Книга: Десант «попаданцев». Второй шанс для человечества
Назад: ГЛАВА 5
Дальше: ГЛАВА 7

ГЛАВА 6

Дядя Саша
На очередном «командирском хурале» меня озадачил Кобра. Мол, давным-давно встал вопрос – что делать с индейцами?
– В смысле – делать?
– Мы с ними дружим?
– А то ж!
– Военный союз у нас с ними есть?
– А что, нету до сих пор?
– В том-то и дело! По их понятиям, мы гости. Да, там у с е б я мы, возможно, и были воинами. Крутыми и могучими. Но здесь правила другие.
– Обожди-обожди, это вроде как в шахматах?
– …???
– Ну, я в том смысле, что надо каждый год подтверждать свой титул чемпиона.
– А-а-а… Ну да, где-то так. Поэтому дружба с нами очень даже возможна и желательна. Родственные связи – вообще прекрасно. Но вот союз вожди могут заключать только с равными им воинами. Иначе – не поймут…
– А то, что мы «раков» нагнули в форте?
– А кто это видел?
– И что теперь? Войну с соседями затевать? На долгое время лишний геморрой зарабатывать? Когда эти обиженные к своей «крыше» с жалобами побегут?
– Н-да… Не хотелось бы… но делать что-то надо.
– Ладно. Кто там у нас из вождей на горизонте первый маячит?
– В смысле?
– Кого нам первого на переговоры ждать?
– М-м-м… Хитрый Лис должен приехать. Мы у него пару десятков молодых парней попросили – для помощи по хозяйству.
– Согласился?
– За пять человек мы ему по ружью обещали. Кстати, – хлопнул он себя по лбу. – У нас ведь трофейный холодняк без дела лежит! Ведь так?
– Что лежит – верно. А что без дела… так нет его еще, дела-то…
– Десяток тесаков забрать можно?
– Да хоть все! Баланс у них фиговый, толку никакого. А на фиг?
– На «пальмы» перекуем.
– Добро. Бери. Кстати… а вождю холодняк не нужен?
– А на фига он ему? Индейцы ножами работают. И топорами.
– Так. Тащи вождя, как приедет. Побазарим…
Трапеза подходила к концу. Обрадованный отсутствием нашего «шамана» вождь был в приподнятом настроении. Антилопа только успевала переводить мне его возвышенные речи. Ну, в том смысле, что возвышал он в них в основном себя. Ну и отчасти признавал наше умение. Которого он, впрочем, сам и не видел даже. А потому относился к этому прохладно.
– Вождь спрашивает, как долго вы будете строить свою крепость?
– Да работы хватает пока. Так что его помощь нам очень даже вовремя пригодилась. Лопа (так я для себя сократил ее длинное имя), спроси вождя, не может ли он дать нам еще людей?
– Хитрый Лис говорит, что у него остались только воины. Не их дело копать землю.
– Согласен. Мы готовы их, помимо стандартной платы, обучить еще и искусству войны. Так, как этому учат у нас.
Вождь скептически улыбнулся.
– Он спрашивает, чему вы можете научить его воинов?
– Долго говорить, проще показать.
Хитрый Лис довольно кивнул головой. Повелительным жестом подозвал к себе одного из сопровождающих и что-то ему сказал. Поднялся и приглашающе указал мне на дверь.
– Выйти просит? Добро, не здесь же руками-ногами махать.
На площадке уже стоял здоровенный индеец с копьем в руках. Так… этот, что ли, у него главный копейщик?
– Вождь говорит, что Летящий-Как-Ветер убил своим копьем уже семерых врагов. Он сильный воин. Если кто-то из вас сумеет победить его силу, Хитрый Лис поверит в вашу. Хао, я сказал.
– И сколько раз это надо сделать?
– Еще никто не сумел это сделать и одного раза…
– Добро… Здоровый парень, громко упадет…
Я скинул очертевший камзол (вот же достала меня эта церемониальная одежка!) и вошел в круг.
– Вождь спрашивает, каким оружием будешь ты воевать?
Вместо ответа я повертел у него перед глазами растопыренными ладонями. Глаза Хитрого Лиса удивленно расширились, и он уважительно наклонил голову.
