жестянку с бравым моряком на этикетке и поставила на стойку.

— Хозяйка появится через минутку, сэр, — произнесла я.

— Ты и сама прекрасно справляешься, — улыбнулся мужчина и принялся считать монеты.

В этот момент вернулась хозяйка, вытирая руки о передник:

— О, доброе утро, мистер Стейплтон! — произнесла она любезно, — баночку Барта?

Я выскользнула из-за стойки, оставив женщину саму обслуживать посетителя.

— Мне нравится новая девушка, — произнес мистер Стейплтон, уходя. Он снова улыбнулся мне, прежде чем открыть дверь. — Не волнуйся, дорогая, ты здесь скоро освоишься. Только держи свою прелестную головку повыше, — произнес он и скрылся за дверью.

— О чем это он? — спросила хозяйка.

— Просто недоразумение.

— Ну что ж, не знаю, как и отблагодарить вас за помощь, юная леди, — сказала она, закрывая кассу. — Так за чем вы пришли?

— Что ж, если у вас есть хоть какая-то работа… возможно, вы ищете…

Она жалостливо улыбнулась:

— Мне очень жаль, дорогая. Попробуйте счастье на почте, им часто требуется помощь. А здесь я управлюсь сама.

Утирая пот со лба, я взглянула на полки за ней, просевшие от веса различных товаров.

— Вы уверены, что вам не пригодился бы помощник?

В благодарность за то, что я была такой хорошей девочкой, она вручила мне кусок помадки и отправила восвояси. Подхватив чемодан, я решила последовать совету мистера Стейплтона и, держа свою прелестную головку повыше, направилась дальше.

Исследуя замерзшие улочки Нью Фидлхема, я встретила еще нескольких лавочников и служащих, но безрезультатно. Это был невероятный город, хоть я и запуталась в его географии. Казалось, будто улочки шли параллельно друг другу лишь несколько домов. Улицы прокладывались бессистемно и путано. Постепенно я научилась распознавать расплывчатые границы кварталов: скопление броских торговых зданий здесь; блок практичных, но непримечательных офисных зданий там; промышленный район, где здания перерастали в широченные фабрики, обросшие дымящимися трубами. Переполненные жилые районы посередине.

Каждая улица обладала своим характером, борясь с соседками за господство над районом. Улицы были усеяны торговцами, которых не спугнул снег, детьми, несущимися на верхушки огромных сугробов, чтобы скатиться с них вниз. Стук шагов и колес экипажей сливался в единый ритм городской жизни.

Я блуждала уже несколько часов, когда наконец нашла почту. Несмотря на совет хозяйки, здесь мне тоже не повезло. Я уже уходила, когда что-то бросилось мне в глаза. На доске между объявлениями о пропавших животных и сдаче комнат висел листок смятой бумаги со словами «УЖЕН АССИСТЕН», едва различимый между эскизом сбежавшей колли и свободной комнатой на Уолнат Стрит.

Я аккуратно сняла рекламку и принялась читать.

В детективное агентство

требуется ассистент.

Жалование — 8 долларов в неделю.

Грамотный,

непредвзятый, с острым умом

и желательно небрезгливый.

За подробностями обращайтесь на Огр Лейн, 926

Не смотрите на лягушку.

Судя по описанию, я подходила идеально. А 8 долларов помогут найти пропитание и укроют от снега. Следуя указаниям почтальона, я отправилась по адресу.

Маленькое здание разместилось между высокими, широкими строениями в деловом районе. По обеим сторонам улицы мужчины в строгих костюмах спешили по замерзшим дорожкам. Стоило им подойти к дому 926, как они прибавляли шагу или начинали двигаться в противоположном направлении. Словно школьники, старательно избегающие неловкого младшего брата на перемене.

Табличка из кованого железа, висевшая над дверью, гласила: «926, ДЕТЕКТИВНЫЕ УСЛУГИ, частные расследования и консультации: необъяснимые феномены — наша специальность».

