ГЛАВА 11

Увы, но все произошло именно так, как и предупреждал Рогов в изложенных контр-адмиралу умозаключениях, «принятых к сведению» объединенным штабом Флота. И которым там, судя по реакции Аверченко, не слишком поверили, повторно отказавшись предоставить известные сведения о Чужих. В переброске к Земле ударной флотской группировки им, впрочем, тоже отказали под благовидным предлогом о «нераспылении сил во время боевых действий». Рассчитывать приходилось лишь на орбитальную оборону, обещанный бэдэка и куцые наземные силы, которых могло хватить от силы на один бой, да и тот со вполне предугадываемым результатом не в пользу защитников.

Сначала всполошились системы раннего обнаружения «Заслона-1», зафиксировавшие сверхмассированное возмущение континуума. Поблизости от планеты всплывал из гиперпространства если и не целый флот, то уж, по крайней мере, более чем значительное количество кораблей. Затем отработала система слежения за параметрами финишных g-воронок, и в компьютер боевого информационного центра орбитальной базы потекло однообразные «неизвестно… неизвестно… неизвестно». И лишь затем, когда по отсекам всех орбитальных крепостей и платформ огневой поддержки ВКОБ уже несся отрывистый вой тревожного ревуна, в БИЦ поступили данные системы «свой-чужой»: сто девяносто три несовпадения по всем заданным параметрам опознавания цели. Что означало как минимум сто девяносто три корабля противника в первой волне атаки. Или не «корабля», а «вымпела»: Флот всегда свято чтил свои давние традиции. Впрочем, сути дела это не меняло: с зависшей на высокой орбите базой, неспешно разворачиваясь в некое подобие боевого ордера, сближалось почти две сотни вражеских кораблей, чем-то похожих на исполинские пупырчатые «огурцы».

А затем, едва только персонал всех боевых частей успел занять места согласно штатному расписанию и оттестировать оружейные комплексы, с вражескими кораблями произошла некая метаморфоза. Сначала каждый из них распался напополам, будто разрубленный ударом исполинского ножа, затем половинки разделились еще на четыре полукилометровых сегмента треугольного сечения, обтекаемо-пупырчатых по внешней плоскости и идеально ровных по двум другим, внутренним, сходящимся под прямым углом. Итого — тысяча пятьсот сорок четыре потенциальных цели. Неизвестно, на что способных, неизвестно, чем вооруженных, неизвестно, что собирающихся делать дальше. Тактические компьютеры базы уже вышли на боевой режим, однако операторы медлили. Расстояние пока не позволяло использовать пространственные истребители, да и будет ли от них польза, никто не знал — что такое двадцатиметровый DCM-33M, вооруженный двумя кинетическими тридцатимиллиметровыми спаренными пушками и несколькими ракетами, против пятисотметрового «огрызка» инопланетного «огурца»? Как навскидку, так просто короткий огненный всполох на фоне извечно-безучастного ко всему человеческому Космоса. Вряд ли их подпустят на дистанцию прямого выстрела или пуска ракеты, скорее просто расстреляют с безопасного расстояния.

Перестроение вражеского ордера меж тем завершилось, и теперь Земля была окружена не только орбитальными крепостями и платформами ОП, но и кораблями противника, окольцевавшими планету и замершими на абсолютно равном — уж тут бортовой компьютер «Заслона» ошибиться бы не смог — расстоянии друг от друга. Затем произошло нечто и вовсе уж странное: корабли начали окутываться непонятным сиянием, переходящим с одного на другой, и постепенно опоясывающим всю планету…

Сигнал индивидуального комма прозвучал, как водится, не вовремя — Рогов как раз раздавал приказания подчиненным, распределяя их по боевым постам на территории ЦУОСа. Глупое, конечно, занятие, если предположить, что по ним шандарахнут чем-нибудь более-менее мощным с орбиты, но он отчего-то надеялся, что десант все-таки будет иметь место. Отчего-то ему этого даже хотелось. Ага, именно так, «хотелось». Прямого боя. Неважно с кем. Сидеть и строить предположения откровенно надоело, ждать чего-то гипотетически-неминуемого — тем более. Бой, как ни странно звучит, это всегда определенность. Или ты — или он. В крайнем случае, ничья, хоть это уже полумеры, конечно…

— Слушаю, — хмуро бросил операнг, разворачивая над прибором голоэкран, на котором немедленно появилось чрезвычайно довольное лицо Пабста.

