Глава 17
НАСТУПЛЕНИЕ ТЬМЫ
Джаспер вернулся. Сердце у Аристы сжалось от страха. Она лежала в полной темноте, уткнувшись лицом в каменный пол, и слушала, как Джаспер бегает по камере. От долгого лежания на камне у нее разболелось все тело. Но хуже всего было то, что она почти не чувствовала конечностей. И несколько раз просыпалась, когда Джаспер кусал ее за пальцы ног. Охваченная ужасом, Ариста пыталась отпихнуть его, но сил не хватало даже на это слабое движение.
У нее подвело живот от голода, потому что в последний раз ее кормили бог знает когда. И после всех этих мучений ей уже не казалась такой пугающей перспектива смерти на костре. «Лучше сгореть заживо, чем медленно умирать от зубов крысы с человеческим именем», — думала Ариста.
У нее уже не было сил противиться жутким, навязчивым мыслям, беспрестанно вертевшимся в голове:
«Сколько времени потребуется одной крысе, чтобы меня съесть всю целиком?
Как долго я смогу себя контролировать? А если Джаспер поймет, что я уже не опасна, и вместо жесткой подошвы вцепится во что-нибудь помягче? А вдруг я буду еще жива, когда он вопьется мне зубами в глаз?»
Только теперь Ариста поняла, что есть вещи куда более страшные, чем аутодафе, и ей страстно захотелось, чтобы Сальдур как можно скорее вспомнил о ее существовании. Она вдруг обнаружила, что изо всех сил напрягает слух, надеясь уловить шаги стражников в коридоре, и молилась Марибору, чтобы это произошло как можно быстрее. Если бы у нее оставались силы, она бы сама с радостью разожгла свой костер.
Ариста услышала дробный перестук коготков, и у нее внутри все оборвалось. Ей показалось, что Джаспер направляется к ее голове. Ариста замерла в тревожном ожидании.
Цок-цок-цок… Он все ближе и ближе.
У Аристы не было сил даже пошевелиться, руки стали неподъемными, голова отяжелела и перестала подниматься.
Цок-цок-цок… Он почти рядом.
Ариста слышала, как Джаспер пищит и принюхивается где-то рядом с ней. Никогда еще он не подбирался так близко к лицу. Ариста лежала на боку, изнывая от собственной беспомощности. Ждать — вот и все, что ей оставалось. На какое-то время все стихло, и она даже начала погружаться в забытье, но ей удалось прогнать сон усилием воли. Хотя Джаспер находился в непосредственной близости от нее, она ничем не могла ему помешать. Аристу охватило дурное предчувствие.
В полнейшей тишине прошло еще несколько ужасных минут. Девушка решила, что Джаспер убежал, как вдруг он клацнул зубами у самого ее уха. Потом еще раз пискнул, вцепился ей в волосы и потянул за прядку. Ариста расплакалась от бессилия. Впрочем, у нее уже не осталось слез.
И вдруг в коридоре раздался грохот.
Ариста уже давно не слышала этого звука — скрежета по камню. Кто-то открывал дверь темницы. Затем послышались грубые голоса и шаги.
Топ-топ.
Это шагали стражники, но с ними был еще кто-то в более мягкой обуви. Один шел, другой спотыкался.
— Бросьте их в четвертую и пятую камеры, — приказал стражник.
Опять стук каблуков. Распахнулась дверь одной из камер. Послышался скрип, дверь захлопнулась. Снова раздались шаги и такой шум, словно по каменному полу волокли что-то тяжелое. Звук нарастал, потом стих возле ее двери.
Открылась еще одна камера. Что-то рухнуло на пол, раздался стон боли.
Топ-топ-топ.
Видимо, стражники вышли в коридор и заперли за собой дверь. Ариста поняла, что они привели нового заключенного. Итак, ее опять оставили без пищи, воды и помощи. Не будет даже спасительной казни.
Ариста продолжала лежать неподвижно. Шум за дверью нисколько не испугал Джаспера. Она слышала, как он посапывает у самого ее уха. Было понятно, что через несколько мгновений крыса возобновит свою трапезу. Ариста снова заплакала.
