Я проспал больше двенадцати часов и пропустил все уроки.

А когда наконец продрал глаза, то еще полежал некоторое время в тишине логова, уверяя себя, что вчерашние события мне не приснились. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сделав над собой усилие, я нацепил визор и вошел в систему, чтобы убедиться окончательно.

Убедился. Все новостные порталы демонстрировали скриншот Доски почета с именем моего аватара на верхней строчке рейтинга. На втором месте значилась АртЗмида, только счет у нее был сто девять тысяч, на тысячу меньше моего. Напротив ее ника тоже поблескивал медью значок врат.

Значит, у нее получилось. Пока я дрых, она расшифровала надпись на ключе, добралась до Миддлтауна, отыскала врата и прошла «Военные игры». Я обогнал ее всего на несколько часов.

Надо сказать, это немного сбило с меня спесь.

Я пролистал несколько лент и остановился на одном из центральных новостных каналов. Там шло интервью, ведущий задавал вопросы приглашенному эксперту. Задником служил все тот же скриншот с Доски почета. Эксперт, средних лет интеллектуал, объявленный как «Эдгар Нэш, специалист по культурному феномену Охоты», видимо, комментировал изменения в таблице результатов.

— Аватар по имени Парсифаль получил чуть большее количество очков, очевидно, потому, что нашел Медный ключ первым. Сегодня рано утром счет этого аватара увеличился еще на сто тысяч очков, и напротив него появился значок Медных врат. То же произошло и со счетом Артемиды несколько часов спустя. Все указывает на то, что уже два человека прошли Первые врата.

— То есть первые из трех врат, о которых говорилось в «Приглашении Анорака»? — уточнил ведущий.

— Совершенно верно.

— И все же, мистер Нэш, как такое возможно, по-вашему? После пяти лет бесплодных поисков успеха внезапно добились сразу два аватара с интервалом всего в несколько часов!

— Полагаю, этому есть лишь одно разумное объяснение: Парсифаль и Артемида действовали заодно. Вероятно, оба аватара принадлежат к одной из организаций, именуемых пасхантерскими кланами. Это группы охотников, которые…

Я скривился и снова стал переключать каналы, пока не наткнулся на нечто интересное. Восторженный репортер беседовал по спутниковой связи с Огденом Морроу. С тем самым Огденом Морроу!

— …согласился поговорить с нами из своей резиденции в Орегоне. Итак, мы в прямом эфире. Спасибо, что уделили нам несколько минут своего времени, мистер Морроу!

— Да без проблем, — отозвался Морроу.

С его последнего интервью прошло почти шесть лет, но он ничуть не изменился. Та же копна спутанных седых волос, та же длинная борода. Он напоминал гибрид Альберта Эйнштейна с Санта-Клаусом — как внешне, так, пожалуй, и по характеру.

Репортер прокашлялся, явно пытаясь справиться с волнением.

— Для начала позвольте спросить, как вы восприняли события последних суток. Вы удивились, когда увидели на Доске почета имена?

— Удивился ли? Ну да, пожалуй, немного. Скорее я был приятно взволнован. Так же как и все вы, я следил за ходом Охоты и ждал, когда это произойдет. Признаюсь, уже не думал, что доживу до этого счастливого момента, но вот, как видите, ошибся. Конечно же, я взволнован.

— Как думаете, Парсифаль и Артемида действуют заодно?

— Понятия не имею. Такое вполне возможно.

— Как известно, компания Джи-эс-эс хранит личные данные пользователей в секрете, так что мы не можем узнать, кому принадлежат эти два аватара. Как по-вашему, кто-то из них захочет нарушить инкогнито и предстать перед восхищенной публикой?

— Если они люди умные, то вряд ли. — Морроу поправил на носу очки в металлической оправе. — На их месте я, напротив, сделал бы все возможное, чтобы сохранить свою личность в тайне.

— Почему же?

— А потому, что, как только станет известно, кто они такие, им не будет ни минуты покоя. Если люди думают, что тебе известно местонахождение яйца, то никогда не отвяжутся. Поверьте, я знаю это по собственному опыту.

— Да, наверное… — Репортер натянуто улыбнулся. — Однако наш канал обратился по электронной почте к Парсифалю и Артемиде с просьбой об эксклюзивном интервью за весьма щедрое вознаграждение. Мы будем рады пообщаться с ними как в OASISe, так и за его пределами.

