Книга: Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем
Назад: Часть четвертая Патроны, виски, помидоры
Дальше: Глава вторая Ах, эта стройка…

Глава первая
А кому сейчас легко?

Стреляли…
Саид. Х/ф «Белое солнце пустыни»
Осень 1794 года. Долина Дакота
Динго
Даже удивительно, как летит время. Вроде недавно кончилось лето, а уже середина октября. Затишье какое-то образовалось. Мастерские заработали, особых проблем не возникает. Все, что должно быть поставлено на поток, – делается, как и положено. Возникающие мелкие вопросы решаются в рабочем порядке, новых идей пока не возникло. Я даже что-то вроде отпуска на недельку в сентябре себе взял, как раз на бархатный сезон. Уехали с Антилопой на побережье, в Вихри, передохнуть, искупаться, благо вода теплая. А то последние две недели были слегка суматошными.
А ведь практически еще вчера я обрадовал Ронана скорым переездом. Это было в начале июня. Помню наш тогдашний разговор.
– Ронан, помнишь, ты ворчал, что здесь вам вместо полноценного дома приходится жить в двух комнатах барака. Так вот, готовься въезжать в новый дом.
– И где же он будет? – удивился тот, прекрасно зная, что с площадями в Ломоносове не густо.
– Да тут недалеко. Помнишь ту долину, где ты с нашими разведчиками встретился? Вот туда мы и переезжаем вместе с мастерскими и еще много чем.
– Ничего себе недалеко, – усмехнулся он.
– Зато места много, – парировал я, разворачивая план поселка и обводя карандашом группу участков. – Смотри сюда, один из этих домов твой, на выбор. Значит, так, послезавтра туда уходит конвой с грузом, бери повозку, сажай в нее Морну, и езжайте. Отпуск вам даю на две недели, конвойцы обратно пойдут не сразу, пару-тройку дней отдохнут, да и на рудники заходить будут, как раз и получится. За детьми мы присмотрим.
– А к кому мне там обращаться?
– В долине сейчас Логинов командует, так что все вопросы решай с ним.
– Да, еще, босс, а ваш дом где будет? – поинтересовался Ронан.
– Вот тут, – показываю на схеме, – а здесь дома Анатолия и Зануды. Все начальство кучно у нас расположилось. Так что иди, собирайся в дорогу.
А к возвращению Ронана прибыл и караван с ирландскими переселенцами.

 

Зима – весна 1795 года.

 