— Ариста, ты там? — донесся откуда-то издалека чей-то голос.
Ей показалось, что это… Нет, наверное, померещилось.
— Ариста…
Она помотала головой, чтобы прогнать наваждение.
«Что происходит? — в смятении размышляла она. — Это обман слуха или демон, созданный моим воображением? Неужели я схожу с ума?»
— Ариста, ты меня слышишь?
Голос казался таким реальным.
— Адриан? — произнесла она тихо и сама испугалась, что он ее не услышит.
— Да, это я!
— Что ты здесь делаешь? — Ей казалось, что слова вылетают изо рта точно облачка пара.
— Я пришел, чтобы тебя спасти, но мне не повезло.
Послышался звук раздираемой ткани.
Все потеряло смысл. Как и остальные сны, этот оказался одновременно глупым и чудесным.
— Я все испортил и проиграл. Прости.
— Не нужно извинений… — сказала она своему наваждению, и голос у нее дрогнул. — Для меня много значит, что ты… Что кто-то пытался…
— Не плачь, — сказал он.
— Сколько у меня осталось времени до казни?
Наступила долгая пауза.
— Скажи мне, пожалуйста, — взмолилась она. — У меня уже нет сил это терпеть. Я хочу умереть.
— Не говори так! — крикнул он так громко, что Джаспер бросился наутек. — Никогда так не говори.
И снова наступило долгое молчание. Хотя в тюрьме воцарилась тишина, Джаспер так и не появился.
Башня качалась из стороны в сторону. Ариста искала свой гребень под кроватью, но и там его не было. Этого не может быть! Все гребни были на месте, кроме самого первого из подаренных отцом и самого главного. Она непременно должна его отыскать.
Поднявшись на ноги, Ариста вдруг заметила свое отражение в зеркале с рамкой в виде лебедей. Она сильно похудела, очень-очень. Глаза у нее ввалились и стали похожи на шарики, вдавленные в тесто для пирога. Щеки запали, в безгубом рту виднелись гнилые зубы. Ломкие, слабые волосы местами повыпадали, обнажив большие участки бледной кожи. Ее мать с печальным лицом стояла у нее за спиной и осуждающе качала головой.
— Мама, я не могу найти своего гребня! — воскликнула Ариста.
— Это уже не имеет значения, — мягко ответила мать. — Все почти закончилось.
— Башня падает. Все рушится, но я должна найти гребень. Он только что был здесь. Я точно знаю. Эсрахаддон сказал, что я должна его отыскать. Он сказал, что гребень лежит под кроватью, а его там нет. Я всюду искала, время подходит к концу. Мама, неужели я не успею его найти? Уже слишком поздно. Слишком поздно!
Ариста проснулась и открыла глаза, но было так темно, что она не заметила разницы. Ничего не изменилось, она все так же лежала на каменном полу. Никакой башни не было. И нет никаких гребней, а ее мать давно умерла. Просто ей приснился страшный сон.
— Адриан, мне так страшно, — сказала она в темноту.
Ответа не последовало. Значит, он тоже был частью ее сна. И сердце у нее снова сжалось от горести.
— Ариста, все будет хорошо, — снова послышался тот же голос.
— Ты мне снишься.
— Нет, я рядом.
В его голосе слышалось напряжение.
— Что-то не так? — спросила она тревожно.
— Нет, все в порядке.
— Нет, не все…
— Просто я устал. Я поздно лег и… — Он вдруг осекся и застонал.
— Потуже затяни повязку на ранах, — заговорил другой мужчина. Ариста его не узнала. Голос у него был низкий, громкий, уверенный. — Используй ногу как рычаг.
— Какие еще раны? — спросила она.
— Ерунда, — возразил Адриан. — У стражников было игривое настроение…
— У тебя сильное кровотечение? — спросил другой голос.
— Кажется, все под контролем. Трудно сказать, мешает темнота. Немного кружится голова.
Вновь послышались чьи-то шаги, и распахнулась дверь в соседнюю темницу.
— А ее бросьте в восьмую, — сказал стражник.
