В 1970-е годы экономические убийцы работали топ-менеджерами и консультантами в немногочисленных транснациональных корпорациях и консалтинговых компаниях. Сегодня это топ-менеджеры и консультанты тысяч транснациональных корпораций, консалтинговых фирм, инвестиционных фондов, отраслевых групп и объединений, а также армия лоббистов, которые представляют всех их.

Сходства и различия между ЭУ прошлых лет и сегодняшними стали предметом моего пристального изучения в апреле 2013 года. Прошло меньше месяца после поездки во Вьетнам. Я стоял у окна гостиничного номера в Стамбуле и смотрел на старинные здания и минареты города, который был сердцем империй и жертвой империй на протяжении столетий. После издания «Исповеди экономического убийцы» меня несколько раз приглашали в Стамбул, чтобы выступить на конференциях управленцев. Этот исторический город превратился в центр международных конференций.

Я размышлял о ключевых инструментах, которыми мы, ЭУ, пользовались в прошлом: фальшивая экономика, то есть искаженный финансовый анализ, ложные прогнозы и фальсифицированные бухгалтерские отчеты; тайны, обман, угрозы, взятки и извращение фактов; обещания, которые никто не собирался выполнять; порабощение через кредиты и запугивание. Те же инструменты используются и сегодня. Сейчас, как и раньше, многие элементы присутствуют в каждом «нападении», хотя это заметно только тому, кто хочет вникнуть в то, что скрывается под ними. Сейчас, как и раньше, все держится на одном принципе: оправданы любые средства для достижения желаемого результата.

Важное изменение заключается в том, что сегодня система ЭУ действует не только в развивающихся странах, но и в Штатах. Она везде. К тому же каждый метод обрел новые воплощения и вариации. Существуют сотни тысяч экономических убийц по всему миру. Они создали поистине глобальную империю. Они действуют и открыто и тайно. Система стала такой обширной и настолько укоренилась, что превратилась в привычный метод ведения бизнеса и, следовательно, не беспокоит практически никого.

ЭУ убеждают официальные власти предоставить им налоговые льготы и законодательные послабления. Они вынуждают страны соперничать друг с другом за возможность разместить у себя их производства. Заводы в одной стране, безналоговое банковское обслуживание в другой стране, телефонный центр в третьей стране, а штаб-квартира в четвертой — все это обеспечивает им беспроигрышную ситуацию. Страны состязаются друг с другом, предлагая им максимально мягкие и гибкие экологические и социальные условия, максимально низкую оплату труда и мизерное налогообложение. Во многих случаях государства топят себя в кредитах, чтобы предоставить привилегии корпорациям. Десять лет назад мы видели, как это происходит в Исландии, Испании, Ирландии и Греции, помимо развивающихся стран, где подобная система действует уже давно. Если эти изощренные подходы не приносят результата, начинается шантаж официальных лиц: им угрожают обнародовать дискредитирующую информацию, касающуюся их личной жизни, а в некоторых случаях даже сфабриковать ее.

Можно выделить еще одно новое оправдание методов ЭУ. Раньше экономические убийцы защищали мир от коммунистов, вьетконговцев и других революционных формирований или от любой угрозы нашему преуспевающему американскому образу жизни. Сегодня ЭУ оправдываются тем, что борются с террористами и исламистскими экстремистами, а также способствуют экономическому росту страны или оберегают наш преуспевающий образ жизни.

В тот день я встретился с Улуч Озулкером, бывшим турецким послом в Ливии, уважаемым дипломатом и ученым, представлявшим страну и в Европейском Союзе, и в Организации экономического сотрудничества и развития.

Мы заказали турецкий кофе в бистро с потрясающим видом на Босфор — водный путь, обеспечивающий транспортное сообщение между Средиземным и Черным морями и отделяющий Азию от Европы. Мы обсуждали критическую роль Босфора в торговле Древней Греции, Древней Персии и Древнего Рима.

— Напишите об этом в своей книге, — сказал Улуч. — Экономика — ключ к власти.