Долина Дакота
Интеграция в наше общество полусотни ирландцев не могла пройти сразу и гладко. Нам в Дакоту достались кузнец с семьей и двумя подмастерьями, столяр с нехилым выводком дочек и немолодой плотник-вдовец с двумя взрослыми – семнадцати-восемнадцати лет – сыновьями. Выходцы из Эйре – народ веселый и бесшабашный, но горячий и взрывной, а обстановка и взаимоотношения у нас радикально отличаются от привычных им, так что без трений не обошлось. К счастью, Ронан помог нам в этом деле неоценимо. В конце концов, это по его наводке они сюда перебрались, вот он и взял над ними что-то вроде шефства. Если не считать крупной ссоры одного из сыновей плотника с Волчьим Хвостом, в результате которой парня пришлось отливать холодной водичкой, остальные инциденты до серьезного мордобоя не доходили. Но ничего, как-то все утряслось, новенькие при деле, молодежь в школу пошла, да и старшее поколение тоже по вечерам занятия посещает. Так что не до бузы им сейчас.
Заодно я по ходу дела Монику Рамирес в долину перетянул. Девчонка действительно неплохо по дереву работать умеет, вон какой барельеф с портретом погибшей Эллен Колтон на доске вырезала. Хотела его к кресту на могиле приделать, заместо фотографии, но мы отговорили. Деревяшку как ни лачь, чем ни покрывай, все равно на сыром воздухе долго не простоит. Так что висит теперь резной портрет Эллен в штабной избе в Вихрях. Но искусство – дело, конечно, хорошее, однако у нас более прозаичной работы хватает. Вот я и озадачил Монику подгонкой лож к карабинам. Плотники со столярами делают основную работу, а за ней тонкая доводка, беддинг. Да еще подсунул ей Одинокую Белку в ученицы. Шоно ногу юной индианке слегка поправил, пришлось ей снова кость ломать, но результат обещал проявиться через некоторое время. Как обещал наш медик: «Конечно, хромота все равно останется, я не бог и даже не хирург, но коленка должна снова сгибаться, как гипс сниму, пусть расхаживается. Главное, разрабатывать ногу потихоньку, тогда результат будет лучше». Вот я девушку к делу и пристроил.
А пока отдыхали на море, меня идея и стукнула. Выпросил у Кобры со склада Котенкин ППС и уселся чертить. Так, вернувшись в долину, пистолет-пулемет и утащил. Правда, начал конструирование не с автомата, а с магазина. Ну не получался у нас коробчатый магазин под карабинный патрон, вот я и решил попробовать сделать дисковый. Благо совершенно случайно наткнулся в одном из ноутбуков на фотографию китайского «барабана» для РПК, конструкцию которого можно было использовать и для патронов с закраиной. Вот его мы, как смогли, и воспроизвели, причем размахнулись аж на стозарядный. Правда, в итоге емкость получилась «всего» девяносто восемь патронов. Для испытаний был срочно переделан «Штарк». Конструкция после небольших доработок показала свою работоспособность. Сначала опробовали стрельбу одиночными, потом удалили разобщитель из спускового механизма. Конечно, не предназначенный изначально для этого карабин от стрельбы очередями быстро развалился, но того, чтобы задержек по вине магазина не случалось, мы добились.
Эксперимент признали удачным, так что можно было приниматься за пистолет-пулемет. Конструкцию Судаева повторили процентов на восемьдесят. Главное отличие – увеличилась длина отката затвора, что снизило темп стрельбы до более удобных пятисот пятидесяти выстрелов в минуту против семисот у ППС. А рукоятку вместе со скобой, наоборот, перенесли вперед, вплотную к горловине магазина, соединив длинной тягой спусковой крючок с механизмом. И кожух ствола срезали под углом для компенсации отдачи, как у ППШ. Приклад поставили коротенький деревянный, но можно было сделать и складной металлический. Конструкция получилась достаточно простой, крепкой, но весьма увесистой, чем-то напоминавшей прославленный гангстерскими разборками «Томми-ган». Почти четыре кило весил автомат, и еще два семьсот снаряженный магазин.
Первые два образца расстреляли вдрызг на полигоне. Сожгли более десяти тысяч патронов на ствол, но добились безотказной работы автоматики. Всеслав, приехавший на испытания вместе с Коброй, сначала обрадовался, потом взвыл.
– Он же весит как два лома!
– Да, тяжеловата машинка, – поддержал его Сергей.
– Так у него больше двух с половиной кило на магазин приходится! – отбивался я, не ожидая такого наезда. – А саму конструкцию облегчать некуда. Технологически мы к этому не готовы. Только-только контактную сварку ввели на производстве.
– Что-о-о!.. – удивился Кобра. – У вас есть сварочный аппарат?
– Есть, – самодовольно ухмыльнулся я. – Для точечной сварки. Электричество есть, трансформатор тоже, а значит – и сварочный аппарат сделали.
– Убил!
– Слушай, – предложил Всеслав, – а если емкость магазина вполовину уменьшить, на сколько он полегчает?
– Ну сам считай, почти двадцать граммов на патрон, полсотни на килограмм потянут. Ну и что-то в железе барабана убавится.
– И то хлеб, – кивнул он. – Если до пяти кило доведешь, уже приемлемо будет. Даже пяти с половиной. И приклад нам складной приделай, как у «Судаева».
Так и сделали. К Новому году были готовы два десятка автоматов, к которым прилагалось по паре «больших» барабанов и по четыре «маленьких», на пятьдесят два патрона. С уменьшенным магазином конструкция полегчала на кило триста, что Всеслав нашел вполне приемлемым. Так что ряд бойцов из пограничников-нуму незадолго до Нового года получили новое оружие. А еще четыре автомата с большим запасом патронов, упакованные в ящики, готовились к отправке Котозавру и Климу. Нам же пришлось озадачиваться расширением патронного производства, правда, оснастка для этого была уже давно заготовлена, после Нового года мы готовились запустить еще две линии вдобавок к имеющимся.
Ронан с Логиновым меня тоже порадовали. У них получилось сделать полноценную винтовочную гильзу. Причем технология сразу продумывалась как массовая, с возможностью расширения производства. В качестве модели была взята гильза 408 CheyTac. Дело в том, что среди вещей из автобуса, по-моему, у того же Боба Деккера нашелся брелок, сделанный из такого патрона. Эта «безделушка», естественно, без ключей, долго стояла у меня на столе в качестве милитаристского сувенира, а потом мы решили взять ее за основу. Естественно, наш вариант гильзы обзавелся закраиной, проточка для имеющихся у нас технологий пока была не доступна в массовом производстве. Так что на начало 1795 года поставили цель наладить производство винтовочных боеприпасов, параллельно определившись с типом пули и зарядом. А следом должна была появиться на свет и винтовка.

