В 1970-е годы развивающиеся страны воспринимались как рассадники коррупции. Такие люди, как я, тихо делали свою работу, но практически все считали, что для латиноамериканских, африканских и азиатских чиновников взятки — основной источник дохода. Образ политика банановой республики, берущего конверт, набитый долларами, в обмен на привилегии, глубоко укоренился в прессе и в Голливуде. А Штаты, напротив, считались — и в основном действительно были — выше массовой коррупции.

Но все изменилось. Кардинально. Поступки, которые считались аморальными, неприемлемыми и незаконными в Штатах в мою бытность экономическим убийцей, теперь стали привычным делом. Они прикрыты блеском лицемерной риторики, но, по сути, на высшем государственном уровне и в бизнесе применяются те же старые инструменты — угрозы, взятки, лживые отчеты, искажения, секс, даже жестокость. Экономические убийцы стали вездесущими. Они маршируют по коридорам Белого дома, Конгресса и Уолл-стрит, сидят в правлении каждой крупной компании. Коррупция на верху стала вполне легитимной, потому что корпоративные ЭУ составляют законы и финансируют политиков, которые принимают их.

В нашу последнюю встречу с Говардом Зинном я спросил его, где он изучал тактику современных ЭУ.

— Наблюдай за такими политиками, как Дашл и Додд, — посоветовал он.

Этому совету я смог последовать только после смерти Говарда, когда взялся за эту книгу. И обнаружил — как всегда — что он точно знал, где искать.

У Тома Дашла и Криса Додда много общего. Оба — видные, уважаемые члены Сената: Дашл с 1987 по 2005 год, Додд с 1981 по 2011. Оба были восходящими звездами демократической партии. Дашл возглавлял группу большинства в Сенате. Додд был председателем Национального комитета демократической партии и председателем Банковского комитета Сената, а также кандидатом на пост президента. Оба были влиятельными фигурами, имеющими доступ к президенту Соединенных Штатов и главам стран и корпораций по всему миру.

Дашл и Додд позиционировали себя людьми из народа, призванными служить простым людям, а не вашингтонской элите. В первых выборных кампаниях Дашла показывали за рулем видавшего виды «Понтиака». Додд обещал, что никогда не поддастся алчному авантюризму лоббистов. В итоге, однако, и Дашл и Додд нарушили свои обещания. Теперь они представляют новую, могущественную и крайне опасную группу людей — современный клуб экономических убийц.

Покинув Сенат, Дашл присоединился к юридической фирме, которая получает миллионы долларов через политическое лобби для проектов здравоохранения и других корпораций; его зарплата плюс бонусы составила более 2 миллионов долларов, помимо дохода с личной инвестиционной копании. Прикрываясь абстрактными формулировками, например, «политический советник», он старался избежать ярлыка «лоббист», хотя занимался именно этим — лоббировал прибыльные сделки для своих клиентов.

Показательный случай произошел в 2013 году в Бангладеше: рухнуло здание швейной фабрики, похоронив под обломками 1100 человек. Хотя нет доказательств личной причастности Дашла, его юридическая фирма DLA Piper боролась за внедрение Бангладешского плана по легальному ограничению реформ, направленных на обеспечение безопасности малоквалифицированных рабочих. DLA Piper лоббировало закон, ограничивающий ответственность и обязанности богатых американских розничных предприятий. Совместно с бывшим демократическим сенатором Джорджем Митчеллом и бывшим консультантом Сената Чарли Шилером DLA Piper защищала корыстные интересы своих клиентов, включая одного из розничных торговцев (Gap), причастного к разрушению фабрики, в ущерб гражданам и экономике Бангладеша.

Подобно Дашлу, сенатор Додд много сил потратил на то, чтобы создать образ исключительно честного политика. Он утверждал, что ни при каких условиях не продастся корпоративной Америке и никогда не вступит в клуб коллег-политиков, ставших лоббистами. Однако когда он баллотировался на пост президента США, его кампанию поддерживала индустрия финансовых услуг, то есть те предприятия, которые контролировал Банковский комитет Сената под председательством самого Додда. Этот очевидный конфликт интересов был превзойден тем, что он совершил, уйдя в отставку в 2010 году. Несмотря на свои многочисленные обещания никогда не быть лоббистом, в 2011 году он заменил Дэна Гликмана на посту председателя и главного лоббиста Американской ассоциации кинокомпаний.

