Большой шаг для всего человечества, новость о легализации однополых браков на всей территории США, застала меня в Петергофе, на конференции по лженауке. Как и почти все мои друзья в фейсбуке, я перекрасила свой юзерпик в цвета радужного флага, но хотелось еще какого-то праздника. Так что, выбравшись в Петербург и осознав, что до нашего поезда домой остается еще четыре часа, мы с коллегами решили по такому случаю сходить к американскому консульству на Фурштатской, чтобы выразить восхищение и солидарность.

Купили на Чернышевской воздушный шарик в форме сердца, написали на нем LGBT и отправились возлагать его к стенам консульства. Точнее, привязывать к забору, потому что возложенный шарик улетел бы. Охрана консульства наш душевный порыв не оценила: не надо, говорит, нам тут никакого шарика. Ладно, мы привязали шарик к забору чуть поодаль, стали делать с ним селфи на фоне американского флага. Не прошло и пяти минут, как приехали полицейские. “Это у вас, – говорят, – несогласованная акция одиночная или групповая?” – “Это у нас, – отвечаю на автомате, – одиночная акция. Ой, ну то есть в юридическом смысле это вообще не акция. Это шарик”. – “Да не-е-е-ет, вы уже сказали, что акция!”

…Пока полиция сканировала мой паспорт, я пыталась выяснить у охранников консульства, чего же они, собственно, нам не рады. “А вот, – говорю, – если бы в Америке случилось не радостное событие, а грустное, и мы бы принесли цветы, то вы бы их тоже не дали положить?” – “Да”. – “Но вот, например, когда во Франции расстреляли редакцию газеты, все посольство утопало в цветах”. – “Франция – другая страна, у нее другие правила”. – “А у вас какие? Что должен делать гражданин, который хочет положить цветы к консульству США?” – “Он должен согласовать эту акцию в администрации Петербурга”.

Представив себе, как я пытаюсь согласовать воздушный шарик в администрации Петербурга, дело передают на контроль лично Виталию Милонову, меня депортируют из Северной столицы без права возвращения, а шарик давят бульдозером, я плюнула и пошла обедать, а Америка осталась без моей гражданской поддержки. Впрочем, думаю, ей и так неплохо.

Сегодня кажется абсурдным и немыслимым, что до 1967 года во многих штатах США были запрещены межрасовые браки. Можно надеяться, что через полвека и запрет на однополые браки в любой цивилизованной стране займет подобающее ему место – на страницах учебника истории, в информационном боксе “дикие старинные нравы”. Даже если пока оставить за скобками вопросы, связанные с выращиванием детей, то у однополой семьи не меньше прав на брак и не меньше потребности в нем, чем у разнополой семьи чайлдфри или бесплодных людей.

Регистрация брака – это просто-напросто способ официально стать родственником человеку, с которым вы живете вместе. Это, в свою очередь, приносит массу преимуществ, которых мы не замечаем, пока они нам не понадобились. Речь идет не только об экстремальных, критических ситуациях, в которых пригождается право не свидетельствовать против своего партнера в суде, навещать его в реанимации, получать свидетельство о смерти и наследовать имущество. В повседневной жизни даже более важны такие плюсы брака, как возможность выбирать из широкого спектра ипотечных программ для семейных пар, приобретать семейную страховку, подавать документы на визу за себя и за того парня, чтобы ему не мотаться в визовый центр вместо работы, получать гражданство страны супруга по упрощенной процедуре. Конечно, практически во всех случаях можно найти какие-то обходные пути, писать доверенность, писать завещание, выбирать менее выгодную ипотеку и так далее. Но почему однополая пара должна заморачиваться и тратить время и деньги во всех тех случаях, где разнополая может просто-напросто пойти и пожениться?

Как ни странно, похоже, что такая социальная ситуация связана с тем, что гетеросексуальное большинство считает ориентацию чем-то вроде личного выбора. Мол, эти ребята сами по каким-то причинам решили заводить отношения с людьми своего пола, а могли бы заводить отношения с людьми противоположного пола и спокойно на них жениться, какая дискриминация, нету никакой дискриминации, правда-правда. Здесь возникает естественный вопрос: считает ли среднестатистический гетеросексуальный человек, что он сам лично выбрал, что будет всегда влюбляться в женщин (если он мужчина) или влюбляться в мужчин (если мы говорим о женщине), а мог бы с тем же успехом, столь же пламенно и страстно влюбляться и в людей своего пола, просто вот он такой хороший и высоконравственный? В некоторых случаях это может быть правдой. И более того, похоже, что именно такие случаи-то как раз и ассоциированы с особенно яркой гомофобией.

