Отвечая на этот вопрос, И.Г. Старинов приводил следующие данные:

«Уже к осени 1941 года на оккупированную часть Ленинградской области было переброшено 18 тысяч партизан, в том числе 6 партизанских полков общей численностью до 8 тысяч человек. К зиме их осталось не более 4 тысяч.

На Украине к осени /1941 г. — М.П./ сохранилось 2 партизанских полка, 883 партизанских отряда и 1700 разведывательных и диверсионных групп общей численностью в 35 тысяч человек. К июню 1942 года осталось только 30 партизанских отрядов численностью 4043 человека (обратите внимание: 31 тысяча „партизан“ исчезла неведомо куда. — М.П.) и только в апреле 1943 года численность украинских партизан достигла 15 тысяч, а в январе 1944 года (…) численность украинских партизан не превышала 48 тысяч человек…» (Соколов, с. 107).

К августу 1941 года на территории БССР — по официальным учетным данным — имелся 231 партизанский отряд общей численностью 12 тысяч человек (средний отряд — 52 человека).

«В конце лета и осенью засылка партизанских отрядов в тыл противника продолжалась, и до конца года было создано и направлено в Белоруссию 437 партизанских отрядов и групп, насчитывающих 7254 человека /обратите внимание: указанные формирования были заброшены на оккупированную территорию, т. е. никакие это не партизаны, а чекисты. — М.П/. На 1 января 1942 остался 61 отряд. Таким образом, к 1 января 1942 года уцелело на Украине менее 4 % партизанских отрядов, в Белоруссии менее 10 % отрядов и на оккупированной территории Ленинградской области около 25 %» (Соколов, с. 108).

«К 1 января 1944 года безвозвратные потери партизан по отдельным республикам и областям (без Украины) составили:

Карело-Финская ССР — 752 убитых и 548 пропавших без вести, а всего 1300;

Ленинградская область — 2954 (убитых), 1372 (пропавших без вести), 4326 (всего);

Эстония — 19, 8, 27;

Латвия — 56, 50, 106;

Летува — 101,4, 105;

Калининская область — 742, 141, 883;

Белоруссия — 7814 (убитых), 513 (пропавших без вести), 8327 (всего);

Смоленская область — 2618, 1822, 4400;

Орловская область — 3627, 3361, 7038;

Краснодарский край — 1077, 335, 1412;

Крымская АССР — 1076, 526, 1602;

Всего — 20.886 (убитыми), 8680 (пропавшими), 29.566 (всего).

К этому надо добавить, что в оставшиеся до конца партизанского движения 7 месяцев (1944 года — М.П.) советские партизаны понесли наибольшие потери. Это было связано с предпринятыми против них крупномасштабными карательными операциями с участием армейских соединений. Только в Белоруссии партизаны в эти последние месяцы потеряли 30.181 убитых, пропавших без вести и пленных, т. е. почти вчетверо больше, чем за предшествовавшие два с половиной года войны. Общие же безвозвратные потери советских партизан до конца войны, включая и тех, кто действовал на Украине, можно оценить как минимум в 100 тысяч человек» (Соколов, с. 119–120).

Между тем, поданным Центрального ШПД на 1 апреля 1943 года на всей оккупированной территории СССР числилось 110.889 партизан — в Беларуси, Украине, Смоленской и Брянской областях. Цифры эти, судя по всему, «липовые», позже мы вернемся к этому вопросу.

В то время в Эстонии действовали 46 советских партизан (!), в Латвии — 200, почти столько же в Летуве. Попытки улучшить положение в Прибалтике ни к чему не привели.

«В Прибалтике советские партизаны встречали откровенно враждебное отношение со стороны местного населения и оказались поэтому не в состоянии развернуть активные боевые действия против немцев. 12 ноября 1943 года начальник Политуправления и заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения Виктор Никифорович Малин на совещании в Москве требовал от помощников начальников штабов Эстонского и Литовского штабов (численность этих штабов была больше, нежели численность контролируемых ими партизан — М.П.):

„По Литве, по Эстонии вы должны дать ответ, почему происходят провалы. А то кадры бросают, как будто большую работу провели. Людей забросили, а раз забросили, люди должны быть сохранены. Почему в других местах обеспечивается так, что послали человека, так с ним обязательно связываются. У вас получается — выбросили людей и все, считается, что выполнили работу… У вас огромные возможности к тому, чтобы расширить связь со всеми. В течение двух с лишним лет это дело у вас плохо идет“.

Представитель Эстонского партизанского штаба Тельмар посетовал: „Мы в прошлом году организовали посылку таких групп, но многие погибли. Пешком очень трудно“» (Соколов, с. 114–115).

В Молдавии с начала войны до середины 1944 года числилось 2892 партизана, среди них собственно молдаван — 7 человек, украинцев — 1443, русских — 769, беларусов — 460.

«Общее же число участников советского партизанского движения, если предположить, что на остальных территориях действовало примерно столько же партизан, сколько их было на белорусской земле, можно оценить примерно в 0,5–0,6 миллиона человек только в боевых частях» (Соколов, с. 115).