 

Весна 1795 года
Старый Империалист
– Страшно жить на свете, товарищи, и, да, примкнувшие к ним господа. Страшно! Яду мне, яду!! Куда ты тянешься, доктор? Не надо, у меня все с собой. Стаканы есть? Какие мензурки?!! Благородный напиток из мензурок?!! Не смеши мои аксельбанты, доктор! Наливай, наливай… Какую дозу? Опять… Доктор! Кто из нас пьяный? Ты что, краев не видишь?
Хорошо пошла, была бы жизнь такая легкая. Давай открывай свой талмуд, карточку или… О! Анамнез!! И записывай. «Болезнь господина полковника – щенщины!!» Да не в физическом плане!! Фу на тебя, наливай давай. Последняя бутыль из заначки, для хорошего человека не жалко. Я тоже неплохой… В душевном плане болезнь моя. Ибо, как сказал Стендаль: «Всякая женщина зло. Лишь дважды бывает прекрасной, либо на ложе любви, либо на смертном ложе». Как, не сказал? Не успел? А чем он вообще сейчас занимается? В армию собирается?! Интендантом?! Повесят же по наказу Суворова. Спасать надо, а то что будет делать человечество без «Красного и черного»? Ни красное, ни белое эту книгу не заменят, потому что… Дай бог ему удачи!
Вот скажи, коллега Шоно, ну зачем нам женщины? Спасибо, про аистов и капусту я уже знаю. А-а-а!! Вот в чем дело! Капусту еще не выращиваем, аистов тоже нема, те-е-еперь понятно! Но не в этом вопрос. Придется вам, уважаемый доктор… Наливать? Это обязательно, но придется вам еще и психом работать. Тьфу ты, не психом, конечно, а психотер-р-апевтом. Что? Никакой разницы? Ладно, фрейдизм, так и быть, изживаем. И этого нет?!! Да что у вас, как говорил Воланд, куда ни глянь, ничего нет!! Чем Зигмундовы папа с мамой занимаются?!! Бабушка и дедушка? Да провались они пропадом! Да, и Австрия с ними тоже! Все равно слушать придется!
Итак, моя жена настояла, чтобы я взял себе вторую! Но я же не султан! Приползаешь домой, после дел своих строительных, из женского рода желаешь только кровать, а их в доме уже двое! Да не кроватей! Щенщин! Они меня женили, причем поставив мою морду лица перед фактом. Красивая девушка, да…
Но моя честь, литвинского князя, бунтует и требует чего-нибудь такого, этого! У тебя ляхов на примете нет? Жаль. Я бы им устроил династическую унию, унифицировал бы каждого на добычу угля. Что-о-о?!! Сам знаю, но уже поздно. То, что я князь, да еще из далекой Литвы, уже записано в моем патенте на полковничий чин. А что написано пером… Наливай и срочно госпитализируй меня. Диагноз? Душа болит! Батальон без меня проживет, а я им песню подарю, вот только модифицирую…
Я фрегат не водил, не стоял на посту
И не драил я ствол мушкетона…