Так… Парень крепкий, но массивный. Сильный, но быстрый ли? Хотя… такое имя просто так не дадут… будем считать, что быстрый. Копье держит двумя руками. Наконечник у него не ножевидный, значит, будет колоть. Хорошо, что не нагината, тут хуже было бы… Копье метра два с хвостиком, руки у него тоже не маленькие, плюс ноги… атаковать будет метров с четырех, как раз уколом достанет. Хм, остановился, взял у товарища какой-то мешочек, это за каким рожном? А, одел его на наконечник, привязал. Это типа тупого копья сделал, что ли? Мол, не хочу до смерти убивать? Гуманист, однако…
Так, пошли-пошли по кругу… Присматривается… я выше ростом, ноги длиннее. Чего от меня ждать? Ага, цель выбрал, будет бить меня в лоб. Вон конец копья приподнялся, руки напряглись. Спровоцируем его. Шаг вперед… Опа!
Быстрой молнией копье метнулось к моей голове!
Щас…
Как раз ее-то на месте и не оказалось…
Хрясь!
Моя правая рука отбила копье в сторону. Пируэт, проворот.
Шлеп!
Ладонь левой руки смачно шлепнула воина между лопаток.
Как это там называется? Ку?
Летящий-Как-Ветер сделал по инерции пару шагов и обернулся. Стоящие вокруг воины загудели, выражая свои эмоции. Хитрый Лис неодобрительно что-то проговорил.
– Вождь говорит, воины так не сражаются!
– А как они сражаются? Он чего хотел, чтобы я свой лоб подставил?
– Он говорит, недостойно воина уклоняться от схватки.
– А-а-а… вот ему чего не понравилось… Ну, ладно, пущай еще раз попробует, только это он сам напросился…
Воин снова вышел в круг. На этот раз острие его копья было чистым. Всерьез махаться решил? Ну-ну… нашему бы теляти… да волка съесть… А вот, представим себе, что у него в руках винтовка со штыком… да так и сработаем…
Выпад!
Не попал…
Я не такой медленный, как кажусь… это я так, дурака валял…
Выпад!
Снова не попал, впритирочку прошло. Не знают у вас тут рубящих ударов древковым оружием, не Япония тут… там бы меня уже нашинковали…
Не ухожу, только чуть поворачиваюсь. Вот он и мажет. Все, разозлился. То, что надо!
Выпад!
Оп!
Правая рука захватывает древко.
Шаг вперед, поворот боком…
Н-н-на!
Удар открытой ладонью прямо в лоб!
Если кто думает, что кулаком это эффективнее выглядит, то он не совсем прав. Открытой ладонью и попадать удобнее, да и костяшки пальцев не так травмируешь…
Летящий-Как-Ветер пошатнулся. Ну да, во мне семьдесят кило весу, да на ходу и всем весом в лоб… Мало не показалось. Однако, родной, и это еще не все…
Перехват левой рукой древка, проворот…
Оп!
Теперь копье у меня в руках.
Поворот вокруг!
И древко копья подсекает воина под колени…
Здоровый шкаф… громко упал…
Копье перевернулось у меня в руке, и его острие недвусмысленно коснулось лба лежащего воина…
– Лопа, спроси вождя – ему этого достаточно? Или мне этому бугаю крестик на лбу нарисовать?
– Достаточно…
– Ты переведи, что это ему достаточно, а я только в раж вошел. Пускай еще двоих дает…
Воины снова зашумели, но на этот раз уважительно.
В круг ступили двое. Один с ножом и один с копьем. Ростом пониже и статью пожиже. Ну да, у индейцев богатыри не часто встречаются, кормежка не способствует…
– Это что? Других нету, что ли?
– Это храбрые воины…
– Я вижу. И уважаю их за отвагу. Но мне мало чести их побить. Пусть с ними дерется… Котенок, иди сюда.
Из трофейного холодняка ей отковали подобие любимого китайского меча. Не супер, но вертела она им по часу ежедневно, откуда только силы брались…
– Котена, до смерти никого не резать! Копье можешь ему обстрогать, чуток попятнать обоих, но не более! Лопа, это можешь не переводить!
Воткнув оружие в землю, Котенок подошла к воинам. Они с изумлением смотрели сверху вниз. Ростом каждый из них превосходил ее как минимум на полголовы. А то и больше. В руках у нее было несколько веточек.
– Вождь спрашивает, что хочет делать эта женщина?