Говард указал мне правильное направление. Следуя ему, я обнаружил, что такие трансформации происходят не только у демократов. Среди известных республиканцев, которые перебрались из Сената в лоббисты, можно назвать таких, как Джон Эшкрофт, Боб Доул, Ньют Гингрич, Фил Гремм, Чак Хагель, Трент Лотт, Уоррен Радмен… Список демократов и республиканцев бесконечен. Есть и другие — например, члены палаты представителей США, которые стали экономическими убийцами.

Большинство этих политиков, как и тысячи других людей, которые проходят через эту вертушку, не называют себя лоббистами. Они работают в юридических фирмах и занимают такие эфемерные должности, как «консультанты» и «советники по государственным делам» — как и я некогда был «главным экономистом» уважаемой консалтинговой фирмы. Однако на самом деле их работа, как и моя, — навязывать государствам и обществу политику, которая обогащает богатых и грабит бедных. Это экономические убийцы, которым платят за то, чтобы они служили корпоратократии, расширяли корпоративную империю и опутывали сетью экономики смерти всю планету. Они прячутся в тени, но их влияние безгранично.

Важно отметить, что Американская лига лоббистов была переименована в 2013 году в Ассоциацию экспертов по взаимодействию с госструктурами. Хотя в том же году количество официальных лоббистов сократилось до самого низкого уровня за десять лет, в их рядах все же насчитывалось 12281 человек, то есть по 23 лоббиста на каждого члена Сената и Палаты представителей и в несколько раз больше, чем количество ЭУ в мое время. Однако даже эти шокирующие цифры не отражают действительности. Исследование профессора Американского университета Джеймса Тарбера, эксперта по лоббированию с тридцатилетним опытом, показывает, что на самом деле количество лоббистов достигло 100 тысяч человек. Официальные отчеты говорят о том, что ежегодные траты на финансирование кампаний лоббистов превысили 3 миллиарда долларов в 2013 году, однако Тарбер говорит о 9 миллиардах долларов.

Отсутствие прозрачности, секретность вокруг использования служебного положения лоббистов в корыстных целях — все это затрудняет точный анализ их влияния на общество. Однако каждая крупная компания, ведущая дела в Штатах, имеет, как минимум, сотню лоббистов. Эти корпорации и их филиалы тратят более 30 долларов на каждый доллар, который инвестируют профсоюзы и группы, отстаивающие общественные интересы, как представители народа, для защиты прав рабочих, окружающей среды, здравоохранения, образования и других социальных услуг.

Чиновники, контролирующие соблюдение законов, боятся противостоять лоббистам и корпорациям, которые они представляют. Этот отрывок из статьи, размещенной на новостном портале Common Dreams, относится к оборонной промышленности, однако он применим к глобальным корпорациям в целом:

«Из десяти ведущих международных поставщиков оружия, восемь — американские. Военная промышленность тратит миллионы долларов, “обрабатывая” Конгресс и законодательные органы штатов, и защищает свою “территорию” настолько эффективно и яростно, что ее товары не всегда выдерживают критику на поле битвы. Истребитель F-35, к примеру, — самая дорогостоящая система вооружений за историю США — обходится в 1,5 триллиона долларов, но не работает. Он дорогой, летать на нем опасно, и дефектов достаточно. Однако лишь немногие законодатели осмеливаются бросить вызов могущественным корпорациям, которые подсунули нам такой “подарочек”».

Один из этих военных поставщиков, Boeing, вызвал много шума в штате, где я жил. Крупнейший работодатель Вашингтона, со штатом в восемь тысяч сотрудников, Boeing входит в тройку крупнейших военных подрядчиков мира (другие два — Lockheed Martin и Northrop Grumman, тоже базируются в Штатах). Лоббисты Boeing трудятся днем и ночью, чтобы убедить вашингтонских чиновников предоставить корпорации крупные налоговые льготы, и корпорация угрожала перевести производство самолета 777Х в другой штат, если политики откажутся.

Я слышал истории о «законных» взятках: гонорар за особые услуги консультантам; должности, предлагаемые родственникам и друзьям госчиновников; вынужденный компромисс, когда замешаны секс и наркотики. Хотя ни в одном из этих случаев виновников не удалось привлечь к суду, само существование таких историй тоже оказывает влияние. Те, у кого есть проблемы в семье, кто пробовал запрещенные наркотики, или те, против кого можно сфабриковать подобное дело, — сгибаются под давлением любого, кто может раскрыть их тайну.

