Мы с Дженни сидели в машине возле универсального магазина в каком-то маленьком городке, носящем имя какого-то святого. Это была своего рода проверка лояльности. Если мы послушно ждем на месте, указанном нам Наоми, мы доказываем одно. Если потихоньку улизнем — совсем другое. В этом случае она снова побежит к телефону, чтобы устроить нам приятную встречу на другом конце линии, в Новой Шотландии. Впрочем, Наоми могла так поступить в любом случае. Правду сказать, я не сомневался, что именно это она и сделает.

Пребывая в ожидании девушки, я развлекался чтением надписей на расставленных поблизости металлических конструкциях. Занятие не из самых продуктивных, но все же лучше, чем гадать, удалось Маку расчистить нам путь или нет. И не ждет ли нас за ближайшим углом отряд полицейских ищеек. Если что-либо может сделать более безрадостной рекламу прохладительного и сигарет «Мэдисон-авеню» — так это их буквальный перевод на французский язык.

Дженни зашевелилась.

— Дэйв…

— Что, ирландочка?

— Неужели вы… Я хочу сказать, не можете же вы ей доверять?

Я бросил взгляд на свою собеседницу. Для женщины, которая не раздеваясь провела весьма бурную ночь, она выглядела очень неплохо. Мила на вид и как будто достаточно уверена в себе — для новичка, по крайней мере. Было приятно не думать о ней, как о владелице кислотного баллончика. Впрочем, эта мысль никогда и не выглядела убедительной.

Я сказал себе, что материнское чувство оправдывало или, во всяком случае, объясняло большую часть ее непонятного поведения. Я даже подумал, не привлечь ли ее в качестве сообщницы. Действуя вместе, мы с гораздо большей вероятностью могли выполнить работу и остаться в живых, нежели трудясь независимо и ловя шанс каждый за себя.

Искушение было сильным. В нашем деле всегда есть риск превратиться в этакого осторожного, хитроумного и подозрительного субъекта, который ни за что не доверится постороннему, даже если от этого зависит успех или неудача порученной ему работы. Подобной ошибки мне допустить не хотелось. С другой стороны, приказ звучал недвусмысленно: полное сохранение тайны. Никто не должен знать о цели нашего участия в операции. Кроме того, возникал конфликт интересов. Дженни интересовала прежде всего безопасность ее дочери, в то время как мне было строго велено придушить любую девицу, которая вздумает путаться под ногами.

Я ответил в духе Клевенджера:

— У меня есть выбор? Кто еще поможет мне выпутаться из этой истории, вы?

— Она — злобное маленькое чудовище. Садистка, — объявила Женевьева, — Знаете ли вы, на что это было похоже — ехать с ней весь этот долгий путь, жить вместе, притворяться ее матерью? Бог мой! Если бы Он послал мне такого ребенка, я бы сама выбросила его из колыбели и раздавила ногой, как тарантула.

— Да, да, — согласился я, — А что с Пенни, настоящей Пенни?

Выражение лица Дженни изменилось.

— Они держат ее взаперти. Там, где мы были две недели назад. Мерзкого вида пара (одеты, как рабочие с фермы) увела ее. Вот и все, что мне известно. Дэйв, я схожу с ума, когда думаю об этом. Пенни так впечатлительна и непохожа на сверстников. Застенчивая, очень способная и тихая девочка. Не очень хорошенькая, но ужасно милая. Наверное, вы правы, и мне действительно следовало оставить ее дома, но мой муж… Не всякий мужчина сам по себе способен один воспитать ребенка, а Говард не стал бы и пытаться, он слишком занят своими световыми лучами. Я считала, что ей будет лучше со мной, — Дженни передернула плечами, — Наверное, я ошиблась, если учесть, как обернулось дело. Я слишком цивилизованна и не ожидала всей этой жестокости. Дэйв…

— Да?

— Вы мне поможете? Ганс обещал позвонить туда, когда они получат бумаги… и убедятся, что с ними все в порядке. Наоми знает номер телефона. Может быть, вы ее уговорите… Черт! Вот и она, маленькая ведьма! Могу поспорить, мне она ничего не купила, только себе.

Дженни заколебалась, словно борясь с собой. Потом тихо и скороговоркой сказала:

— Дэйв, вам следует кое-что знать. Не очень рассчитывайте на то, что ждет вас в Ивернессе.

Я с изумлением посмотрел на нее.

— Что, черт побери, вы имеете в виду?

Дженни покачала головой. Она не отрывала глаз от Наоми, которая приближалась к нам с большим пакетом под мышкой. Освещенная утренним солнцем, в простом голубом джемпере и блузке с оборками, с высокой прической, она казалась маленькой невинной девочкой.

— Сейчас не время, — прошептала Дженни. — Но будьте осторожны. Вот — я оказала вам услугу, помогите и моей Пенни, ладно?

