Москва, Кремль
21 ноября 2001 года
В этот день с утра шел снег.
Снег был белый, пушистый и совсем не мерзлый, он падал и почти тут же превращался в воду на черном, без единого изъяна, асфальте. Одетые в оранжевые робы дворники хозотдела приводили в порядок территорию. Надсадно каркали вороны.
Только недавно вступивший в должность президент Российской Федерации – в прошлом месяце ему исполнилось сорок девять лет, и по меркам этого кабинета он был возмутительно молод – оторвался от созерцания климатических неурядиц за окном и прошел на свое место. Рабочее место главы государства. Которое еще помнило другого человека, несчастного и пьяного, сломленного неподъемной тяжестью власти, но который сумел сохранить главное.
Россию.
Именно поэтому нынешний хозяин этого кабинета никогда не думал о своем предшественнике плохо и запрещал высказываться о нем плохо всем членам своей команды. Так он нарушил традицию этого кабинета – во всем виноват тот, кто был перед тобой.
– Это может быть провокацией? – спросил он. Как бывший директор ФСБ, контрразведчик, он везде подозревал провокацию.
– Вряд ли, – покачал головой его старый друг, ныне секретарь Совета безопасности России, – слишком сложно для… провокации. Да и, в общем, это совпадает с той информацией, которую мы получаем из Украины. Там идет ползучий государственный переворот.
– Цель?
– Как мы предполагаем, устранение действующего президента Украины и внесение изменений в конституцию Украины. Создание парламентской республики, назначение премьер-министра Радой, превращение президента в декоративную фигуру. В этом случае власть в стране фактически возьмут мафиозные кланы, выборы будут использоваться как канал для сброса недовольства, но ничего, по сути, меняться не будет. Это реакция на референдум. По факту – ситуация в Украине сейчас ровно такова, какова была у нас, в девяносто третьем. Только у нас в девяносто третьем открыли огонь по Белому дому из танков. А там, похоже, собираются убить президента.
– Может, все-таки не президента? – усомнился Путин.
– Вероятность иного мала. Ситуация на Украине находится в состоянии пата уже более полутора лет. Согласно выкладкам нашего аналитического центра, вероятность того, что в ближайшее время группа политиков, противостоящая президенту, решится на крайние меры, достигает сорока пяти процентов. После того как мы получили информацию из Ростова, эта вероятность составляет шестьдесят процентов. На Украине нет ни одной политической фигуры, которую есть смысл устранять подобным образом. Всегда можно найти компромат, воспользоваться связями, просто занести на Банковую и купить нужное решение. Есть только одна фигура, физическое устранение которой – единственный путь к разрешению пата и прорыва наверх целой группы политиков. Группы политиков, связанных с организованной преступностью, в том числе с вором в законе Могилой.
– Даже так…
– Именно так. Могила, по нашим данным, активно участвует в заговоре. Его задача, если называть вещи своими именами, криминальная оккупация Украины. Если ему это удастся, следующей может стать Россия.
– А кто во главе заговора?
– Головач.
– СБУ. Он же, по-моему, человек Кузьмука. Его земляк из Днепропетровска.
– Он уже давно человек Могилы. На сегодняшний день можно сказать, что украинское СБУ и частично милиция находятся под контролем мафии. Обстановку в СБУ Кузьмук не контролирует, идет борьба за МВД. Человек президента в МВД, Курченко – одна из основных целей заговорщиков.
Президент странно посмотрел на своего старого друга…
– Как легко предают, Боря…
Секретарь Совета безопасности, сам опытный разведчик и спецслужбист, не знал, что сказать. Но знал, что в отличие от Ельцина новый президент не переносит лесть, тот, кто льстит, попадает под подозрение. Поэтому он просто промолчал.
– Ладно, давай дальше, – вздохнул президент. – Что по тому парню из Ростова-на-Дону? Ну, которого сначала объявили в розыск, а потом розыск сняли? Вы нашли его личное дело?
– Нашли.
Секретарь Совбеза положил на стол папку, но президент не притронулся – и тот, поняв свою ошибку, раскрыл ее и начал читать:
– Багров, Виталий Павлович. Шестьдесят восьмого года рождения, Ростов-на-Дону. Отец – сотрудник милиции, уголовный розыск. Погиб при подозрительных обстоятельствах в восемьдесят девятом, официально – в ДТП. Мать – врач-терапевт высшей квалификации, заслуженный врач. Жива до сих пор, работает. Занимался пулевой стрельбой в СДЮШОР, кандидат в мастера спорта. Призван в восемьдесят шестом в войска специального назначения. Прошел курс тактико-специальной подготовки в Чирчике, дополнительный курс снайперской подготовки. Направлен для прохождения службы в пятнадцатую бригаду спецназа, по прохождении срочной службы остался на сверхсрочную. В восемьдесят восьмом году представлен к званию Героя Советского Союза по линии КГБ, получил Красное Знамя.
– Минутку, – сказал президент, – как это, по линии КГБ?
– Документы по этой операции уничтожены. Операция называлась «Серп».
