IV

В воскресенье Женя, всласть выспавшись (с Лизой они накануне засиделись допоздна), первым делом заглянула в холодильник. Пустовато. А Тема собирался сегодня к обеду вернуться, надо бы что-нибудь приготовить. Бутербродами не обойдешься. Молодой мужской организм сына требовал еды, и много.

Можно, конечно, заказать готовое на дом. Самый простой и безболезненный выход. Однако они с Артемом и так в будние дни питаются в общепите. Какая же она мать, если хоть раз в неделю не приготовит нормальной, здоровой, свежей домашней еды! Один только недостаток — пока сама готовишь, нанюхаешься и аппетит пропадает. Наслаждаются в основном другие. Хотя и в этом есть смысл. Много не съешь — фигуру сбережешь.

Выпив чашку черного кофе, она натянула джинсы, куртку, кроссовки и направилась в супермаркет по соседству. Тот самый, где ей сапоги погубили. Кидая в большую тележку на колесиках продукты, Евгения осторожно озиралась по сторонам. Вдруг этот псих снова подстерегает ее с очередной бутылкой оливкового масла? Нет, сегодня ее, конечно, голыми пуками не возьмешь: кроссовки и джинсы старые. С другой стороны, тоже жалко.

Психа, к счастью, не оказалось. Женя спокойно накупила мяса, овощей, йогуртов, хозяйственных мелочей, и набралась у нее тележка с верхом. У кассы очереди не было. Быстро расплатившись, она уже толкала тележку к выходу, когда ее окликнул охранник.

— Остановитесь, пожалуйста.

— В чем дело? — заволновалась она. — Все оплачено. Чек хотите проверить?

Она принялась рыться в пакетах.

— Да не нужен мне ваш чек, — отмахнулся охранник. — Вы лучше ответьте, это на вас два дня назад масло вылили?

— А что, хотите заставить меня за него заплатить? — вскинулась Женя. — Между прочим, это не я его уронила. По-хорошему, мне за это компенсация полагается, как пострадавшей.

— Так вот я как раз насчет нее.

Это что же? Ваш магазин решил мне сапоги компенсировать? — уставилась на него Женя. Такого благородства она никак не ожидала, даже от хорошего супермаркета. В голове зароились догадки. Вероятно, после ее тогдашнего бегства разгорелся настоящий скандал, а они не хотят терять постоянного клиента. Вот и засуетились.

— Да нет, при чем тут магазин, — как-то даже съежился охранник. — Это мужик тот. Мы пока с ним разобрались, вас и след простыл.

— Его след уже сильнее простыл, — сказала Женя.

— Ошибаетесь. — Охранник полез в боковой карман форменной куртки и извлек из него бумажный прямоугольник. — Он вот здесь вам координаты свои оставил. Я ему объяснил, что вы часто здесь бываете, лицо мне знакомо. Ну он и просил передать, как только увижу.

Женя взяла карточку: «Евгений Сергеевич Русаков». Ниже — два телефона: служебный и мобильный.

— И это все? — удивленно осведомилась Женя.

Денег мне не доверил, — торопливо ответил охранник, восприняв ее вопрос по-своему. — Сказал, чтобы вы позвонили.

— Ладно, спасибо. Разберусь.

И Женя покатила тележку к машине. Закидывая покупки в багажник, она рассеянно размышляла, что теперь делать. Звонить или нет? И как интересно: у них, оказывается, одинаковые имена. Он Евгений, она Евгения. Бывает же.

Так звонить или не звонить? С одной стороны, вроде не совсем удобно, но с другой — он же сам просил. Интересно, почему у него на визитке не написано место работы. Обычно и должность, и всякие там регалии. А у этого только фамилия, имя, отчество и телефон. Как это понимать? Варианта, пожалуй, два. Либо Русаков — такой крутой, что ему на все наплевать, или наоборот, никаких регалий не имеет, а возможно, даже работы нет. Хотя служебный телефон есть. Существует, в общем, и еще вариант: визитка для тех, кто не должен знать, что он собой представляет. В том смысле, где работает и на какой должности. Не хочет лишний раз светиться.

Вряд ли, конечно, слишком крупная шишка, раз сам пошел в магазин. Хотя чужая душа — потемки. Вдруг он так расслабляется? Хобби у него такое. Шопинг-терапия после трудового дня. Миллиончик-другой сделал — и в супермаркет, за продуктами. Нашел женщину, маслом облил — полегчало. Можно снова за работу приниматься.

