III. ТАЙНА ЖЕНЩИНЫ В СИНЕМ

Бал был в разгаре. Среди приглашенных ни одного обыкновенного смертного, все — знаменитости. Вот граф Трюфье Перигор, автор изумительной поэмы о синих томатах, вот Помпье-Бонейль, президент лиги взрослых баб, вот веселый карикатурист Дидо Прюнье, который избрал своей специальностью изображение жертв войны… Но Лионель видел лишь одного человека, одну женщину — это была графиня Гарция дель Бразеро.

И, действительно, никогда графиня не была столь пленительно прекрасна…

Каждый раз, когда ее взгляд встречался со взглядом Лионеля, сердце молодого человека начинало биться так сильно, что цилиндр на голове его дрожал.

Было уж около полуночи, когда объявился последний запоздавший гость и, не смущаясь, отправился прямиком в дамскую уборную.

Бал был в разгаре, и там было пусто.

В углу маленькая, толстенькая женщина мирно покуривала трубку.

— Бригадир Пуаро? — быстро спросил вошедший.

— Так точно, господин Джим Джо.

— Итак, что имеете вы доложить мне?

— Все идет великолепно! Все выходы в наших руках, т. е., собственно, существует один лишь выход — мраморная лестница. В середине лестницы имеется балкон, но под ним бодрствует один из моих людей с оружием в ногах. Курочка неизменно попадется в ловушку!

— Но мне желательно избежать скандала. Я подымусь наверх и буду внимательно следить за графиней. А вам, бригадир, выпадет честь задержать злодейку.

— Но как я признаю графиню? Ведь я ее в глаза не видал!

— О, это сущий пустяк: она единственная женщина в синем туалете.

…Бал длился до 4 часов. Потом мало-помалу толпа стала редеть. Графиня Гарция сошла одной из последних. Джим Джо видел, как она простилась с хозяевами и направилась к лестнице. Чтобы не навлечь на себя подозрение, он замешкался наверху. Но, заметив, что он последний, великий сыщик поспешил откланяться. На последней ступеньке он нос к носу столкнулся с Пуаро. Глаза бригадира были выпучены.

— Ну, где же графиня?

— Она еще не спустилась.

— Каак!.. (Волосы сыщика, несмотря на густой слой помады, поднялись дыбом с легким звуком, напоминающим треск сухого сена.)

— Ты не знаешь разве, несчастный, что больше ни души нет в замке!..

— Что же я могу! Клянусь честью полисмена — ни одна женщина в синем платье не прошла мимо меня.

(Продолжение следует)