Метеоры на встречных траекториях
В тесноте ванной комнаты, в невесомости и сплошном мраке было страшновато. Мисс Зайчик не слыла трусихой, но, когда перед глазами непроглядная темень, а сама ты плаваешь над ванной среди громадных пузырей воды, в голову поневоле лезут жуткие мысли, что корабль разбит, все попутчики погибли, помощи ждать неоткуда и неизвестно, надолго ли хватит кислорода.
И кажется, что уже трудно дышать…
Где-то наверняка должны быть запасные баллоны, но как их найти?
Прошла вечность, прежде чем мисс Зайчик сумела взять себя в руки, выбралась из ванной и принялась шарить по каюте, пытаясь нащупать баллоны или хотя бы люк, ведущий из отсека.
Люк Даяна нашла скоро, а вот открыть его не сумела. Девушке было невдомек, что по ту сторону царил вакуум. Метеорит пробил внешний корпус как раз напротив каюты мисс Зайчик, проделав такую дыру, что аурентий затянуть ее не смог. Правда, на девушке был скафандр, только запасы воздуха в нем конечны. А вот в каюту кислород подавался исправно. Хотя мисс Зайчик и не подозревала об этом…
Тем временем Гагарин уже добрался до гостиной и теперь при помощи фонарика осматривал ее, пытаясь понять, все ли пассажиры на месте.
Лорд, леди, слуги… Не хватало сорванца и профессорской дочки. Значит – остались в других отсеках. Он активировал внешний динамик.
– Как вы тут?
– Что случилось, капитан? – отозвался Рокстон. – Меня не оставляет впечатление, что с кораблем какие-то проблемы.
– Вы проницательны, милорд… – чуть помедлив, ответил князь. – Несколько пробоин мы получили, но ничего серьезного. Космические корабли не тонут… Думаю, в течение часа команда устранит основные повреждения. Приношу извинения за причиненные неудобства.
– Ничего, мы потерпим. Вам помощь нужна?
От помощи капитан вежливо отказался. Но поинтересовался, где могут находиться остальные пассажиры.
– К сожалению, мы никого не видели, кроме Оливера, который заглядывал сюда в самом начале…
– Хорошо. Если вам не трудно, оставайтесь пока здесь. Я осмотрю корабль и вернусь. Свет будет в ближайшее время.
Левшину Гагарин доверял полностью. Если Федор взялся за ремонт, значит, сделает все как надо.
За ближайшим изгибом главного тоннеля оказалось неожиданно людно. Двое в скафандрах тащили за собой третьего, в раздутом, как аэростат, скафандре. В неверном свете ручного фонаря капитан не мог понять, с кем стряслась такая беда.
– Какие будут распоряжения, капитан? – головным в троице оказался Оливер. На его плече сидел паракот – тоже в специально изготовленном для него скафандре. Рядом с ним плыл Крэпс. А вот кто был третьим…
– Крэпс, двигай на помощь Левшину. Он в рубке. Кто еще с вами?
– Майкл, – отозвался каргомастер. – Время поджимало, вот и пришлось запихнуть мальчишку в первый попавшийся скаф, а тот ему явно великоват…
– Вас бы так, – сипло прохныкал мальчишка, без разрешения откинув забрало шлема. – Болтаешься, как воздушный шарик, ни рукой, ни ногой не шевельнуть…
– Имеешь скафандр, будь готов путешествовать, – пробормотал паракот. Правда, никто его, кроме хозяина, не услышал.
– Главное – безопасность! – назидательно произнес Гагарин. Он был рад, что поневоле лишенный способности самостоятельно двигаться маленький пострел не мог причинить кораблю дополнительного вреда.
– Но атака ведь уже прекратилась, – продолжал Майкл, которому нельзя было отказать в сообразительности. – Значит, можно снять скафандр!
– Нет! – отрезал капитан. – Корабль поврежден. Некоторые отсеки утратили герметичность. Потому все остаются в защитной одежде. И кстати, немедленно захлопни забрало!
Сандерс-младший опалил князя взглядом, но ослушаться не осмелился.
– Оливер, помоги Мишке добраться до гостиной, – продолжал Гагарин. – Закрепи его там понадежней. И сразу возвращайся ко мне.
– Есть, сэр! – Мистер Голд лихо откозырял капитану и поволок сорванца в указанном направлении.
Капитан остался один. Крэпс давно уплыл в рубку. В главный тоннель выходили люки складских отсеков. Не мешало бы проверить, как там припасы, но их состояние сейчас волновало Гагарина меньше всего. Другое дело – пассажиры. Юджин Гант в кубрике, где произошло что-то непонятное, а мисс Зайчик – в своей каюте. Капитан попытался думать по порядку. Если тревога застала Даяну в каюте и выбраться девушка не успела, то сейчас она отрезана от остальных отсеков разгерметизированным малым переходником. Судя по показаниям датчиков, каюта мисс Зайчик сохранила герметичность, но… В темноте, в невесомости, в одиночестве и в полной неизвестности… Даяне сейчас, должно быть, очень страшно. Небось лезут в светлокудрую головку всякие дурные мысли: все погибли, она осталась одна, без помощи и защиты…
Картинка получилась столь душераздирающей, что у князя не осталось сомнений, кого спасать в первую очередь. Юджин хотя бы мужчина. Обязан потерпеть.
Проникнуть в разгерметизированный коридор было нелегко. Придется устанавливать специальный надувной шлюз. В противном случае без воздуха останутся и другие отсеки.
– Я здесь, сэр! – доложил Оливер, появляясь перед капитаном.
– В малом переходнике вакуум, мистер Голд.
– Понимаю… Устанавливаем камеру?
