«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля!..»

Ну, вся не вся, а я – просыпаюсь. Наполеон, как известно, спит по четыре часа, ага… И просыпался бы до рассвета, но это невыгодно: темно. А электричества здесь нет. Так что встаем – с солнышком.

Солнце, правда, не взошло еще, но рассвет сияет вовсю: значит – вон из койки!.. Бр-р, однако! Нас утро встречает прохладой!.. Но что поделать – не май месяц! Быстренько надеваем штаны, рубаху, сапоги – и в коридор. Дверь в соседнее помещение – ногой! Так, чтоб треснулась об косяк!

– Р-рота – падъем сорок пять секунд!! Форма одежды – номер два!

Тела на койках подскакивают как ужаленные. Как они поначалу недоумевали – зачем это нужно!.. Не принято так здесь. Да и офицеры, большая часть… И чего мне стоило ввести их в меридиан, блин… Не мог же я прямым текстом им сказать, что мне нужно заставить их всех сработаться на уровне рефлексов… Но вроде удалось убедить, что от такого пробуждения толк есть. Даже одеваться стараются быстро. В сорок пять секунд при нынешней амуниции, конечно, они никогда не уложатся, но если облачаться только частично – то с пивом потянет… И имеется, кроме того, еще маленькая хитрость: победителя ждет приз на завтраке – пирожные. Мной в городе за свой счет купленные в кондитерской. Но на что не пойдешь ради успеха дела! Потому как со здешними поварами пока договориться не удалось… Зато, как известно, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо больше, чем банальным кнутом!.. Смешно, но эта детская придумка работает. Все же, видимо, точно подмечено, что солдаты – те же дети. Только с большими… ногами. Бигфуты, да…

Никакая они, конечно, не рота – хотя мне и обещали столько людей, сколько попрошу, но кого просить, грамотные же нужны, и не просто грамотные, а грамотные технически, вот и приходится отбирать буквально с миру по нитке где попало – всего двадцать человек, и новички все еще продолжают подтягиваться: вчера еще их было пятнадцать. Но за роту они у меня пахать будут как миленькие – я обещаю!

Грохочущим копытами табуном вываливаемся на улицу.

– Не отставать, бандерлоги хромоногие!

Летное поле Шале-Медон, озаренное сиянием утра, гудит под нашими ногами. Километровый кросс – не так уж много. Но для утренней разминки вполне достаточно. Чтобы мышцы разогрелись. Гимнастический комплекс на лужайке возле пожарного водоема – ничего, как потеплеет, я вас еще плавать заставлю! – и еще километр обратно. К тому моменту, когда мы подбегаем к казарме, от сна ни у кого уже не осталось ни малейшего следа. А вытянутые клапаны умывальников готовы пролиться восхитительно прохладной водой. Что и происходит под лязг, звон, плеск, молодецкий гогот и фейерверк брызг – можно подумать, что у нас тут душ, а не обычные рукомойники… Кстати – рукомойники я напрогрессорствовал. Оказывается – их тут еще не было! Темнота, блин – лета не знают… Впрочем, дайте время, я вам и душ организую. А то уже до оскомины надоели здешние ванны. Больше всего похожие на лохани для стирки белья. Совершенно не представляю, чего хорошего тутошние хроноаборигены находят в них сидеть часами… Да и мыться, в общем, тоже… Дикие люди, ей-богу!..

С трудом отрываюсь от умывальника, трусь жестким полотенцем, ощущая горячей кожей прохладный утренний ветерок… Хорошо!..

– Все! Заканчиваем водные процедуры! Пять минут на одевание по полной форме – и работать, работать и работать, негры! До завтрака еще далеко! Вперед, сыны отчизны милой! Мгновенье славы настает!

Ага: «Отречемся от старого мира! Отряхнем его прах с наших ног! Нам не нужно златого кумира, ненавистен нам царский чертог!..»

Чего это я? А того, что все.

В смысле – история пошла по другому пути.

Потому как вот ЭТОГО вот – точно не было: генерал Бонапарт по распоряжению Конвента строит в Шале-Медон управляемый аэростат собственной конструкции! А значит, здесь действительно параллельная реальность. И императором мне быть уже вряд ли светит.

Хотя, если честно, не очень-то и хотелось. Как сказал не помню кто: какая радость жить в музее и все свое время тратить на участие в на фиг тебе не нужных торжественных церемониях?

