Chapter ten
Believe Me if You Can
Кейл рассказывал то, что мне было хорошо известно.
– Ты помнишь, что произошло? Момент аварии? – спросил он.
– Да. Бодд врезался в тебя, байки зацепились, и вы вместе с ними. Потом начался пожар, вы горели.
– Я смотрел запись тех гонок, – Кейл рассержено посмотрел на меня, – обещай больше никогда, никогда не делать таких опрометчивых поступков! Ты чуть не сгорела!
– Эти идиоты просто стояли и смотрели! Они ждали приезда пожарных, тогда, когда счет был на секунды. Что я должна была делать?
– Это и спасло меня, ты вытащила меня из пекла, искорка, но какой ценой. Ты чуть не погибла, – Кейл вздохнул и перевел дыхание, как будто прогоняя жуткие мысли.
– Я пришел в себя уже в госпитале и ничего не помнил. Абсолютно. Ни кто я такой, ни как меня зовут, ни как я сюда попал. Доктор сказал, так бывает при сильном сотрясении.
Кейл прочистил горло. Его голос постоянно срывался и звучал немного по другому. Незнакомо.
– Мне нужно что-нибудь выпить, – попросил он.
Я удивилась. Кейл никогда не пил ничего крепче кофе, но выполнила его просьбу, достав из бара бутылку старой безотказной текилы и стакан.
Кейл взял бутылку в правую руку и быстро наполнил стакан золотистой жидкостью. Сделав пару больших глотков он продолжил:
– Мне сказали, что меня зовут Чарли Фокс. Как я узнал позже – это настоящее имя Бодда. Он погиб через сутки. Ожоги были настолько сильные, что идентифицировать личность по внешности и отпечаткам было невозможно. Одежда тоже сгорела. Я лежал рядом с мотоциклом Бодда и около меня нашли его пропуск, что меня приняли за него, а моим родным сказали, что я погиб и выдали останки Бодда, – Кейл обвел взглядом комнату, остановился на мне, пристально разглядывая мое лицо, – доктора начали интенсивный курс восстановления. Специальные мази, препараты, процедуры и через три месяца я был как новенький, но вспомнить о себе я так и не смог. Меня никто не навещал.
Кейл откинулся на спинку кресла, отпивая текилу.
– Потом я переехал в его апартаменты, которые считал своим домом. Я думал, что это, хоть что-то прояснит. Соседи, народ в основном безразличный, меня не помнили. Бодд въехал туда совсем недавно и ни с кем знакомств не заводил. Одна очень пожилая леди, что жила напротив, говорила, что у него была сильная аллергическая реакция на ее пса Пушка, а у меня с ним сложились хорошие отношения. Я частенько выходил с ним на прогулку, когда Миссис Бертон не важно себя чувствовала. Она практически ничего не видела, и не могла сказать определенно, как я выглядел до этого. За все время, это была одна неувязка, которая крепила во мне мысль, что я это не он. Слишком чуждо было все в его доме. Еще подсказка мне приходила во сне, который часто мне снился. Мне снилась светловолосая девушка с пронзительно голубыми глазами. И улыбка. Бесконечно добрая и поразительно знакомая. Я все время пытался вспомнить кто она. И вчера ночью я наконец вспомнил! Стоило появиться одному воспоминанию, подобно трещине в плотине и воспоминания хлынули потоком. Всплыло все до последней мелочи. Я еле дождался утра.
Когда я уже выходил, я услышал шум и голоса у миссис Бертон. Пушок громко лаял. Дверь была открыта. Я забеспокоился. В комнате было несколько человек: ее сын, его жена, дочь и внучка Берты – их я знал хорошо, они часто навещали ее, и еще были какие-то люди, которых я не видел прежде. Миссис Бертон умерла. Пушок очень переживал. Он поскуливал, то и дело пытаясь облизать руку Берты, а когда его отгоняли, начинал лаять. Когда он увидел меня, то бросился ко мне со всех ног, радостно виляя хвостом. Я забрал его себе – дети Берты не возражали.