— Виталий, получилось! — полное лицо научника прямо-таки лучилось радостью. — Наши ребята такую программку сделали, закачаешься! Ни один существовавший до середины двадцать первого века антивирус ее вообще не заметит, время загрузки и интеграции в любую операционную систему — меньше минуты!

— Привет, Гельмут, — по-прежнему не слишком весело ответил Рогов. — Что ж долго-то так копались? Хоть бы на сутки раньше. Да ладно, какие там сутки, хоть бы на пару часов.

— Так ведь пришлось такую кучу информации обработать, словами не описать! Это же не просто вирус, а многоуровневая программа, заточенная на уничтожение коллайдера, в каком бы режиме он ни находился, хоть в тестовом, хоть в рабочем! На полное уничтожение всех его ключевых элементов, понимаешь? Ну, или если совсем уж упрощенно, то это даже не программа как таковая и не вирус в привычном понимании этого слова. Она в какой-то мере интеллектуальна и создана под конкретную цель — именно полностью уничтожить БАК, причем при помощи его же собственных мощностей! Понимаешь, ей необходимо лишь проникнуть во внутреннюю сеть ЦЕРНа, а дальше она все сделает сама, так уж она устроена. Раньше никто не мог даже предполагать подобное вторжение, точнее — суперинтеграцию в собственные программные ресурсы и любые связанные с ними исполнительные устройства, будь то хоть детекторы частиц, хоть сверхпроводящие магниты. Если говорить еще проще, сначала она полностью подчинит себе все компьютеры центра, а затем разрушит ускоритель и всю его инфраструктуру любым доступным в данный момент способом. Ну и на десерт полностью уничтожит все базы данных, на каких бы носителях они ни располагались. Собственно, для этого она и написана. Виталий, что случилось? — до научника, наконец, дошел смысл последней сказанной оперангом фразы.

— Гости у нас… ну, ты в курсе, кто. Те самые, которые сверху.

— Ого, — Пабст стер с лица улыбку. — Блин, и чего делать? Мне, в смысле?

— Тебе? Инфопакет готовить, чтобы все наши труды тут прахом не пошли. Я сейчас буду. Где ты?

— Счас пришлю тебе «навигатора», иди по курсовке на комме. Отбой?

— Погоди. А долго ему… ну мне ее там набирать? В смысле программный код?

— Ну, — Гельмут на миг замялся. — Навскидку не скажу, я ж не программер, но обученный человек довольно быстро справится. Вот только ты-то не слишком обучен работать со старинной клавиатурой, так что тебе по-любому время понадобится. Это все?

— Все, — Рогов раздраженно передернул отягощенными бронекомплектом и тактическим жилетом плечами и переключил комм в режим курсоуказания. Указанная Гельмутом лаборатория, ясное дело, оказалась в дальней части немаленькой территории Центра, и он, задумчиво хмыкнув и поддернув на плече широкий нескользящий ремень привычной «вышки», побежал трусцой, попутно вслушиваясь в переговоры по внутренней связи. Пока все было тихо, пришедшие сверху никаких действий не предпринимали, потихоньку сводя с ума застывших на своих боевых постах операторов. Это было плохо, очень плохо. Рогов слишком хорошо знал, чем заканчиваются подобные психологические поединки «кто кого перебдит». Проигрывал, как правило, тот, у кого первым сдавали нервы. А значит, и ему следовало спешить. Его бой не только здесь, но и там, в далеком прошлом. Но выкованное совместными усилиями высоколобых научников и компьютерного мозга ЦУОСа оружие пока еще, образно говоря, лежало в ножнах, и лишь от него зависело, сумеет ли оно покинуть их и нанести удар или нет…

Подивившись столь красочному описанию банальной, в общем-то, мысли, Виталий побежал быстрее. Не стоило заставлять Историю ждать слишком уж долго.