Дверь в камеру Аристы открылась, и в ослепительном свете факела, который держал в руке стражник, она с трудом разглядела знакомое лицо. Это была леди Амилия.
— Восьмая занята, — крикнул стражник кому-то в коридоре.
— Восьмая завтра освободится. Посидят одну ночь вдвоем, ничего страшного.
Стражник втолкнул новую узницу в камеру Аристы, захлопнул дверь, и помещение мгновенно погрузилось в темноту.
— Храни меня Новрон! — вскричала Амилия.
Ариста почувствовала, что помощница императрицы опускается рядом с ней на колени и гладит по голове.
— О, Марибор! — воскликнула Амилия. — Элла, бедняжка, что они с тобой сделали?
— Амилия, это вы? — послышался голос мужчины.
— Да, это я, сэр Бректон!
— Но как вы сюда попали? — спросил рыцарь.
— Они хотели, чтобы я заставила Модину обвинить вас в измене. Я отказалась.
— Значит, императрица ничего не знает? И мы здесь не по ее воле?
— Конечно, нет. Модина никогда бы на такое не согласилась. Это все дело рук Сальдура и Этельреда. О, бедняжка Элла, ты такая худая и больная. Мне так жаль.
Ариста почувствовала пальцы Амилии на своей щеке и вдруг вспомнила, что уже давно не слышала голоса Адриана.
— Адриан, ты меня слышишь? — спросила она, но так и не дождалась ответа.
— Адриан, — испуганно вскрикнула Ариста.
— Элла, то есть Ариста, успокойся, — сказала Амилия.
У Аристы сжалось сердце, когда она поняла, как важно для нее слышать его голос, знать, что он все еще жив.
— Адриан…
— Я здесь, — отозвался он, но голос был слабым и усталым.
— Ты в порядке? — спросила Ариста.
— В основном, но я иногда проваливаюсь в дремоту.
— Кровотечение прекратилось? — спросил сэр Бректон.
— Думаю, да.
Ночь уже вступала в свои права, но за окном Модины по-прежнему раздавались гневные крики толпы. Перед дворцом собрались сотни, возможно, тысячи людей. Голоса купцов, фермеров, матросов, мясников и строительных рабочих, казалось, слились в один протяжный вой. Они изо всех сил стучали в ворота. Модина заметила также, что некоторое время назад над каменными стенами начал подниматься дым. В опустившейся на город тьме мерцали костры и факелы.
«Что там горит? — терялась в догадках она. — Чучела регентов? Сами ворота? Или огонь развели, чтобы приготовить ужин?»
Модина сидела у открытого окна в полной темноте и вслушивалась в крики, которые приносил издалека холодный ветер.
Неожиданно дверь в ее спальню распахнулась, но она даже не повернула головы, поскольку знала, кто пришел.
Это был регент Сальдур, за ним следовал Нимбус.
— Вставай, маленькая идиотка! — крикнул регент. — Ты должна произнести речь, чтобы успокоить народ.
Он торопливо вбежал в спальню, однако тут же повернулся к Нимбусу и протянул ему пергамент, который держал в руке.
— Возьми это и заставь ее прочитать.
Нимбус медленно приблизился к регенту и поклонился:
— Ваше сиятельство, я…
— У нас нет времени на глупости! — взорвался Сальдур. — Заставь ее это прочитать, больше от тебя ничего не требуется.
Пока Нимбус торопливо зажигал свечу, регент с видом крайнего нетерпения расхаживал по комнате взад и вперед.
— Нимбус, почему у двери нет стражи? — недовольно спросил Сальдур. — Ты можешь себе представить, что произойдет, если кто-то уведет ее отсюда? Пусть солдаты встанут на часах у дверей спальни сразу после того, как мы уйдем, или я найду кого-нибудь другого на смену Амилии.
— Да, ваше сиятельство.
Нимбус поднял свечу на уровень плеч и оробевшим голосом произнес, обращаясь к Модине:
— Их сиятельство почтительно просит вас прочитать это…
— Проклятие! — Сальдур выхватил пергамент у Нимбуса и так близко поднес его к лицу Модины, что она ничего не смогла бы прочитать, даже если бы умела. — Читай!