Так звонить или не звонить? Правда, конечно, целиком и полностью на ее стороне. Но как-то унизительно. Выходит, она выклянчивает у него компенсацию. Вот сволочь мужик, повернул ситуацию в свою пользу.

Женя рассердилась. Противно! Не станет она звонить. Сапоги, правда, жалко. И угроханные на них деньги — тоже. В конце концов, она с утра до вечера пашет, чтобы позволить себе хорошо одеваться. Пожалуй, прежде, чем принимать окончательное решение, следует посоветоваться с Лизкой.

Спешно распихав покупки, она набрала номер подруги. Лиза долго не брала трубку, а когда наконец подошла, ее «алло» прозвучало тягуче и томно. Похоже, у нее был очередной любимый.

— Женька, у тебя что-то срочное? — спросила Елизавета. — А то у меня… гости.

— Вообще-то интересная новость, но могу и потом, — отозвалась Евгения.

— Нет, погоди. — Лизу одолело любопытство.

— Да ты же занята?

— Он пока в ванной. Есть время. Излагай кратко и по существу.

— Понимаешь, мужик тот, ну, с маслом, оставил мне в магазине визитную карточку и просил позвонить.

— Врешь! — выдохнула Елизавета.

— Да правда, правда.

— А кто он, мужик-то? — немедленно проявила практичность подруга.

— В том-то и дело, что неизвестно. Имя, телефоны — и только.

— Маскируется! — Воскликнула Лиза. — Значит, есть что скрывать. Ну Женька! Вот повезло. Звони, пока он не передумал.

— А ты уверена, что он скрывает хорошее, а не плохое?

Уверена, — отрезала Лиза. — Если бы он скрывал плохое, у него, знаешь, сколько всего на карточке было бы написано? Любого бандита возьми. У них такие карточки! Нет, если мужик ничего про себя в визитке не написал, значит, в себе уверен. А если уверен, значит, стоящий. Берем, Женька, и срочно. Пока себя виноватым чувствует.

— Лизка, но вроде получается, будто я перед ним унижаюсь.

— Твоей, подруга, совестью Красную площадь можно вымостить! Ты понесла убытки и мучаешься, что перед кем-то унижаешься. Звони, даже не думай. Пусть он мучается. — И без паузы продолжила сладким голосом в сторону: — Любименький, минуточку. У меня очень важный разговор.

— В ответ до Жени донеслось недовольное бурчание.

— Лизка, иди. Тебя ждут.

— А-а, — презрительно протянула та и прошептала в трубку: — Это не основной. Потерпит.

Женя фыркнула.

— Ты пойми, деньги за твои сапоги, конечно, важный момент, но не главный, — вернулась к основной теме разговора Елизавета. — Главное, осмотри мужика как следует и оцени. Провентилируй, кто он. Женат, не женат?

— Может, мне ему сразу анкету предложить? Мол, пока не заполнишь, деньги не возьму.

— Да что я тебя учу, как первоклассницу! Ты же журналистка. Пиарщица. Для тебя это должно быть как дважды два.

— И впрямь! — воскликнула Женя. — Что меня заклинило? Сейчас в Интернете пошарю. Если Русаков и впрямь известный, что-нибудь найду.

— Наконец-то! — возликовала Лиза. — Интерес здоровый проснулся. Ой, извини, пошла. А то сейчас тоже без новых сапог останусь, а я себе в «Праде» такие классные приглядела! Иду, иду, милый! А ты, Женька, работай. Судьба второй шанс тебе подкинула. Неспроста.

Евгения, как загипнотизированная, включила ноутбук и задала поиск. Ссылок на Русаковых оказалась уйма. Чтобы про всех прочитать, месяц жизни угрохать нужно, причем не ходя на работу и вообще ничего другого не делая!

Женя наугад просмотрела несколько ссылок. Сторож из Барнаула. Полный тезка мужика с маслом. Зарубил своего напарника особо жестоким способом. Сперва убил, потом четвертовал. Явный маньяк. И тот, с маслом, тоже очень странный. Вдруг один и тот же? Надо проверить. Женя несколько раз кликнула мышкой. В результате даже нашла фотографию барнаульского Русакова. Ничего общего с московским. Лет на двадцать старше, кривой на один глаз и с огромной белой окладистой бородой. Уже легче.