— Постараюсь, — ответил я машинально, соображая, какую еще свинью она могла подложить, чтобы в последний момент пустить на ветер всю операцию. Неужели после всех наших приключений нас не ждут на почте Ивернесса никакие документы? Или с ними что-то не в порядке? Что ж, буду волноваться, когда придет время. Мне вполне хватало неприятностей в настоящем. Зачем заимствовать их из будущего? Я наклонился вперед, чтобы Наоми могла забраться на заднее сиденье «фольксвагена».

— Подумать только, в этом Богом забытом краю нет джинсов, — весело сказала она. — Это просто вредительство. Все в порядке, поехали, Дэйв. Остановитесь возле первой же кучки деревьев, я хочу сбросить с себя этот дурацкий наряд, пока меня не задержали за прогуливание занятий в школе.

Голос Наоми звучал звонко и беспечно. Слушая ее, вы бы никогда не подумали, что она недавно совершила убийство и имеет на уме пару-другую преступлений в ближайшем будущем.

Я выехал из города, свернул на дорогу, ведущую к небольшой группе сосен, и там остановился.

— Ваша гардеробная, мадам, — сообщил я и вылез из машины, чтобы Наоми могла толкнуть сиденье вперед. Она потянулась, взяла пакет и через секунду выпрямилась рядом со мной.

— Пойдемте, Дэйв. Нам надо поговорить.

— А как же…

— Не оставляйте ключи в машине. Мы же не хотим, чтобы милая мамочка удрала от нас. Она может наехать на кого-нибудь.

Я взял ключи и пошел следом на Наоми. Она отошла в сторону, но так, чтобы видеть автомобиль. Положив пакет на траву, девушка повернулась ко мне.

— Я слышала, что вы специалист по расстегиванию молний и пуговиц. Демонстрируйте! — Она повернулась ко мне спиной.

— Всегда рад помочь.

Я занялся знакомыми застежками, размышляя о том, что вроде как попал в заколдованный круг: или я их потрошу, вытряхивая информацию, или стаскиваю с них одежду.

— Держу пари, что вы в восторге, — ехидно сказала Наоми, — Как она в постели? Годится хоть на что-нибудь?

— Кто? Дженни? Вы же сами не дали проверить.

— Такую кислую пилюлю поискать! Можете мне поверить, она сразу струсила, но Ганс этого ждал. Он и не рассчитывал, что она добровольно сделает все, как надо. Вот почему он держал меня наготове, чтобы подменить девчонку и иметь кое-что против дорогой мамочки, пока мы не выберемся из страны.

Наоми стянула с плеч платье и блузку, сбросила туфли, сняла чулки, стащила с себя через голову комбинацию и осталась только в маленьких трусиках и очень тугом, плоском бюстгальтере.

— Расстегните, — приказала она, и, когда я повиновался, сняла бюстгальтер и резким движением отшвырнула его в сторону. Глубоко вздохнув, она повернулась ко мне лицом.

— Бог мой, как приятно снова дышать полной грудью! И есть! Пробовали вы когда-нибудь пережевывать мясо ртом, полным нержавеющей стали? Там в пакете есть лифчик, дайте его сюда. Надеюсь, следующая девчонка, которую мне придется изображать, окажется не такой плоскогрудой. Дэйв…

— Да?

— Вам нравится?

— Что?

— То, что видите, глупый! — Она засмеялась. — Я хочу сказать, что мы с вами могли бы неплохо провести время, но сначала надо избавиться от милой мамочки. Я имею в виду — когда мы будем уверены, что она не замышляет никаких штучек. Я звонила Гастону Мьюру и сказала, что у него в лодке будут два пассажира. Только два.

Сейчас было не время изображать изумление, демонстрировать высокие принципы или интересоваться, где закончится предполагаемая лодочная прогулка. Я пожал плечами.

— Очень мило. Лишь бы, куколка, пассажиры оказались те, что следует. Вы не пробуйте каких-нибудь штучек. Я родился не вчера.

Наоми одобрительно улыбнулась.

— Какой недоверчивый и осторожный мужчина! Не беспокойтесь, милый. Мы отлично проведем время. Нас ждет миллион удовольствий. Передайте мне рубашку, пожалуйста.

Я подал ей темную, с рисунком рубашку и такого же цвета узкие, в обтяжку брюки. Девушка всунула ноги в сандалии, и мы пошли к машине. Дженни ждала нас со скучающим и презрительным взглядом на симпатичной веснушчатой физиономии, делая вид, что даже не заметила сцену стриптиза, исполненного перед ее и моим носом.

Через четырнадцать часов мы уже были в Ивернессе. По пути нас никто не остановил, мы даже не видели ни одного полицейского. Неужели Мак добился, чтобы нас оставили в покое?