Я занимаюсь восточными единоборствами почти всю жизнь и к 1999 году уже 15 лет тренировался под руководством корейского мастера Чанг Янг Ли недалеко от своего дома во Флориде. Однажды, как раз перед началом вечерней тренировки, в наш доджанг (спортивный зал) вошел незнакомец. Он был ростом примерно шесть футов и двигался быстро, ловко, как настоящий спортсмен. Он дружелюбно улыбался, но от него явно исходила опасность. Он назвался Джеком. У него был черный пояс, и он собирался записаться в нашу школу. Мастер Ли предложил ему переодеться и присоединиться к тренировке.

Так как у меня был дан выше, в мои обязанности входило провести спарринг с новичком, чтобы оценить уровень его подготовки. Пока он переодевался, мастер Ли подошел ко мне.

— Осторожней, — он похлопал меня по плечу. — Защищайся.

Началась обычная тренировка, и сразу стало ясно, что Джек — настоящий профессионал. Когда настало время для спарринга, мы встали напротив друг друга и поклонились. Мастер Ли дал сигнал. Джек молниеносно атаковал меня ударом ноги с разворота. Я блокировал и ответил тем же. Он сделал шаг в сторону и повалил меня прямым ударом ноги в грудь.

Интуиция не обманула меня — и мастера Ли. Я усвоил урок. Джека лучше не злить.

После тренировки мы разговорились. Джек назвал несколько стран, в которых работал «консультантом по вопросам безопасности» — во всех этих странах была напряженная политическая ситуация. В детали он не вдавался, но мы с мастером Ли часто переглядывались. Он записался в наш доджанг.

Я решил познакомиться с Джеком поближе. Иногда мы обедали вместе или пили пиво. У меня практически не осталось сомнений, что он шакал, ждущий очередного задания. Мне было крайне любопытно как можно больше узнать о его жизни. Мы ходили вокруг да около, словно сошлись в словесном спарринге. И как-то раз он обмолвился, что летал на Сейшельские острова в 1970-е годы. Я не поверил своим ушам.

В 1970-е годы Чак Нобл, старший вице-президент MAIN и генерал армии США в отставке, приказал мне готовиться к поездке на Сейшелы. Это островное государство в Индийском океане находится недалеко от острова Диего-Гарсия, где расположена важнейшая военно-стратегическая база Пентагона. Президент Сейшельских островов, Франс-Альбер Рене грозил обнародовать факты о Диего-Гарсия, которые Вашингтон предпочел бы утаить, — факты, которые могли бы вынудить США закрыть базу, игравшую важнейшую роль в операциях на Среднем Востоке, в Африке и Азии. От меня требовалось подкупить и запугать Рене, чтобы он передумал. Однако за считанные дни ситуация резко изменилась.

Тайный агент сумел подобраться довольно близко к Рене и пришел к выводу, что, подобно Рольдосу и Торрихосу, президента невозможно подкупить. Меня отозвали, и в 1981 году группу шакалов отправили на Сейшельские острова с заданием убить Рене. Их раскрыли сразу, как только самолет приземлился. Началась перестрелка. Шакалы — окруженные, уступавшие в количестве и вооружении — захватили самолет Air India 707. Шестеро из них решили, что самолет собьют, стоит ему подняться в воздух, и попытались сбежать, смешавшись с толпой. Остальные заставили команду 707-го отвезти их в Южную Африку.

Тех шестерых поймали и посадили в тюрьму. Четверых приговорили к смерти; двое получили большой срок. Как только 707-й приземлился, его окружили южноафриканские силовики. Шакалов арестовали и отправили в тюрьму.

Меня все еще мучили сомнения…

— Я чуть не отправился туда в конце семидесятых, — сказал я. — Чтобы поработать с президентом.

Наши взгляды встретились.

— С Альбером Рене?

— Ты слышал о нем?

— Я пытался убить его. — За этими словами последовала обезоруживающая улыбка. — Но мне не хочется об этом говорить.

Его скрытность легко понять. Он и так признался, что действительно был одним из убийц. В тот вечер я покопался в своей картотеке. И нашел его имя; он был среди тех, кто захватил тот самолет, о нем много писали в газетах во время суда в Южной Африке.

Я никогда не расспрашивал Джека о том, что случилось на Сейшельских островах. Мое любопытство разрушило бы доверие между нами. Вместо этого мы говорили о более ранних событиях из его жизни. Он вырос в жестоком Бейруте, его отец возглавлял крупную компанию. Он был гражданином США, однако его жизнь сильно отличалась от жизни американских подростков-хиппи в конце 1960-х — начале 1970-х. Вместо того чтобы любоваться, как «дети цветов» танцуют в фонтанах, Джек смотрел, как мать насилуют на глазах у ее сына и как автоматы АК-47 сеют смерть на улицах города. Вскоре после восемнадцатого дня рождения Джека похитила Организация освобождения Палестины, обвинив его в шпионаже в пользу Израиля; его пытали, грозились казнить. В конце концов отпустили; но этот опыт навсегда изменил его жизнь.

— Этим ублюдкам не удалось запугать меня, — сказал он. — Они только разозлили меня и показали, что я рожден воевать.

