Шесть дней мы провели в Джакарте: регистрировались в посольстве США, встречались с различными чиновниками и отдыхали около бассейна. Меня поразило количество американцев, проживавших в InterContinental. Я с удовольствием наблюдал за красивыми молодыми женщинами, женами высокопоставленных сотрудников американских нефтяных и строительных компаний, которые проводили дни около бассейна, а вечера — в шикарных ресторанах недалеко от гостиницы.

Затем Чарли перевез нас в расположенный в горах город Бандунг с более мягким климатом, где нищета не так бросалась в глаза, кроме того, там было меньше отвлекающих факторов. Нас поселили в Wisma — правительственном пансионе с обслуживающим персоналом. Построенный в период голландской колонизации, Wisma был райским местом. Его просторная веранда выходила на чайные плантации, покрывавшие холмы и склоны вулканических гор Явы. Кроме того, мы получили в свое распоряжение одиннадцать внедорожников «Toyota» с водителями и переводчиками. И, наконец, нам предоставили членство в эксклюзивном бандунгском гольф-клубе и офис в местной штаб-квартире Perusahaan Umum Listrik Negara (PLN), государственной электрической компании.

Мои первые дни в Бандунге были заняты встречами с Чарли и Говардом Паркером. Говарду было за семьдесят. Он вышел на пенсию с должности главного прогнозиста загруженности «Энергетических систем Новой Англии». Когда мы познакомились с ним, он прогнозировал количество энергии и генерирующей мощности (нагрузки), которая понадобится острову Ява в последующие 25 лет, а также распределял этот показатель по городам и районам. Поскольку потребности в электроэнергии в значительной степени соотносятся с экономическим ростом, его прогнозы зависели от моих перспективных оценок экономики. Остальные члены команды должны были разработать генеральный план на основе наших прогнозов, определить местосположение и тип заводов, магистральных и распределительных линий электропередачи и систем доставки топлива, чтобы этот план максимально полно отвечал нашим оценкам. Во время наших встреч Чарли постоянно подчеркивал важность моей работы и изводил меня разговорами о том, что я должен быть очень оптимистичным в своих оценках. Клодин была права: я выполнял ключевую для всего проекта работу.

— Первые несколько недель здесь, — объяснял Чарли, — должны быть посвящены сбору информации.

Мы с Говардом сидели в его шикарном кабинете, стены которого украшали батики на темы древнеиндийского эпоса «Рамаяна». Чарли попыхивал сигарой.

— Инженеры составят подробное описание существующей энергосистемы, пропускной способности портов, автодорог, железных дорог и прочего. — Он указал сигарой в мою сторону. — Тебе надо действовать быстро. К концу первого месяца Говард должен получить полное представление о том экономическом чуде, которое обеспечит новая система. К концу второго месяца ему понадобится разбивка по регионам. Последний месяц уйдет на заполнение пробелов. Это будет важнейшим моментом. В этот месяц нам придется поработать совместно. В день отъезда мы должны быть абсолютно уверены, что у нас есть вся необходимая информация. Мой девиз — «Домой ко Дню благодарения!». И никаких возвращений!

Говард казался дружелюбным, добрым дедушкой, но на самом деле это был ожесточившийся человек, чувствовавший себя обманутым жизнью. Он не смог достичь карьерных вершин в «Энергетических системах Новой Англии», и это глубоко его обижало.

— Меня обошли, — повторял он мне, — потому что я отказался купить линию, принадлежавшую компании.

Его выпихнули на пенсию. Не в состоянии сидеть дома с женой, он стал работать консультантом в MAIN. Это — его вторая командировка. Эйнар и Чарли предупредили меня, чтобы я был с ним поосторожнее. Они называли его упрямым, посредственным и мстительным.

