Глава 16

13-й Ярмутский стрелковый полк от обстрела не пострадал. Предупрежденный Нечихаевым полковник Бредфорд выпросил у командования самый опасный участок обороны — поближе к обложившим город русским войскам. Если кто-то и удивился героическому порыву сэра Эшли, то приписал его всеобщему воодушевлению, охватившему британскую столицу. И совсем никто не обратил внимания на тот факт, что в строительстве укреплений принимали участие люди, разговаривающие на английском языке с ярко выраженным акцентом. Должно быть, жители Оркнейских или Шетландских островов, привлеченные невиданным в их бедных местах жалованьем. Целый шиллинг в месяц! Он, знаете ли, на дороге не валяется и на дереве не растет. За такие деньги можно убивать!

Но пока убийств не случалось, и сержанты Ярмутского полка внимательно прислушивались к мнению этих самых незнакомцев, незаметно оказавшихся главными распорядителями работ.

— Зазоры между бочками оставляйте, tvoju mamu, иначе там темно будет! И какой dolbojob забыл выбить днище?

Технические термины помогали правильно сделать, а потом замаскировать многочисленные проходы в баррикадах. Лежат себе дубовые бочки из-под соленой рыбы, заваленные горой всевозможного мусора, и лежат… кому какое дело? Зато со стороны противника через тайные туннели нескончаемым потоком текут крупные партии самого ходового по нынешним временам товара — муки, вяленого и копченого мяса, овечьего сыра и топленого свиного сала.

Поначалу сэр Эшли удивлялся неслыханному гуманизму русских и в разговоре с майором Нечихаевым не удержался от вопроса:

— Скажите, сэр Майкл, зачем вы это делаете? Осажденные города всегда брали измором, а ваш провиант позволит хоть на чуть-чуть, но оттянуть голодовку.

Ответ оказался столь же неожиданным, сколь и рациональным, что не могло не найти одобрения в душе старого циника:

— Видите ли, господин полковник, мы не торопимся брать Лондон. Ведь в этом случае никак не избежать пожаров и больших разрушений, и потом потерявшее все средства к существованию население нам же придется и кормить. И, что самое печальное, кормить за счет казны Российской империи. Но наше государство не так богато, как утверждает всеобщее заблуждение, и не сможет содержать столько голодных ртов бесплатно. Заначки-то у них останутся под завалами, так?

— Заначки?

— Кубышки, тайники с золотом и серебром, горшочки лепреконов-башмачников…

— Понятно! — воскликнул проникшийся великолепием замысла полковник. — И штурм начнется только после того, как у жителей кончатся деньги?

— На обмен тоже соглашайтесь. Российская империя заинтересована в спасении произведений искусства, украшений, древних книг, рукописей и архивов. На последнее обратите особое внимание — государь император Павел Петрович не может допустить гибели культурного наследия европейской цивилизации.

— Да, но…

— Опасаетесь, что в старинных хрониках обнаружится подтверждение прав русского императора на английский престол?

— Нет, что вы!

На самом деле сэр Эшли был достаточно наслышан о заявлении Павла Петровича, что английская корона принадлежит потомкам Великого князя Владимира Мономаха после женитьбы оного на дочери короля Гарольда Второго. И как теперь все повернется?

— Трон обещан вам, господин полковник, и это не ставится под сомнение! — твердо заявил Нечихаев. — Кстати, вы в профиль очень похожи на прижизненные портреты своего великого предка, подло убитого норманнскими завоевателями при молчаливом одобрении всей Европы.

— Извините, но портретов Гарольда не существует.

— Так найдите! Неужели и это нужно объяснять?

Мысль так запала в голову сэра Эшли, что и сейчас, спустя три дня после разговора, он не перестал ее обдумывать. Даже появились кое-какие планы по претворению в жизнь, но требовался совет приближенного к особе русского императора человека. Господи, ну почему сэр Майкл так долго не появляется? Как ушел в сопровождении двух сержантов в сторону центра города, так до сих пор от него никаких известий. Уж не случилось ли чего-нибудь?

— И откуда их здесь столько? — Князь Иоселиани вытер нож о штаны только что прирезанного им английского солдата. — Темно, сыро, пауки везде… нет же, так и тянет в подвалы. Или тут у них гнездо?