В 1996 году психологи из Университета Джорджии привлекли 64 гетеросексуальных мужчин к участию в исследовании сексуальных предпочтений [1]. Наряду с прочими тестами им дали опросник, в котором нужно было оценить степень своего согласия с утверждениями типа “Я буду нервничать, находясь среди гомосексуальных мужчин”. Основываясь на сумме набранных баллов, исследователи разделили добровольцев на две группы – гомофобную и негомофобную. После этого каждому испытуемому показывали порнографические ролики, одновременно используя плетизмограф для фиксации изменений объема полового члена. Было представлено три типа видеороликов: гетеросексуальное порно, лесбийское порно и гей-порно. Результаты оказались вполне предсказуемыми. При просмотре гетеросексуального и лесбийского порно эрекция была одинаково сильной и у гомофобных, и у негомофобных мужчин. При просмотре гей-порно эрекция в обеих группах была слабее, что неудивительно, поскольку мы говорим о гетеросексуалах. И тем не менее наблюдалось вполне явное и достоверное различие между группами: у гомофобов при просмотре гей-порно член увеличивался в среднем в два раза сильнее, чем у негомофобных мужчин.

Гомофобии вообще посвящено много трогательных исследований – психологам давно интересно, откуда она берется и с какими особенностями личности коррелирует. Известно, что это преимущественно мужская проблема и что она часто сосуществует с негативным отношением и к женщинам; скажем, гомофобы склонны соглашаться в опросах с утверждениями типа “Женщина будет уважать только мужчину, который установит для нее правила” или “Женщины даже не представляют, как сильно они меня раздражают” [2]. Есть данные о том, что люди, выросшие в семьях с властным и гомофобным отцом, нередко завышают степень собственной гетеросексуальности (их слова расходятся с результатами тестов) и при этом склонны к проявлениям гомофобии, в частности, не поддерживают никакие законодательные инициативы, направленные на защиту прав геев [3]. В одном потрясающем исследовании ученые сравнивали распространенность гомофобных взглядов у монозиготных и дизиготных близнецов (это довольно распространенная методика: если генетически идентичные монозиготные близнецы демонстрируют большее сходство по какому-либо признаку, чем отличающиеся друг от друга дизиготные, это говорит о значимой роли врожденных факторов). Авторы рассчитали, что за формирование гомофобии на 36 % отвечает генетика; 18 % они отвели на долю семейного влияния, одинакового для обоих близнецов; и на 46 %, по оценке ученых, подверженность гомофобии зависит от личного опыта человека [4]. Кроме того, известно, что гомофобия характерна для тех людей, которые геев вообще ни разу в жизни не видели, и нехарактерна для тех, у кого знакомые геи и лесбиянки есть [5]. Но здесь, конечно, трудно отличить причину от следствия: вполне вероятно, что разумные гомосексуалы просто не рассказывают о своей личной жизни знакомому гомофобу, так что он пребывает в святой уверенности, что его подружки Маша и Оля просто из экономии три года снимают вместе однокомнатную квартиру, и просто по дружбе ходят везде за ручку, и вовсе они не такие. Ну и пусть так думает, всем спокойнее.

Врожденное или приобретенное? Для абсолютного большинства признаков правильный ответ звучит расплывчато: “и то и другое”. Пускай вы генетически предрасположены к тому, чтобы быть высоким, но если вас в детстве плохо кормили, вы все равно вырастете сантиметров на десять ниже, чем могли бы. Вы можете стать знатоком классической музыки, потому что с детства постоянно ходили в филармонию, но если комбинация ваших генов не способствует развитию музыкального слуха, то вряд ли вам будет легко отличить хорошее исполнение от плохого. На ваше сексуальное поведение, конечно, влияет социальная среда, но вот первоначальная склонность испытывать интерес к мужчинам или к женщинам, по-видимому, находится под существенным влиянием врожденных факторов.

Близнецов в мире не очень много, геев тоже. Набрать достаточно испытуемых для близнецовых исследований гомосексуальности – задача нетривиальная. Исследователям приходится работать с небольшими выборками, и поэтому неизбежен разброс в оценке значимости врожденных факторов. Чтобы дать вам представление о порядке цифр, я собрала в табличку исходные данные трех работ [6], [7], [8], посвященных оценке вклада генетических факторов в формирование сексуальной ориентации.

Сложности начинаются еще на этапе подбора критериев. Люди не делятся на стопроцентных геев и стопроцентных гетеросексуалов, это плавный спектр (известный как шкала Кинси). Если вы женщина, живете в обыкновенном браке, но пару раз в год затаскиваете в вашу супружескую постель какую-нибудь симпатичную легкомысленную подружку, чтобы разнообразить впечатления, то вы уже бисексуальны? А если никого вы сейчас не затаскиваете, но зато в подростковом возрасте пару раз спали с людьми своего пола на безрыбье? Или у вас изредка случаются нежные платонические романтические влюбленности в людей своего пола? В приведенных работах учитывались все те люди, которых нельзя назвать абсолютно гетеросексуальными, потому что хотя бы один сексуальный партнер своего пола у них в жизни был. Если бы критерии были более строгими, например устойчивое и явное предпочтение людей своего пола или вообще эксклюзивная гомосексуальность, то и влияние наследственности оказалось бы сильнее – но где найти столько близнецов для исследований?!