Получилось так, что Говард стал одним из самых мудрых моих наставников, хотя в то время я не считал его таковым. Он не прошел такого обучения, как я у Клодин. Возможно, его посчитали слишком старым или слишком упрямым. А может быть, решили, что он недолго задержится на этом месте, пока ему не найдут замену вроде меня. Короче говоря, он представлял собой проблему. Говард совершенно отчетливо понимал ситуацию и то, чего от него ожидали, но не хотел быть пешкой в этой игре. Все эпитеты, которыми его награждали Эйнар и Чарли, соответствовали действительности, однако в какой-то степени его упрямство объяснялось нежеланием прислуживать им. Сомневаюсь, что он когда-либо слышал термин «экономический убийца», но Говард осознавал, что они намерены использовать его для продвижения той формы империализма, которую он не мог принять. После одной из наших встреч с Чарли Говард отвел меня в сторону. Он пользовался слуховым аппаратом и сейчас теребил маленькую коробочку под рубашкой, регулируя громкость.

— Разговор между нами, — сказал он шепотом.

Мы стояли у окна нашего с ним кабинета, глядя на стоячую воду канала, протекавшего мимо здания PLN. Молодая женщина купалась в грязной воде, стараясь прикрыть саронгом обнаженное тело.

— Они попытаются убедить тебя, что экономика собирается взмыть, как ракета, — продолжал он. — Чарли беспощаден. Не дай ему добраться до тебя.

После его слов я почувствовал внезапную слабость — и одновременно желание убедить его, что Чарли был прав; в конце концов, моя карьера зависела от расположения ко мне моих боссов.

— Конечно, экономика будет процветать, — сказал я, не отводя глаз от канала. — Смотри, что происходит.

— Понятно, — пробормотал он, очевидно, не имея представления о происходившем прямо перед нами. — Ты уже принял их линию, не так ли?

Движение на канале привлекло мое внимание. Пожилой человек подошел к берегу, спустил штаны и уселся справлять нужду. Молодая женщина видела это, но, ничуть не смущаясь, продолжала купаться. Я отвернулся от окна и посмотрел Говарду в глаза.

— Я кое-что повидал, — сказал я. — Может быть, я молод, но я только что вернулся из трехгодичной командировки в Южную Америку и знаю, что происходит, когда находят нефть. Все быстро меняется.

— Что ж, я тоже кое-что повидал, — передразнил он меня. — За много лет. И сообщу вам кое-что, молодой человек. Мне наплевать на вашу нефть и все такое. Я прогнозировал нагрузки всю свою жизнь: во времена Великой депрессии, Второй мировой войны, во времена взлетов и провалов. Я видел, что сделала 128-я магистраль, так называемое «массачусетское чудо», с Бостоном. И я знаю наверняка, что нагрузка никогда не возрастала больше чем на 7–9 процентов в год за какой бы то ни было продолжительный период. Это в лучшие времена; 6 процентов в год — более вероятная цифра.

Я пристально посмотрел на него. Какая-то часть меня подозревала, что он прав, но я хотел переубедить его, чтобы успокоить собственную совесть.

— Говард, это не Бостон. Это страна, в которой до сих пор не было электричества. Здесь все по-другому.

Он повернулся на каблуках и взмахнул рукой так, как будто собирался вымести меня из комнаты.

— Давай, вперед, — проворчал он. — Продавайся. Мне наплевать на твои результаты. — Он рывком вытащил стул из-за стола и упал на него. — Я составлю свой прогноз, основываясь на том, что думаю, а не на каких-то высосанных из пальца экономических исследованиях. — Схватив карандаш, он стал что-то писать в блокноте.

Это был вызов, который я не мог проигнорировать. Я подошел к нему и встал перед столом.

— Ты будешь выглядеть довольно глупо, если я выдам всеми ожидаемую оценку — бум, как во времена «золотой лихорадки» в Калифорнии, а ты спрогнозируешь рост электричества, как в Бостоне в 1960-е годы.

Он бросил карандаш и уставился на меня.