Несмотря на нескользящий ремень, пятикилограммовая штурмовуха ощутимо хлопала по бедру, заставляя вспоминать нечто давно и прочно забытое; что-то, не имеющее никакого отношения к «Хроносу», и Виталий не сдержал плотоядной улыбки. Да, сегодня все и решится, это точно. Или он успеет передать последний информационный пакет в прошлое, или они опередят их и нанесут орбитальный удар.

«Беги, солдат, — мысленно подстегнул он себя. — Какой ты, на хрен, оператор первого ранга, какой ты там кап-раз или армейский полковник? Ты простой десантник, Солдат Человечества…»

И в этот момент грохнуло откуда-то сверху.

Да так, что не ожидавший этого Рогов едва не пропахал носом ближайший метр дорожки, аккуратно посыпанной белым крымским песком, удержав равновесие лишь в самый последний момент. Удержал, конечно, делов-то — и взглянул вверх, в вечереющее земное небо. Зря, лучше бы не глядел…

— Сюда, Виталий, — поджидавший его у входа в лабораторное здание Пабст, с ужасом глядя куда-то поверх его головы, втащил операнга внутрь, хлопнул ладонью по настенной панели, закрывая герметичную наружную дверь. — Что это?!

— Не знаю, давай скорее, — хрипло отозвался Рогов, сбрасывая в угол винтовку и разгрузку. — У тебя все готово?

— Да. Это… это что, началось, да?

— Неважно. Наверное, — Рогов потащил ученого по коридору. — Куда нам?

— Сюда, — Гельмут распахнул перед ним дверь лаборатории, отступил в сторону. — Неужели…

— Гельмут, давай скорее, — «опер» пресек готовую развернуться в бессмысленную дискуссию панику научника. — Времени, похоже, мало. Мне куда?

— Вот, — Пабст беспомощно кивнул на привычный Рогову эргономичный полулежачий ложемент для мыслепередачи. — Ты-то сам готов? Твой эмоциональный фон…

— В задницу фон, — не снимая бронекомплекта, операнг плюхнулся в кресло, привычно расслабляясь. — Давай! Времени мало.

Научник кивнул, натягивая на его голову обруч мнемопередатчика и стационарного гипногенератора и отворачиваясь к терминалу с развернутым над ним голоэкраном, испещренным непонятными Виталию символами.

Рогов расслабился, насколько это было возможно в его нынешнем, откровенно вздрюченном, к чему скрывать, состоянии. За окнами лаборатории снова загрохотало, но на сей раз не так резко, оглушающе, а как-то, ну, что ли, размеренно, будто бушующая над ЦУОСом летняя гроза.

Пабст повернулся было к окну, но напоролся на пылающий яростью взгляд операнга и стушевался, кинувшись обратно к своим приборам. Мгновение спустя Виталий ощутил привычное щекотливое касание где-то под черепной коробкой и привычно же расслабился. Выбросил из сознания все посторонние мысли, позволяя передаваемой информации заполнить все его существо. Его — и того, кто был им же самим за две с лишним сотни лет отсюда. Выбросил, зная, впрочем, что никогда уже не забудет то перламутрово-розовое сияние, медленно формирующееся в исполинскую воронку, заполнившее небо над обреченным, как он сейчас уже понимал, Центром. Оборона, первая атака, эвакуация ЦУОСа… какая глупость! Они вовсе и не собирались проламывать орбитальную оборону и высаживать десант. Может, они и вправду слабее нас в военном плане, но сейчас они определенно вытащили из рукава своего козырного туза. Что это за технология, Рогов не знал, зато прекрасно понимал — или нет, скорее, ощущал — нечто иное: спасения от этого нет. И вопрос лишь в том, кто успеет первым.

— Передача данных по обоим инфопакетам успешно завершена, — честное слово, боевой оператор первого ранга Виталий Рогов даже не понял, кто это сказал — стоящий подле ложемента Пабст или виртуальная система, контролирующая процесс передачи инфопакета. И даже успел еще удивиться тому, что Гельмут отчего-то передал два пакета вместо обещанного одного. А в следующий миг все это перестало иметь значение.