Дальше начинаются сложности с методиками подсчета. Существуют как минимум две формулы для оценки конкордантности (сходства между близнецами), они дают разные результаты, в первой из этих работ использовалась одна, в остальных двух вторая. Дальше нужно на основе конкордантности еще подсчитать вклад генов… я могла бы привести какие-нибудь красивые цифры, например: “Если у вас брат-близнец гей, то вероятность того, что и вы будете геем, составляет 31,6 %, если вы монозиготные близнецы, и 13,3 %, если вы дизиготные близнецы”, – но это довольно бессмысленно, именно потому, что количественные результаты в разных работах довольно сильно отличаются. Ну вы посмотрите, вот попалась исследователям одна пара дизиготных близнецов с одинаковой ориентацией, они на этом основании честно ведут дальнейшие подсчеты. Но что, если бы попались две пары? Или три? Или ни одной? Вот именно.

И все же есть один вывод, который на основании этих данных можно сделать со спокойной душой и чистой совестью. Качественный, а не количественный. Влияние генетических факторов на формирование сексуальной ориентации существует. Во множестве исследований получается один и тот же результат: в паре монозиготных близнецов вероятность одинаковой ориентации выше, чем в паре дизиготных. Монозиготные близнецы получаются, когда одну яйцеклетку оплодотворяет один сперматозоид, а потом на ранних стадиях развития она разделяется, что приводит к появлению двух людей с идентичным генотипом. Дизиготные получаются, когда две разных яйцеклетки оплодотворены двумя разными сперматозоидами, то есть генетического сходства не больше, чем между любыми братьями и сестрами. При этом любые близнецы рождаются одновременно и воспитываются примерно одинаково, так что любое сходство, которое проявляется у могозиготных близнецов достоверно сильнее, чем у дизиготных, имеет смысл объяснять именно влиянием генетических факторов.

При этом понятно, что речь не может идти о каком-то одном гене или даже о сочетании генов, которое бы однозначно определяло сексуальную ориентацию (в противном случае одинаковая ориентация у монозиготных близнецов наблюдалась бы всегда). Есть только отдельные гены-кандидаты, коррелирующие с сексуальными предпочтениями, и информации о них пока накоплено не очень много.

Наибольшую известность на сегодняшний день получил участок X-хромосомы под названием Xq28. Еще в 1993 году американский генетик Дин Хамер и его коллеги установили: если вы гей, то вероятность того, что ваш дядя по материнской линии тоже будет геем, составляет 7,3 %. А вот для вашего дяди по отцовской линии вероятность быть геем составила в данном исследовании всего лишь 1,7 %. Похожая картина наблюдалась и с другими родственниками по материнской и по отцовской линии. Это сразу позволило предположить, что гипотетический “ген гомосексуальности” стоит поискать на X-хромосоме, которую мужчина получает от матери. Проанализировав генетические маркеры на Х-хромосоме у гомосексуальных мужчин, Хамер первым обратил внимание на участок Xq28, по которому у многих из них действительно наблюдалась высокая степень сходства [9]. Современные генетические исследования также подтверждают, что связь между строением участка Xq28 и сексуальной ориентацией существует [10]. На этом участке есть несколько генов; какой из них повышает вероятность гомосексуальности и как именно он это делает – до сих пор толком непонятно. Есть версия, что все дело в гене MAGE-11, влияющем на работу рецепторов к андрогенам, но каких-то четких экспериментальных доказательств мне найти не удалось (что не означает, что их в принципе не существует или что они не появятся к моменту выхода книжки).

Как только мы начинаем говорить о генах, мы вынуждены вспомнить про эволюцию и естественный отбор. Если какой-то ген повышает вероятность формирования гомосексуальной ориентации, то вполне логично предположить, что одновременно он снижает вероятность обзавестись потомством. А если так, то его распространенность в ряду поколений должна неуклонно снижаться, пока этот ген не исчезнет совсем. Почему этого не происходит? Возможное объяснение – антагонистическая селекция, опосредованная полом. Это красивое словосочетание означает, что один и тот же ген может оказывать разные эффекты в зависимости от того, оказался ли он в мужском или в женском организме. Например, в первом случае способствовать формированию гомосексуальности, а во втором случае повышать фертильность. Каким образом гены, в частности на участке Xq28, могут это делать – настолько же малоизученная тема, как и их влияние на гомосексуальность. Может быть, женщинам легче забеременеть. Может быть, у них реже случаются выкидыши. Нельзя даже исключать, что они в принципе больше любят детей. Пока что есть только косвенные данные [11]. И эти косвенные данные показывают, что если вы гей, то ваши родственницы по материнской линии, в частности бабушки и тети, действительно будут иметь больше детей, чем в случае, если бы вы были гетеросексуалом (в среднем по 2,67 vs 2,3 ребенка на женщину). Хотя, конечно, в те годы, когда они заводили детей, еще ничего не было известно о том, что когда-нибудь у них в семье появится человек, не склонный к размножению, и это надо будет как-то компенсировать.