В итоге законодательные органы Вашингтона приняли закон о крупнейшей налоговой льготе в истории всех штатов, которая принесла Boeing 8,7 миллиарда долларов. Этот закон укрепил положение аэрокосмического гиганта в качестве главного в Штатах корпоративного получателя федеральных и местных субсидий. Фантастическая победа для экономических убийц Boeing и огромная потеря для налогоплательщиков штата Вашингтон, таких, как я, — и для демократии в целом.

То, как Boeing манипулировал вашингтонскими чиновниками, демонстрирует методы особого класса ЭУ — «консультантов по выбору месторасположения». Хотя технически их можно назвать лоббистами, они специалисты узкого профиля. В течение многих лет они работали в развивающихся странах. Но сейчас, как показывает пример с Boeing, они стали основным фактором в Соединенных Штатах.

Бизнес-школы и эксперты по бизнес-планированию могут заявлять, что корпоративные решения о размещении производства основываются на анализе таких объективных факторов, как близость к поставщикам и клиентам, рынок труда, условия транспортных сетей и цены на энергоресурсы, однако во многих случаях важнейшим фактором является сделка с местным правительством. Консультанты по выбору месторасположения играют на страхе чиновников быть отвергнутыми, если они не предоставят максимально щадящие экологические и социальные условия, максимально низкие налоги и другие привилегии. Как правило, чиновники с готовностью заключают такие сделки и не задумываются о долгосрочных последствиях — разрушении школьных зданий, дорог, мест отдыха и природных ресурсов — хотя, как ни странно, эти ресурсы идут на пользу сообществу, включая сотрудников самой корпорации.

Еще одна особенность консультантов по выбору месторасположения: зачастую им платит местное сообщество, кроме того, они получают комиссионные в размере 30 процентов от субсидий, которых им удается добиться; это уже оплачивает корпорация.

История с Boeing напомнила мне то, что я делал в Аргентине, Колумбии, Эквадоре, Египте, Индонезии и Панаме. Основное отличие заключается в том, что вместо займов Всемирного банка современные ЭУ в Штатах манипулируют налоговой политикой и субсидиями. Этот маневр даже эффективнее, чем кредиты. Корпорации избегают необходимости фиксировать полученные суммы денег и заключать контракты, которые вынуждают их контролировать выплату долга заемщиком. В американской версии никто не обязан вкладывать средства. Деньги просто переводят из налоговой базы в корпорации; по сути, американских налогоплательщиков обворовывают. Средства, выделенные на здравоохранение, образование и другие социальные услуги, утекают в казну алчных корпораций — в качестве подарка от ЭУ-лоббистов и коррумпированных политиков.

Мои исследования привели меня в Good Jobs First — национальный центр анализа грантов, кредитов и других субсидий, выданных федеральным правительством с 2000 года. Согласно его отчетам, за последние 15 лет федеральное правительство потратило 68 миллиардов долларов на гранты и особые налоговые субсидии бизнесам. Две трети этих денег попали в крупные корпорации.

Центр Good Jobs First составил список крупнейших компаний, чьи лоббисты заполучили наибольшие субсидии. Это Dow Chemical, Ford Motor Company, General Electric, General Motors, Goldman Sachs, JPMorgan Chase, Lockheed Martin, United Technologies и почти половина из сотни самых прибыльных федеральных подрядчиков. В общей сложности 298 корпораций, каждая из которых получила субсидии на 60 миллионов долларов или больше. Эти компании получают доход с морских портов, аэропортов, автотрасс, производств, школ, пожарных частей и других служб и миллиарды долларов прибыли, но при этом не вносят свою долю на поддержание институтов, обслуживающих их и их сотрудников.

Я не удивился, узнав, что топливная промышленность получает огромные субсидии и льготы. Однако масштабы этих субсидий превзошли мои ожидания. Недавнее исследование Guardian показало, что «угольная, нефтяная и газовая промышленность получают примерно 550 миллиардов долларов в качестве субсидий, то есть в четыре раза больше тех компаний, которые вырабатывают возобновляемые источники энергии». Здесь можно выделить три показательных проекта, которые благодаря усилиям ЭУ получили финансирование от политиков, чьи выборные кампании получили крупные взносы от топливной промышленности.

1. На строительство нефтеперерабатывающего завода компании Shell в Пенсильвании было выделено 1,6 миллиарда долларов (то есть 1 миллиард фунтов стерлингов) от штата согласно сделке, заключенной в 2012 году, когда годовая прибыль компании составила 26,8 миллиарда долларов.