— Не сомневаюсь, они получили не одно предложение такого характера… — Тут Морроу посмотрел прямо в камеру, и я почувствовал, что его слова адресованы лично мне: — Если уж хватило ума найти ключ и пройти Первые врата, не стоит рисковать всем, разговаривая со стервятниками-журналюгами.

Репортер нервно захихикал.

— Ну что вы, мистер Морроу… По-моему, это чересчур.

— А по-моему, нет, — отозвался Морроу, пожав плечами.

Репортер снова откашлялся.

— Что ж, перейдем к следующему вопросу. У вас есть предположения, как будут развиваться события в дальнейшем?

— Я уверен, что пустующие восемь строк таблицы будут заполнены в самое ближайшее время.

— Почему вы так думаете?

— Тайну может сохранить один человек, но не двое, — ответил Морроу, снова глядя прямо в камеру. — Возможно, я ошибаюсь. Но у меня нет никаких сомнений в одном: «шестерки» пойдут на любую подлость, чтобы выяснить местонахождение Медного ключа и Первых врат.

— Вы имеете в виду сотрудников «Инновейтив онлайн индастриз»?

— Да. «Шестерок». Их единственная цель — использовать все дыры в правилах конкурса и извратить последнюю волю Джима в свою пользу. На карту сейчас поставлена сама душа OASISa. Только представьте, OASIS в руках фашистской мультинациональной корпорации. Разве такой судьбы хотел бы Джим для своего детища?

— Мистер Морроу, вы в курсе, что эта корпорация владеет каналом, с которым вы сейчас ведете беседу?

— Разумеется, в курсе! — весело воскликнул Морроу. — Они владеют всем и вся! В том числе и вами, милый юноша! Скажите, а вам набили штрихкод на задницу, когда нанимали распространять их корпоративную пропаганду?

Репортер начал мямлить что-то невнятное, нервно поглядывая куда-то в сторону, за кадр.

— Скорее отключайте меня! — посоветовал ему Морроу. — А то мало ли что я еще ляпну!

И окно видеосвязи с его хохочущей физиономией пропало.

Пару секунд репортер приходил в себя, а затем бодро сказал:

— Еще раз спасибо, что согласились поговорить с нами, мистер Морроу. К сожалению, время истекло и нас уже ждет Джуди и группа признанных экспертов, биографов Холлидэя…

Улыбаясь, я закрыл окно новостного канала и задумался о совете Морроу. Что ж, я с самого начала подозревал, что старик знает о конкурсе больше, чем делает вид.

Морроу и Холлидэй вместе выросли, вместе основали компанию и вместе изменили мир. Но Морроу не имел таких проблем с общением, как Холлидэй. Он гораздо лучше взаимодействовал с обществом. Его жизнь сложилась иначе — и гораздо трагичнее.

В середине девяностых, когда компания Gregarious Simulation Systems еще называлась Gregarious Games, Морроу женился на своей школьной подружке Кире Андервуд. Кира родилась и выросла в Лондоне. Вообще-то по паспорту она была Карен, но выбрала для себя имя Кира после того, как посмотрела мультик «Темный кристалл». Морроу познакомился с ней в старших классах, когда она приехала в Америку по обмену. В своей автобиографии Морроу написал, что Кира — «девчонка-гик во всех смыслах этого слова», самозабвенно увлеченная Монти Пайтоном, комиксами, фэнтези и видеоиграми. Они с Огденом попали в одну группу по нескольким предметам, и он влюбился в Киру почти сразу же. Он пригласил ее на свои еженедельные игры в D&D (также как когда-то Холлидэя) и, к своему удивлению, получил согласие. «Она была единственной девчонкой в нашей компании, — писал Морроу, — и все мы втрескались в нее по уши. Все, включая Джима. Именно она дала ему прозвище Анорак. Так в Британии называют законченных гиков, помешанных на каком-то своем увлечении и плюющих на все остальное. Полагаю, Джим назвал так своего персонажа в D&D, чтобы произвести на нее впечатление. А может, так он хотел дать ей понять, что оценил шутку и не обиделся. Джим вообще всегда терялся в присутствии девушек. Только с Кирой он мог беседовать спокойно и уверенно — и то лишь во время игры от имени Анорака. И называл ее Леукосией, именем ее персонажа, и никак иначе».