— Ага, берлога, — охотно откликнулся граф Замойский. — Прямо тут и размножаются неизвестным науке способом.

— Я серьезно спрашиваю.

— А ты про Гая Фокса никогда не слышал?

— Нет, не слышал. А он кто?

— Историю, Мишико, нужно учить, потому что она всегда может пригодиться.

— Зачем, если минно-взрывное дело интереснее и полезнее? И потом — русскому князю вовсе не обязательно знать байки диких древних бриттов. Я, друг мой Александр, сказками не увлекаюсь.

— Ты же грузин. Или нет?

— А ты поляк. Это разве мешает быть русским? Наша национальность от происхождения не зависит.

Нечихаев в споры не вмешивался. Он был занят закладкой мины, и отвлекаться от сего действия не собирался. Сама взрывчатка, представляющая собой прямоугольные бруски бурого цвета, довольно безопасна в обращении и не любит лишь резких ударов, а вот химический взрыватель покойного профессора Товия Егоровича Ловица — штука капризная, требующая внимательности и повышенной аккуратности. И тем и другим майор обладал в избытке, но лишних предосторожностей не бывает по определению. А разговоры мешают, как и приближающиеся громкие голоса. Их всего трое? До чего же опрометчивый поступок и преступная беспечность.

Ага, готово… теперь осталось продублировать взрыватель двумя нажимными запалами, и почти все. Это на случай, если мину все-таки обнаружат и захотят обезвредить. Обманка опять же не помешает. Всего лишь один старинный пистолет с колесцовым замком, но попытавшегося его убрать тоже ждет неприятный сюрприз.

Через десять минут Нечихаев закончил работу и бросил за пределы очерченного светом масляного фонаря круга короткое:

— Как там?

Граф Замойский вынырнул из темноты с довольной улыбкой, брызгами чужой крови на мундире и трофейной саблей в великолепных ножнах в руке:

— Все в порядке, Михаил Касьянович, но мы не знаем общую численность охраняющего подвалы караула. Вдруг обеспокоятся пропажей патрулей и пойдут на поиски? Шум поднимут, а он нашим планам повредит.

Мишка задумался. Он не рассчитывал на такую активность англичан в подземельях Парламента. Традиции традициями, но проверять подвалы каждые десять минут — это явное излишество.

— Живым никого не взяли?

— Никак нельзя было. Они же втроем ходят, так что хочешь не хочешь, а приходится убирать с первого удара. А то мало ли…

— Покойников хоть спрятали?

— Куда? Кругом голые стены, а если есть двери, то обязательно заперты на замок.

— И где же эти неприступные двери?

— Да вот тут, за угол, а потом два раза направо.

Воспитывавший Нечихаева генерал-майор Борчугов в свое время постарался дать приемному сыну всестороннее образование, не ограниченное ни курсом классических наук, ни рамками неправильно толкуемой и понимаемой морали. Старый ахтырский гусар имел отличающиеся от общепринятых взгляды на жизнь и нанимал Мишке лучших учителей во всех сферах человеческой деятельности, начиная от стрелкового мастерства и фехтования до ножевого боя и карманных краж. Танцы и поэзия тоже не остались обделены вниманием, но основной упор был сделан на умение выживать в любых обстоятельствах с нанесением максимального ущерба противнику. Наука вскрытия замков и проникновения за запертые двери тоже изучалась, и пара завсегдатаев Шлиссельбургской крепости получила помилование именно за выдающиеся успехи своего ученика.

Мой многоуважаемый читатель, несомненно видевший в синематографе старую фильму «Сверхчеловек против лис-оборотней Микадо» с Федором Ивановичем Шаляпиным в главной роли, воскликнет: «В жизни таких людей не бывает!» — и окажется не прав. Судьба Михаила Касьяновича Нечихаева гораздо интереснее любой фильмы, и, когда будут рассекречены некоторые обстоятельства его жизни и карьеры, вы ахнете от изумления!

На возню с замком ушло чуть больше времени, чем на изготовление подходящей отмычки — шомпол от английского ружья слишком толстый, а искать что-то более подходящее просто некогда. Но и эта железка в конце концов поддалась усилиям, и замок, проскрежетав на прощание внутренностями, открылся.