– Верно…
Вдвоем с Оливером они управились довольно быстро. Князь не мог не порадоваться несчастному случаю, произошедшему с прежними каргомастером Болдуином. Этот рохля даже распределение массы толком подсчитать не умеет. Страшно представить, как бы он повел себя в аварийной ситуации. Другое дело – мистер Голд! Ему не мешает даже протез. Сразу видно, у этого человека громадный опыт межпланетных перелетов.
Как бы ни хотелось князю побыстрее освободить отрезанную от остальных отсеков Даяну, гораздо важнее было заделать пробоину. Гагарин лишь убедился по датчику давления, что воздух в каюте мисс Зайчик имеется, и сразу принялся осматривать пробоину. Дыра оказалась небольшой, едва пролезет кулак, и межпланетники споро заделали ее заранее подготовленной заплатой.
– Одна готова. – Гагарин включил подачу воздуха и, не дожидаясь, пока давление станет нормальным, подплыл к двери в заветную каюту.
Едва он прикоснулся к кнопке разблокировки, как включилось освещение. Но что для князя не стало неожиданностью, для мисс Зайчик оказалось сродни чуду. Лампы вдруг вспыхнули, одновременно резко открылся люк, и разницей давления девушку вынесло в коридор. Прямо в руки находившегося там бравого капитана.
К сожалению, объятия в скафандрах могут доставить удовольствие чисто платоническое. Но Гагарин не рассчитывал и на это. После всего пережитого Даяна прижалась к нему с такой силой, что в иных обстоятельствах князь невольно подумал бы, что в ее сердце зародилось любовь. Хотя на самом деле ею двигала лишь благодарность к своему вызволителю. А жаль! Почему-то никак не складываются у них отношения, что ни встреча – столкновение. Словно они два метеора на пересекающихся траекториях, влекомые силами взаимного притяжения и не умеющие вовремя остановиться.
– Все хорошо, – бормотал князь, оглаживая плечо, которое под жесткой тканью скафандра язык не поворачивался назвать хрупким. – Мы прорвались.
– Я думала, все уже погибли, – тихо призналась девушка. – Темнота, а вокруг никого. И невесомость…
– Ну уж нет! Если погибать, то лишь в ваших объятиях! – возразил капитан.
Мисс Зайчик мгновенно выскользнула из его рук.
– А вы хам, сударь! – заявила она, но тут же снизила тон: – Конечно, спасибо за помощь, только…
– Сейчас мы доставим вас к остальным пассажирам. – В голосе Гагарина прорезался космический холод. – Леди даст вам нюхательной соли…
– Я помогу мисс, – вмешался Оливер.
– Да, мистер Голд, будьте любезны…
Даяна одарила капитана взглядом, в котором можно было прочесть что угодно, кроме любви, и последовала за каргомастером, который взял ее на буксир.
Князь выдохнул, попытался собраться с мыслями. Теперь ему предстояло заняться кубриком, где оставался запертым американец. Судя по приборам, воздух у него имелся. Но почему тогда Левшин говорил, будто с кубриком не все в порядке?
Гагарин разблокировал люк. Изнутри вырвались отнюдь не испуганные девушки. Князь невольно отшатнулся – мимо проплыли чьи-то полосатые носки, смятые бумажки, в которых легко угадывались британские фунты, и зубная щетка. Капитан заглянул в кубрик. М-да, межпланетным порядком здесь и не пахло. А чем именно пахло, слава богу, не позволял обонять закрытый шлем. Среди невесомого хаоса незакрепленных предметов лишь один оставался на удивление неподвижным. Хотя страховочная шнуровка здесь была ни при чем. Полупассажир – получлен экипажа Юджин Гант словно прилип пониже спины к корабельному борту и лишь слабо поводил руками.
– Любопытно, – проговорил князь. – Как это вы проделываете?.. Не проще ли было оставаться в гамаке?
– Я бы с превеликим удовольствием, сэр, – признался парень. – Но не могу оторваться, словно что-то держит, – и совсем тихо добавил: – И задница болит… Извините, сэр.
– Хм…
Вслед за капитаном в кубрик протиснулся каргомастер. Они обменялись быстрыми взглядами.
– Вот, помню, был у нас случай… – начал было Оливер.
– Потом расскажете, мистер Голд, – перебил его Гагарин. – А пока загерметизируйте дверь, а я воздух стравлю. А ты, Юджин, как только давление упадет, ручками и ножками пошевели. Попробуй оторваться…
Не дожидаясь падения давления, Юджин замельтешил конечностями, но определенная часть его большого тела словно приклеилась к борту.
– Ну, операция начинается, – провозгласил Гагарин. – Заплатка готова?
– Так точно, сэр! – браво отозвался Оливер.
Давление воздуха стало стремительно падать. Купюра с выцветшим лицом королевы стремительно рванулась к решетке воздушной системы, но была ловко перехвачена капитаном. И вдруг Юджин освободился, и межпланетники сразу заметили сквозную дыру, темнеющую в светло-серой переборке.
– Мистер Голд!
Одноногий межпланетник, ловко оттолкнувшись протезом, подлетел к пробоине и прилепил аурентиевую заплату.
– Ну вот, теперь порядок, – спустя десяток минут сказал Гагарин.
В каюте снова был воздух, и можно было поднять забрала гермошлемов.
– Да, парень, ты прям в скафандре родился, – добродушно сказал Оливер. – Теперь можешь всем рассказывать, как спас корабль, закрыв пробоину своей… гм… своим телом. Конечно, синяк там ты заработал будь здоров. Сидеть будет трудновато, но это уже пустяки. До свадьбы заживет.
– До свадьбы доживет! – радостно подхватил паракот, которого тоже освободили из скафандра. – Это уже пустяки! – И вдруг осведомился сострадательно: – Не беспокоит?
Юджин только застонал.
Если бы не беспокоило!