Самое смешное, что и Наполеон тоже не горюет по этому поводу. Ну, то есть ему, конечно, досадно, что наобещанные мной ослепительные перспективы накрылись медным тазом. Но знает-то он о них исключительно с моих слов. То есть чисто теоретически. Сам же он, несмотря на маниловские замашки, весьма скептически оценивал до моего появления возможность заделаться Отцом Нации. Да, собственно, – вообще никак не оценивал. Поскольку понимал, что нереализуемо. Прикидывал, конечно, на себя, не без того… Как любой: что бы вот он сделал на месте короля? (Шарахнул бы картечью. Ага…) «Кабы я была царица…» Кто не без греха? Но в целом Бонапарт отнюдь не видел себя каждую ночь во сне с короной на голове. Поэтому и не переживает особо. А трудится на том месте, на который поставила его в настоящий момент Революция. Буквально, можно сказать, в едином порыве со всей нацией, да…

Ну и я с ним заодно…

До завтрака действительно еще не близко: местная кухня не спешит идти навстречу чудачествам генерала Бонапарта – готовить завтрак для его людей ни свет ни заря. Потому перекусываем на скорую руку заначенным с вечера хлебом с чистой водой. Здоровая, так сказать, пища. В детстве, помнится, очень любил. Даже выменивал свой школьный завтрак у караульного в Аяччо на кусок солдатского хлеба. Наполеон, не я, ясен перец!.. Затем принимаемся за дело. Дел много…

Казарму нам выделили большую. И требуется ее оборудовать соответствующим образом. Вот только никто, кроме меня, не знает, каким именно. Иначе стоило просто пригнать солдат и приказать. А так – приходится все своими ручками. И ножками. А также – горбом. Например – чертежные столы к окнам расставлять. Потому что там светло… Блин, что за варварские времена: простейших кульманов нет! И неизвестно, когда их изобретут!.. Я, конечно, озаботился данным вопросом – но сперва же этот кульман еще сам начертить надо! А на чем?! Вот – таскаем… А заодно – чертежную бумагу – хорошо хоть Ватман уже придумал изделие своего имени! – и чертежные инструменты… Стеллажи для хранения чертежей… В сумме немалые объемы получаются. Да еще и расчетчикам бумага и столы тоже требуются… А вы что думали: я из пальца цифры для проекта высосу?

– Ампер! Не хватайся за стол в одиночку – надорвешься! Где я еще такого же математика найду?!

Ага… Энтузиаст хренов! Ведь увязался – не отделаться никак. Все-таки, наверное, это не тот Ампер: ну никакого у парня интереса к электричеству не обнаруживается. Зато воздухоплаванием загорелся не на шутку. Чувствую – быть ему Главным Теоретиком аэронавтики. Как Келдышу, ага… Если раньше столом не придавит…

– Так!.. Все расставили? Шабаш – завтрак на носу! Пирожные сегодня заработал капитан Берже – не забыли? А сейчас, пока еще есть время…

Это я заранее подстроил. В смысле – чтоб до завтрака осталась некая пауза. Сюрприз, так сказать. С целью показать народу, чего для я их эксплуатирую… Беру с подоконника приготовленный еще с вечера рулон больших листов ватмана.

– Ну-ка, граждане… Вот это вот надо развесить по стенам. Вот здесь… Здесь, здесь и здесь. И тут вот тоже…

Раздаю листы добровольным помощникам. И тотчас помещение наполняется удивленным гулом: ребята вместо того, чтобы вешать листы по стенам, недоуменно пялятся на открывшиеся их взглядам картинки. Приходится подстегнуть моей генеральской властью. Торопливо стучат молотки, вгоняя в штукатурку обойные гвозди, – вот тоже беда: нету тут еще обычнейшей канцелярской кнопки! – потом весь контингент замирает, разглядывая вернисаж в жемчужном утреннем сиянии…

– Что это?

– А вот это – то самое, что Республика поручила нам построить. На погибель окружающим тиранам!

Ну что я поделаю – так тогда выражались! И даже похлеще еще. Романтическая эпоха, блин… На акварелях – работы Алексея по моим эскизам – в цвете нарисованы летящие аэростаты. Привязной и управляемый. На летном поле, в окружении маленьких фигурок людей и в воздухе, высоко над землей. И над полем боя – в обрамлении белых облачков шрапнельных разрывов и с развевающимися трехцветными сине-бело-красными флагами Республики за гондолой… Такого здесь никто еще никогда не видел. Это вам не нынешние кургузые пузыри. А больше всего впечатляет зрителей картина, изображающая сброс бомбы с дирижабля на вражеские позиции. Сегодняшний завоеватель пирожного – капитан Берже – просто-таки прилип к ней. Мало что рот не раскрыв. Сообразил…

Ну, чую, что командир первого боевого дирижабля у меня уже есть…

После завтрака озадачиваю контингент настоящей работой – на весь день.