Все это время все присутствующие внимательно слушали Кейла. История казалась невероятной. Вдруг в холле послышался слоноподобный топот и громкий голос Эрика позвал меня. Он залетел в комнату, как ураган, до того как я успела ему ответить. За ним, как всегда, грациозно и бесшумно зашла Эмма. Он уже направился ко мне, как его взгляд проскользнул по Кейлу. Он остановился и застыл всматриваясь в знакомое лицо. Выражение его было очень неоднозначным. Он быстро обвел взглядом всех вокруг, как будто вопрошая: вы тоже его видите?!
Кейл поднялся и пошатнувшись направился к нему.
– Брат мой, – сказал улыбаясь он.
– Срань господня, Кейл, ты?! – Эрик бросился на встречу Кейлу. Он схватил его, крепко зажимая в дружеских объятиях. Из него сыпались разношерстные фразы, то радостные, то грозные, то совсем неприличные. Он ощупывал Кейла глазами пытаясь поверить им. Не выпуская Кейла, он повернулся ко мне.
– Я подумал ты совсем рехнулась. А тут такое!
Пока Кейл рассказывал еще раз свою историю, я вышла. Мне нужна была минута, чтобы сделать глубокий вдох и задать себе вопрос, что теперь?! Я не могла заставить себя не думать о Маркусе: о том, что произошло; о том, как много он для меня значит; о том, какое решение я должна принять.
На крыше все так же пахло цветами и дождем. Дул теплый ветер. За стеклянными столбами зданий виднелись обрывки неба, оттенка жженого сахара, звезды, на котором, казались блеклыми пылинками. Я опустилась на деревянный пол; сжалась в комок, как и мое сердце; обхватив острые колени руками и закрыла глаза.
– Я не помешаю? – спросила Эмма, присаживаясь рядом. С неба начал накрапывать мелкий дождь маленькими росинками оседая на волосах и ресницах. Она мягко улыбнулась и обняла меня без слов.
– Спасибо, – я благодарно положила голову на ее плечо, чувствуя как безмятежность окутывает меня. До этого у меня никогда не было подруг. Может, сказывалось преимущественно мужское окружение, а может, мой характер.
– Завтра у нас встреча с доктором. Так сказать, первое свидание, – она улыбнулась поправляя волнистую прядь огненно рыжих волос, – помнишь?
– Да, конечно. Жаль, что Эрик уезжает, – произнесла я вздрогнув. Сильно похолодало, – но мы ему отошлем видео, – я постаралась улыбнуться.
– Я не уверенна, – Эмма имела привычку хмурить брови, – он говорит, что связь на объекте практически отсутствует.
– Ну ничего, – я постаралась ободрить ее, – пять дней уж мы без него справимся, – я подмигнула ей.
Эмма вздохнула и пожала плечами поправляя на плечах вязанный белый свитер.
Стрелки часов подходили к трем. В гостиной все еще шли оживленные разговоры, как будто бы ни чего и не было. Словно месяцы без Кейла стерлись из их памяти. Смех Эрика, Джейка и Кейла наполнял комнату. Эмма уютно сидела в большом кресле поджав ноги, ее движения были плавными и грациозными. Рядом сидела мама, она, как всегда, о чем-то рассказывала.
Вдруг я заметила серое нечто, лежащее в углу. Оно было размером с небольшую лошадь и изучающе смотрело на меня серыми глазами. Псина была огромная, с детскими большими глазами.
– Это и есть Пушок? – спросила я как можно тише. Я ожидала увидеть небольшую собачонку каких обычно любят пожилые дамы. Пушистого милого зверька, а передо мной лежал конь, подвергшийся радиоактивным излучениям.
Джейкоб подскочил к нему и начал трепать его за висячие уши и чесать живот. Собака перевернулась на спину подняв к верху километровые ноги.
– Я не большой эксперт, но, по моему, это голубой Датский дог. Только уж очень большой. Вопрос один! Почему Пушок?! Его можно было назвать Зевс, Цезарь или Самсон.