– Пусть он наберется терпения…
Котенок аккуратно закрепила веточки на одежде обоих воинов, так, что они слегка выступали в стороны. Отошла в сторону, взяла меч в руку и поклонилась.
– Ну!
Я хлопнул в ладоши.
И на площадке завертелась каша…
Блеск широкого клинка, свист разрезаемого им воздуха. Казалось, ее невысокую фигурку окружила сверкающая завеса.
Бзынь!
Срубленный наконечник копья отлетел в сторону…
Бзынь!
Косо воткнулся в песок выбитый плоской стороной клинка нож…
Рука воина повисла плетью, удар был все же очень резким.
Ш-ш-ш!
Древко копья укоротилось наполовину…
Все!
Отскочив в сторону, она, часто дыша, присела на ногу. Поднятый вверх для удара меч чуть подрагивал… выставленная вперед рука сжимала кусок чьей-то одежды…
– Хорош!
Я снова хлопнул в ладоши.
Веточки на одежде воинов были обрублены… какие-то у конца, какие-то почти у тела.
– Лопа, спроси вождя – хватит? А то у меня вон сколько жеребцов копытами топчут в нетерпении.
Вокруг действительно набралось зевак из числа нашей братии (не зря же я им всем перерыв на пару часов организовал…). И каждый держал в руках что-то смертоубойное или выглядящее таковым.
– Хитрый Лис спрашивает, ты можешь научить его воинов так сражаться?
– Это уж как будут учиться… Да и оружия у них такого нет…
– А где взять?
– Ну… – Краем глаза я заметил активную жестикуляцию Империалиста, он вовсю кивал мне головой. – Если только трофеи перековать… (Жестикуляция стала еще активнее.) Но у нас народу в кузнице мало, все на работах заняты… Да и учить кому-то надо… А народу свободного у вождя больше для нас нет…
– Народ будет! Вождь пришлет всех свободных от дела воинов! Пусть помогают вам, а вы за это будете их учить!
– Так, – прошептал я на ухо Кобре, – а про оружие он позабыл… Это уже отдельная статья договора будет. Да и насчет военного союза уже потолковать можно…
Зануда
Над площадкой будущего форта – тишина и благолепие, нарушаемое лишь моими пыхтением и ворчанием. Они там в горах дышат свежим воздухом, помахивая топориками и хвастаясь богатырской силушкой перед дамами и друг другом, а мне тут возиться с этим незаконнорожденным сыном китайского мопеда. Задушила тогда жаба на нормальный четырехтактник, лень было таскать лишние двадцать кило. А теперь работаешь и ждешь, когда же это силуминовое чудо сломается. Ладно, что могу для увеличения его ресурса, я делаю. Вхолостую не гоняю, масло лью строго по инструкции, а сломается двигатель – будем искать, чем вертеть генератор без него. Так, все заготовки размечены и закреплены, рубанок и фрезер настроены, можно заводить шарманку…
Так, явление второе. Те же и Иришка. Тащит на кухню связку разномастной посуды, в которой носила обед лесорубам. Призывно машу ей рукой, она небрежно ставит судки около кухонного навеса и скачет ко мне. Я пытаюсь состроить умильную физиономию и говорю приторно-сладким голосом:
– Ты ведь хорошая девочка? Ты никому не расскажешь, чем мы тут занимаемся?
Ух, как глянула!.. Мне становится стыдно за кривляние, и дальше я говорю уже серьезно:
– Гребни я напилил, но их надо еще шлифовать и полировать. Работа как раз для тебя – силы не надо, нужны терпение и аккуратность. Шкурку, извини, не дам – берегу для оборонного заказа. Попробуем ремень с мелким песочком. Станок я тебе приготовил, ремень натянул. Только давай перетащим его на наветренную сторону, а то здесь скоро будет очень пыльно…
Конечно, ревность – неконструктивное и разрушительное чувство, но я не могу от него удержаться. И это единственное, что могу сказать, по крайней мере, при женщинах и детях. Последняя из сделанных табуреток отправляется в полет и смачно врезается в столб, поддерживающий навес. Впрочем, недостаточно смачно, поэтому я догоняю ее, хватаю за ногу и долго бью о бревна, землю и другие подручные предметы. Вроде немного отпускает, по крайней мере, теперь могу выражаться литературно.