2. На модернизацию нефтеперерабатывающего завода ExxonMobil в Батон-Руж (Луизиана) штат выделил 119 миллионов долларов в 2011 году, когда доход компании составил 41 миллиард долларов.

3. Программа субсидий, компенсирующих затраты компаний на найм сотрудников с ограниченными возможностями, в размере 78 миллионов долларов копании Marathon Petroleum (штат Огайо) началась в 2011 году, когда доход компании составил 2,4 миллиарда долларов.

Однако наибольшую известность (хоть и печальную) получили экономические убийцы агропрома. Приведем лишь один пример: закон HR 1599, принятый Палатой представителей США в июле 2015. Официальное название — «Постановление о безопасной и точной продовольственной маркировке», но закон больше известен как DARK (Deny Americans the Right to Know — американцы лишены права знать); согласно этому закону, штаты не имеют права требовать маркировки продуктов, содержащих генетически модифицированные организмы, то есть ГМО. Экономические убийцы Ассоциации производителей бакалейных товаров и компании Monsanto потратили миллионы долларов, чтобы провести этот закон. Guardian писала:

«Этот закон представляет собой попытку Monsanto и ее подельников в агропроме сокрушить демократические принципы десятков миллионов американцев. Корпоративное давление одержало верх, а людей никто не услышал», — заявил Эндрю Кимбрелл, исполнительный директор Центра по безопасности пищевых продуктов.

Рабочая группа по охране окружающей среды тоже выступила против закона и ссылалась на широко распространенное общественное мнение о необходимости маркировать продукты с ГМО.

«Это возмутительно: законодатели палаты представителей проголосовали за то, чтобы проигнорировать решение девяти из десяти американцев», — говорит Скотт Фабер, старший вице-президент по государственным делам рабочей группы по охране окружающей среды.

Подобные программы действуют по принципу: «Красть у бедных, давать богатым» и ограничиваются не только вооружением, энергетикой и сельским хозяйством. Они преобладают в экономике. Приведем пример: Walmart.

Мой друг-шуар, который недавно побывал в Соединенных Штатах, попросил отвезти его в «самый известный магазин» Walmart. Я сказал ему, что не хожу туда за покупками, но с радостью устрою ему экскурсию. Но перед этим я показал ему отчет организации «Американцы за справедливое налогообложение». Он шокировал нас обоих.

Отчет рассказывал о методах, с помощью которых Walmart выкачал миллиарды долларов из карманов американских налогоплательщиков. Среди многочисленных инструментов компании — гигантская сеть заграничных налоговых гаваней с активами на 76 миллиардов долларов. Согласно отчету:

«Walmart организовал, как минимум, 78 дочерних компаний в 15 офшорных налоговых гаванях, при этом все они — тайные.

Анализ под названием «Сеть Walmart: как крупнейшая корпорация мира уклоняется от налогов с помощью налоговых гаваней» показывает, что у Walmart не менее 22 фиктивных компаний в Люксембурге: 20 открылись с 2009 года и пять — в 2015. Согласно исследованию, с 2011 года Walmart перевел активы на сумму более 45 миллиардов долларов в эти дочерние предприятия, но при этом налоги, выплаченные Люксембургу, составили менее 1 процента с дохода в 1,3 миллиарда долларов за период с 2010-го по 2013 год».

Разглядывая, казалось бы, бесконечные ряды товаров, мой друг заметил, что никто ни с кем не разговаривал.

— В моей стране, — сказал он, — рынок — это место, где мы узнаем новости о друзьях, соседях, обо всем мире. А здесь люди не обращают друг на друга никакого внимания. Просто делают покупки.

Его удивило количество разновидностей одних и тех же товаров.

— Как вы принимаете решение, — спросил он, — купить мыло в синей коробке, красной коробке или желтой коробке?

Один из самых тревожных отчетов показывает, что сотрудники Walmart получают от американских налогоплательщиков более 6 миллиардов долларов в год — на питание, медстраховку и жилье. Владельцы сверхдоходной компании, члены семьи Уолтонов, входят в число богатейших людей планеты. Как и многие из их когорты, они могут критиковать социальные программы в целом, но сами участвуют в крупнейшей социальной программе в истории.

Фонды-стервятники — еще один пример губительных действий ЭУ. Когда в стране разражается кризис и начинается экономический хаос, эти фонды скупают долги страны по нескольку центов за доллар. Затем, когда экономика страны приходит в себя, фонды требуют уплатить долг, плюс проценты и дополнительные сборы. Многие этим не ограничиваются и вчиняют иск предприятиям, которые хотят работать с данной страной, таким образом нанося дополнительный вред, отпугивая потенциальных инвесторов.