До сих пор я злонамеренно игнорировала еще один важный аспект. “Врожденное” – не синоним “генетического”. Гены – это то, что мы получаем от наших родителей в момент зачатия, а после этого у нас есть еще девять месяцев беременности, в ходе которой формируется наш мозг, и все, что повлияет на него в это время, будет тоже считаться врожденным (но не будет являться генетическим). И в случае с ориентацией накоплено много данных о том, что такие влияния действительно важны.

Формирование пола, сексуальной ориентации и гендерной идентичности – это длинная история. Сначала яйцеклетка сливается со сперматозоидом, несущим X– или Y-хромосому. Потом эмбрион некоторое время развивается по базовому, женскому типу (как раз поэтому у мужчин есть соски). На втором месяце эмбрионального развития включается ген SRY, расположенный на Y-хромосоме – в том случае, если она есть, – и запускает каскад реакций, которые приводят к превращению универсальных базовых гонад в мужские яички. Они, в свою очередь, начинают вырабатывать мужские половые гормоны, под действием которых происходит сначала формирование мужских половых органов (на популярных лекциях пользуется большим успехом формулировка “в том числе андрогены вызывают гипертрофию клитора”), а позже, уже после пятого месяца беременности, еще и ряд структурных изменений в мозге, в частности в центрах полового поведения в гипоталамусе. А потом ребенок рождается и растет в социуме. Воспитание едва ли может изменить гендерную идентичность, но, разумеется, очень сильно влияет на то, какие именно формы поведения человек считает типичными для мужчин или для женщин.

Важно здесь то, что между любыми этапами формирования пола возможно рассогласование. “Настоящий мужчина” и “настоящая женщина” – это не единственно возможные варианты, а всего лишь крайние точки непрерывного спектра. Если генетически вы мужчина, но ваши клетки нечувствительны к андрогенам из-за мутации соответствующего рецептора, то вы будете выглядеть как совершенно обычная женщина и существование у вас Y-хромосомы обнаружится, только когда врачи начнут разбираться, почему вы не можете забеременеть. Если вы женщина, но на шестом месяце эмбрионального развития ваш мозг подвергался усиленному влиянию андрогенов (например, потому, что их могут вырабатывать надпочечники), то это может спровоцировать гендерную дисфорию, при которой вам некомфортно в той социальной роли, которую общество навязывает представительницам вашего пола (но, разумеется, этот дискомфорт может быть связан со множеством причин и помимо надпочечников). По-видимому, такое рассогласование между разными этапами формирования пола может привести в том числе и к тому, что человек вполне отчетливо будет ощущать себя мужчиной, но сексуально привлекательными ему также будут казаться мужчины (или наоборот, ощущать себя женщиной и стремиться тоже к женщинам).

Какие факторы могут повлиять на развитие мозга? Например, стресс, который испытывает мать во время беременности. Стресс означает повышенное производство кортиколиберина и кортизола, а эти гормоны, в свою очередь, посылают всем половым железам сигнал о том, что нужно сократить выработку половых гормонов, потому что не до любви сейчас и не до размножения. Получается, что если гормоны стресса проникнут через плаценту, повлияют на яички эмбриона-мальчика, то андрогенов станет меньше, мозг будет в меньшей степени подвержен их влиянию и окажется ближе к варианту-по-умолчанию, то есть к женскому мозгу. Повлияет ли это на сексуальное поведение? Многие эксперименты на животных показывают, что да. Например, еще в 1972 году американская исследовательница Ингеборг Вард помещала беременных крыс в тесные плексигласовые капсулы и светила на них яркой лампой, а затем анализировала половое поведение потомства. Среди прочего, самца раз в неделю оставляли на полчаса вдвоем с овулирующей самкой – тест продолжался до тех пор, пока он не сможет с ней спариться и эякулировать. За шесть попыток с этой непростой задачей справились 64 % самцов из контрольной группы и только 21 % самцов из группы, подверженной пренатальному стрессу [12]. В этом же исследовании оценивали, становится ли поведение таких самцов отчетливо женственным при введении им эстрадиола и прогестерона. Да, становится, но мы с вами не хотим об этом ничего знать, потому что перед этим экспериментом крысам удаляли яички, чтобы мужские гормоны не портили картину. Впрочем, после этого было еще много разных исследований пренатального стресса, в том числе и в России, в новосибирском Институте цитологии и генетики [13], [14], где сексуальные предпочтения самцов оценивали с помощью наглядного теста: подсчитывали, проводят ли они больше времени около прозрачной перфорированной перегородки, отделяющей их от овулирующей самки, или же около перегородки, отделяющей их от самца. У обычных животных в такой ситуации не возникает никаких сомнений – им интересна именно самка. А вот сыновья мышей, стрессированных во время беременности, ничуть не в меньшей (а иногда и в большей) степени интересуются, что там происходит в отсеке у самца и нельзя ли пролезть туда.