– Берта была большим оригиналом, – Кейл улыбнулся.
Верный друг человека громко рыгнул. О боже, представляю как он гавкает.
Я подумала, что опрометчиво заводить такую псину зная, что жить осталось не очень долго и сама ужаснулась своей черствости. Это была чистая правда, но она не была человечной. Разве нам не хочется исполнения желаний, того, чтобы мечта стала явью. Хочется всегда. А когда приходит осознание того, что жизнь подходит к своему логическому завершению, эти желания становятся жгучими и нестерпимыми, требующими своего немедленного исполнения.
Я подпрыгнула от неожиданности, когда тяжелая ладонь опустилась мне на плечо.
– Хей, малыш, – произнес Эрик, – ты сама не своя.
Он смотрел на меня с самым серьезным видом.
– Маркус ушел, – ответила я тихо, чувствуя себя мерзко, словно совершала какую то подлость, – он оставил меня. Это вызвало новый приступ боли. Я пыталась смириться с отсутствием человека, которого так хотела. Я знала, что вместе с ним, получу страдания. Так оно и вышло.
– Он вернется, – Эрик обнял меня, – Поверь мне.
Я молчала.
– Per aspera ad astra, ведь так? – он погладил меня по голове. – Ты имеешь редкую способность совмещать на первый взгляд несовместимое. Мне ли тебя учить, черт возьми, – возьми немножко времени, добавь щепотку настойчивости, подсыпь капельку страсти, терпеливости по вкусу и до краев залей любовью. Все срастется. Хорошо?!
Я кивнула.
– Ты нужна мне здесь, приглядывай за Эммой. Соберись, детка.
– Я постараюсь, – пообещала я. Уверена, то же самое он сказал ей.
Эрик все еще выглядел обеспокоенным.
– Волнуешься из-за Эммы?
– Да, – он вздохнул, – я подписал контракт еще до того, как мы узнали о том, что Эмма беременна, на ближайшее время это мой последний выездной проект. Но сейчас я не могу отказаться. Ей нужен рядом человек, на которого можно положиться.
– Ты можешь на меня положиться.
– Я знаю, детка, – Эрик улыбнулся.
– Не зови меня детка, – я слегка хлопнула его по плечу.
– Хорошо, – он обнял меня на прощание, – детка.
Эрик и Эмма ушли. Мы с Кейлом остались одни.
Кейл пристально смотрел на меня. В полумраке, почему-то, черты его лица казались мне плохо знакомыми, слишком резкими для того Кейла, которого я знала. Нечто неуловимое было в том, как он смотрел, улыбался, как он двигался.
Полумрак комнаты растворялся в мягком свете торшеров. Он чертил на его скулах золотистые полосы, бронзовыми бликами играл в черных непослушных волосах. Кейл улыбнулся мне; глаза его замерцали; зрачки заполнили собой почти все пространство радужки, оставляя лишь тонкое изумрудное кольцо вокруг.
Я сидела и думала, что я могу сказать ему, как я должна вести себя? Голова раскалывалась.
– Чуть не забыл, – Джейк заглянул в гостиную, – Эрик просил передать, – он протянул мне кусок помятой салфетки. Корявым почерком Эрика было написано небольшое письмо. Я могла сразу догадаться, только он может нацарапать записку на куске использованной туалетной бумаги.
«Я попросил отдать записку когда уйду. Уверен, ты будешь готова меня кастрировать после того как прочтешь его. Надеюсь, недели хватит, чтобы остыть. Я рассказал Кейлу все как есть, чтобы упростить задачу тебе. Верю, что поступил правильно. Всегда пожалуйста, Эрик.»
Когда я дочитала записку, я едва могла дышать, подняла глаза, уставилась на Кейла. Он сидел облокотившись о спинку кресла, немного задрав подбородок кверху и напевал «BELIEVE ME IF YOU CAN». Дерьмовый знак. Я пожелала, чтобы бокал с текилой сейчас оказался у меня в руках. Слишком много для одного вечера, не так ли?