Модина не шелохнулась.
— С Амилией ты разговаривала более чем охотно. С ней ты болтала не переставая. Ты даже посмела мне перечить, когда я хотел ее наказать за то, что разрешала тебе играть с тем проклятым псом. Слушай меня внимательно, маленькая императрица. Или ты сейчас громко прочитаешь слово в слово то, что здесь написано, или завтра утром твоя малышка Амилия будет казнена вместе с остальными преступниками. И не думай, что я не сдержу слова. Я уже отправил ее в темницу.
Модина не двинулась с места. Сальдур ударил ее по лицу. Она пошатнулась, но не издала ни звука, даже руки не подняла, чтобы защититься. Из разбитой губы начала капать кровь.
— Ах ты, безумная маленькая сука! — крикнул Сальдур и ударил ее еще раз.
Но Модина и на этот раз не выказала ни страха, ни боли.
— Я даже не уверен, слышит ли она, ваше сиятельство, — сказал Нимбус. — Ее величество иногда впадает в транс от избытка чувств.
Сальдур долго смотрел на недвижную, словно статуя, девушку, затем вздохнул и недовольно произнес:
— Ну ладно, если к утру толпа не разойдется, мы пошлем солдат, чтобы они проложили дорогу к собору. Но бракосочетание состоится в любом случае, а потом мы от нее избавимся.
Сальдур развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Нимбус задержался, чтобы поставить свечу на стол Модины.
— Мне очень жаль, — прошептал он и вслед за регентом покинул спальню императрицы.
Дверь за ним закрылась. Прохладный воздух холодил лицо, горевшее после ударов Сальдура.
— Теперь ты можешь вылезти, — сказала Модина.
Минс выполз из-под кровати. В свете одинокой свечи его лицо казалось совсем бледным.
— Извини, что тебе пришлось прятаться, но я не хотела, чтобы у тебя были неприятности. Я знала, что он придет.
— Все хорошо. Вам холодно? Хотите, я принесу плащ? — спросил он.
— Да, это было бы замечательно.
Минс снова забрался под кровать и вытащил мерцающий плащ, потом несколько раз его встряхнул и осторожно накинул на плечи Модины.
— Почему вы сидите рядом с окном? Там очень холодно, а камень такой жесткий.
— Ты можешь сесть на кровать, если хочешь, — ответила она.
— Но почему вы сидите здесь?
— Я всегда тут сижу. Уже очень много дней.
Наступила пауза.
— Он вас ударил, — сказал Минс.
— Да.
— Почему вы ему позволили?
— Это не имеет значения. Теперь уже ничего не имеет значения. Скоро все будет кончено. Завтра первый день Праздника зимы.
Несколько минут они сидели молча. Модина не сводила глаз с мерцающих огней города. У нее за спиной тихонько посапывал Минс.
— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, — наконец сказала Модина.
— Вы знаете, что я исполню все, что вы пожелаете.
— Я хочу, чтобы ты вернулся в город. И на сей раз ты там останешься. Сохраняй осторожность и спрячься в безопасном месте, пока все не уляжется. Но, и это самое главное, ни в коем случае не возвращайся сюда. Ты мне обещаешь?
— Да, если вы этого хотите, — ответил Минс.
— Ты не должен видеть того, что я сделаю, или пострадать из-за этого. Мне хочется, чтобы ты запомнил меня такой, какой я выглядела все последние дни, которые ты провел со мной.
Она встала, подошла к мальчику и поцеловала его в лоб.
— Помни мои слова и обязательно сдержи свое обещание.
Минс кивнул.
Модина дождалась, когда его шаги стихли в коридоре, задула свечу, взяла с туалетного столика кувшин для воды и разбила им зеркало.
Прячась под парусиной, которой была накрыта тележка с картофелем, Ройс внимательно разглядывал внутренний двор замка с колодцем. Он особенно тщательно изучил все темные углы замковой площади и просветы между поленницами дров. В небе над главными воротами города играли оранжевые сполохи. Казалось, будто весь город охвачен пожаром. Откуда-то издалека все еще доносились крики невидимой толпы, требовавшей освободить Адриана и Бректона. Кроме того, недовольные обыватели непременно хотели видеть свою императрицу. Сами того не желая, они совершали идеальный отвлекающий маневр, но, тем не менее, вся дворцовая стража была начеку.