Человеческих беременных женщин, разумеется, никто не подвергает стрессу, чтобы посмотреть, какая ориентация будет у их детей (такое исследование не разрешила бы ни одна этическая комиссия, поскольку стресс может быть вреден для здоровья ребенка). Приходится ориентироваться на косвенные данные. Мне всегда очень нравилось исследование Гюнтера Дёрнера о том, что в конце Второй мировой войны – не лучшее время для спокойной беременности! – в Германии рождалось больше геев, чем в любое другое время [15]. Идеологически это прекрасно: Гитлер-то хотел их искоренить, безграмотный неудачник. К сожалению, с этим исследованием есть две серьезных проблемы. Во-первых, я его не читала. То есть читала несколько пересказов, а вот от самого первоисточника мне удалось найти только абстракт, но не полный текст. Во-вторых, в ходе последней попытки его поиска я обнаружила, наоборот, статью, в которой результаты Дёрнера жестко критикуются. Авторы сомневаются в том, что его выборка, собранная по венерологическим диспансерам, корректно отражала распределение геев в популяции; отмечают, что наблюдаемый эффект мог быть связан с тем, что именно геи военного поколения могли в силу возраста успеть сменить достаточно партнеров, чтобы уже чем-нибудь заразиться и, соответственно, попасть в сферу внимания врачей; подчеркивают, что война влияет не только на уровень стресса во время беременности, но и на множество других условий жизни ребенка; и главное, пишут, что дальнейшие, более масштабные исследования распространенности в Германии гомосексуальной ориентации не позволяют выявить никакого четкого пика среди родившихся в 1943–1945 годах [16].

В остальном исследования пренатального стресса у людей сводятся к обычным опросам. Вы расспрашиваете испытуемых об их сексуальной ориентации, расспрашиваете матерей о стрессах во время беременности и пытаетесь найти какие-то корреляции. Очевидно, что метод очень ненадежный: женщины могут не помнить о стрессах, которые у них были, могут постфактум предположить, что стрессы были, хотя их не было, завысить или занизить уровень стресса, испытанного ими двадцать лет назад, ну и, как обычно, сложно набрать достаточно большую выборку. В одном из самых обстоятельных исследований из тех, что мне встретились, участвовали 2734 юноши (из них 39 бисексуальных и 209 гомосексуальных) и 5158 девушек (из них 48 бисексуальных и 123 гомосексуальных), и для 7605 из этих студентов удалось провести подробное анкетирование матерей. Женщин расспрашивали не только о пережитых стрессах, но и об употреблении алкоголя и никотина во время беременности. Интересно, что 146 из них согласились через два месяца заполнить второй опросник (с такими же вопросами), что позволило авторам исследования оценить надежность их памяти. Ответы, разумеется, не были идентичны, но в большинстве случаев совпадение между ответами одной и той же женщины на одни и те же вопросы было выше 70 % – и на том спасибо. При обработке результатов получилось, что стресс во время беременности влияет на сексуальную ориентацию как мужчин, так и женщин, алкоголь особо не влияет, а курение повышает вероятность рождения дочерей-лесбиянок [17]. Авторы не предлагают никаких объяснений этого факта, напротив, отмечают, что в исследованиях на животных такого эффекта не наблюдалось. Самое простое объяснение, конечно, в том, что это случайное совпадение. В этом исследовании рассматривали три фактора – стресс, алкоголь и курение, да еще и для каждого месяца беременности отдельно. Было бы крайне трудно не найти никаких корреляций вообще, потому что чем больше разных факторов вы рассматриваете, тем больше шансов, что между чем-нибудь и чем-нибудь вы связь найдете (помните, как в главе про ГМО Жиль-Эрик Сералини нашел связь между кукурузой и опухолями, сравнивая 20 маленьких групп животных?). Тем не менее, если у вас есть подруга-гомофоб и она курит во время беременности, расскажите ей об этом исследовании. От рождения дочери-лесбиянки это ее, конечно, не застрахует, но ребенок по крайней мере будет здоровее.

Что в принципе отличает гомосексуальных людей от гетеросексуальных? Разумеется, их мозг. Этот бессмысленный и абсолютно верный ответ можно применить вообще к любому различию между людьми. Мозг врача отличается от мозга переводчика [18]. Мозг либерала отличается от мозга консерватора [19]. Лично ваш мозг отличается от моего. Просто потому, что у нас с вами разные гены, на нас по-разному действовала окружающая среда в эмбриональном развитии и в детстве, и даже сейчас и мой, и ваш мозг продолжает развиваться под влиянием той информации, которую он перерабатывает. Насколько трудно выделить из всего этого множества мелких отличий именно те, которые связаны с сексуальной ориентацией? Данных, конечно, накоплено уже очень много – а чем больше проведено исследований, тем выше шанс на то, что они корректно отражают реальность. Тем не менее всегда нужно помнить, что по мере появления новых, более совершенных методик картина будет уточняться, а частично наверняка и пересматриваться.

Основной объект интереса нейробиологов, изучающих половое поведение человека, – это гипоталамус, участок мозга размером с миндальный орех, который служит управляющим центром буквально для всех физиологических процессов, происходящих в нашем организме. Он регулирует выработку гормонов (в том числе циклические колебания их уровня у женщин), контролирует артериальное давление, следит за поддержанием температуры тела, участвует в циклах сна и бодрствования, да еще и вовлечен в регуляцию поведения, по крайней мере когда речь идет о несложных желаниях, таких как еда или секс.

