Через девять месяцев напряженной работы все двенадцать инструкторов и преподавательский состав собрались в Ленинском уголке дивизиона подводных лодок.

– Хочу, товарищи, подвести итоги нашей архитрудной работы, в которой основная тяжесть легла на инструкторов! Огромное вам спасибо, товарищи инструктора ИСД!

Не надо, конечно, забывать исследователей и конструкторов, которые внесли свою лепту в работу, которую высоко оценило командование ТОФ! Инструктора свободны, а преподавателей прошу остаться! – жестко сказал Савичев.

Дождавшись, пока инструктора выйдут из помещения и последний закроет за собой дверь, Савичев вытащил из папки лист бумаги и положил перед собой. Резко выдохнув, Савичев начал говорить:

– Теперь, конкретно, об итогах:

– выяснилось, что двухсот трех учебных часов, отведенные на обучение ИСД, не хватает, чтобы полностью освоить все премудрости водолазного дела, и требуется больше времени для освоения, особенно при подготовке инструкторов ИСД;

– если физиологические особенности подводников при их спасении, материальную часть, спасательные устройства на подводных лодках, водолазное дело получается изучить, то чтобы провести практические спуски под воду, надо намного больше времени. Особенно мало времени на практические навыки – всего семьдесят восемь часов! Этого очень мало, и люди не успевают получить практические навыки;

– все инструктора ИСД прекрасно освоили передвижение по грунту по путеводной нити и по компасу в подводном положении;

– пять человек пересекли под водой бухту Золотой Рог и прошли дистанцию более шестисот метров на глубине тринадцать метров;

– проведены тренировки по входу в подводную лодку и и выходу из нее через торпедный аппарат и боевую рубку;

– модернизирован гидрокомбинезон, который показал хорошую жизнеспособность и удобство при эксплуатации;

– модернизирован ИДА «Э-4» с целью уменьшения сопротивления дыхания за счет снятия верхней сетки поглотительной коробки и вырезана передняя стенка сумки аппарата, сдавливающая дыхательный мешок и мешающая создавать в мешке достаточный для дыхания объем газов;

– найдено конструктивное решение по предупреждению переворачивания вверх ногами при выходе из торпедного аппарата подводной лодки путем переноса крепления грузов с плеч на бедра;

– применено приспособление для продвижения водолаза в торпедном аппарате, представляющее собой трос с резиновым амортизатором, крепящимся к передней и задней стенке торпедного аппарата;

– разработана и использована связь по кабелю системы «подводная лодка – берег» с помощью кабеля аварийного буя подводной лодки;

– проведена проверка возможности выноса водолазом с подводной лодки взрывчатых веществ, оружия, патронов, которые переносились в резиновых герметичных мешках;

– опробованы на резке сетей противолодочной обороны два типа ножниц. Тросы перерезались двумя водолазами за пятнадцать-двадцать минут.

В октябре у нас будут учения по выходу из подводной лодки в подводном положении.

Цель выхода: подрезка противолодочных сетей с целью форсирования подводной лодкой противолодочных ограждений, замены экипажей подводной лодки в подводном положении, высадки десанта для разведки и совершения диверсионных актов на берегу с фактическим использованием оружия и взрывных устройств.

И началась подготовка к учениям.

То инструктора выходили из подводных лодок, которые лежали на дне, то пересекали бухту под водой, двигаясь то по азимуту, то по путеводным нитям, натянутым прямо по дну бухты.

Федоров спокойно теперь мог пересечь бухту по дну залива, неся на спине сорок килограммов груза, то держась за путеводную нить, сделанную из телефонного провода, то идя по шлюпочному компасу, прикрепленному к поясному ремню.

Несмотря на постоянную нагрузку, Федоров успевал ездить вечером на тренировки в Дом офицеров к узкоглазому то ли китайцу, то ли японцу, который, набрав небольшую группу из пяти человек, по два часа работал с ними, уделяя особое внимание Федорову.

Были ли еще группы у японца, Федоров точно не знал. Но предполагал, что были, так как на первом занятии присутствовало десять человек, а сейчас только пять. Куда делись остальные, Федоров интересоваться не стал, так как его вполне устраивала такая малочисленная группа.

Уроженца соседей звали Хе Усияма, и сколько ему лет было, Федоров так и не смог определить, так как с первых секунд занятий тренер задавал такой темп, что на пустые разговоры времени совсем не оставалось.

Видя такую приверженность Федорова к новому виду самообороны, Соколов выделил своему ученику мотоциклет, на котором тот ездил на тренировки, в субботу и воскресенье по три часа занимаясь с Соколовым единоборствами по методу Ознобишина.

Где-то через полтора месяца занятий Соколов пригласил Федорова и военврача в Дом офицеров и, когда плотно закрыли двери, начал рассказывать:

– Создавая комбинированную систему рукопашного боя, мы взяли за основу тот постулат, что при настоящем бое человек действует совсем по-другому, чем на тренировках.

Всякая серьезная схватка начинается с такой дистанции, на которой единственным серьезным средством защиты является револьвер. Никакого другого способа защиты на данной дистанции употребить нельзя!

«А как же метание звездочек, о которых рассказывал и показывал Усияма? Он метал эти острые звездочки на расстояние до тридцати метров. И кто знает, что лучше: получить пулю в лоб или такую звездочку?» – мысленно возразил Федоров, продолжая внимательно слушать Соколова.