— Так мы идем дальше или нет? — недовольно буркнул до половины присыпаный картофельными клубнями Магнус.
Вместо ответа Ройс выбрался из тележки. Гном последовал за ним, и пока они добирались до колодца, Ройс с удовлетворением отметил, что Магнус передвигается совершенно бесшумно. Ройс внимательно следил за стражниками у ворот, но никто из них не обращал внимания на внутренний двор.
— Ты сначала спустишь меня или первым полезешь сам? — шепотом спросил Магнус.
— Чтобы ты меня опускал вниз? Да ни за что на свете.
Магнус проворчал что-то про отсутствие доверия и сел на ведро, пропустив веревку между ног. Ройс подождал, пока гном усядется, и начал аккуратно спускать его в колодец. Вскоре тот подал сигнал остановиться. Когда Ройс почувствовал, что Магнус соскочил с ведра, он аккуратно опустил его на самое дно, заблокировал ворот и скользнул по веревке вниз.
Некоторое время назад Альберт получил для гнома разрешение на посещение внутреннего двора замка, заявив, что тот участвует в подготовке свадьбы. Магнусу потребовалось всего пять минут, чтобы определить местонахождение темницы. Он несколько раз незаметно топнул ногой в разных точках площади и по звуку определил, где находятся расположенные под ней пустоты. Ночью он спустился в колодец и получил ответы на остальные вопросы.
Магнус пришел к выводу, что вертикальный туннель колодца, идущий вдоль внешней стены и снабженный многочисленными воздуховодами, позволит ему добраться до древней скалы, на которой стоял замок. В течение одиннадцати ночей Магнус пробивался к подземной темнице. Меррик не ошибся, ее действительно строили гномы, но он не предполагал, что и Ройс может воспользоваться услугами гнома, который не хуже предшественников разбирается в подземных работах.
Когда Ройс спустился вниз, он заметил слабое свечение в боковом ответвлении шахты. Он решил, что это и есть туннель, уж очень массивным был древний камень. Ройс снял с себя меч и лампу и передал их в отверстие гному. Скала оказалась настолько твердой, что Магнусу, несмотря на все его искусство, удалось пробить всего лишь узкий проход, вполне пригодный для гнома, но Ройс пробирался по нему с огромным трудом. Оставалось только надеяться, что Адриан сумеет его преодолеть.
Ройс выбрался из туннеля и оказался в маленькой тюремной камере, на полу которой лежал мертвец. От скрюченного тела в монашеском одеянии исходил отвратительный запах разложения. Камера была такой маленькой, что труп в ней едва помещался. Магнус стоял, прижимаясь к стене, в руке он держал кристалл, источавший слабое зеленое свечение.
— Где ты взял этот камень? — спросил Ройс, показывая на кристалл.
— Выкопал из земли. Он не уступает по твердости железу и стали, — ухмыльнулся Магнус и подмигнул: — Я ведь гном, ты разве забыл?
— Я только и делаю, что стараюсь выкинуть это из памяти, — недовольно буркнул Ройс.
Он подошел к двери, открыл замок и выглянул в наружный коридор. На стенах имелись такие же пометки, какие он видел в Гутарии — маленькие паукообразные символы. Ройс внимательно осмотрел место, где стены сходились с полом.
— Чего ты ждешь? Давай закончим дело, — сказал Магнус.
— Ты куда-то торопишься? — прошептал Ройс.
— Здесь холодно. Кроме того, я знаю много мест получше этого. Проклятие, одной вони достаточно, чтобы убраться отсюда поскорее. Я хочу покончить с нашим делом как можно быстрее.
— Дальше я пойду один. А ты жди здесь и следи, не зайдет ли кто-нибудь к нам с тыла, и будь осторожен.
— Ройс, я ведь все хорошо сделал? — спросил Магнус. — Ну, я имею в виду этот туннель.
— Конечно, ты отлично справился.