На месте базы «Хроноса» вспух перламутрово-розовый, словно то давешнее сияние на небе, пузырь. Вспух — и опал внезапно, расплескав вокруг себя тысячи тонн перемешанной с мельчайшими обломками бетона, пластика, дерева и людской плоти земли. На месте самого секретного в человеческой истории Центра ныне была лишь десятикилометровая в диаметре воронка идеально правильной формы. Не радиоактивная и не пышущая жаром — просто воронка, обрамленная тоннами разрыхленной, парящей земли…

И, по иронии извечной шутницы-Судьбы, в это же мгновение сотни стартовавших с орбитальных крепостей и платформ «Заслона-1» ракет достигли цели, взрывом каждой боеголовки номиналом всего-то в пятьсот килотонн уничтожая сразу несколько вражеских кораблей. Запущенные следом после двух ракетных ударов (никакого противодействия противник так и не оказал, равно как и не ответил огнем) истребители, вырвавшись на оперативный простор, как ни странно, тоже собирали свою — и обильную — жатву. Трех-четырех попаданий выпущенных из кинетических спарок снарядов хватало, чтобы «обрубок» вражеского корабля-носителя будто бы «вспухал» изнутри, превращаясь в окутанную знакомым перламутрово-розовым сиянием груду обломков, растягиваемых гравитационными силами. Стороннему наблюдателю, равно как и тактическим визуал-регистраторам базы, собирающим данные для последующего анализа, могло показаться, что корабли Чужих и вовсе не оснащались настоящей пространственной броней, по крайней мере, в привычном людям понимании. Победа оказалась полной, но пока еще никто ни на земной орбите, ни в штабе Флота не знал, что она едва не стала поистине пирровой…

Сидящий в кресле аэробуса Рогов, судя по вписанному в билет и лежащему в кармане летней рубашки загранпаспорту имени, ныне зовущийся Андреем Смирновым, неожиданно вздрогнул и застыл, бессмысленно глядя перед собой совершенно пустыми глазами. Почувствовавший неладное Никонов (ныне — некто Сергей Борковский) дернулся было к нему, однако товарищ уже расслабленно вытянулся в кресле. Тревожно поглядев на операнга — уж больно происходящее напоминало случай в кафе под Киевом, — Вадим осторожно тронул того за руку:

— Виталь… ты чего? Что, снова того, матрицу какую подсадили?

Рогов повернул голову, с трудом сфокусировав взгляд на лице товарища:

— Да… ничего. Какая еще матрица? Убили меня, вот что.

— Что? Шутишь?

— Ага, самое время. Нет, Вадик, не шучу, к сожалению. Нет больше там операнга Рогова, только здесь он и остался. Да и то в заимствованном теле…

— Что случилось? — Вадим был искренне взволнован. — Рассказывай.

— Да, в общем-то, нечего и рассказывать, капитан. Просто меня только что убили, — горько усмехнулся Рогов, массируя зудящие виски — в голове была… нет, не пустота, а какая-то непривычная, звонкая легкость. Он по-прежнему был самим собой, боевым оператором первого ранга Виталием Роговым, в то же время ощущая потерю некой части собственной личности, половинки не половинки, но где-то рядом…

— А как?

— Да просто, Вадик. Шарахнули с орбиты — и все. Я-то, дурак, думал, они высаживаться станут, а они, твари, умнее оказались. Пошли, образно говоря, по пути наименьшего сопротивления. Разнесли Центр — и успокоились. Впрочем, подозреваю, сейчас их уже добивают, в смысле там, на орбите. Не знаю, почему, но очень даже в этом уверен. Прямого боя им по-любому не выдержать.

— И что теперь?

— Теперь? — Рогов совершенно искренне усмехнулся, глядя на застывшее лицо товарища. — Мир спасать будем, как и договаривались, что ж еще остается? То, что мне теперь некуда возвращаться, ничего, Вадюх, не меняет, поверь мне, ровным счетом ни-че-го… А потом? Разберемся, чего там. Сейчас все это неважно.