Президент с хитрой улыбкой посмотрел на старого друга.
– Нашел?
– Так точно. Побеседовал с Юрием Ивановичем.
…
– Операция «Серп» – одна из немногих наших удач там. На тот момент, чтобы обеспечить вывод войск и реализацию политики национального примирения, необходимо было обеспечить заключение союза между правительством Наджибуллы и умеренными моджахедами. Умеренная часть Пешаварской семерки во главе с Моджадидди склонялась к прекращению насилия и примирению. Другие главари моджахедов, в том числе Хекматьяр, колебались, они понимали, что американцы не вечно будут финансировать их, и, как только мы уйдем, поток денег иссякнет. В этот момент в приграничной зоне появился некий Мулло Модад, предположительно направленный в Зону племен американцами и саудитами. Ваххабит, что на тот момент было необычным, отлично говорил на пушту и на урду, утверждал, что закончил авторитетный исламский университет, и призывал сначала закончить джихад в Афганистане, освободить афганцев от безбожников-коммунистов, а потом перенести джихад на территорию среднеазиатских республик СССР. В какой-то мере Мулло Модад был предтечей Усамы бен Ладена. Вначале ХАД пытался убрать его своими силами. В одном случае агент был раскрыт и зверски убит. В другом – он перешел на сторону моджахедов, сдал контактера – того зверски убили – и стал одним из охранников Модада.
– Это тебе Юрий Иванович рассказал?
…
– Стареет Дед.
– Дело не в этом. – Секретарь Совета безопасности достал платок, вытер губы. – Юрий Иванович помнит этого паренька. Сказал, что страшнее этого он не помнит ничего. И что он сам подписывал его представление на Звезду Героя.
– Ладно, продолжай.
– Было принято решение послать двоих бойцов. Одних. С одним проводником. Без прикрытия. Без всего. Якобы как дезертиров. Единственной возможностью убрать Модада было посещение им лагерей моджахедов. После операции «Магистраль» бандиты понесли тяжелые потери, и Мулло Модад срочно выехал в лагеря поднимать боевой дух. Было еще одно – нельзя было послать кого-то опытных, надо было, чтобы они выглядели именно как призывники-дезертиры. Выбрали этих двоих. Одному девятнадцать. Другому – двадцать.
…
– И? – не выдержал президент.
– Они ликвидировали Модада. И самостоятельно вышли к своим, по пути уничтожив и погоню. За их головы назначили награду в пятьсот тысяч долларов США.
– И кем они стали потом?
– Бандитами, – безжалостно сказал секретарь Совбеза. – Один в Ростове. Другой в Донецке. Оба стали бандитами.
Президент резко встал и подошел к окну.
Он ненавидел бандитов. У него не было той интеллигентской слабости к блатному миру, какая есть у многих. Он был чекистом и контрразведчиком, и он ненавидел бандитов, как может и должен ненавидеть их сотрудник правоохранительных органов, как волкодав ненавидит волков. Но при этом он отлично понимал, что произошло с этими двумя молодыми людьми. Как они стали бандитами, совершив подвиг, о котором никто не узнал и который никому не был нужен.
Он ведь и сам был в такой ситуации. Когда падала, превращаясь в пыль, Восточная Германия и озверевшая толпа, среди которой были и агенты БНД, направилась громить советскую резидентуру в Дрездене, он встал перед ними, передернул затвор и сказал, что громить не даст. И толпа не осмелилась.
В толпе было до двух тысяч человек.
А через год он был уже безработным и никому не нужным. Как и те парни – его подвиг никто не оценил.
Его взял на работу Тимчак. Профессор права Ленинградского университета, он был одним из самых умных демократов первой волны и понимал: помимо громких слов кто-то должен заниматься и делом. Он, кстати, одним из немногих пошел на реальную должность мэра второй столицы страны – мэр первой, Гавриил Попов, прославившийся публичным оправданием коррупции, сдал свой пост после года работы – хозяйственная деятельность была не по нему. А Тимчак – пусть он и проиграл выборы, но он, в конце концов, реально работал. И всегда у него за спиной был немногословный бывший кагэбэшник.
Потом он стал директором ФСБ, потом – премьер-министром, а потом и президентом страны.
Он понимал, что общество страны, которую он возглавил, тяжело больно. И братки, бандиты – один из симптомов этой тяжелой болезни. Рэкет, вымогательство денег у бизнесменов – пока это есть, нормальной страны не построить. Но он понимал и то, что далеко не все бандиты испорчены до мозга костей. Возможно, такие, как этот Багров… с ними надо просто поговорить. И дать место в строю.
В любом случае люди имеют право на еще один шанс.
– Багров. Он профессиональный киллер?
– Нет.
– В розыске?
– Нет. Согласно справке из МВД, он прекратил преступную деятельность. Пытается заниматься бизнесом, производить молочные продукты и стройматериалы.