Вам приходилось смотреть на то, как более наглые и сильные парни лапают вашу подружку? Если да, то, наверно, вы меня поймете. Сегодня утром доделали столы в мастерской «по металлу» и стали ставить станки. Грузчиков в нашем высокоинтеллектуальном коллективе нашлось всего трое, зато токарей – пятеро. Сначала. Потом еще трое прибежало. Меряние опытом и квалификацией, переходящее в крик, привлекло внимание отцов-командиров, которые развели нас и проэкзаменовали. Сатрапы. И самодуры. И вообще военный коммунизм в реальной истории не продержался и трех лет. Я пинком отбрасываю измочаленную ножку и возвращаюсь к верстаку.
Вообще это тоталитаризм – отбирать у рабочего человека средства производства. Злость и обида требуют выхода, но ломать свою работу уже не хочется. Я беру плаху покорявее, шерхебель (уже нашего производства) и начинаю строгать. Узурпаторы, самопровозгласившие себя властью. Доска вылетает из зажимов, приходится крепить заново. Олигархи.
Постепенно возбуждение проходит, зато приходит усталость. Порыв ветра неприятно холодит мокрую от пота спину. Я откладываю рубанок, сметаю стружки и замечаю странный взгляд индейца. На утреннем разводе его отправили помогать мне в столярке. Имя не запомнил, что-то вроде Каравай. По крайней мере, когда я говорю это слово, он оборачивается. Пониже меня ростом, постарше возрастом, невозмутимый настолько, что не убежал при первом включении циркулярки. Но по лицу видно, что техника ему не нравится. А вот сейчас он смотрит, как будто увидел что-то знакомое и приятное. Потом жестами просит дать рубанок. Это уже интересно. Взяв инструмент, смотрит, насколько выдвинуто железко, потом, подобрав обрезок дерева, несколькими ударами ослабляет клин, выдвигает лезвие и снова зажимает. Откуда он это знает? Со столярным делом индейцы незнакомы, по крайней мере, ничего сложнее вигвамов не строят. А инструменты у них – нож и топор. Индеец уже вовсю снимает стружку, причем у него она длиннее и ровнее, чем у меня.
У меня же в голове шарики определенно заходят за ролики. Откуда взяться среди индейцев столяру? Причем он – настоящий индеец, не полукровка, не христианин. Учился у испанцев? Или, вспыхивает мысль, наш брат-попаданец, только менее удачливый – личность реципиента подавила личность донора? Мда. Надо бы поговорить с Кямилем. А как проверить? Если он учился у испанцев, то наших реалий знать не может. Я лезу рукой в щель между двумя верстаками и достаю спрятанную пол-литровую бутылку характерного силуэта. (Настолько характерного, что, когда в нашем мире в такие бутылки стали разливать какую-то едкую гадость, в больницы в первые же месяцы попали тысячи пострадавших.)У меня в ней, впрочем, скипидар, но чистый, практически бесцветный. Слегка покачиваю сосуд, пристально смотрю на индейца. Он смотрит на меня, переводит взгляд на бутылку, потом снова на меня, в глазах появляется какая-то неуверенная радость. И характерным жестом советского выпивохи щелкает себя по шее.
Клим
В первый раз, как в первый класс! Черт, колотит, как на первом свидании. Хотя, в принципе, все проверено и просчитано десятки раз, но все равно нервничаю. Первое испытание акваланга местного изготовления в сборе и на реальной глубине. Правда, до настоящего акваланга этот кошмар инженерной мысли не дотягивает, так просто, дыхательный аппарат. Но если испытания пройдут нормально, то буду самым крутым ихтиандром в окрестных морях-окиянах.
На берегу показалась целая процессия. Ага, похоже, заявились все, кого я достал за этот месяц своими просьбами и шантажом: сделать вон ту пластинку, отдать те пружинки, выточить такую хреновину и все такое. Самая большая проблема была убедить некоторых личностей в том, что мне огнетушители нужней, чем их наличие при возможном пожаре. А еще были попытки раскурочить лордовский «Мицубиси». Раскурочить, конечно, перебор, мне всего-то нужны были метра полтора гофрированного шланга и пара клапанов, но на проповедь о недопустимости порчи имущества колонии в исполнении нашего безопасника нарвался. Понятно стало, почему его Коброй зовут. Пришлось откупоривать НЗ и урегулировать конфликт. НЗ – это часть замыленного во время разгрузки рома. Хороший такой бочонок литров на пятьдесят – чуть жаба не удавила, пока на берег тащил. Ну да ладно, еще маленько осталось. Сколько? А вот это есть страшная корабельная тайна, ибо ром на судне не роскошь, а, так сказать, вещь первой необходимости.