Кейл смотрел на огонь. Пламя тихо кружилось от центра вверх, сменяя цвета от золотистого до голубого, заполняя собой пространство камина. Круглые камни на дне отбрасывали янтарные блики на его гладкие стены. Огонь был совсем как настоящий.
«Совсем как Кейл» – подумала я ужаснувшись. Что меня пугало в нем? Никак не могла понять.
Я сглотнула комок подступающий к горлу, присев рядом с ним. Мы, в полной тишине, вместе смотрели на огонь. Я боялась начать разговор, чувствовала себя хуже некуда. Набравшись храбрости я помяукала.
– Прости… – и запнулась, когда Кейл повернулся ко мне лицом. В его глазах отражались огни и я никогда еще не видела его таким красивым. и таким отстраненным, таким недоступным, таким чужим. Холод волной прошелся по моему телу. Ворот его майки открывал часть шеи и я помнила, что там была татуировка выведенная красивыми буквами. Когда-то, она занимала большую часть его широкой спины. Кейл заметил мой взгляд и произнес, тихо-тихо, не отрывая от меня глаз:
– Он скользил, карабкался, падал, поднимался, нащупывал дорогу и упорно шел вперед – вот и все. В этом тайна всякой победы. Верно?
– Да, – ответила я вспоминая его любимую цитату Гюго. Сейчас его спина было ровного бронзового цвета. Никаких знаков и татуировок. Все сгорело в тот день. Ни одного родного и знакомого шрама, даже родинок не осталось.
– Кейт, – прошептал он.
Глаза Кейла танцевали, и я ощутила знакомый всплеск в груди, который я испытывала, каждый раз когда он произносил мое имя. Я не могла точно определить момент, когда влюбилась в него, а теперь и не могла определенно сказать любила ли я его вообще так, как любила Маркуса.
В нем было что-то такое, что заставляло мое сердце стучать громче, от чего кружилась голова. Он напоминал мне волка. Дикое, необузданное животное, освобожденное от правил этого прогнившего мира с перевернутыми ценностями. В нем была свобода, обещание вольной жизни, искра, душа победителя, душа воина. Уверенность, риск, храбрость, бесстрашие граничащее с глупостью и никогда страха или вопросов. В этом был весь Кейл.
Вытирая глаза, я отвела их в сторону. Вот ведь черт, как же я ненавидела слезы и слабость. Кейл легонько дернул меня за волосы. Совсем, как в детстве, только сейчас он сделал это нежно.
– Ты нужна мне, искорка, – прошептал он. От него пахло текилой и мужским гелем для душа.
– Эрик не должен был тебе все это рассказывать, – прошептала я тише, чем звучало мое сердцебиение. Он вздохнул.
– А ты бы рассказала? – выражения его глаз разобрать было невозможно.
Я съежилась. Слова комом застряли в горле. Я молчала пытаясь не разреветься. Кейл вздохнул уколов меня этим в самое сердце.
– Это второстепенно. Все второстепенно. Главное, что ты вернулся. Ты живой…
Кейл внезапно повернулся, глаза его горели, в тот момент когда он накрыл мой рот своим. Он налег на меня всем весом, и я чувствовала все его тело, все мышцы и рельефы, вплоть до самых маленьких. Его губы были такими же, как и раньше, такими как я их помнила. Я не забыла их вкус. Этот поцелуй длился бесконечно долго, его дыхание было внутри меня, а сердце колотилось напротив. Рука Кейла спустилась к талии, пальцы нежно поглаживали чувствительную кожу поясницы. Я положила руки на его грудь, но не потому что хотела чувствовать его, а потому что мне хотелось остановить его. Все было неправильно. Вдруг Кейл открыл глаза и подался назад.
– Ты все так же восхитительно пахнешь, – сказал он.
Так же неожиданно он встал и направился к выходу, как будто бы ничего и не было.