— Ты сам-то как, в норме? — более идиотского вопроса, пожалуй, задать было нельзя. Впрочем, операнг американских боевиков не смотрел, и скрытого подтекста заданного вопроса не понял:

— Нормально, не переживай. Живой пока. Слушай, тут у вас в самолетах ноутбуками пользоваться можно? А то мне нашептали кой-чего из будущего, типа напоследок.

— Да вроде можно, если в инет не выходить. Мобильными точно пользоваться нельзя, это я помню.

— Вот давай-ка и поработаем. Чтобы моя смерть там не оказалась бессмысленной. Ты у нас поживее на клавиатуре работаешь, потому я тебе кое-что продиктую, а ты наберешь. Нам еще часа два лететь, время есть.

— Давай, — вздохнув, Никонов подтянул к себе сумку с ноутом, вжикнул «молнией». — Знаешь, Рогов, как же до тебя все просто в моей жизни было, и не описать! Тренировки, операции, расслабон с мужиками. И тут приходишь ты, мол, «здрасьти, я из будущего», и все, пипец, причем полный и необратимый.

— Добро пожаловать в наши ряды, кадет! — несмотря на не самые веселые мысли, операнг вполне искренне продемонстрировал товарищу улыбку во все тридцать два. — Ну вот, наконец-то и ты проникся. Там, куда приходит спецназ ВКФ, капитан, всегда происходит именно этот самый полный и необратимый пипец. Ладно, давай работать. Я диктую, ты набираешь, можно в любом текстовом редакторе, хоть в блокноте. Если нужно медленнее или, наоборот, быстрее, сразу говори. Старайся не ошибаться, хотя я потом в любом случае проверю. Да, и не ищи никакого смысла, это просто код, набор символов в английском регистре. Готов? Поехали…

Сам по себе лионский аэропорт, названный в честь известного пилота-писателя, автора ставшего классикой «Маленького принца», ничем особенным товарищей не удивил. Пассажирский терминал, таможня — проверка, несмотря на события в ЦЕРНе, оказалась самой обычной, никаких дополнительных сложностей и ненужных вопросов, каковые наверняка б имели место, случись нечто подобное в родных эмпиреях, — и автостоянка, где их уже ждал обещанный «Виктором Семеновичем» человечек. Оный человечек оказался чистокровным швейцарцем Луи Руном, немногословным и неулыбчивым мужиком лет под пятьдесят, ожидавшим их в кабине комфортабельного «Туарега» с номерами женевского кантона. Был ли он таким же «Луи», как их московский помощник — «Виктором Семеновичем», товарищи не знали и выяснять это, понятное дело, не собирались. Рун вполне сносно говорил по-английски, но Виталий сразу же блеснул своим новоприобретенным знанием «швицердюча», чем, похоже, немало того удивил, хотя внешне это практически никак не отразилось. Обменявшись со встречающей стороной оговоренной еще в Москве кодовой фразой, товарищи погрузились в джип и покинули гостеприимный Лион, точнее, его пригород — аэропорт располагался в паре десятков километров от города. Дорога была совершенно пустой, лишь пару раз им встретились полицейские машины и армейские грузовики, едущие в обе стороны. Впрочем, никаких постов на шоссе не было, и их никто не останавливал. Часа через полтора Рун притормозил на окраине небольшой деревушки, живописно раскинувшейся где-то в дальних предгорьях западных Альп. Остановив джип, Луи впервые за всю их поездку улыбнулся — неужто все-таки ожидал какой-то каверзы? — и предложил размять ноги. Разминать их предстояло весьма коротким маршрутом, аж до самого багажника внушительного внедорожника, в котором обнаружилось почти все затребованное снаряжение. Мешковатые с виду комбинезоны с синей вышитой эмблемой CERN на карманах, кепи с аналогичной же эмблемой и два комплекта четырехцветного армейского камуфляжа вместе со всей положенной местным уставом экипировкой. Нераспечатанная «консерва министра» на полсотни патронов калибром 5,56 (на цинке значилось 5,6-мм, что немало удивило Вадима; Рогов же на подобные мелочи внимания не обратил) и два ствола. Стволами оказались стандартные штурмовые винтовки армейского образца SIG SG-551, что удивило Никонова повторно — откуда дровишки? Впрочем, учитывая, что по возрасту Луи еще находился в положении «ландштурм» и должен был хранить дома полученное от правительства оружие и боеприпасы, удивляться, возможно, было и нечему. В конце концов, маленькая Швейцария с ее кадрово-милиционной структурой армии, позволяющей за двое суток развернуть из двадцатитысячной почти полумиллионную армию, не самая обычная страна мира.