Народу на берегу все прибавляется. Похоже, все население форта решило принять участие в шоу «Кусто на коленке». Почему «Кусто»? Это я так свой акваланг обзываю, потому что самая главная деталь в нем и сделана по мотивам того самого кустовского «Мистраля». Совмещенный регулятор давления по-научному. Правда, промежуточный клапан всего на десять атмосфер. Больше пока и не надо. Хотя баллоны из-под огнетушителей выдержат и больше, но у нас нет компрессоров высокого давления, да и нужные клапана пока не сделать. Пришлось исходить из возможностей автомобильных компрессоров. Пятилитровый баллон с воздухом под давлением десять атмосфер позволит спокойно сидеть под водой приблизительно с четверть часа. Это на максимальной глубине в тридцать метров – глубже не позволит несовершенство легочного автомата. Если под водой работать, то время уменьшается. Но и в нынешнем виде «Кусто» – настоящая вундервафля.
Выглядываю в иллюминатор: кажется, все уже на борту, пора и мне из своей берлоги вылезать. А то народец ушлый, не уследишь, всю шхуну на берег по досточке утащат. Хомяки! И так уже практически один корпус остался с мачтами. Лишнее и ненужное давно закончилось. Парусов только штормовой комплект сохранился. Если что случится, то и ремонтировать нечем – весь инструмент на берегу. Одно радует – удалось перегнать шхуну из бухты Хорсшу в саму гавань Бодега. Пришлось пару дней фарватер размечать, но это мелочи. Здесь и шторм не страшен, да и от начальства подальше.
Ну все, постучать по дереву и на выход. Тубус с чертежами не забыть. Надо их нашей испанской донне отдать для адаптации на испанский язык. В свое время пришлось поработать на одной верфи. Там строили парусно-моторные шхуны на основе клипер-шхуны типа «Ньюпорт». Даже в чистом парусном варианте такие суда в этом мире появятся лет через тридцать. Можно чуть поторопить прогресс, да и вектор его немного изменить. Вместо балтиморских клиперов будут калифорнийские.

 

Июль 1790 года
Елена
– Блин горелый! Да чтоб вас… и вашу долбаную керамику… Ну и времечко – даже стекла нормального, и то нет!
Ну вот. Очередная самопальная «колба» приказала долго жить. А чего вы хотите? Я химик-неорганик, но ни разу не стеклодув и тем более не гончар. Попытки же связаться на этой почве с местными испанцами закончились только лишними подозрениями. Хотя, положа руку на сердце, – испанцы в чем-то правы. «Ядрен-батоны» – продукт нашего неуемного любопытства и неумения просчитывать дальние последствия собственных поступков.
Что ж, придется начинать сначала. Нам позарез нужен порох. Чем больше, тем лучше. Свинец… Что ж, в семидесятые годы ХХ века советская промышленность выпускала синтетические полудрагоценные камни ничуть не хуже, а иной раз получше натуральных. Несколько таких камушков – пара в серебре, остальные просто так – пошли тем же испанцам в уплату за поставки свинца. Будет из чего пульки отливать, но то уже парни постараются. Для гладкоствола пули Нейсслера – самое то. Особенно в нашем положении… Что же до пушек, то при отсутствии чугунных ядрышек и каких-либо навыков обращения с этими «дурами» придется ограничиваться либо картечью, либо изобретать что-то особенное. Конический снарядик с оперением – наше все. Вот его ребята сейчас и пытаются изобразить. Не знаю, насколько хорошо у них это получается, но у меня с кислотой что-то… не того. Химпосуда собственного изготовления не выдерживает не только температуры, но даже мало-мальски адекватной критики.