– Если нападение совершается неожиданно, то оно производится с близкой дистанции. В подобных нападениях жертву или «скрадывают» сзади, подбираясь к ней незаметно, или «абордируют» спереди (с двух-трех шагов), подходя к ней под каким-то благовидным предлогом. Иногда же наскакивают неожиданно, сделав предварительно «засаду» и спереди, и сзади. В таких случаях нападающие редко употребляют револьвер, который в такой обстановке совершенно неуместен и, самое главное, очень шумен.

Если нападение происходит из «засады», то защищавшемуся человеку выгоднее открыть стрельбу даже с короткой дистанции, нежели употребить какой-либо удар или прием.

Но если допустить, что пистолет у вас выбили палкой, или вы опоздали его выхватить, или вы выстрелили и промахнулись.

Первая мысль обороняющегося – не подпустить нападающих к себе. Как это сделать? В восьми случаях из десяти любой человек пустит в ход ноги. Так как инстинкт самосохранения предполагает работать ногами, чтобы не подвергнуться нападению неизвестного человека, ловкость и сила которого ему неизвестны.

Даже страх перед напавшим противником заставляет его действовать подобным образом. Это физиология действия человека!

«А я теперь могу и ногой, и рукой ударить за два – два с половиной метра!» – сам себе похвастался Федоров, продолжая внимательно слушать каптри, который, вне всякого сомнения, являлся высочайшим профессионалом самообороны.

В двух-трех шагах от противника ноги благодаря своей силе (ноги в три раза сильнее рук и, кроме того, обуты в ботинки или сапоги), и, кроме того, ноги бьют дальше, чем руки, являются могучим средством самозащиты.

«А вот с этим позволю не согласиться, товарищ капитан третьего ранга! Усияма вон три жженых кирпича рукой разбил!» – прокомментировал Федоров высказывание Соколова, которое не считал бесспорным, но говорить вслух не стал, продолжая внимательно слушать каптри.

– Теперь немыслимо наносить удары ногами, не хватает места для нужного размаха, а следовательно, пропадает сила ножных ударов.

«Опять спорное утверждение! Можно очень сильно ударить коленом и в пах, и по ребрам!» – вспомнил Федоров уроки Усиямы.

Соколов тем временем разливался как курский соловей перед случкой:

– Попробуйте обхватить противника руками и повалить на землю. Вы немедленно убедитесь, что это очень рискованно, так как при этом получите сильный удар кулаком. Если вы не знакомы с английским или французским боксом, то вам придется очень туго. На дистанции один-два шага первое место по убойности принадлежит кулачным ударам.

«Опять спорное утверждение! Если врезать ребром ладони по горлу, то удар по убойности получается намного лучше, чем кулаком!» – снова выдал про себя Федоров, потирая ороговевшее ребро правой руки ладонью левой.

– Бой, таким образом, развивается все далее и далее, пока противники не сойдутся вплотную и, обхватив друг друга руками, не начинают бороться. В этом предпоследнем фазисе боя бокс уступает место борьбе и джиу-джитсу!

Утверждают, что во время боксерского матча противники часто входят друг с другом в клинч.

Примерно десять-пятнадцать раз за трехминутный раунд противники входят в клинч, и это составляет порядка двадцати процентов времени схватки на кулаках. Вот на этой последней фазе борьбы и вступает джиу-джитсу со своими специфическими приемами.

«Очень интересное утверждение! Надо будет попросить у Соколова разрешение поприсутствовать на занятиях по джиу-джитсу! Особенно то место, которое касается борьбы в партере! Или лучше проконсультироваться у Усиямы?» – отметил про себя Федоров, смотря на военврача, который оказался рядом.

– Завтра вечером пойдем с тобой по компасу на берег с взрывчаткой! – шепотом озвучил ценное указание на завтрашний вечер военврач.

– Мы же никогда не ходили по компасу ночью! – попробовал отказаться Федоров.

– Надо выполнить приказ заместителя командующего! – пояснил военврач, ерзая на своем месте.

– Ночью же не видно циферблат компаса! Там нет подсветки и ничего не видно! – привел мощный, как ему казалось, аргумент Федоров.

– Возьмешь свой КИ – тридцать девятый, а я возьму свой шлюпочный, на который ребята поставили электрическую лампочку! – выдал военврач, протягивая наколенный компас, который недавно с какими-то целями забрал Соколов.

– Я не знаю, как поведет себя этот компас под водой! – выдвинул Федоров свое последнее оправдание.

– Нормально ведет! Я его до тридцати метров опускал! У нас еще мощные фонари на голове, как у шахтеров, будут! – уже вполголоса выдал военврач, успокаивающе положив руку на колено Федорова.

Соколов дернул головой и кинул на военврача злой взгляд. Военврач, не обратив никакого внимания на Соколова, постучал указательным пальцем по стеклу наручных часов.

– Перерыв десять минут! – объявил Соколов, вопросительно посмотрев на военврача.

– Старшина меня подбросит до морвокзала! – приказал военврач, который непонятно в каких отношениях находился со странным каптри, позволяя иногда приказывать Соколову.

Каптри только сморщился, но говорить ничего не стал, а сделал отмашку рукой, позволяя удалиться.