В гипоталамусе есть несколько ядер, строение и функции которых различаются у мужчин и женщин. Самое известное из них называется INAH₃. У мужчин оно в два раза больше, чем у женщин. У транссексуалов MtF, то есть у людей с женским мозгом, которые из-за ошибки природы родились в мужском теле и вынуждены исправлять это с помощью хирургической операции, ядро INAH₃ такого же размера [20], как у женщин. У гомосексуальных мужчин ядро INAH₃, по-видимому, меньше, чем у гетеросексуальных. Исследований на людях пока проведено немного, и результаты у них неоднозначные (в силу использования небольших выборок) [21], [22]. Зато есть исследования на баранах. Гомосексуальность вообще довольно широко распространена в животном мире, и, в частности, среди баранов примерно 8 % никогда не интересуются самками, зато стремятся спариваться с другими самцами. И вот у этих животных ядро гипоталамуса oSDN, аналог человеческого INAH₃, и в самом деле достоверно меньше, чем у гетеросексуальных баранов, и почти не отличается по размеру от ядра oSDN у овец [23].

Мало что может сравниться по красоте с исследованием, которое провели в 2007 году биологи из Бостонского университета, Ольга Алексеенко и ее коллеги [24]. Они получили на звероводческой ферме полсотни хорьков, которых прежние владельцы посчитали ненужными для дальнейшего разведения и кастрировали (а самкам – удалили яичники). Чтобы восстановить у животных интерес к сексуальной жизни, исследователи проводили заместительную гормональную терапию: вводили самцам тестостерон, а самкам эстрадиол. Это, разумеется, сработало, и во время тестов в Y-образном лабиринте самцы решительно устремлялись на запах овулирующей самки, и наоборот, самки стремились в тот рукав лабиринта, где находился самец (или его моча, или экстракт анальных желез – в эксперименте использовались разные модели сексуального привлечения). Однако после первой серии тестов некоторым хорькам сделали хирургическую операцию. 13 самцов подверглись ненастоящей операции, то есть кожу разрезали, череп вскрыли, но мозг не трогали и все зашили обратно, – это нужно, чтобы выяснить, не оказали ли какого-то влияния наркоз, ранение и постоперационная боль сами по себе. По-настоящему прооперированных животных поделили на две группы: пятерым повредили область гипоталамуса, приблизительно соответствующую нашему ядру INAH₃, только с одной стороны, а еще 8 получили повреждения и в правой, и в левой части мозга. После того как животные пришли в себя, их снова протестировали в Y-образном лабиринте. У большинства групп сексуальные предпочтения не изменились. Самки по-прежнему шли на запах самцов. Самцы после фальшивой операции или с односторонним повреждением мозга шли на запах самок. И только самцы с двусторонним повреждением ядра, отвечающего за выбор полового партнера, резко изменили свои предпочтения и теперь выбирали рукав лабиринта, который приводил их к мужчине. По новостям, разумеется, это исследование разошлось в формулировке “Нейрохирурги могут превратить обычного хорька в хорька-гея!”. На людях подобных опытов не проводили, но зато в XX веке некоторые исследователи пытались осуществлять обратную процедуру – “лечить гомосексуализм” самыми причудливыми способами, чаще всего аверсивной терапией (попыткой формирования неприятного условного рефлекса, например приемом лекарств, вызывающих рвоту, одновременно с просмотром гей-порно). Это было довольно травматично и крайне малоэффективно, несмотря на то что люди часто сами искали такую терапию и искренне старались изменить свою природу (например, из религиозных соображений) [25], [26].

Можно было бы еще разобрать множество аргументов в пользу идеи о том, что сексуальная ориентация – это врожденное свойство. Есть статистика, демонстрирующая, что вероятность стать гомосексуальным повышается, если у вас много старших братьев (предполагается, что это связано с иммунным ответом матери на специфические антигены эмбрионов-мальчиков) [27]. Есть томографические исследования асимметрии мозга, демонстрирующие, что по ряду анатомических параметров геи и гетеросексуальные женщины (то есть те люди, которых сексуально привлекают мужчины) отличаются от лесбиянок и гетеросексуальных мужчин (то есть от людей, которых сексуально привлекают женщины) [28]. Есть аналогичные исследования объективно регистрируемых реакций на мужские и женские феромоны [29]. Однако на этом можно остановиться, потому что это все уже агитация для своих. Если вы в принципе дочитали мою научно-популярную книжку до этого места, а не сожгли ее на площади, кипя праведным гневом, – скорее всего, вы и так не считаете, что геев нужно притеснять, причем независимо от того, врожденная ли у них ориентация, или это вопрос личного выбора. Ну, просто потому, что вообще никого не надо притеснять по признаку принадлежности к группе, особенно пока он не притесняет вас по признаку принадлежности к вашей группе. Поднимите руку, если вы гетеросексуал и вас когда-либо дискриминировали по этому признаку. И почитайте сообщество “Дети-404” и одноименную книгу Лены Климовой, если вам кажется, что гомосексуалов тоже никто особо не дискриминирует. В крупных городах, в хороших университетах, среди образованных людей, в творческой среде – да, вполне можно жить. Но шаг в сторону – и начинается жесть.