— Это бесчестно! Вот как это называется. Вы — все вы, — он обвел рукой кабинет, — вы все продали душу дьяволу. Вы делаете это только ради денег. Ладно, — он выдавил улыбку и потянулся рукой к коробочке под рубашкой, — я отключаю звук и продолжаю работать.

Он потряс меня до глубины души. Я выскочил из кабинета и направился к Чарли, но внезапно остановился: а что я, собственно, собираюсь сделать? Я спустился вниз и вышел на улицу. Молодая женщина выходила из канала. Ее мокрый саронг плотно облегал тело. Пожилой мужчина исчез. Несколько мальчишек с брызгами и криками резвились в канале. Пожилая женщина, стоя в воде, чистила зубы; рядом другая стирала белье.

К горлу подступил ком. Я присел на бетонный обломок, стараясь не замечать резкой вони из канала. Я пытался сдержать слезы: мне надо было понять, почему я чувствую себя таким несчастным. «Вы делаете это только ради денег». Слова Говарда снова и снова звучали у меня в голове. Он наступил на больную мозоль.

Мальчишки продолжали брызгаться. Их веселые голоса наполняли воздух вокруг. Я раздумывал, что же мне делать. Что нужно для того, чтобы стать таким же беззаботным, как они? Этот вопрос не переставал мучить меня, пока я сидел, наблюдая, как они резвятся в своем блаженном неведении, очевидно, не имея ни малейшего понятия о том, какую угрозу представляют собой эти зловонные воды. Вдоль канала шел прихрамывая горбатый старик с кривой жестянкой в руках. Остановившись, он стал наблюдать за мальчишками, и его лицо растянулось в беззубой улыбке.

Может, мне следует довериться Говарду и вместе мы сумеем найти решение? И я сразу же почувствовал облегчение. Подняв с земли маленький камешек, я бросил его в канал. По мере угасания кругов на воде исчезала и моя эйфория. Я знал, что не смогу этого сделать. Говард был стар, разочарован в жизни. Карьерные перспективы остались для него позади. Ясное дело, теперь он не хочет прогибаться. Я был молод, только начинал карьеру и вовсе не собирался заканчивать ее так, как он.

Уставясь в гниющую воду канала, я вспомнил Нью-Гемпшир, школу на холме, где в одиночестве проводил каникулы, в то время как мои одноклассники веселились на балах дебютанток. Постепенно я осознал печальный факт. Мне опять не с кем было поговорить.

В ту ночь, лежа в постели, я думал о людях, встретившихся мне в жизни: Говарде, Чарли, Клодин, Энн, Эйнаре, дяде Фрэнке. Интересно, какой была бы моя жизнь, если бы я их не встретил? Где бы я жил? Уж не в Индонезии, это точно. Я думал о своем будущем, о том, куда иду. Я обдумывал решение, которое мне предстояло принять. Чарли недвусмысленно дал понять, что ожидает от нас с Говардом показателей роста не менее 17 процентов в год. Какой же прогноз должен я составить?

Внезапно мне в голову пришла мысль, которая немного успокоила меня. Почему я раньше до этого не додумался? Решение принадлежало вовсе не мне. Говард сказал, что поступит так, как сочтет правильным, вне зависимости от моих заключений. Я мог порадовать своих боссов высокой оценкой экономического роста, но он все равно поступит по-своему; моя оценка никак не отразится на генеральном плане. Мне все время указывали на важность моей работы, но это было не так. Гора упала с моих плеч. Я провалился в глубокий сон.

Вскоре Говарда свалил сильнейший приступ амебного гепатита. Мы срочно уложили его в госпиталь при католической миссии. Врачи настоятельно посоветовали ему вернуться в Штаты. Говард заверил нас, что уже собрал всю необходимую ему информацию и вполне может закончить отчет в Бостоне. Прощаясь, он повторил мне то, о чем уже предупреждал раньше:

— У тебя нет необходимости химичить с цифрами. Я не буду участвовать в этой афере, и мне все равно, что ты там расскажешь о чудесах экономического роста!