Нечихаев заглянул за дверь, чертыхнулся и знаком попросил Замойского посветить фонарем. Потом оба одновременно скривились от ударившего в нос мерзкого запаха и открывшегося не менее мерзкого вида.

— Что это, Михаил Касьянович? — Граф остановился на пороге и разглядывал кажущиеся бесконечными уходящие в темноту ряды клеток. — Тюрьма?

— Нет, Александр Степанович, это мастерская по изготовлению английского оружия возмездия.

— Они? — Замойский сделал шаг вперед, чтобы получше разглядеть людей в клетках, но Нечихаев попридержал его за локоть. — Как они могут стать оружием возмездия?

Мишка криво усмехнулся. До командования Красной Гвардии и до ее особого отдела доходили слухи о работе британских ученых над некой проблемой, способной не только остановить русскую армию, но и полностью ее уничтожить, не считаясь с собственными потерями. Поначалу за это «чудо-оружие» приняли английские ракеты, совсем недавно — дальнобойные секретные гаубицы большого калибра, а тут вот оно как…

— Знаете, Александр Степанович, от каких причин возникают заразные болезни? Не вдавайтесь в научные рассуждения, а попробуйте сказать своими словами.

Замойский пожал плечами:

— Наш батальонный фельдшер говорит, что все болезни происходят от грязи и нечистот.

— Именно так. А здесь мы видим идеальные условия для любой заразы, от оспы и холеры до бубонной чумы.

Заглянувший в дверь Иоселиани сморщил нос и тоже спросил:

— Разве чуму разносят не крысы, а китайцы с индусами и негритосами?

— Африка и Азия есть территории, где болезни зарождаются сами собой, и существует теория, согласно которой тамошние жители с самого рождения являются носителями любой заразы, и стоит только поместить их в условия скученности и содержать в ослабленном состоянии… И добавьте сюда нечистоты.

— Российская академия наук не разделяет подобные заблуждения, — возразил граф Замойский. — Дикая и бесчеловечная теория.

— Но тем не менее британские ученые захотели ее проверить.

— Именно здесь, в подвалах Вестминстерского дворца?

— А что такого? На штурм этого английского символа пойдут наши лучшие части, включая Красную Гвардию, воздушно-гусарские полки и две бригады егерей, так что в случае успеха эксперимента окажутся зараженными именно они, а потом уже и вся армия. Как думаете, Александр Степанович, русский солдат откажет в помощи этим вот бедолагам? Конечно же нет… будут выносить, отмывать, кормить…

— А мы?

Нечихаев вздохнул:

— А мы оставим все как есть. Если британская научная теория верна… то ну их к черту! — Он потянул за цепочку карманных часов. — До взрыва мины остается чуть больше часа, и нам остается только надеяться на очистительную силу огня и посочувствовать несчастным. А потом сделать все, чтобы наказать их убийц. Не кривите рожу, сержант, вы видите перед собой именно покойников, и никак иначе.

— Но они еще не заразные?

— Пока, может быть, и нет. Но кто знает? А вот что будет через месяц, когда сюда войдут наши войска?

— Да, но…

— Отставить пререкания, сержант Замойский! Пять минут на перетаскивание сторожей, и вперед! Есть тут одно интересное место, куда мне очень хочется наведаться. Составите компанию, господа?

После трагической гибели принца-регента Парламент постановил временно передать всю полноту власти в Соединенном Королевстве премьер-министру лорду Персивалю Спенсеру. Кому еще, как не ему, выполнять привычные обязанности? Ведь Его Высочество никогда не утруждал себя государственными делами, предпочитая проводить время в развлечениях и увеселениях. Династия, опять же, не прервалась, так как жив еще один наследник престола, пребывающий сейчас в Индии, и нет повода менять устоявшееся положение дел. Знамя, каковым является Его Величество король Георг III, сохранилось, и борьба продолжится его именем.