Двое – отправляются наконец за солдатиками: удалось заполучить в подчинение моего превосходительства инженерно-саперную роту. Что там за народ – бог весть, но дареному коню… Вот приведут – увидим…

Еще двое – тоже за новобранцами. Но уже иного толка. В Школу Государственных Работ. Беседовать с добровольцами.

Еще двое – здесь же, в Шале-Медоне. Общаться с курсантами и переманивать тех, кто пообразованнее. Профессор Шарль мне в этом мешать не будет, а на самого отца французского воздухоплавания – Куттеля – мне наплевать: судя по тому, что он все еще пропадает где-то в действующей армии (занимаясь там непонятно чем!), – его же собственное детище волнует его не очень сильно.

Ампера с парой более-менее волокущих в математике – дык артиллеристы патамушта! – бросаю на работу по специальности: считать, считать и считать!..

Жюно – как моего адьютанта, да и все равно больше некого – оставляю дежурным по штабу и возиться с бумагами.

Остальных – сажаю за чертежные столы. Чертить. Не кульманы – я еще эскиз не нарисовал. Но имеется работа как бы не более первостепенная…

Чертежи цехов. А вы что думали? Что я воздушные корабли на коленке производить буду? Литейная мастерская, механическая, слесарная, столярная, швейная – минимум, без которого не обойтись. Не считая «транспортного цеху» – конюшни не меньше чем на сотню лошадей. Потому как без лошадиной силы нынче никуда.

Ну а что еще? Мне, похоже, весь станочный парк придется крутить комбинированным конно-ветряным приводом – слава богу, конструкцию я знаю, видел как-то… Смешно? А что делать? До реки здесь далеко, а паровая машина… Было б, конечно, замечательно. Однако запроектировать мне тут сейчас паровой двигатель – это приблизительно как в наше время установить на заводе ядерный реактор. Можно… Но лучше не нужно. Сложно слишком, потому как… По крайней мере, пока.

А еще надо газовое хранилище. Из газгольдеров. Тоже, знаете, не хухры-мухры хозяйство! Нам водорода много потребуется. А производственные мощности газового, блин, заводика таковы, что оставляют желать только лучшего. Потому запас просто необходим. Как здешние воздухоплаватели сами до этого не додумались – аллах акбар!.. Но не додумались… Вот, приходится озабочиваться данным вопросом мне.

Производством газа, кстати, тоже следует будет озаботиться. Но это позже. Поскольку для такого дела химик требуется. Настоящий. Академического уровня. Чтоб более эффективный способ разработать. А это опять же по нынешним временам, когда химии как науки, напомню, никакой нет, – не так просто. И кто за это возьмется? Я говорил уже с академиками. Но светила пока мнутся. А сам я вспомнить так ничего и не могу! Не электролиз же предлагать… А этот нынешний бочковый способ – это просто кошкины слезки. Хоть светильный газ используй! Беда только, что и его не изобрели еще. Хотя сколько я помню – где-то вот-вот должны. Англичанин какой-то. Но – не слышал Наполеон ничего подобного. Просто хоть и этим вопросом сам занимайся! Тем более что технология там простая. Правда, подъемная сила у него втрое меньше, чем у водорода… Зато вырабатывать этот газ можно в газогенераторах в достаточно больших количествах. И по цене дешевле. Но это ж какие чудища мне в таком случае придется строить по объему?!. Хоть разорвись, блин!..

В общем, раздав наконец всем ценные указания, сам я сажусь в фиакр и отправляюсь в Париж.

По своим генеральским делам.

Генеральских дел тоже имеется немало.

Первое – пока доеду до городу Парижу, обдумать, всех ли, кого надо, я озадачил? И – всем ли, чем надо? А также – чего я упустил, когда озадачивал? Ох, есть над чем помозговать, есть!.. Даже и всей неблизкой дороги не хватает!..

Одна только эпопея со швейной машинкой чего стоит!