Президент улыбнулся, возвращаясь к столу. Как и у любого контрразведчика, у него было обостренное чувство на людей. И он всегда понимал: количество и качество людского материала, имеющегося в его распоряжении, весьма ограниченно, особенно после лихого десятилетия загула и развала. Измазаны все, кто в дерьме, кто в крови. Вопрос в том, кого это устраивает, а кого – нет. Кто готов отмываться, а кто считает, что и так сойдет.
Этот, похоже, готов отмываться. Ему надо дать возможность искупить вину. Как обычно и бывает в России – искупить кровью.
Своей или чужой. Как получится.
– Кто у тебя этим занимается?
– Макогон.
– Кто это?
– УФСБ по Ростовской области. Зам. В свое время работал на ПГУ.
…
– Я не пустил информацию на Москву. Группа в центральном аппарате, занимающаяся Украиной и газовыми делами, ничего не знает.
– Почему?
– Потому что я подозреваю наличие там «кротов». На Украине во главе заговора – люди из СБУ, у них, скорее всего, остались связи и друзья у нас.
Президент кивнул. Он ненавидел предателей. И отлично понимал своего старого друга. Да, там могут быть предатели…
Потому что предатели уже были. Генеральная прокуратура России раскручивает службу тыла Министерства обороны – дело о поставках газа на Украину. Мало того что мы поставили газ по внутрироссийским ценам, а некие инкорпорированные в Днепропетровске коммерческие структуры, получив дешевый газ, тут же вдвое повысили и так немалую цену для промышленных потребителей Украины. Мало того что на протяжении всех девяностых мы сознательно гнали Украине большое количество дешевого газа, чтобы Украина могла перепродавать его европейским потребителям за валюту по европейским ценам, конкурируя при этом с нами же! Так еще компания, занимающаяся дистрибуцией российского газа на Украине, не расплатилась с Россией даже по тем очень скромным внутренним ценам, по которым она получила газ. Даже заработав на этих поставках от двухсот до трехсот процентов прибыли, они не сочли нужным поделиться с Россией хотя бы малой толикой ее, вместо этого, подкупив чиновников в службе тыла Минобороны и продав МО всяческий неликвид по завышенным в несколько раз ценам, – а потом провели взаимозачет.
Этот кидок – а президент России узнал о нем меньше года назад, кидок совершенно открытый, наглый, какой-то по-детский наивный, – привел тогда еще премьер-министра страны в состояние холодной ярости. Тогда еще у власти был Ельцин, который как-то раз сказал: «Ложась спать, подумай, что ты сегодня сделал для Украины». Но у тогдашнего премьера были совсем другие мысли и намерения. Ельцин испытывал к Украине какую-то труднообъяснимую слабость. В его глазах подобные кидки были то ли шалостями, то ли чем-то вроде взбрыков любимой женщины, по сути своей последней дряни и оторвы. Действующий президент был совсем другим. Украинцы, слабые, но при этом совершенно беззастенчиво использующие Россию, торгующиеся с совершенно невыгодных позиций и берущие свое тупым, каким-то звериным упрямством, заставляя своих контрагентов по переговорам сдавать позиции просто из-за неготовности жестко продавливать, – Украина и украинцы не вызывали у него ничего, кроме холодного любопытства. В ФСБ уже работала специальная группа по украинскому вопросу, включавшая в себя работников ФСБ, ГРУ, Генпрокуратуры. Часть группы распутывала довольно запутанную экономическую часть «братского» взаимодействия, в которой накопали уже на расстрел через повешение. Еще одна часть группы занималась киевским политикумом. Киевский политикум по повадкам мало отличался от московского, но ситуация там была еще хуже. Зимой двухтысячного года президенту впервые доложили, что соседняя Украина находится на грани государственного переворота. Времени заниматься Украиной не было совсем, молодой президент только входил в курс дела, на юге пылала Чечня… совершенно некогда было. Но группу он все-таки распорядился создать. Одновременно и для отслеживания ситуации, и для поиска компромата на тех, кто может оказаться наверху в Киеве после резкого маневра. А после лихого десятилетия и на Украине были измазаны все – кто в грязи, кто в крови.
И вот теперь – явные свидетельства того, что рвущаяся к власти группировка решила идти ва-банк – на убийство президента.
Ладно, посмотрим. Конечно, создавать такой прецедент решения политического тупика, как убийство президента страны, очень опасно – завтра в прицеле можешь оказаться ты сам. С другой стороны, надо подумать – может быть, те, кто идет на смену Кузьмуку, будут более управляемы. Хотя бы в силу того, что они будут замешаны в политическом убийстве. А по меркам цивилизованного мира – это табу. Все хотят жить…
– Хорошо, – решил президент, – поговори еще раз с Макогоном. Если он доверяет этому… Багрову, то пусть работают. Основную группу не трогай. Даже если там есть «кроты». Пусть думают, что ситуация у них под контролем.
– Есть.
– У тебя всё?
– Нет, еще ситуация по Афганистану. Достум и «Талибан». И возможные последствия американского вторжения…
Президент поморщился – Афганистан. Опять Афганистан… век бы о нем не слышать.
– Хорошо, докладывай. Что там…