Что значит потише? Душа поет, которая болит. Ой, они идут, точно услышали! До-о-ок!! Эх, капитан, никогда ты не станешь майором!

 

16 мая 1795 года. Форт ВВВ
Из дневника Сергея Акимова
Вчера отмечали пятилетку нашего попадалова.
К этому дню в Форте собрались практически все «попаданцы», даже Толя Спесивцев с Зубрилкой успели приехать в отпуск из Вашингтона, пусть и буквально «с корабля – на бал», появившись в Форте вечером тринадцатого. Только Вадим Спасск запропал со своими индейцами где-то севернее нынешних США, явно готовил вместе с ними какой-то неприятный сюрприз для янки.
После обеда 14 мая собрались отдельно от гостей, помянули Клима. Сходили на берег, где рядом с могилой Эллен Колтон прибавилась еще одна. В которой, под скромным надгробием, лежала проэлла – восковой крест, которым заменяют погибшего. Ведь его тела мы так и не нашли. На табличке – надпись:
Ego non potui omnia
Будущее не повторится!
Посидели душевно, но, естественно, без тех закидонов, что бывали обычными на поминках в нашем прошлом-будущем. Ни лишних слез, ни нервного веселья, плавно переходящего в драку, где непонятно – кто, кого и за что.
К 21:00 командир в приказном порядке разогнал народ отдыхать. Официальная церемония была намечена на десять утра, хотя испанцы слегка напряглись. Не принято у них назначать какие-то приемы и церемонии так рано. Внутренние там дворцовые дела, согласно распорядку – одно дело, а вот всякие разные международные (а у нас как раз тот самый случай) – после обеда или вообще на ночь глядя. Сергеич совместно с де Брега и тем бесценным дядечкой, прикомандированным к нашему посольскому особняку, утрясли вопрос. По их версии, выходило, что пока(!) церемония вполне себе «домашняя», как бы в рамках регламента работы двора вице-короля. Племянник помянутого местоблюстителя, капитан Родригес, естественно, тоже был в числе приглашенных гостей повышенной важности. С его стороны возражений не последовало, поэтому проблему посчитали решенной, к удовлетворению сторон.
Общее расписание было доведено до всех, мероприятие подготовили по полной программе, так что пусть народ отсыпается про запас. Ведь кроме «Дня «Попаданца», как мы называли эту дату между собой, предстояло отметить еще одно событие. А именно – мою свадьбу с несравненной Марией дель Ампаро. По итогам кампании на Мартинике получившей повышение в звании. Титул она получала вместе со мной, в нагрузку, хе-хе…
Но разошлись не все. Переглянувшись с генералом, мы тормознули двух Александров – Зубра и товарища военного инженера, тоже получившего повышение после его участия в выносе англичан с карибского острова. И щеголявшего теперь полковничьими погонами. Угу, именно. Никакие не эполеты и остальные аксельбанты – в наших частях вводились нормальные погоны, не те придурочные «галстуки», которые обсуждали незадолго до БП в нашем времени.
Обоих Анатолиев как явных кандидатов на «тайный совет серых кардиналов» пришлось на сегодняшний вечер отпустить. Причины у них были вполне понятные и весьма уважительные. У Спесивцева-Годдарада жена соскучилась по мужу, даже представить себе трудно – до какой степени. А Логинов как раз тоже дозрел до «улучшения демографии». Как раз сегодня у него был намечен визит к отцу своей избранницы.
Утрясать детали предстоящей помолвки и остальных нюансов такого серьезного дела, как будущая женитьба.