В связи с тревожной обстановкой в Лондоне лорд Спенсер вообще перебрался жить в Вестминстер, приказав обустроить подобающие должности и положению апартаменты рядом с залом заседаний верхней палаты. Во-первых, очень удобно и не приходится подвергать свою жизнь опасности при поездках от дома и обратно, а во-вторых — господа из парламента постоянно находятся под контролем, что гарантирует отсутствие нездоровых поползновений к капитуляции. Не то чтобы у кого-то такие мысли появлялись, но кто знает, как оно дальше повернется. Аристократия тем и отличается от плебса, что может делать со своим честным словом все, что заблагорассудится, и понятие предательства по отношению к джентльмену применять некорректно. Право перейти на сторону сильного освящено веками британской истории и не подвергается сомнению. Главное — не дать шанс им воспользоваться.

Невзрачный человек в потертой одежде, сидевший в кресле напротив премьер-министра, не принадлежал к древнему роду и не мог похвастаться двенадцатью поколениями славных предков, но его польза для Соединенного Королевства заключается отнюдь не в длинной родословной. В палате лордов немало родовитых болванов, так что поневоле начинаешь сожалеть, что их пращуров не прибили где-нибудь в Палестине во время очередного крестового похода.

— Итак, мистер Керри, вы утверждаете, что вашим людям удалось встретиться с самим французским императором? Учтите, здесь не книжная лавка, и за сказки платить никто не собирается. Помните недавнее утверждение, будто бы покушение на русского генерала Тучкова подготовлено идеально? Кто обещал успешный исход той операции?

Человек, названный мистером Керри, сохранил невозмутимое выражение лица, но про себя отчаянно чертыхался. Покушение на командующего всей армией вторжения генерал-майора Тучкова готовил он лично, но брать на себя ответственность за провал не собирался. Кто мог предположить, что подкупленного французского гвардейца в тот же вечер арестуют по обвинению в совершении военных преступлений на территории Российской империи во время «Восточного похода»? Слава богу, русское министерство госбезопасности не любит бюрократических проволочек и долгих судебных спектаклей, так что француза повесили прежде, чем он сообразил купить право на жизнь рассказами о связях с английской разведкой.

— Это исключено, сэр Персиваль, — Керри извлек из кармана поношенного сюртука вчетверо сложенный бумажный лист. — Вы узнаете руку Наполеона? Вот письмо, прочитайте.

— Какая неосмотрительность с его стороны! — Премьер-министр выхватил из рук своего лучшего шпиона послание императора. — А если бы оно попало к русским?

— Во-первых, сэр, такого случиться не могло. Мои люди вне подозрений и пользуются полным доверием самого майора Нечихаева.

— Он уже майор? А вам не кажется, мистер Керри, что настала пора подрезать птичке крылья?

— Как вам будет угодно, сэр. Но не стоит ли подождать еще немного?

Лорд Спенсер задумался. Вопрос не такой простой, каким он кажется на первый взгляд. Да, пробравшиеся в город гусары майора Нечихаева устраивают диверсии и отстреливают занимающих весьма высокие посты людей, но они же одновременно аккумулируют в своих руках поистине гигантские суммы в наличности, драгоценностях, векселях и предметах искусства. И воспользоваться услугами врага для улучшения личного благосостояния для любого истинного британца является делом богоугодным и благородным. Вот только излишняя алчность как бы не повредила — русские непредсказуемы, их византийское коварство общеизвестно, хотя многими ошибочно трактуется как готовность идти на уступки… Да, если затянуть с развязкой, то майор оставит всех с носом, и несколько миллионов фунтов уплывут в Петербург.

— Передайте своим людям, мистер Керри, пусть разберутся с наглецом и окончательно решат проблему. И что там вы говорили про второе?

— Во-вторых, сэр, я хотел рассказать о намерении этого майора сделать то, что когда-то не удалось Гаю Фоксу. Поступившее в его распоряжение взрывчатое вещество в десятки раз превосходит по мощности все известные виды пороха, и по непроверенным данным…

— Вы идиот и тупица, Керри! — Премьер-министр подскочил с кресла и затрезвонил в серебряный колокольчик. — С этого сообщения и нужно было начинать! Государство в опасности, а я в это время выслушиваю глупые истории про Наполеона Бонапарта и его желание вступить в переговоры! Это бред, мистер Керри!

Так и не развернутый листок полетел на пол, а лорд Спенсер рявкнул на появившегося секретаря:

— Льюис, мы немедленно покидаем Вестминстер.

— Да, сэр. Куда, сэр?