Огден и Кира начали встречаться. В конце учебного года, когда ей пришла пора возвращаться в Лондон, они признались друг другу в любви. Весь выпускной год они ежедневно переписывались в «Фидо» — сети электронных сообщений в доинтернетную эпоху. Окончив школу, Кира вернулась в Штаты, съехалась с Огденом и стала одним из первых сотрудников Gregarious Games — пару лет она одна представляла собой весь их арт-отдел. Через несколько лет после запуска OASISa они объявили о помолвке и еще через год поженились. Кира уволилась с поста арт-директора GSS. (К тому времени ее собственное состояние тоже перевалило за миллион благодаря акциям компании.) Морроу остался в GSS еще на пять лет. Летом 2002 года он объявил, что уходит — как он тогда сказал, «по личным причинам». Но впоследствии признался в автобиографии, что покинул GSS, так как «компания ушла из сферы видеоигр», a OASIS, по его мнению, превратился в нечто чудовищное — в «добровольную тюрьму для человечества». «Прекрасное убежище, чтобы спрятаться от проблем, — писал он, — пока цивилизация медленно загибается, всеми забытая и никому не нужная».

Также ходили слухи, что Морроу ушел после серьезной ссоры с Холлидэем. Оба не подтверждали и не опровергали эти слухи, и никто не знал, из-за чего прекратилась их дружба. Источники внутри компании утверждали, что еще до увольнения Морроу они с Холлидэем не общались друг с другом напрямую в течение нескольких лет. И все же, уходя из компании, Морроу продал всю свою долю непосредственно Холлидэю. Сумма сделки не разглашалась.

Огден и Кира «ушли на покой» — зажили вдвоем в своем доме в Орегоне, основали некоммерческую компанию по разработке образовательных программ Halcydonia Interactive и стали выпускать бесплатные интерактивные игры для детей про волшебное королевство Халцедонию. Я вырос на этих играх, они скрасили мое одинокое детство, унося подальше из унылых штабелей. Благодаря им я научился считать и разгадывал всякие головоломки, гордясь своими успехами. Пожалуй, Огден и Кира Морроу стали моими первыми учителями.

Десять лет Кира и Огден наслаждались тихим семейным счастьем, живя и работая практически в уединении. Пытались завести детей, но этого, увы, им было не дано. Они уже собирались усыновить ребенка, и тут случилась катастрофа. Зимой 2034 года Кира насмерть разбилась на обледенелом горном шоссе всего в нескольких милях от дома.

Огден остался один. Он управлял своей некоммерческой компанией и оставался в тени до самой смерти Холлидэя, когда его дом буквально осадили журналисты. Все решили, что самый близкий друг — хоть и бывший — это единственный человек, который сможет объяснить, зачем усопший миллиардер сделал все свое состояние призом в конкурсе. Морроу согласился на пресс-конференцию, просто чтобы от него наконец отстали. Это был последний случай, когда он общался с журналистами — до сегодняшнего дня. Я посмотрел видеозапись той конференции бессчетное число раз.

Морроу начал с краткого заявления о том, что он не встречался и не говорил с Холлидэем больше десяти лет. «У нас произошла размолвка. Причины ее я не намерен обсуждать ни сейчас, ни в будущем. Вам довольно знать, что я никак не общался с Джеймсом Холлидэем больше десяти лет». — «Тогда почему Холлидэй оставил вам всю свою огромную коллекцию классических аркадных автоматов? — спросил один из журналистов. — Ведь все остальное материальное имущество он распорядился пустить с молотка. Если вы рассорились, почему лишь вас одного он упомянул в завещании?» — «Этого я не знаю», — просто ответил Морроу.

Другой репортер спросил, не собирается ли Морроу и сам принять участие в Охоте, — ведь он так хорошо знал Холлидэя, а значит, у него больше шансов добиться успеха. В ответ Морроу напомнил о пункте правил, согласно которым никто из прежних и нынешних сотрудников Gregarious Simulation Systems, а также членов их семей не может участвовать в конкурсе.

«У вас были предположения, над чем Холлидэй работал все эти годы в добровольной изоляции?» — «Нет. Я подозревал, что он пишет новую игру. Джим всегда работал над очередной игрой, это было для него необходимо как воздух. Но я и представить не мог, что на этот раз его замысел настолько… масштабный».