О врожденности сексуальной ориентации очень хорошо рассказывать, когда мы высовываем нос из своего заповедника гоблинов – тусовки толерантных людей – и отправляемся в большой мир. Именно на нее стоит напирать, к примеру, во время беседы с таксистом-гомофобом в пробке на третьем транспортном. “Если они такими родились, – волей-неволей соглашается таксист к тому моменту, когда счетчик уже перевалил за 500 рублей, – то они не виноваты, а значит, не надо их особенно притеснять”. Все-таки прямая аналогия с дискриминацией по национальному признаку мало кому кажется лестной. Пока что. К счастью.

Насколько счастливы и успешны дети, растущие в однополых семьях? Исследований, призванных ответить на этот вопрос, проведено довольно много – правда, подавляющее большинство из них касается лесбийских семей, а не семей геев, потому что в них в принципе чаще бывают дети. Результаты не всегда однозначные, но в целом скорее благоприятные для однополых семей. Еще в 2005 году Американская психологическая ассоциация опубликовала отчет, обобщающий результаты более чем сотни исследований [30]. В нем говорится, что дети с однополыми родителями – кто бы мог подумать! – в большей степени, чем дети из обычных семей, рискуют столкнуться с непониманием и насмешками со стороны сверстников. Однако в целом у них все равно не возникает проблем с тем, чтобы завести себе друзей (а в более старшем возрасте – возлюбленных); взросление в однополой семье не влияет на их гендерную идентичность и сексуальную ориентацию; отношения с родителями у подростков не менее теплые и доверительные, чем в традиционных семьях.

При оценке качества жизни детей из однополых семей всегда возникает важный вопрос: “А кто контрольная группа?” Действительно, когда мы сравниваем среднестатистические гетеросексуальные пары со среднестатистическими гомосексуальными, то в некоторых исследованиях обнаруживается, что первый вариант более благоприятен для ребенка – хотя бы за счет большей правовой защищенности и общественного признания обычной семьи. Однако уже при сравнении с семьей, где присутствует только один родитель, преимущество скорее на стороне однополой пары. А уж если говорить о детских домах, преимущество семьи абсолютно любого состава становится совершенно очевидным.

Данные американской переписи населения 2000 года позволили стэнфордскому социологу Майклу Розенфилду выявить учеников, которые были старше своих одноклассников [31]. Наиболее вероятная, по его данным, причина такой ситуации – что ребенок в какой-то момент не справился с программой и был оставлен на второй год. В США эта мера применяется намного активнее, чем в России (во всяком случае, так было во времена президентства Клинтона, который выступал против перетягивания школьников в следующий класс, когда они к нему еще не готовы), и поэтому даже среди детей, чьи мама и папа женаты, нашлось 6,8 % отставших от школьной программы. В семьях лесбиянок или геев ситуация, действительно, была хуже: там на второй год оставались 9,5 и 9,7 % детей соответственно. Для детей, растущих у матерей-одиночек, этот показатель составил 11,1 %, а для детей, растущих у отцов-одиночек, – 11,4 %. Дети, живущие в приютах, не справлялись со школьной программой в 34,4 % случаев. Дети, которых взяли под временную опеку, – в 20,6 % случаев. Усыновленные – в 10,6 %. Цифры говорят сами за себя, но можно добавить, что, по данным исследователей Института Уильямса (он занимается гендерными исследованиями и входит в состав Калифорнийского университета), однополые семьи весьма активно усыновляют детей в тех штатах, где законодательство это позволяет (то есть теперь уже, видимо, по всей Америке), причем более склонны забирать из приютов сложных детей, например инвалидов [32].