Он отправился в Родезию (ныне Зимбабве). Местная армия, славившаяся результативностью и жестокостью, была лучшим местом для подготовки наемников. Джек показал блестящие результаты и вступил в элитную южноафриканскую военную бригаду специального назначения, известную как «рекке» (reconnaissance commandos, команда разведки), которая считалась самой опасной в мире. Когда Джек завершил подготовку в рекке, им заинтересовалось ЦРУ.

Джек надолго исчезал из нашего доджанга. Он был заядлым серфингистом и привозил фотографии из своих путешествий. Но мы с мастером Ли отмечали, что в тех странах, куда он ездил на серфинг, проливалась кровь — бомбежка в Индонезии, беспорядки в Ливане, убийство в Южной Африке.

А потом настало 11-е сентября, за которым последовало вторжение в Ирак в 2003 году. Джек получил задание отправиться на Средний Восток. Он сказал только:

— Эта работа как раз по мне. К тому же увижу старых друзей — тех, которые были со мной на Сейшелах.

Мы не виделись до самой моей операции, в 2005 году, когда он приехал в отпуск в Штаты на целый месяц. Он навещал меня почти каждый день и заставлял подолгу гулять.

— Надо привести тебя в форму — чтобы надрать задницу на тренировке, — говорил он.

О работе он говорил мало. Зато охотно показывал свои фотографии: профессиональные снимки иракских жителей, работающих на полях, детей верхом на верблюдах и удивительных закатов; а еще снимки разрушенных бомбежкой зданий, подорванного военного транспорта и людей, бегущих от взрывающихся машин.

Я подарил ему «Исповедь экономического убийцы». Он прочел ее за день.

— Ты написал чистую правду, — сказал он. — Надеюсь, ты продолжишь, копнешь поглубже.

Когда я удивился его откровенности, он ответил:

— Нам нечего скрывать.

Пользуясь моментом, я задал вопрос, которого давно избегал:

— Что вы собирались делать после убийства Рене?

Он задумался, но только на мгновение.

— Удрать как можно быстрее, раствориться, словно призраки, — рассмеялся он.

А затем объяснил, что в Найроби стоял наготове самолет с десантниками из кенийской армии. После убийства Рене шакалами кенийцы должны были немедленно взять ответственность за это на себя. А Джек и его команда должны были улететь в другие страны на гражданских самолетах.

— Значит, — уточнил я, — никто не должен был знать, что этот переворот организовала группа белых наемников?

Он кивнул.

— Вы бы просто растворились в воздухе, а миру объявили бы, что африканская армия убила Рене, разогнала его правительство и вернула прежнего президента?

— Так планировали.

— ЦРУ, Южная Африка, Диего-Гарсия — они даже не попали бы в новости, — присвистнул я. — Вот это афера!

— Умно, да?

— Да. — Я не стал объяснять ему, что это подрывает основы американской политической системы, что демократия превращается в фарс, если избирателей намеренно обманывают. — Только вот вас арестовали.

— Точно. — Он помрачнел, но мгновение спустя снова улыбнулся. — Но знаешь что? В конце концов все получилось. Силовики и правительство Южной Африки были на нашей стороне. Когда угнанный нами самолет приземлился, нас судили и признали виновными, а через пару месяцев по-тихому отпустили. — Он заговорщически улыбнулся мне. — А наш так называемый «провал» обернулся успехом. Южноафриканское правительство заплатило Рене три миллиона долларов, чтобы освободить шестерых наших из тюрьмы. Никого не казнили. Даже в тюрьме недолго продержали. После этого Рене согласился сотрудничать, словом не обмолвился о Диего-Гарсия и стал другом Соединенных Штатов.

Я отметил, что тайный агент, который заключил, что Рене невозможно подкупить, ошибся. Именно из-за него меня отозвали с задания.

— Скорее всего, — ответил Джек, — Рене понял намек. Он ведь был на волосок от смерти. Наша попытка убийства убедила его, что ЦРУ не шутит.

Я задумался над его словами и вспомнил Рольдоса и Торрихоса.

— ЦРУ устранило президентов Эквадора и Панамы всего за несколько месяцев до вашей поезди, потому что они отказались играть по правилам.

— Точно. — Он улыбнулся. — Даже не сомневайся, что эти смерти не произвели впечатления на мистера Рене.

— Где он сейчас?

— Рене? Недавно вышел в отставку. Через 20 лет! А Диего-Гарсия все эти годы был стартовой площадкой для вылазок нашей авиации на Средний Восток, в Африку и Азию.

Сейшельская история показательна. На первый взгляд она кажется неудачей, но, по сути, Вашингтон добился всех поставленных целей. Получилось даже лучше, чем планировали: вместо того чтобы убить президента, удалось запугать, подкупить и вынудить его сотрудничать. Он превратился в послушного слугу империи. Виновников поймали — но вскоре отпустили. И все, кто читал или слышал о захвате самолета в Сейшельском аэропорту, верили, что это работа террористов — коммунистов — стремившихся свергнуть легитимное правительство. Люди и не подозревали, что это план ЦРУ, который пошел наперекосяк.