«Как человек, знавший Холлидэя лучше всех, вы можете дать какой-нибудь совет тем миллионам людей, что сейчас охотятся за пасхальным яйцом? Где им следует начать поиски?» — «По-моему, на этот вопрос вам ответил сам Джим. — Морроу постучал себя пальцем по виску, совсем как Холлидэй в „Приглашении Анорака“. — Джим всегда хотел, чтобы окружающие любили то же, что и он, разделяли все его страсти и увлечения. Этим конкурсом он дал вам стимул выполнить это его желание».

Я закрыл файл про Морроу и проверил почту. Два миллиона непрочитанных сообщений с незнакомых адресов! Они были автоматически перенесены в отдельную папку, чтобы я мог просмотреть их позже. В папке «Входящие» осталось всего два сообщения от людей из списка авторизованных контактов.

Одно от Эйча.

Второе от АртЗмиды.

Письмо от Эйча я открыл первым. Это было видеосообщение. Аватар Эйча появился в окошке и завопил:

— Твою мать! Ты уже прошел Первые врата и ДО СИХ ПОР мне не позвонил! Что за херня, я не понял! Звони сию же секунду, как только это увидишь!!!

Вообще-то я думал выйти на связь с ним через пару дней, но тут же оставил эту идею. Мне было просто необходимо с кем-нибудь поговорить, а Эйч — мой лучший друг; кому еще я мог довериться?

Он принял вызов после первого же сигнала, и его аватар появился в новом окне.

— Ах ты, сукин кот! — заорал он. — Хитрожопый сукин кот!

Я сделал морду тяпкой и как ни в чем не бывало сказал:

— Привет, Эйч. Какие новости?

— Какие новости?! Новости, значит, у меня какие?! В смысле, помимо того, что мой лучший друг засветился на верхней строке Доски почета? — Он наклонился так близко к монитору, что в окно теперь помещался только его рот, и выкрикнул: — Кроме этого — НИКАКИХ! В Багдаде все спокойно!

Я заржал.

— Извини. Не мог сразу позвонить. Ночка вышла напряженная.

— Да уж я думаю! Охренеть, вы на него посмотрите! Безмятежен как Будда! Ты хоть сам понял, что это значит?! Это же супермегаэпическая победа! — Эйч отвесил мне несколько смиренных поклонов. — Мои охеревшие поздравления, чувак! Я недостоин!

— Хватит уже, — отмахнулся я. — Никакая это не победа. Я еще ничего не выиграл.

— Никакая не победа?! — вскричал он. — Никакая? Не? Победа?! Ты смеешься, что ли? Ты легенда, чувак! Ты вошел в историю! Первый пасхантер, отыскавший Медный ключ! И прошедший Медные врата! Ты живой бог — не понимаешь, что ли, придурок?!

— Серьезно, хватит. Я и без твоих воплей в полном ауте.

— А ты новости видел? Весь мир в полном ауте! На пасхантерских форумах вообще истерика! Все только о тебе и говорят, амиго!

— Знаю я. Слушай, извини, что исчез с радара и не отвечал на звонки…

— Да брось ты! — Эйч закатил глаза. — Прекрасно знаешь, что я бы на твоем месте сделал то же самое. Таковы правила игры. Вот только… — Он посерьезнел. — Вот только одно мне очень интересно. Как так получилось, что эта деваха взяла ключ и прошла врата сразу после тебя? Все считают, что вы работали вместе, но я-то знаю: это бред! Так что на самом деле случилось? Она тебя выследила?

— Нет. Она нашла место, где спрятан ключ, раньше меня на целый месяц. Просто до вчерашнего дня ей не удавалось его заполучить… — Я помолчал. — Ты же понимаешь, я не могу вдаваться в подробности.

Эйч выставил перед собой обе ладони.

— Спокуха, друг, я все понимаю. Мне не нужны от тебя никакие подсказки. — Он расплылся в своей фирменной чеширской улыбке, так что белые зубы заняли пол-экрана. — Кстати, не желаешь ли полюбоваться окружающими меня пейзажами?

Он изменил ракурс виртуальной камеры так, чтобы я видел не только его лицо, а общий план, и я понял, где он находится. Эйч стоял у подножия плоского холма, рядом со входом в Гробницу ужасов.

У меня челюсть отвисла.

— Как ты догадался?!

— Когда увидел твой ник во всех новостных лентах, я сразу подумал, что у тебя никогда не было денег на дальние путешествия. Да и на любые путешествия, будем честны. Ну я и понял, что Медный ключ спрятан где-то недалеко от Людуса или вообще на Людусе.