Мля… Но делать-то что-то надо. Не металлы же использовать, в конце концов? Серная кислота максимальной концентрации – так называемая «масляная» – не берет сталь. Но мне такая концентрация может только сниться. Что имеем, то и пьем… Ну, я не в буквальном смысле, вы не подумайте ничего эдакого. Хорошо умничать, сидя за компом и строча комменты на форумах. Вы попробуйте все это – то, что советуете – проделать собственными очумелыми ручками. В полевых условиях. Из подручных материалов. А я полюбуюсь на ваши мучения.
Всеслав
Сегодня индейцы весь день работали без меня. Ямы обожжены, соль производится, племя кушает и радуется жизни. Тем более что за работу им подарили те же тесаки, кроме всего прочего.
Кстати, ни фига они не пайюты. Самоназвание у них – «нумена», короче, «люди». А все остальные «ниацз-нумена». Я вроде как сейчас у них в почти «нумена» хожу. Вот, даже безрукавочку замшевую сшили, как себе. С вышивкой. Как мне объяснили, это мое имя по-ихнему. Мда, кем только по жизни не был – и Профессором, и Хакером, под занавес – так только по имени-отчеству… Лосем не был ни разу. Между тем они Всеслав перевели как Тсеес-Лааш. Хитрый Лось получается. Говорят, сильный тотем. С мухоморов прется.
Прибежал гонец – индеец с миссии, даже в штанах. Орать начал метров за 50 от нас. Это правильно. А то не разберу, кто, и сделаю секир-башка, как тому койоту. В общем, приказано напрячь индейцев, сдать дела самому ответственному и валить в поселок. Учения послезавтра, всех собирают. И лосось уже начал в реку ломиться.
Переночевал в общем доме. Непривычно как-то. Я все-таки по натуре одиночка, всю жизнь толпу не любил. Сколько помню, всегда работал в маленьких коллективах, в больших мне стремно. Умыл морду, сделал зарядку, снова умыл весь организм и пока не началось, пошел к Шоно, побеседовать о делах наших грешных. Заодно прихватил нечто вроде лимонника, растет тут. Индейцы его от импотенции потребляют. Не знаю, мне оно и раньше без надобности было, теперь – тем более. Но вдруг кому пригодится? Хотя при том соотношении мужчин и женщин, что мы имеем, надо срочно синтезировать бром.
Коллега Шоно перевязывал глубокий порез начальнику штаба.
– Сайн байна Шоно, сайн байна Дарга-Бабаай!
– Как-как ты меня обозвал?
– По-бурятски, однако. Старый – бабаай, Империалист – дарга, наверное, большой человек. Шоно, я травку принес.
– Да, оборзели вы, батенька, с индейцами, оборзели. Что за травка?
Минут пять придумывали способы применения травы… и тут обращаю внимание на то, что средств дезинфекции у нас, видимо, мало. Шоно подтвердил – практически нету. Сразу же возник здоровый вопрос насчет спирта… в общем, инициатива наказуема. Народ роет ямы на холмике, я рою яму под берегом. Почти у пляжа. Там глина хорошая.
Попутно выцепляю индианку (по-ихнему и относительно меня – «нами», младшая сестра, можно командовать, и не только), показываю завалявшиеся в кармане два рубля монетами и озабочиваю насчет доставки ягод с деревьев, которые метрах в сорока оглушительно воняют. Как мне рассказали местные, птички, когда переспевших ягод наклюются, падают и блюют. Попробовал на вкус – ощутимо сахара. Если бы не запах… но ничего, на бражку сойдут. Также прошу набрать черники примерно горстей сорок.
Блин, день потерян. Пока промазал яму (сырая глина воду не пропускает), пока сгрузили в нее полтонны ягоды – (эти индейцы работают как танки, если правильно простимулировать), пока залил… нормально так, сорок рейсов до ручья с промазанной корзиной, команды давать мне ведро не было, попросить забыл, а возвращаться лень.
Уже в темноте заваливаю это все ветками, возвращаюсь в лагерь. Не забыть бы завтра табличку повесить насчет «Не трогать, на благо родины»…
У костра, вечерние посиделки
Ребята, мы попали. Это понятно даже ежику, а я здесь дикобразов в упор не наблюдаю, кроме того, которого вчера за ужином сожрали. А, вы не знали, эмчи-Шоно? Сочувствую.
Пообщавшись месячишко с нашими добрыми соседями, могу сказать следующее – если мы хотим обеспечить себе веселую жизнь, надо работать, работать и еще раз работать. Кто там говорит про Ильича? Броневика нема, к сожалению, «Авроры» тоже. Учиться надо. Однозначно.