Я показал на проплывающее мимо нас грузовое судно.

— Торговля.

— Да, — улыбнулся он. — И кредиты. — Он сделал глоток крепкого кофе, поданного официантом. — Вы подчеркиваете, что в ваши обязанности входило опутывание стран кредитами. — Он взглянул на меня поверх своей чашки. — Страхом и кредитами. Двумя самыми могущественными оружиями империи. — Он поставил чашку на столик. — Большинство считает, что военная мощь — движущая сила империи, но война имеет большое значение только по одной причине — она внушает страх. Люди настолько напуганы, что готовы расстаться со своими деньгами. И влезают в новые долги. — Он снова улыбнулся. — Каким бы ни был наш долг — деньги или обязательства, мы все равно скованы им. Вот почему методы экономических убийц так эффективны. Даже эффективнее, чем война.

Когда я попросил рассказать о его работе в Ливии, он ответил, что правление Муаммара Каддафи представляет собой блестящий пример строительства современной империи.

— Он был жестоким диктатором, однако, на мой взгляд, людям жилось хорошо при нем. В отличие от многих других лидеров, о которых вы пишете, — в Индонезии, Эквадоре и других местах — он использовал нефтяные деньги Ливии для улучшения условий жизни народа. Но его симпатия к СССР расстраивала Штаты.

Улуч рассказал, что после развала Советского Союза Каддафи оказался совершенно один, без поддержки, в очень опасном положении. В итоге он решил примириться с Западом. — Он продался Великобритании и Штатам, когда признал, какую роль сыграла Ливия во взрыве самолета «Пан Американ» над городом Локерби (Шотландия). Он также заверил Лондон и Вашингтон в том, что их компании получат нефть его страны. Это стало причиной отмены большинства экономических санкций против него.

— Почему же тогда Штаты и Британия поддержали повстанцев, которые выступили против Каддафи?

— Это сложный, запутанный вопрос. — Улуч сделал еще глоток кофе. — В двух словах: французы не одобрили англо-американо-ливийский союз и свои потери на нефтяных контрактах.

Он рассказал, что президент Саркози предложил поддержку недовольным вождям племен в Египте и других арабских странах, а также в самой Ливии, которые стремились свергнуть Каддафи. В итоге Великобритания и США осознали, что их защита режима Каддафи, который они активно осуждали в прошлом, вызовет протест мирового сообщества.

— Кроме того, — добавил он, — Каддафи призывал другие арабские страны продавать нефть за ливийские золотые динары вместо долларов.

— Как Саддам Хуссейн, а теперь и Иран.

— Да. Как вы знаете, Вашингтон и Уолл-стрит рассматривают угрозу доллару и Федеральному резерву практически как акт агрессии. Поэтому США и Британия присоединились к Франции и другим странам НАТО в «гражданской войне», которая в конце концов свергла и убила Каддафи. Классический пример всего того, о чем вы пишете, мистер Перкинс. Экономические убийцы, шакалы и военные объединили свои усилия — сначала тайно, а потом открыто.

Он взглянул на проплывающий мимо корабль.

— Здесь произошло то же самое. Штаты сыграли решающую роль в перевороте 1980 года в нашей стране.

Мы говорили о том, что президент Картер отправил 3 тысячи пехотинцев, чтобы поддержать этот переворот, и выделил на это 4 миллиарда долларов. Как свойственно системе ЭУ, часть денег осела в НАТО и Организации экономического сотрудничества и развития. Неудивительно, что после переворота МВФ вступил в игру, чтобы поддержать приватизацию и крупный бизнес.

— Турция, — сказал Улуч, — втянута в игру, которую ведет корпоратократия.

Я отметил, что глобальная корпоративная сеть дестабилизировала мировую экономику, которая теперь опирается на войны, кредиты и расхищение природных ресурсов — то есть превратилась в экономику смерти.

— Менее 5 процентов населения мира, — сказал я, — живет в Штатах, потребляя более 25 процентов ресурсов, в то время как полмира нищенствует. Это не модель для подражания. Ее невозможно копировать — в Китае, Индии, Бразилии, Турции и в любой другой стране, как бы сильно они ни старались».