— Молодец! — искренне похвалил я.

— Да не скажи. Я несколько часов скрипел своими тремя извилинами, прежде чем догадался поискать на карте Людуса картинку из модуля D&D. А потом уж осталось дело техники. Вот я и здесь.

— Поздравляю.

— Ну, это было несложно, после того как ты указал мне верное направление. — Эйч бросил взгляд на холм. — Надо же, я столько лет разыскивал это место, а оно все время было у меня под носом. От школы пешком дошел! Чувствую себя полным идиотом, что сам не догадался.

— Ты это брось, — сказал я. — Лимерик-то ты сам расшифровал, иначе откуда бы тебе знать про Гробницу ужасов из модуля.

— Значит, ты не злишься, что я пошел по твоим стопам? Воспользовался инсайдерской информацией?

— Нет, конечно! Я бы сделал то же самое.

— Ну, в любом случае я у тебя в долгу, амиго. И я этого не забуду.

— Внутри-то уже был? — поинтересовался я.

— Да. Вылез на поверхность, чтобы тебе позвонить, пока жду полуночи. В Гробнице сейчас пусто, по ней ведь уже прошлась твоя подружка Артемида.

— Она мне не подружка. Мы просто столкнулись через несколько минут после того, как я взял ключ.

— Подрались?

— Нет. Это не PvP-зона. — Я посмотрел на время. — Тебе еще несколько часов тут мариноваться.

— Ага. Пока штудирую модуль, стараюсь подготовиться. Что, хочешь что-нибудь подсказать?

Я ухмыльнулся.

— Да нет, не особо.

— Так я и думал. — Эйч помолчал. — Слушай… Задам тебе один вопрос. Никто у тебя в школе, случаем, не знает ник твоего аватара?

— Нет, я приложил все усилия, чтобы сохранить его в секрете. Никто не знает меня как Парсифаля, даже учителя.

— Хорошо. Я тоже был осторожен. Вот только несколько чуваков, которые заходят в Нору, знают, что мы с тобой оба учимся на Людусе, и могут сопоставить факты. Один внушает мне особые опасения…

Я похолодел.

— Я-б0х?

Эйч кивнул.

— Он названивает мне не переставая с тех пор, как увидел твой ник на Доске почета. Допытывается, что я знаю. Я включил дурака, и он вроде повелся. Но если на Доску попаду и я, этот олух точно начнет трубить на всех углах, что нас знает. А когда он растреплет, что мы оба учимся на Людусе…

— Черт… Тогда сюда ринутся все пасхантеры до единого.

— Именно! Глазом не успеешь моргнуть, как местонахождение Гробницы станет известно всем.

Я вздохнул.

— Тогда лучше бы тебе добыть ключ прежде, чем это случится.

— Да уж постараюсь. — Эйч помахал копией модуля. — А теперь, с твоего позволения, я собираюсь в сотый раз за сегодня перечитать этот опус.

— Удачи. Свяжись со мной, когда пройдешь врата.

— Если пройду…

— Пройдешь. А потом встретимся в Норе и все обсудим.

— Договорились, амиго.

Он уже собирался нажать на отбой, но в последний миг я его окликнул:

— Слышь, Эйч!

— Чего?

— Ты бы освежил в памяти турнирные навыки. Лучше бы до полуночи. А то мало ли как бывает.

Пару секунд он озадаченно смотрел на меня, а потом заулыбался, догадавшись, о чем я.

— Понял. Спасибо, друг.

— Удачи.

Окно видеосвязи исчезло, а я задумался, сможем ли мы с Эйчем и впредь оставаться друзьями, если учитывать перспективы. Ни он, ни я не хотели работать в команде, а это значит, что мы будем соперниками. Не придется ли мне в будущем пожалеть о том, что сегодня я помог ему? Не возненавижу ли я его за то, что он пошел по моей проторенной дорожке?

Я отбросил эти мысли и открыл письмо от АртЗмиды. Внутри оказалось старомодное текстовое сообщение.

Я перечитал это несколько раз, лыбясь как придурок, а потом напечатал ответ:

Переписав это послание пару десятков раз, я нажал на кнопку «отправить», раскрыл перед собой скриншот с загадкой о Нефритовом ключе и принялся изучать ее слог за слогом. Но сосредоточиться у меня никак не получалось. Сколько бы я ни прилагал к этому усилий, мысли мои упрямо возвращались к АртЗмиде.