Насладившись эффектом, Луи заговорил:

— Один наш общий знакомый очень настойчиво просил вам помочь. И дело не только в деньгах, но и в том, что я ему кое-что должен и кое-чем обязан. Впервые за семнадцать лет он напомнил об этом, и я понял, что дело серьезное. Все, что мог, я сделал, — Рун извлек из внутреннего кармана пару электронных пропусков-бейджей, крепящихся на карман. — Пропуска настоящие, но не знаю, насколько это поможет, вероятно, сейчас уровень доступа уже изменен. Вижу, вы неплохо знаете язык, это однозначно плюс, однако будьте внимательны. До границы уже недалеко, но переходить ее придется подальше от дорог, пойдем вместе. Вообще-то у нас с этим никаких проблем, таможни как таковой нет, сотрудники Центра зачастую ездят за продуктами во Францию, а местные, наоборот, заправляют автомашины на той стороне, но сейчас все иначе. Хотя сейчас режим уже не тот, что в первые дни, — Рун помолчал, словно решая, задавать ли следующий вопрос, и продолжил: — А вам, собственно, куда конкретно нужно? Часть территории ЦЕРНа ведь находится во Франции.

Товарищи переглянулись — вопрос, как ни странно, застал обоих врасплох:

— Наверное, все-таки в сам Центр, в смысле в научный городок.

— Тогда извините, парни, туда придется самим пробираться. Перекину вас через границу, а дальше уж сами. Думаю, справитесь. Так подходит?

— Да вполне, — Рогов вполне искренне пожал плечами. — Мы особо и не надеялись на что-нибудь эдакое. К слову, там у нас будет часиков с несколько спокойной обстановки? В смысле, чтобы ни мы никого не трогали, ни нас никто не трогал? Нам тут еще нужно будет немного… поработать?

— Без проблем. Я так понял, вам нужно уединенное место по ту сторону границы?

— Ну, типа того.

— Это точно без проблем. Что-то еще?

— Пожалуй, что нет. Разве что ноутбук подзарядить, пока едем.

— Да, вот еще что. Мне тут один человечек нашептал… Короче, что там у них случилось, я не в курсе, но после десяти вечера персонал на территорию уже не выпускают. Типа комендантский час. Так что учтите на всякий случай.

— Спасибо, учтем, — серьезно кивнул операнг. — Территорию сильно патрулируют?

Рун лишь развел руками: не знаю, мол. И кивнул в сторону джипа.

— Ничего нового, — констатировал Никонов, отрываясь от мощного двадцатикратного бинокля, которым их напоследок снабдил должник «Виктора Семеновича». Заодно он снабдил их литровым термосом с кофе и сотовым, в память которого был забит один-единственный номер. Его собственный, разумеется. Как выяснилось, операцию по их эвакуации тоже должен был организовать он, все по той же неведомой договоренности с московским компаньоном (прямо аж интересно, чем же столичный мастырщик, пусть и обладавший немаленьким весом в узких кругах, так его зацепил-то?). Привычно вернув на место потревоженные ветви куста, капитан перевалился на спину, глядя в голубое, без единого облачка небо:

— Смешно. Вроде и положение особое, а спокойно все, даже вон окрестности не чешут. У нас бы такое не прокатило. Я когда в Чечне командировал, там все господствующие высотки ой как пасли, и мы, и грушники, и десантура. А тут…

— А что тут? — Рогов оторвался от ноутбука и потянулся, в который раз мельком удивившись, насколько им подошла привезенная комка. Размер в размер. Удобная, кстати. Конечно, не «дышащий» десантный комплект КД-10-Р(Д) из двадцать третьего века, но тоже неплохо. Вспомнив о навсегда потерянном родном времени, вернуться куда не было теперь ни единого шанса, «опер» помрачнел.

