Эта история, конечно, в наши учебники не попала, но в новейшие времена о ней говорили и писали довольно много. Но вот видят ее обычно как-то слюняво-романтически – в духе известной песни, которая, спасибо Алле Пугачевой, у нас уже чуть ли не в подкорке сидит. Небось никто не знает о ее герое, короле Луи Втором, что он действительно существовал, причем не в одном экземпляре. Был Louis II le Begue, Людовик Заика, французский король, вроде подходит – ленив, бестолков, по характеру совершеннейшая тряпка, и с первой супругой, Ансгардой Бургундской, в итоге развелся, что и следовало ожидать при таком способе устройства личной жизни. Но и его дядюшка, Людовик II Немецкий, – тоже формально Луи II, вот только с женой вроде не ссорился. И Людовик II Венгерский, погибший двадцатилетним в битве с турками при Мохаче, для французов по определению Луи Второй, хотя для венгров он как раз Лайош (ну, у венгров даже Александр Македонский зовется Надь Шандор, они даже античных знаменитостей мадьяризируют) – правда, вряд ли это он, его жена, Мария Австрийская, вроде и умница была, и красавица, и мужу хорошо помогала, да не спасло это его в тогдашней совершенно пиковой для Восточной Европы ситуации, где турки что хотели, то и делали… Впрочем, смысл у песни все равно один и тот же – «но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король!». Не может, и все тут! А если может, то дорого за это платит – мол, об этом и весь спич…

Ах, дорогие мои, не надо о королях столь пессимистично – бывают и в королевских семьях счастливые пары. Правда, чаще всего с любящими супругами случается какая-то пакость. То Мария-Антуанетта, с которой Людовик XVI Французский пылинки сдувал, заживет так весело, что немалую часть вины за Французскую революцию следует списать на ее покровительство бездельникам, расточителям и титулованным тупицам. То китайский император Сюаньцзун так полюбит прекрасную Ян Гуйфэн, что отдаст правление империи на откуп ее алчной родне, из-за чего империя утонет в хаосе мятежей, а ее саму голодные гвардейцы, которых ее экономный братец держал на половинном пайке, повесят на грушевом дереве, а потом втопчут ее тело в песок копытами своих коней, причем вместе с её (и императора!) малолетними детьми. То великий завоеватель Сулейман Кануни так влюбится в украинскую полонянку Настю Лисовскую, более известную нам под вымышленным именем Роксолана, что прикончит по ее наущению кучу собственных детей и внуков, чтоб посадить на престол империи ее сыночка-алкоголика (для мусульманского правителя черта особенно полезная!) – в начале книги об этом говорилось достаточно подробно. В общем, невольно задумаешься, стоит ли в королевских семьях думать о супружеской любви, если из-за нее государство так трясет. Не подтверждает ли это наличие в популярной песенке некой сермяжной правды?

Боюсь, что не только в любви здесь дело. Присмотритесь – во всех перечисленных случаях любимая супруга начинала совать нос не в свою сферу компетенции. Была королевой, а играть хотела как король – чтоб каждое нападение на нее считалось угрозой матом и дополнительно осуждалось за непристойность. Да еще и ходить желала по всей доске, и по горизонтали, и по вертикали, и по диагонали. Все это плоды невежества, незнание истории шахмат, согласно которой королева только через клеточку и ходила, а носиться от a1 до h8 начал уже ферзь, по-персидски аль-фирзан, на наши деньги премьерминистр. А связывают такое повышение мощи этой фигуры европейские историки шахмат с Изабеллой Кастильской, которая в объединившейся Испании имела явно не меньше власти, чем ее супруг Фердинанд Арагонский, – кстати, по времени совпадает, действительно именно тогда изменились в этой части правила игры. В принципе, Изабеллу можно понять, в своей Кастилии она была никакая не королева, а самый настоящий король, как и Фердинанд в своем Арагоне – вот и решили править совместно в объединенной после их брака Испании. Но в итоге ничего хорошего не вышло, и Изабелла не только создала всемирную империю, отправив в плаванье Колумба, но и заложила под нее уничтожившую ее мину, учредив инквизицию. Об этом, кстати, мы поговорим чуть позже.