Здание в три этажа с комнаткой на чердаке было перегружено фронтонами и богатой отделкой. Казалось, архитектор впихивал колонны, арки, изогнутые фестоны в любое свободное пространство, не задумываясь о стиле, форме или функциональности. Балюстрады и карнизы выглядывали под разными углами, из-за чего сложно было угадать, к какому этажу они относятся. Несмотря на весь этот беспорядок, здание, как ни странно, не теряло целостности. И пусть ни один из элементов не подходил к другим, в общем и целом оно выглядело неплохо.

Ярко-красная дверь была скромно украшена молотком в виде подковы. Подойдя, я постучала трижды и замерла в ожидании. Я напрягла слух, стараясь уловить звук приближающихся шагов или отодвигаемого стула. Прождав немного, я толкнула дверь, и та отворилась.

— Здравствуйте, — произнесла я, аккуратно ступая внутрь. Прихожая переходила в комнату, которую можно было назвать приемной. Деревянная скамья рядом с заваленным книгами и листами бумаги столом. Я пристроила у стены чемодан и прошла дальше. Справа расположился длинный книжный стеллаж, уставленный томами в кожаном переплете и странными артефактами, среди которых был череп, маленькая каменная статуэтка, полная и обнаженная, и нечто, походящее на гнездо из палок и нитей. В конце стоял стеклянный ящик с грязью и листвой, с небольшим резервуаром для воды внутри.

Я наклонилась и уставилась через стекло на внутреннее пространство в поисках обитателя. У меня заняло несколько секунд, чтобы узнать в комке грязи серо-зеленую лягушку, которая в ответ пялилась на меня. Она раздувала свои крошечные ноздри и, казалось, сердилась. Лягушка неожиданно рыгнула и выпятила на меня свой массивный двойной подбородок. Когда он напрягся, из глаз тварюги просочился видимый поток газа. Я таращилась на неё во все глаза. Я не ошиблась. Газ, не сильно отличавшийся по цвету от влажной кожи амфибии, быстрыми потоками лился из обоих глаз. Вскоре весь террариум был заполнен грязноватым желто-коричневым дымом, и только по слабому свисту можно было догадаться, что он пропускает воздух. Следом появилась и вонь.

За моей спиной распахнулась дверь и я резко развернулась. Из внутренней комнаты, заправляя руки в свое огромное пальто, вышел никто иной, как сам мистер Р.Ф. Джекаби. Он замер и озадаченно уставился на меня, пока застегивал пальто. Я же со свой стороны, не нашла ничего красноречивее, чем выдавить из себя:

— Ээээ…

Изменившись в лице, он неожиданно произнес:

— О Боже! Вы пялились на лягушку, не так ли? Да не стойте же там столбом. Откройте окно рядом с вами. Потребуется несколько часов, чтобы все проветрить.

Он не мешкая распахнул окно в дальнем конце комнаты. Я оглянулась в поисках другого окна и повторила его движения. Едкая вонь выползла из террариума и забила мои ноздри, усиливаясь с каждой секундой, словно разминающийся перед боем боксер.

— Вы…? — начала было я, а потом сказала: — Я здесь из-за рекламы, эээ, оставленной на почте. Вы…

— Вон! Вон! — Джекаби схватил свою шляпу с крюка, висевшего возле двери, которую он распахнул решительным жестом. — Вы можете плестись следом, если угодно. Только здесь не оставайтесь!

Мы успели дойти до тротуара, когда из моих глаз полились слезы и я порадовалась свежему морозному воздуху. Я бросила взгляд на красную дверь и помедлила, раздумывая, стоит ли вернуться туда за своим багажом. Джекаби шагал по переулку, перебрасывая свой длинный шарф через плечо. Быстро пораскинув мозгами, я решила довериться воле случая и поспешила за этим загадочным мужчиной.