Долголетнее царствование Василия II имело для его братца еще одно неприятное последствие. Человек, не имеющий никакой охоты устраивать свою личную жизнь, разумеется, и не подумает заниматься этими глупостями для собственной племянницы – у нее свой отец есть, пусть и решает ее проблемы. А этот самый отец, Константин VIII, хотя официально и полноправный соправитель, такие проблемы государственной важности решать без указания фактического императора не решается. Вот и живет Зоя, как может, в императорском гинекее, греческой разновидности гарема, не такой закрытой, как мусульманская, но и особой свободы не подразумевающей. Внешние приличия более-менее блюдутся, но сколько же можно ждать и терпеть – к моменту смерти дядюшки Василия девушке на выданье исполнилось всего-навсего сорок семь лет. Для первого брака и в наше время возраст великоват, а в те времена это даже не перестарок, а совершеннейшая старуха, еще попробуй дожить до таких мафусаиловых лет. Тут не о браке разговаривать, а с другими такими же старушками об ужасных нравах современной молодежи языки чесать, не говоря уже о сдаче анализов. Византийский гинекей не такая безнадежная тюрьма, как русский терем, принцессы как-то выходят замуж, и это даже не считается экстремизмом, но этим же нужно заниматься, а до замужества Зои просто никому нет дела, и ее сестричкам совершенно не легче. Евдокии, правда, это не очень нужно – ее ничего, кроме религии, не интересует, таких и сейчас немало, а тогда было еще больше. Но третьей сестре, Феодоре, судя по всему, такая жизнь подходит так же мало, как и Зое. А результат налицо – династия под угрозой пресечения, наследника нет и неоткуда взять.

Кстати, хватит ли у вас при такой жизни упрекнуть Зою в том, что для дворцовой скандальной хроники тех времен ее жизнь явно предоставляет определенный интерес? Отказать дочери императора, если она что-то требует от простого патриция или нобиля – дело опасное, попахивающее государственной изменой. Хуже разве что отказать супруге императора, даже под предлогом того, что если император узнает, всем достанется так, что мало не покажется. А у супруг византийских императоров тоже порой случались амурные приключения – чуть дальше придется развить эту тему подробней. Так что не станем удивляться и пожалеем бедную женщину, половозрелую, физически здоровую и далеко не безобразную. Она от высокой придворной нравственности, должно быть, уже просто на стенку лезла. Чего ж тут удивляться, если бедняжка и не соблюла в чем-то моральный кодекс строителя Византийской империи? По сравнению с какой-нибудь современной, скажем, принцессой Монако она вообще столп нравственности, целомудрия и благочестия, а по моральным нормам тех времен аморалка без публичного скандала просто не считалась – делай все шито-крыто, и все вокруг будут довольны. Во всяком случае, сделают вид, что довольны. Так что и мы эти милые шалости принцессе Зое в вину ставить не будем. Лучше посмотрим, что получилось, когда жизнь все-таки сжалилась и предоставила ей шанс на личное счастье.

Когда здоровье императора Константина вдруг резко ухудшилось, да еще и в возрасте, до которого в те времена вообще мало кто доживал, он наконец-то вспомнил, что надо бы позаботиться о престолонаследнике. Сам он в этом плане уже был, увы, совершенно бесперспективен – даже в благодатном Средиземноморье к семидесяти годам это может оказаться невозможным. Сначала в мужья Зое запланировали знатного вельможу Константина Далассина, но он в это время выполнял какие-то служебные поручения на окраине империи, и до его возвращения император откровенно боялся не дожить. Тогда император остановил свой выбор на префекте Константинополя Романе Агрире. То, что он был женат, императора очень мало беспокоило – ну так разведется… Все придворные и так боялись императора как огня, потому что он, не имея возможности выкалывать глаза беззащитным пленным, как его брат, стал в подражание ему подвергать этой ужасной каре провинившихся придворных, причем за самые разные провинности – и большие, и малые, и нигде, кроме императорского воображения, не существующие. Префект Роман был вполне достойным супругом и жил со своей женой в добром согласии, но кого это будет волновать, если император прикажет? Что действительно лучше – лишиться глаз, должностей и богатств, отказав императору, или получить новые милости, согласившись с ним? Учтите, судьбы его супруги решение префекта не меняет – будет пострижена в монашки и в первом случае, и во втором. Как вы понимаете. Роман Агрир сделал правильный выбор. Его жена ушла в монастырь, а он некоторое время даже не знал, на какой из императорских дочек ему предстоит жениться. Но вскоре выяснилось, что богомольной Евдокии брак вообще не в радость, младшая принцесса Феодора почему-то замуж за него не рвалась, и лишь Зою этот вариант чрезвычайно обрадовал – мол, давно пора, что вы раньше-то думали? Брак состоялся, и Зоя принесла своему мужу в приданое, помимо сомнительной девической скромности, массу богатств, должностей и прочих материальных благ, а в первую очередь – звание наследника престола. Буквально через несколько дней после дочкиной свадьбы император скончался, и Роман III Аргир совершенно законным образом воссел на дарованный ему Зоей престол. Вот она и одарила империей первого своего мужа – так уже делали многие. Но она всех превзойдет!