— Да, — сказал Улуч. — Страх, долги и еще одна важная стратегия: разделять и властвовать.

Мы поговорили о расколе между суннитами и шиитами и о том, как гражданские войны и племенные распри создают вакуум власти, открывая двери для эксплуатации.

— В таких конфликтах, — продолжал он, — обе стороны погрязают в долгах, покупают еще больше вооружений, разрушают ресурсы и инфраструктуру, а потом снова берут кредиты, чтобы финансировать реструктуризацию. Мы видим это на Среднем Востоке, в Сирии, Ираке, Египте, Афганистане… Столько стран превратились в строительный материал для миллиардеров.

Я спросил, что нужно сделать, чтобы превратить экономику смерти в экономику жизни.

— Нужно заняться бизнесменами, топ-менеджерами и основными акционерами транснациональных корпораций всего мира. Они — источник проблемы.

На следующий день, возвращаясь домой из Стамбула и глядя на Средиземное море из иллюминатора самолета, я внезапно осознал, что помимо чувства вины меня захлестнул гнев. Наши корпоративные и государственные лидеры вывели систему ЭУ на совершенно новый уровень, абсолютно невообразимый в мое время — или в эпоху феодальных императоров, правивших в так называемые Темные века территориями, над которыми как раз пролетал мой самолет.

Возможно, историки будущего назовут эпоху после 11-го сентября еще более темными веками.

Мой гнев подогревала мысль о том, что нас, в Штатах, приучают бояться возникновения дефицита, нехватки, поэтому нужно покупать больше и больше, работать дольше и дольше, накапливать материальные блага, погружаться в новые долги. Подобное мышление выходит за рамки каждой отдельной личности и становится одним из принципов национального патриотизма — наша страна должна поглощать чудовищные объемы мировых ресурсов. Нас заверяют в том, что кредиты, которые финансируют военных, необходимы ради нашего же блага — тот же аргумент использовали феодальные императоры прошлого.

С особым гневом я вспоминал, что на наше возмущение тем, что траты на военный сектор урезают наши льготы и пособия, нам отвечают, что социальные программы поощряют лень и праздность, тогда как программы, которые поддерживают армию, субсидируют разовую прибыль и позволяют корпоративным хищникам спекулировать нашими налогами, способствуют экономическому росту — и эта иерархическая экономика все еще работает, несмотря на очевидные факты прошлого десятилетия, свидетельствующие об обратном.

Глядя сверху на Ла-Манш, некогда разделявший двух заклятых врагов — протестантскую Англию и католическую Францию, я поразился, насколько окрепла система с тех пор, когда я был экономическим убийцей, и как после 11-го сентября система ЭУ угодила в яму, которую сама же копала для других. Кредиты и запугивание, Закон о борьбе с терроризмом в США, милитаризация полиции, огромное количество новых технологий слежки и наблюдения, саботаж движения Occupy и распространение частных тюрем — все это укрепило способность американского правительства вытеснять и уничтожать всех, кто будет противостоять ему. Гигантские комитеты политических действий, финансируемые корпорациями при поддержке общественной организации Citizens United, судебных органов и таких миллиардеров, как братья Кох, которые содержат такие группы, как Американский законодательный совет (ALEC), подрывают демократию и побеждают на выборах, наводняя СМИ пропагандой. Они нанимают целый штат юристов, лоббистов и стратегов, чтобы легализовать коррупцию и влиять на правительство на всех его уровнях.

Вернувшись в Штаты, я узнал новости, которые лишь усилили мой гнев. Хотя президент Эквадора Рафаэль Корреа удержал власть и объявил о продаже прав на добычу нефти в Амазонском регионе, он снова подвергся атаке со стороны одной из компаний, которые действуют по принципу «Разделяй и властвуй». Его душили те, кого Улуч называл «причинами проблемы», — люди, возглавляющие крупные корпорации.