— Да то, что если в наших кустиках что-нибудь более-менее мощное развернуть, можно весь этот ЦЕРН к бебеням раскатать, вот что! Расстояние-то от силы два километра, весь городок, как на ладони.

— Угу, — ухмыльнулся Виталий, благодаря полученным инфопакетам знающий о Центре куда больше напарника. — А ты в курсе, что сам ускоритель почти в сотне метров под землей? Не каждая ваша противобункерная ракета возьмет, тут надо или с орбиты со всей дури лупить, или спецбоеприпас применять. Ни того, ни другого у нас нет. Зато вот это есть, — он кивнул на лежащий на траве ноутбук, над которым корпел вот уже который час. — Мне еще минут десять осталось, и все. Пойдем громить коллайдер.

— Сменить тебя?

— Да не, не нужно. Наблюдай, пользы больше. Как ни странно, я и сам наловчился по клавишам клацать, непривычно, конечно, но и сложного ничего. Первую посылочку-то мы уже набрали, сейчас вторую добью — и вперед.

— А что за вторая-то? — Капитан снова перевернулся на живот и приник к биноклю, осматривая территорию Центра ядерных исследований. — Ты вроде не говорил?

— Бонус, — грустно ухмыльнулся операнг. — Последний подарок от Гельмута и тех парней, что вместе с ним легли. — Нечто вроде электронного ключа, способного обойти любые пароли и степени защиты. Если говорить нашей с тобой терминологией, товарищ капитан, — штурмовой отряд, способный взломать любую оборону. А уж потом пойдут основные СИЛЫ; то, что мы с тобой в самолете и по дороге набирали, — Виталий вытащил сигарету и закурил, выпуская дым вниз. — А ребят жалко. Никогда к научникам особым уважением не проникался, признаюсь, а тут… закончится все — выпью за упокой душ. А точнее — нажрусь.

— Оба нажремся, — буркнул Вадим, излишне сосредоточенно водя биноклем. Обтянутая чужой комкой спина была напряжена, словно доска, — тоже проникся…

— Нового ничего?

— Да все то же самое. ЦЕРН оцеплен, по территории тоже какие-то типусы бродят, парами. Не то внутренняя безопасность, не то полиция.

— Закономерность?

— А никакой. Похоже, просто бродят из принципа «чем больше, тем лучше». Вертушка пролетала, но не военная, это точно. Тоже полиция, наверное, или связь. Дороги чистые, только на въезде пара бэтэров стоят. Все.

— Значит, можно работать, — Рогов в последний раз отстучал по клавиатуре, скептически поглядел на экран и скосил взгляд, проверяя, вставлена ли в USB-порт флешка. Отправил файл, вытащил невесомую пластиковую фигнюшку, от которой зависела судьба всего мира… и еще доброй сотни пока что не колонизованных миров. Вставил вторую, повторяя операцию. Удовлетворенно хмыкнул. Одну протянул капитану, вторую спрятал во внутренний карман камуфляжа:

— Держи, Вадюх. Или эта хрень спасет всех и вся, или мы с тобой зря все эти дни дергались.

— А что с ней делать-то? — Никонов держал флешку, будто неразорвавшуюся гранату с выдернутой чекой.

— Просто запихнуть в любой подходящий разъем любого подходящего компа этого самого долбаного Центра, они у них тут по-любому в сеть завязаны.

— И все?

— Представь себе, все, — Рогов отчего-то вспомнил перламутрово-розовую воронку над ЦУОСом. — Остальное она сделает сама. Программа в смысле. Даже если ускоритель сейчас отключен, она дождется его активации и пустит его… как это у вас называется, вразнос?

— Ну… наверное. Так что, просто в любой комп?

— В любой, ага. Если только он связан с общей сетью ЦЕРНа, — Рогов помолчал, собираясь с мыслями. — Короче, капитан, давай раскинем карты.

— А у вас тоже в карты играют? — невпопад переспросил тот.

— Блин, Вадик, не сбивай, а? Играют, конечно. Так вот, после того, как наша программка попадет в их сеть, у нас останется часа три — это минимальное время выхода ускорителя на режим. Штатный режим потребует несколько больше времени, но это уже не будет иметь никакого значения. Потом она начнет выполнять свою функцию, и здесь станет несколько… хреново.