Я знал, что эту штуку уже должны были изобрести. И Наполеон про них слышал. Поэтому для нас обоих было полной неожиданностью, что в Шале-Медон аэростьеры шьют свои шарльеры ВРУЧНУЮ!! Ладно, шарики-то у них невеликого размера – метров пятьсот объемом. А мне ж надо будет оболочку на несколько тысяч кубов сооружать! И не одну!.. Ну, кинулся я искать швейный агрегат… И оказалось – что нет нигде! То есть есть где-то – в основном в портовых городах, где их для пошива парусов используют, – но они все заняты, и их никто не отдаст. А в Париже – ни одной нету. Я уж даже чуть руки не опустил – ну в самом же начале все дело рушится! Но тут Огюст Берже вспомнил, что слышал от знакомого из артиллерийского парка в Саблоне – это от Парижа недалече местечко такое, миль шесть, – что там такая машинка имеется. Как этот агрегат туда попал – бог весть! Но валялся он без всякого употребления, и никто не знал, чего с ним делать.

Как мы сей девайс оттуда выцарапывали и везли – отдельная песня… И как разбирались в конструкции – ни одного же специалиста нет! Пришлось даже из Школы академиков привлекать… Ну, разобрались в итоге. И вот тут-то я понял аэростьеров!.. Когда увидел наконец, КАК она шьет… Обычным рукодельным швом. С умопомрачительной скоростью шестьдесят стежков в минуту… Меня чуть кондратий не хватил. Машинка эта орудовала обычной же ручной швейной иглой, воспроизводя все движения настоящей швеи… При этом массой и габаритами напоминала больше всего токарный станок ДиП-200 или что-то наподобие. Не «Зингер», в общем. И что самое интересное, про машинную иглу с ушком на нижнем конце тут никто не слышал. Так что созданием швейной машинки я тоже положил себе заняться. Только чуток попозже – когда мы полный штат людей наберем. Чтоб было кого озадачивать… Ибо без шва «зигзаг» за задуманное мной дело лучше и не браться. Хвала Илуватару, в общих чертах я конструкцию тоже помню…

Но в целом я только тут начал понимать, в до какой степени дохлое предприятие ввязался. Ведь и в самом деле – НИЧЕГО нет! Несмотря на предоставленный мне Конвентом полный карт-бланш (ради покорения пятого-то океана, из которого мы всех победим на фиг вдребезги и пополам напрочь и навзничь – на что только не пойдешь! Ага…) и практически неограниченное финансирование! Даже банальной, в общем, вещи – стальных тросов – достать невозможно: потому что не делает их еще никто! Я уж не говорю про чуть более сложные альтиметр или вариометр… По сути, Шарль с Куттелем, создав в таких условиях воздухоплавательную школу, – совершили технический подвиг. Сопоставимый с выходом в космос через двести лет. А я к ним полез со своим прогрессорством!..

На какой-то момент мне даже страшно стало – от осознания масштабов. Но потом меня заело. Чисто по-наполеоновски. Как это так: местные, не разбираясь фактически в воздухоплавании вообще – одна теория братьев Райт… тьфу, в смысле Монгольфье, про электрические флюиды, концентрирующиеся в верхней части оболочки, чего стоит! – смогли наладить это дело – а я, на двести лет больше их зная, что, хуже?! И я принялся перекраивать проект. Не дали мне императором стать?! Ну так я вам другим способом кузькину мать покажу! Благо, как уже было сказано, средства мне Конвент ассигновал без ограничений. Тут главное было – не перепугать граждан депутатов размахом затевающегося строительства. И до поры держать некоторые элементы в тайне.

Но иначе – что я без производственной базы сделаю?..

Второе дело – как приезжаю в город, разбудить пинками Мюрата, моего нового адъютанта.

Взял я это чудо все-таки к себе. (В армии меня так и не восстановили, но по нынешним временам это такая мелочь! Особенно при неограниченном финансировании… Даже и упоминать не стоит.) И теперь сам не знаю – радоваться или нет. Потому как малый оказался незаменимый – если куда послать надо: расшибется в лепешку, но порученное выполнит. Но, помимо этого, Иоахим явился таким заядлым бабником, что только руками можно развести. Буквально каждое утро я застаю у него в постели какую-нибудь новую девицу. У которой в объятиях и дрыхнет сладко могучий герой.