В любой спорной области – вы уже наблюдали это на примере прививок или ГМО – обязательно есть какая-нибудь Одна Научная Статья, на которую очень активно ссылается широкая публика в контексте “Смотрите, смотрите, ученый тоже с нами!”. При этом если почитать первоисточник, то обычно выясняется, что там все далеко не так гладко, как в десятках пересказов на популярных сайтах. Есть такая статья и у ярых противников однополых браков. Написал ее в 2012 году социолог Марк Регнерус из Техасского университета. В соответствии с популярными пересказами, эта статья сообщает нам, что дети из однополых семей принципиально менее благополучны по нескольким десяткам параметров: чаще курят табак и траву, чаще изменяют супругам, чаще сидят без работы, чаще впадают в депрессию и чаще смотрят телевизор (так в первоисточнике). Вокруг исследования был большой и интересный скандал, в том числе с выявлением источников сказочно щедрого финансирования, но на самом деле нам нет нужды переходить на личности, вполне достаточно почитать исходный текст [33]. Тогда мы узнаем, что там сравниваются восемь разных типов семей. Первая, контрольная группа опрошенных – люди, которые с рождения и до совершеннолетия жили с родными родителями. Вторая – люди, у чьей матери был роман с женщиной. В принципе. Когда-нибудь. Независимо от всех остальных обстоятельств – что за роман, насколько продолжительный, когда, знал ли о нем ребенок хоть что-нибудь, пока был маленьким. Третья – люди, у отца которых был когда-нибудь какой-нибудь роман с мужчиной. Группы 4, 5, 6, 7 и 8 – это усыновленные дети, развод родителей, жизнь с мачехой или отчимом, жизнь с матерью или отцом-одиночкой и “все остальные случаи”. Люди, отнесенные к каждой из этих групп, заполняли длинный опросник с разнообразными утверждениями, описывающими их качество жизни (“в последнюю неделю мне было грустно”; “отношения с моим партнером делают меня счастливым”), а кроме того, их жизнь оценивалась по нескольким десяткам параметров; некоторые я упомянула выше. После этого автор составил таблицы, в которых заботливо выделил жирным шрифтом все те отдельные параметры, по которым люди хотя бы в какой-нибудь из групп 2–8 оказались хуже, чем в контрольной, с обычными родителями. Как вы, наверное, уже догадались, таких параметров нашлось немало, потому что это опять история про множественные сравнения. Когда у вас есть много-много признаков, по которым вы сравниваете людей, невозможно не найти хоть какие-нибудь, по которым любые произвольно выбранные группы будут статистически достоверно отличаться, даже если вы первоначально делили их, допустим, по признаку “в имени есть буква С” – “все остальные люди”. Ну и важно отметить, что это исследование вообще ничего не говорит об однополых семьях. Первоисточник сообщает, что в течение хотя бы трех лет жили с матерью и ее партнершей 23 % опрошенных “детей из однополых семей”. В следующей группе 2 % опрошенных детей жили с отцом и его партнером по крайней мере три года. То есть нам говорят, что детям вредно жить в семье двух геев, потому что нашли группу, которая по некоторым параметрам хуже некоторой другой группы, и вот в ней 2 % детей именно так и жили. Круто, правда? С некоторой натяжкой это исследование позволяет утверждать, что счастливый устойчивый брак лучше для ребенка, чем метания родителей туда-сюда; но вот о том, какого пола должны быть партнеры в этом браке, на основании исследования Регнеруса нельзя сказать ничего. Оно просто не ставило такую исследовательскую задачу, иначе надо было бы сравнивать группы людей, отобранные по совершенно другим критериям.

Когда мы разговариваем о детях, растущих в однополых семьях, возникает еще один важный вопрос: а может ли пара геев или лесбиянок завести своего собственного, общего ребенка? На сегодняшний день, при нынешнем уровне развития репродуктивных технологий, ответ “да” может относиться только к паре лесбиянок, причем им все равно необходим донорский сперматозоид. Имеется в виду, что одна из женщин предоставляет свою яйцеклетку, а вторая вынашивает ребенка [34]. Технически эта процедура не очень сильно отличается от обычного ЭКО, основные сложности связаны с правовым статусом обеих матерей. Лидер в развитии этой методики – Испания, в которой однополые браки уже с 2005 года считаются полностью эквивалентными бракам между мужчиной и женщиной, в том числе и во всем, что касается родительских прав.

Гораздо более туманны перспективы создания генетически общего ребенка однополых родителей. Такие мышата уже получены: от двух матерей [35] – еще в 2004 году, от двух отцов [36] – в 2010-м. Но в обоих случаях исследователи работали с эмбриональными стволовыми клетками, то есть одна из мышей-родителей сама в тот момент была эмбрионом. Необходимость такого усложнения была продиктована геномным импринтингом: дело в том, что в настоящих яйцеклетках и сперматозоидах взрослых мышей (и людей) гены работают неодинаково, одни выключены в половых клетках мужчин, другие выключены в половых клетках женщин. Грубо говоря, это война полов: гены отцовского происхождения стремятся вырастить для своего потомства плаценту покрупнее, а гены материнского происхождения стараются как-то ограничивать аппетиты потомства [37].

Все это мило и увлекательно, пока существует равновесие. При грубом механическом слиянии генетического материала двух сперматозоидов или двух яйцеклеток это равновесие нарушится, и эмбрион не сможет развиваться нормально. Здесь необходимы технологии управления включением и выключением генов. Они в принципе тоже интенсивно исследуются (потому что нужны для лечения многих болезней), но это действительно длинная история. Когда я написала в фейсбуке, что однополые семьи смогут заводить генетически общих детей лет через 20, ко мне в комментарии пришли старшие товарищи, эволюционист и генетик, и синхронно возмутились: “Не через 20, а по крайней мере через 30!”, а случившийся там же эмбриолог выказал опасения, что эти дети все равно будут менее здоровыми, чем обыкновенные, а раз так, то технология не будет разрешена. Я думаю, что тогда ее доработают и разрешат через 40 лет. Или через 50. Мне в любом случае вряд ли будет актуально, а вот гипотетический сын-гей, которым меня так часто пугают добропорядочные граждане, если что, сможет воспользоваться.