Двадцать шесть крупнейших стервятников вытянули 1 миллиард долларов из беднейших стран мира и планируют получить еще 1,3 миллиарда. Этот миллиард более чем вдвое превысил бюджет Международного комитета Красного Креста по всей Африке за 2011 год; можно было профинансировать всю программу ООН по помощи голодающим в Сомали.

Фонды-стервятники преследовали Аргентину, Бразилию, Конго, Эквадор, Грецию, Исландию и Ирландию и сегодня нацелены практически на каждую страну с долгами и экономическими проблемами, включая Италию и другие европейские страны. Хотя можно привести огромное количество примеров, Перу — самый показательный.

В 1983 году экономика Перу покатилась вниз, в стране начались массовые волнения. Ситуацию усугубляли теракты и неподъемные внешние долги. После длительных переговоров в 1996 году долги были реструктурированы. Elliott Associates, хедж-фонд под управлением Пола Сингера, крупного инвестора политических кампаний, скупил просроченные перуанские кредиты примерно на 20 миллионов долларов, заплатив за них только 11 миллионов долларов, а затем подал иск в нью-йоркский суд, потребовав от Перу первоначальную сумму, то есть 20 миллионов, с процентами. Elliot выиграл 58 миллионов долларов за полюбовное разрешение спора и получил 47 миллионов прибыли чистыми — 400 %-ный возврат инвестиций. Эта гигантская прибыль дорого обошлась экологическим и социальным программам Перу.

Последняя глобальная рецессия и последующие кризисы по всему миру лишь усилили эксплуатацию стран фондами-стервятниками. Помимо таких стран, как Перу, и европейских стран с «развитой» экономикой, под прицел попали более трети из тридцати девяти стран, претендующих на частичное списание долга по программе помощи беднейшим странам с большой задолженностью (в основном странам Африки) Всемирного банка.

В «Исповеди экономического убийцы» я писал, что Всемирный банк и его филиалы используют кредиты, чтобы порабощать народы. Это действительно соответствует истине до сих пор. Однако теперь фонды-стервятники подняли систему на новый уровень.

Как и многие методы ЭУ, фонды-стервятники не только разоряют страны, но и дестабилизируют глобальную экономику. Согласно Джозефу Стиглицу, нобелевскому лауреату по экономике и бывшему старшему вице-президенту и главному экономисту Всемирного банка:

«В Аргентине битва руководящих органов с горсткой «инвесторов» (так называемых фондов-стервятников) поставила под угрозу всю реструктуризацию долга — с добровольного согласия подавляющего большинства кредиторов страны. Греция вынуждена ввести политику жесткой экономии, которая привела к 25 %-ному падению ВВП и значительно ухудшила качество жизни населения. В Украине потенциальные политические последствия кризиса государственного долга чудовищны».

Оглядываясь на десятилетия назад и сравнивая происходящее в 1970-е годы с тем, что делают ЭУ и современные главы корпоратократии, я сделал пугающий вывод: подлые, губительные действия стали практически повсеместными, и с ними мирятся топ-менеджеры, которые управляют самыми могущественными корпорациями, а также преподаватели, задающие стандарты в наших бизнес-школах, да и практически вся общественность.

Горстка хищников и их приспешников, современных ЭУ, сговорились убедить всех нас в том, что они обладают правом делать все, что считают нужным для укрепления принципа «Долг и страх». Ссылаясь на решения Верховного суда США и свою уверенность в преимуществах их крайне ограниченной версии капитализма, они убедили нас в необходимости дать им возможность сказочно разбогатеть. И сделали это — с нашего молчаливого согласия, за наш счет. Один процент американцев получил 95 процентов всего богатства, накопленного с официального окончания кризиса в 2009 году, в то время как остальные 90 процентов, то есть мы с вами, обеднели. С каждого миллиарда долларов прибыли среднестатистический американский гражданин получает один доллар. В глобальных масштабах 85 человек владеют большими ресурсами, чем половина населения мира.

Приведенные здесь примеры — лишь капля в океане власти, которую корпоративные ЭУ имеют над США и глобальной экономикой, политикой, экологией и обществом. Они показывают, как изменились масштабы действий экономических убийц с тех пор, когда я был одним из них.

Шакалы пережили ту же шокирующую трансформацию.