— А если они заблокируют?

— Не смогут. Первым делом та хрень, что мы с тобой набрали, отменит все ранее введенные протоколы и сама заблокирует сеть БАК от любого внешнего и внутреннего воздействия.

— Поясни?

— Как только кто-то из нас воткнет флешку в ЛЮБОЙ компьютер Центра, уже ничего нельзя будет изменить или отменить. Запускать программу не нужно, она это сделает сама. У нас останется минимум три часа, чтобы найти и обезвредить Роя и смотаться отсюда. Ясно?

— Вполне. А если мы вместе введем эту твою программу?

— Неважно. Я ведь говорил, она почти интеллектуальна. Сама решит то есть. И сделает все, как нужно.

— А, — Никонов замялся. — Если она потом в Интернет выйдет? Не опасно?

— Куда? А, понял… Нет, не думаю. Это всего лишь узкозаточенная программа, не более того. А до роум-технологий вам еще почти полвека.

— Впрочем, неважно, — Вадим зачем-то подтащил к себе винтовку, рассеянно передернул затвор (магазин вставлен не был): — Операнг, скажи честно, мы ведь назад не вернемся?

Рогов удивленно взглянул на товарища, затем понял, опустил ВЗГЛЯД:

— Вроде говорили уже, капитан… Беглец — полностью моя забота, личное, можно сказать. С него все началось, им и закончиться должно. Ты — на подстраховке. Как введешь программу, уходи, трех часов тебе за глаза хватит. Меня ждать не нужно.

— Да брось ты, — Никонов передернул плечами. — Куда я уйду? Сам ведь понимаешь, что некуда. Я тоже не первый день живу, всякое повидал. Ладно, извини, глупость сморозил. Что дальше делаем?

— Дальше? А сам как считаешь?

— Сведений у нас ноль, даже, что там, собственно, случилось, не знаем. Получается, если затемно внутрь пойдем, вслепую будем тыкаться.

— Вот именно, — Рогов выключил ноутбук, аккуратно убрал его в сумку и положил под куст — свою роль он выполнил, а нагружать себя лишним весом смысла не было. — Нужно с кем-то душевно поговорить, понятно, что не с охраной. Заодно и проводника поимеем. Хотя с инфраструктурой Центра я знаком, и весьма даже неплохо, — он полушутливо постучал себя по лбу. — Кстати, тут недалеко дренажный туннель есть, по нему можно на территорию пройти. Там скорее всего решетки внутри, зато вряд ли его особо плотно охраняют. Вот так и пойдем.

— Ты что, языка брать собрался?! — искренне удивился Вадим.

— Ну да, надо же нам выяснить для начала, что тут за фигня произошла и из-за чего весь этот сыр-бор. Так что пленный нам сейчас очень даже не помешает. Хотя, конечно, риск. Да и с пленным потом, сам понимаешь, что-то делать придется, не отпускать же?.. Ты там, пока оптикой игрался, из персонала кого наблюдал?

— Ага. Правда, они особо по территории не шастают, но человечков десять за день было. Такое впечатление, им тоже свободу передвижения ограничили. И не только после десяти вечера, но и днем.

— Вот и здорово, как стемнеет, сходим на охоту, а там — по обстоятельствам. Или сюда вернемся, или где-нибудь в городке засядем, чтобы уж не возвращаться. А то, говорят, плохая примета. Охрана у входов в здания есть?

— Нет. Только периметр пасут, ну и по территории шляются.

— Уже хорошо. Ладно, давай я понаблюдаю, а ты пока отдохни. Заодно сам диспозицию прикину.

— Да я и не устал вроде, — Никонов пожал плечами, тем не менее послушно уступая оперангу насиженное место. Точнее, «належенное». — Работа у нас сегодня — не бей лежачего.

— Тогда снарягу и оружие проверь, часа через два двинем, — Виталий отобрал у капитана бинокль и устроился поудобнее, чуть сдвинув в сторону мешающую ему ветку. — Ну-ка, что там нам сегодня по бинокуляру показывают…