— Когда все закончится, ты позволишь мне в качестве награды изучить твой Альверстоун? С твоей стороны это было бы верхом благодарности.
— Ты получишь награду золотом, как и Альберт. Тебе пора избавиться от своей навязчивой идеи.
Ройс вышел в коридор. Абсолютную темноту лишь слегка разгоняло слабое свечение камня Магнуса. Ройс быстро осмотрел коридор и убедился, что стражников в нем нет. Большинство камер пустовало, только из-за четырех дверей доносились едва различимые звуки, слабое дыхание и какое-то шевеление. Со стороны колодца до него доносился приглушенный стук капающей воды — кап-кап-кап, — эхом отражавшийся от каменных стен. Убедившись, что он в безопасности, Ройс зажег лампу и прикрутил фитилек. Потом быстро открыл одну из четырех камер и обнаружил там мужчину, неподвижно лежавшего на полу. Его светлые волосы стали немного длиннее, но Ройс не сомневался, что он видел этого человека в башне Авемпарты — это был Деган Гонт. Он невероятно похудел, но все еще дышал. Ройс потряс его за плечо, однако Деган не проснулся. Ройс оставил дверь открытой и двинулся дальше.
Он открыл замок в следующей камере. Сидевший на полу мужчина поднял голову и прикрыл глаза от яркого света ладонью. Несмотря на это, Ройс сразу его узнал, ибо сходство узника с его братом не вызывало сомнений.
— Кто здесь? — спросил Бректон Белстрад.
— У нас нет времени на пустые разговоры, — сказал Ройс. — Подождите минутку, скоро мы отсюда уйдем.
Он подошел к следующей двери и открыл ее. В этой камере спали две женщины. Одну он видел в первый раз, а в другой с большим трудом распознал принцессу Аристу. Она была одета в тряпье и ужасно похудела, открытые участки ее тела были покрыты мелкими укусами. Ройс оставил обеих женщин в том же положении и направился к последней камере.
— А вот и четвертый красавец, — прошептал он, распахнув последнюю дверь.
Обнаженный до пояса Адриан сидел, прислонившись спиной к стене. Одной рукой он прижимал к боку скомканную рубашку. Вторая рука, нога и живот у него были перевязаны потемневшими от крови лоскутами разорванного камзола. Но судя по вздымавшейся груди, он все еще дышал.
— Просыпайся, приятель, — прошептал Ройс, положив ему руку на плечо.
Оно было мокрым от пота. Адриан очнулся.
— Ты как нельзя вовремя, — слабым голосом произнес он. — А я уже было решил, что ты меня бросил и смылся.
— К тому шло, но я передумал, в этом случае Магнус стал бы моим главным помощником. Кстати, у тебя отличная стрижка, выглядишь очень по-рыцарски. Тебе идет.
Адриан рассмеялся, но смех тут же сменился стоном боли.
— Они неплохо тебя обработали? — спросил Ройс.
Он сделал вид, что поправляет повязку, чтобы присмотреться к ране на животе.
— Тюремным стражникам я не понравился. Ведь они пять раз подряд проиграли заклад, когда ставили против меня во время турнира.
— Что ж, их можно понять. За такое я тоже мог бы пару раз пырнуть тебя ножом.
— Тебе удалось освободить Аристу и Гонта? Они живы?
— Да, она спит в соседней камере. Что до Гонта, то он в очень плохом состоянии. Мне придется тащить его на себе. Ты сможешь идти?
— Я не знаю.
Ройс обнял Адриана за талию и осторожно помог подняться на ноги. Они вместе добрели по коридору, до последней камеры отсюда — начинался туннель, ведущий к колодцу. Ройс толкнул дверь, однако она не поддалась. Он нажал сильнее, но и это ничего не дало.
— Магнус, ты там? Открой дверь, — тихо сказал Ройс.
С той стороны не доносилось ни единого звука.
— Магнус, перестань дурачиться. Адриан ранен, мне нужна твоя помощь. Открывай.
И снова ответом была тишина.
Назад: Глава 16 СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК
Дальше: Глава 18 ПРАЗДНИК ЗИМЫ