Правда, следует отдать ему должное. Продрав глаза от моей начальственной длани, Мюрат безропотно встает, влезает в сапоги и – аллюр три креста! – отправляется развозить всученные пакеты. Какие пакеты? Да всякие… Я же ведь сказал: мне буквально ВСЕ дали, но только вот – НИЧЕГО нет! Ага… Поэтому приходится скрести по сусекам. Как ту же швейную машинку… Пока – самому. Что, конечно, не есть правильно. И надо снабженцем озаботиться тоже. И озабочусь непременно! Но попервоначалу – хошь не хошь, а приходится все делать лично. Иначе не организуется ничего. Поскольку никто, кроме меня, не знает – что требуется… Впрочем – не так уж все страшно. Под Тулоном, когда собирал осадную артиллерию практически с нуля, я справился. Справлюсь и тут. Лишь бы не мешали…

Вот поэтому я Мюрата поднимаю и гружу персонально: кого объехать, что сказать, чего отдать, чего забрать. А что вообще почтой отправить. Потому как все основные крупные заводы – не в Париже находятся. А мне знать надо, какое оборудование у них есть и на что я могу рассчитывать.

Ну, обычно на этом мое утреннее свидание с несостоявшимся королем Неаполитанским заканчивается. Мюрат уносится, гремя копытами, по улице, и в следующий раз я вижу его, только когда он сам находит меня в Шале-Медоне с выполненными (или наоборот) поручениями. Но сейчас мой бравый адъютант, перед тем как вскочить в седло, воровато оглядывается и, пригнувшись ко мне поближе с высоты своего двухметрового роста, на всю улицу – ну, так это мной воспринимается – гремит:

– А когда, гражданин генерал, мы нанесем визит этому типу, про которого нам рассказал Аретини?

Блин!.. Вот чего-чего, а секретной деятельностью Иоахиму заниматься решительно противопоказано! Нет, секреты он хранить умеет: если сказано – молчать, будет молчать. Но вот к планированию и обдумыванию его допускать было с моей стороны большой ошибкой! Ошибку-то я исправил… Только обратного хода такое исправление, понятное дело, не имеет. И потому время от времени эта дылда стоеросовая начинает канючить, почти как Паниковский: «Ну когда же, Остап Ибрагимович?!.» Ему явно понравилось быть супергероем комикса. К счастью, я уже несколько привык к подобным стенаниям…

– Когда все проверим. И выясним – действительно ли он причастен? Вот после того…

– Да что там проверять?! – рубит Мюрат, раздувая ноздри. От чего еще больше становится похожим на Петра Первого. – Тряхнуть его за шкирку – разом во всем признается!

– А не признается? У нас же на него ничего нет, кроме слов Аретини!.. А если тот соврал? Что ему стоило? Просто чтоб от нас отвязаться… А то еще лучше – нарочно указал такую высокопоставленную персону, чтоб нас подставить? Да мало ли еще что… Поэтому, пока ребята досконально не высмотрят, что там и как, – мы туда и соваться не будем. Ясно, капитан?

– Так точно! – Мюрат крутит ус, нарочно не прибавляя «мой генерал». Он явно еще что-то намеревается сказать. Мнется, потом все же решается: – А касательно денег?..

Ну да… Таки то самое: «Остап Ибрагимович?..» Правда, не ожидал я именно от Мюрата… Но чем он хуже других? Скорей, как раз наиболее вероятный кандидат на востребование своей доли. Ибо вино и бабы если кого и доведут до цугундера, так это именно Иоахима.

– Пустим в оборот осенью. Как и решили, – сухо напоминаю я. Но поскольку это совсем не тот ответ, которого он от меня хочет, спрашиваю: – Сколько надо?

– Четыре тысячи…

– Золотом?! – На несколько минут я напрочь лишаюсь дара речи. По какой причине перехожу на сицилийский язык жестов. Которого, правда, не знаем ни я, ни Наполеон. Но и Мюрат не знает тоже. Потому мне удается очень внятно объяснить этому бабнику, что имя его никакой не Иоахим. А Хуан. Не который «Каменный гость», а который мальчик из анекдота… Только после этого я слегка прихожу в себя и уже на словах добавляю:

– Ты что, сдурел?!

– Никак нет, – пристыженно бормочет эта орясина, вперив взгляд куда-то в каблуки своих сапог. – Ассигнациями…

– Проигрался?

– Никак нет… – опять мнется лихой кавалерист. Потом смущенно признается: – Подарок пообещал… Одной красотке… Пришлось занять. Вот, отдать надо…

Мля-я-а!.. С кем приходится работать?! Вот же откопал я себе чемодан без ручки!..

– Когда срок возврата?

– В конце недели… – отвечает Мюрат, потупясь. Чует, блин, кошка, мою доброту!.. Ну не пошлю же я его по сексуально-пешеходному маршруту после всего, что уже было?

– Хорошо… – бурчу я. – Сегодня вечером приезжай в Медон. Будут тебе деньги…

Действительно – не прямо же сейчас из кармана я эту сумму достану?