Что представляют собой наши не краснокожие друзья? Во-первых, они – белые. А мы – розовые по их фотошопу. Как у японцев. Во-вторых, голубые у них тоже есть, но их чморить нельзя. В-третьих, они охотники и собиратели, а мы – потомки земледельцев и скотоводов.
Попробую популярно объяснить разницу. Коллега Зубр, если у вас нету жратвы, но есть садовый участок, что вы будете делать? Правильно, посадите травку и будете ее выращивать. Потом травкой накормите барана и изобразите шашлык. А индеец будет ждать, пока на его участок забредет какой-нибудь опоссум. Или пока на участке травка не вырастет. К чему это я? Да к тому, коллеги, что для того, чтобы прокормиться, индейцу необходима гораздо большая территория, чем нам. Зверь на месте не стоит, корешки круглый год не растут. Лошадок наши друзья еще не освоили, охота с луком малоэффективна. Почему они вокруг нас усиленно тусуются, девок своих пачками засылают и прочее такое? Да потому что жрут они сейчас больше и лучше, чем за три предыдущих года. А жрут, потому что мы их кормим. За работу. Ну и соль научили добывать, красную рыбу солить, в сентябре с ними на желуди пойду. Если начальство отпустит.
Все в этом мире пляшет от двух наук – биологии и экономики. Та плотность индейского населения, которую мы сейчас имеем, нас заведомо не устраивает. Мало у нас индейцев для нормального развития. Но больше, к сожалению, индейская экономика не прокормит. Вопрос в студию – почему мы вовсю спим с индианками, а своим мужикам они не дают? Реально, факт. Меня Бычара просветил. Отвечаю – потому что сезон размножения у них начнется в ноябре. Прикольно называется, кстати, – Тхаклуин Ви, месяц, когда быки того… этого. И продлится месяц. Чтобы дети родились в августе. Их, соответственно, больше выживет, детская смертность у них почти как у нас в начале ХХ века.
Экономика определила типы индейского мужчины, индейской женщины и индейского п…дора. Попробую рассказать, что понял, наши попаданцы по телам поправят, если что. Индейская женщина подчиняется не столько мужу, сколько вождю. Потому что вождь, как правило, ее папа. Или дедушка. В остальном – мечта мужчины. Вслух не гавкнет, сковородкой не стукнет, из дома не выйдет лишний раз. Но требует жратвы, шкур и время от времени любви.
Индейский мужчина – это по определению напрочь отмороженный деятель. Цель его – благо племени, поэтому основным его достоинством является кормить не только себя и свою семью, но и всех окружающих. Чем больше проставляешься – тем больше тебя уважают. А проставиться ты можешь двумя способами – либо добыть зверя на охоте, либо завалить конкурента. Конкурент – это любой не из родного племени, одетый соответствующим образом. Женщин и голубых валить нельзя. Типа западло.
Как правило, взрослый индеец состоит в каком-то воинском братстве. Это вроде как индейские менты. Следят за соблюдением обычаев, организуют большие охоты и войнушку. Опознать их сложно, в наших племенах… кстати, знает кто-нибудь, что вокруг нас и с нами уже три семейных группы тусуются? Так вот, опознать их практически никак. Это проблема. Мы неизбежно поломаем обычаи, надо индейцев на землю ссаживать… но это дело будущего, назреет – решим. Наверное.
Ну и о грустном. Видели у них шалаши на краю поселка, типа с украшениями, и мужиков в халатах? Это ихние голубые. Если индеец чувствует, что путь воина не вытянет, он добровольно исключает себя из цепи размножения. Строит вигвам и живет с мужиками. Занимается вышиванием, вышивки ценятся, украшения несакральные делает. Индейцы их за людей немного не считают, но относятся в целом с уважением. Если такой имя мальчику даст – это на счастье. Девочек они не обзывают.
Для того, чтобы выжить, мы должны одновременно решить две нерешаемые, казалось бы, задачи. А именно – посадить индейцев на землю и научить более эффективным способам производства и одновременно – сохранить основные особенности их культуры. Иначе нас сожрут в первый же голодный год.
Хао, я сказал.
Назад: ГЛАВА 5
Дальше: ГЛАВА 7