Поиск продолжился. Несколько новых Русаковых тоже оказались явно не те. Комбайнер, обнаруживший в распаханном поле золотой слиток. Шеф-повар московского ресторана, сотворивший порнографический десерт. Фотография была, но лишь «шедевра». Впрочем, Женя была уверена: шеф-повар оливковое масло нипочем бы не уронил. У них в этом плане профессиональная бережливость. Автор детективов. Этому оказалось всего двадцать лет. В таком духе можно было продолжать бесконечно.

— Мама, я вернулся! Как насчет пожрать?

Голос сына, раздавшийся в передней, вернул Женю к действительности. Проклятие! Об обеде она совершенно забыла! Ну Русаков! Одни от него неприятности! Она торопливо выключила компьютер.

Артем уже заглядывал в комнату:

— Диагноз ясен и безнадежен. Мать трудоголик. Тяжелый крест для растущего организма.

Женя почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Знал бы сын, чем она сейчас занималась!

— Тогда раздеваться не стану, — принял решение Артем, — а вот ты одевайся. Где-нибудь по соседству похаваем.

— Да я все для обеда закупила, не успела приготовить, — в полном смущении оправдывалась Евгения.

— И замечательно. Вернемся — сготовишь. Завтра съедим. Вообще, могла бы не мучиться. Слава богу, едальных заведений теперь навалом, на каждом шагу. И мы, по счастью, можем себе это позволить. Давай, давай шевелись, умираю.

Пока Женя одевалась, ей пришла в голову шальная мысль. Если Русаков — известная личность, может, Темка что-нибудь о нем слышал?

— Сын, ответь на вопрос. Кто такой Русаков?

— Мой бывший преподаватель по экономике, — последовал незамедлительный уверенный ответ. — На фига он тебе потребовался? Или я ему нужен? Он что, звонил?

— Нет. Это у меня по делам один контакт. Уточнить кое-что про него требуется. Какой твой преподаватель внешне? — Чем черт не шутит.

— Маленький, толстенький, лысенький, и картавит, как Ленин. И рукой так же размахивает. Прямо как в советских кинофильмах. По-моему, это он так над нами прикалывался. Но мужик очень умный.

— Не тот, — разочарованно выдохнула Женя.

Сын расхохотался:

— Это что, новый вид пиара? Втемную? Не знаешь, с кем дело имеешь? Ой, расскажи. Любопытно.

— Да нет. Просто я через этого неизвестного мне Русакова должна выйти на другого, нужного мне человека. А Русаков, паразит, маскируется. Скрывает, кто он. А мне как раз необходимо узнать, чтобы правильно разговор с ним построить.

— Тайны мадридского двора.

— Пиар — дело тонкое, — сказала Женя.

— И сомнительное, — хихикнул сын. Женя немного обиделась:

— Зато хорошо нас кормит.

— Да я не против, — чмокнул ее в щеку Артем. — Тебе нравится, и порядок. Все женщины интриганки.

Женя надела плащ и осторожно поинтересовалась:

— Тебя что, утром не покормили?

— Во-первых, я уже не грудной, чтобы меня кормить, а во-вторых, Вовкин холодильник пребывает в еще более пустом состоянии, чем наш. Вчера пиццу с ним заказали, и пока подчищали проект, за ночь всю слопали. А днем, когда проснулись, кофейку выпили, и я решил, что до твоего обеда дотерплю.

— А ты разве не у де… — начала было Женя.

Артем перебил:

— Мама, к твоему сведению, когда я не ночую дома, то большей частью работаю, а не с девушками развлекаюсь. То есть иногда то и другое совмещается, но вообще-то я парень серьезный. И… есть хочу! — прорычал он.

— Уже идем, — отомкнула замок на двери Женя.

Когда они возвратились домой, Женя мигом отправилась на кухню. Не пропадать же продуктам!

Шинкуя капусту, она опять начала мучиться. Позвонить Русакову или не стоит? Воскресенье все-таки. Человек отдыхает, может, с семьей время проводит. Неудобно отрывать. А если еще жена трубку возьмет? Объясняй ей потом, кто она, Женя, такая. Мол, я та самая женщина, на которую ваш муж вылил масло. А если жена ревнивая., вообще ужас.

И Женя решила отложить звонок до завтра. Позвонит по служебному телефону. Может, трубку возьмет секретарша. Тогда она сразу назовет организацию. А при умелом построении разговора Женя, вероятнее всего, выведает и должность шефа. Хоть будет иметь представление, что он за птица. А вообще, зачем ей это нужно? Задурила Лизка ей голову. С другой стороны, теперь и самой интересно.