— Куда угодно, хоть в Тауэр, но лишь бы подальше от этих болванов. Передайте мое распоряжение выделить конвой.

Покинутый премьер-министром кабинет пустовал совсем недолго — минут через пять после его ухода тихонько приотворилась дверь, и раздосадованный обманутыми ожиданиями Нечихаев произнес:

— Уплыла рыбка, черт побери! Вот же денек не задался.

— Что-то случилось, Михаил Касьянович? — Граф Замойский проскользнул мимо командира внутрь и огляделся. — Здесь довольно мило. Но вы обещали нам сюрприз?

— Обещал, — мрачно кивнул майор… — Но, как видите, мы никого не застали.

— А кто должен быть?

— Да так, ерунда… всего лишь премьер-министр.

— Английский?

— А чей же еще? — Нечихаев тяжело вздохнул и подобрал валяющуюся около двери бумажку. — Документы, если какие найдем, забираем с собой.

— Зачем нам они? — Иоселиани, из всех наук уважающий только минно-взрывное дело, с подозрением относился к любым бумагам, особенно к их перетаскиванию. — Вон в том шкафу их пуда полтора будет, а то и все два. Может быть, просто подожжем?

— Грузимся и уходим. А будет время, то и почитаем. Надеюсь, вы, князь, не ставите под сомнение пользу самообразования?

— Нет! То есть да… В смысле, не ставлю.

— Это хорошо. На все про все у нас десять минут. Начали, господа!

Обращение

Председательствующего Офицера Парламента Шотландии к шотландскому народу по поводу капитуляции Эдинбурга и провозглашения независимости Шотландии.

Эдинбург, 7 ноября. Как передает телеграфная служба Российской империи, шотландские газеты напечатали приказ генерал-лейтенанта Ирвина Уэлша, фактического правителя Шотландии, о безоговорочной капитуляции всех сражающихся шотландских частей и подразделений в составе иных полков. В приказе было сказано:

«Шотландские мужчины и женщины! Парламент Шотландии принял закон о выходе из Соединенного Королевства и реставрации монархии. Сегодня, 7 ноября, издан указ о безоговорочной капитуляции всех сражающихся шотландских войск, так как королевство Шотландия не находится в состоянии войны с Российской империей, Французской империей, королевствами Дания и Нидерланды. В качестве местоблюстителя престола, которому командование союзников поручило ведать военными делами, я обращаюсь в этот торжественный момент нашей истории к шотландской нации.

После героической борьбы с непревзойденной стойкостью в течение почти тысячи лет Шотландия наконец-то избавилась от своего главного врага. Продолжение войны на стороне британской короны будет означать лишь бессмысленное кровопролитие и бесполезное разрушение. Правительство, чувствуя ответственность за будущее своей нации, было вынуждено действовать, учитывая крах всех физических и материальных сил, и просить императора Павла Петровича о прекращении военных действий и назначении монарха на пустующий престол нашего королевства.

Это было благороднейшей задачей Парламента Шотландии и правительства, поддержавшего его после страшных жертв, которые потребовались для того, чтобы спасти на последнем этапе войны жизнь максимального числа соотечественников. То, что война не была закончена немедленно и одновременно, должно объясняться единственно этой причиной. Завершается этот серьезнейший час для шотландской нации и ее будущего.

В этот торжественный момент мы исполнены чувства глубокого благоговения по отношению к погибшим в этой войне. Эти жертвы возлагают на нас высочайшие обязательства. Наше сочувствие, в первую очередь, принадлежит раненым, осиротевшим и всем, пострадавшим в этой борьбе. Никто не должен питать иллюзий по поводу суровости условий, которые будут поставлены шотландскому народу нашими новыми союзниками во искупление вины. Сейчас мы должны посмотреть в глаза нашей судьбе прямо и безоговорочно.

Никто не может усомниться в том, что будущее будет трудным для каждого из нас и что оно потребует жертв от каждого из нас во всех областях жизни. Мы должны принять это бремя и верно выполнить обязательства, которые мы на себя берем. Да здравствует свободная Шотландия! Да здравствует император Павел Петрович! Да здравствует будущий король Шотландии, имя которого будет озвучено чуть позднее, после консультаций с прибывшим в Эдинбург графом Александром Христофоровичем Бенкендорфом!»