Тема «заговора» была стара как мир – «что делать будем, бояре?», виноватых искать не собирались, ибо таковых мы уже давно выбрали явочным порядком. И пусть будущие трактователи истории себе головы ломают, с чего вдруг Британия кому-то должна: «You for Sevastopol will answer me!»? Заштатная крепость на окраине России, какое дело малоизвестным людям в еще более заштатном захолустье Нового Света до строящегося города? Когда там англичане успели отметиться так, что заслуживают возмездия?
Если же серьезно, то хотелось обсудить, сначала в узком кругу, вполне назревшую проблему. Кто будет заниматься тем грязным делом, что в приличном обществе принято называть обтекаемым словом «политика». Да еще не какая-нибудь, а самая изощренная – она же «большая» или «высокая». Которую, как известно, в белых перчатках не делают. Здесь больше подходит экипировка ассенизаторов. Втягивать в эти игры всех «попаданцев» не то что бессмысленно, но весьма непродуктивно. Инженер должен изобретать машины, врач – лечить. И даже офицер – только воспитывать и натаскивать солдат, но не решать с их помощью мировые проблемы. Сразу оговорюсь, что тех клоунов, на которых мы насмотрелись в своем мире по зомбоящику, государственными деятелями назвать можно только с перепою. Политиканы, дорвавшиеся до халявной кормушки чинуши, кто угодно – но никак не политики.
Так уж выходило, что нам предстояло, играя по чужим правилам, вести свою игру, раз уж мы замахнулись на перекройку того миропорядка, что начинал потихоньку складываться. По всем прикидкам, выходило, что «попали» мы, если не растратим свои жизни без всякой пользы, исключительно в удачное время и место. Это не одиночка-дизайнер в 1941 год или даже целая команда страйкболистов туда же. Как ни крути, а кроме несколько изменившегося хода Великой Отечественной, ничего они изменить в будущем нашей страны не могли. Уменьшить потери нашего народа – да, одно это заслуживало бы, случись такие «проваленцы» в реале, высшей награды всех времен и народов. Но сломать систему, не только в СССР, а и во всем остальном мире, уже вполне прочную и набиравшую обороты, закономерно приведшую тот мир к БП, – ни в коем случае! Даже перед русско-японской войной было уже поздно. Если не брать в расчет совершенно рояльных вариантов с целой командой «попаданцев», имеющих возможность выбирать себе в качестве «доноров» высших руководителей Российской империи. Или постоянно действующий портал в будущее, для поставки хайтековских ништяков и чуть ли не живой воды. Ничего подобного у нас не было и не предвиделось. Только собственные головы, руки и те «бонусы», в виде запасов инфы на ноутах, что уже случайно «прилетели» вместе с нами.
Засиделись в результате допоздна. Пока уже командир не погнал меня спать, поскольку клевать носом на собственной свадьбе и пугать гостей красными от недосыпа глазами, как он сказал: «Таких сонных вампиров нам не надо!»
Следующий день удался. Во всех смыслах. И дату отметили. И свадьбу отыграли. Без излишнего шика, но, самое главное, невесте понравилось!
Как водится на таких мероприятиях, не обошлось без приколов. Естественно, больше всех отличился Котозавр. Не без помощи наших инженеров и химиков. Среди подарков, врученных молодоженам, один вызвал больше всего вопросов у присутствовавших испанцев и барона Рюгена. Их интересовало, что же такого особенно смешного в вывеске для моего служебного домика, где на черненом фоне, исполненное настоящим сусальным золотом, сверкало название:
«Центральное отделение
страхового общества «Россия»
Назад: Часть четвертая Патроны, виски, помидоры
Дальше: Глава вторая Ах, эта стройка…