А вот это напрасно: не надо предполагать «белорусский вариант» (тем более, что и он «шит белыми нитками») на всех оккупированных территориях, так как подобная методика расчетов — ненаучная фантастика.

«По авторитетному же свидетельству И.Г. Старинова, общая численность партизан на всей оккупированной территории Советского Союза не превышала 250 тысяч, а на Украине их максимальная единовременная численность достигала только 47.789 человек. Замечу, что в рядах антисоветской Украинской Повстанческой армии, действовавшей только на Правобережной Украине, причем главным образом в районах, до 1939 года входивших в состав Польши, насчитывалось вдвое больше бойцов — 90-100 тысяч. Если же учесть, что в рядах советских партизан на Украине было немало бывших красноармейцев — русских, евреев, татар и др., до начала войны к Украине не имевших никакого отношения /почему-то подобный вариант для БССР российскому автору в голову не пришел. — М.П./, станет понятно, что большинство собственно украинского населения больших симпатий к советской власти не питало» (Соколов, с. 116–117).

Как я отметил выше, российский автор не видит разницы между «белорусскими партизанами» и беларусами как таковыми. Сколько же этнических беларусов было среди «советских»?

«Бурный рост партизанского движения наблюдался в Белоруссии в 1943–1944 годах, в первую очередь за счет перебежчиков-коллаборационистов. Ведь еще к 1 января 1943 года в Белоруссии было только 57.691 партизан, а год спустя — уже 153.478, т. е. втрое больше» (Соколов, с. 109).

«Среди партизан боевых соединений белорусов было более 201 тысячи человек, русских — более 54 тысяч, украинцев — почти 11 тысяч, евреев — более 6 тысяч, поляков — 2310. Свыше 25 тысяч партизан были коммунистами и кандидатами в члены партии, а почти 55 тысяч — комсомольцами» (Соколов, с. 109).

«С немецкой стороны численность партизан оценивалась гораздо более скромными цифрами. Э. Миддельдорф пишет: „По ориентировочным подсчетам на Восточном фронте действовало около 100 тысяч партизан, организационно сведенных в партизанские отряды, управляемые Москвой“» (Соколов, с. 117).

Выдуманная численность советских партизан чуть ли не в миллион, если верить сводным данным по регионам, служит главным основанием для мифа о «всенародном подъеме». Писали без тени сомнения о том, что в одних только Беларуси и Украине партизан было 400 и 200 тысяч человек соответственно, потом число украинцев, подавшихся в партизаны, довели до 500 тысяч!

Но все познается в сравнении. Численность взрослых граждан в БССР составляла около 6 млн человек, на Украине — не менее 20 миллионов (остальные регионы не учитываю, а ведь это еще часть РСФСР, включая Северный Кавказ и Калмыкию, Прибалтика, Молдавия). Партизан же набралось, даже по лживой официальной статистике — менее 1 миллиона. Вот вам и «всенародный подъем»! Итак, БССР:

«…несложные подсчеты показывают, что из 6 млн 122,7 тыс. человек взрослого населения БССР (18 лет и старше к началу войны), в 1941—42 годы более или менее активное участие в борьбе с немцами приняли максимум 114 тысяч — не более 1,86 %» (Горела ли земля под ногами оккупантов? Альманах «Деды». Выпуск 3. 2010, с. 138).

К тому же надо учесть, что большинство из этих 114 тысяч партизан периода 1941–1942 годов беларусами не являлись.

Как уже сказано выше, официальная советская цифра о численности партизан на оккупированной территории — миф.

Первые сомнения возникают, когда выясняется, что И.Г. Старинов почему-то исчислял после войны общую численность партизан на всей советской оккупированной территории лишь в 250 тысяч человек (напомню — немцы в годы войны полагали, что «мстителей» было не более 100 тысяч). Отчего такая разбежка с официальной статистикой? Оттого, что Старинов в годы войны находился «ближе к эпицентру» и его цифры более правдоподобны, нежели официальная «цифирь».

Следующее сомнение появляется, когда обращаешь внимание на события в Беларуси в конце 1943 — середине 1944 года: что-то незаметно там партизанской массы в 400 тысяч. Как известно, в Западной Беларуси (преимущественно для борьбы с польской Армией Краёвой) было сконцентрировано порядка 20 тысяч человек (из них 8 тысяч перебросили из Восточной Беларуси). В тот же период в Витебской области было сконцентрировано до 17 тысяч человек. А в Минск летом 1944 года вошли около 35 тысяч партизан. Наибольшие потери партизанские формирования понесли в тот же период — конец 1943 — середина 1944 года, и оцениваются они П.К. Пономаренко в 30 тысяч человек потерянных безвозвратно. Всего — 102 тысячи. Где же остальные?

Исследователи совершают крупную ошибку, когда оперируют цифрами, вышедшими из-под пера начальника ЦШПД — именно Пономаренко «изваял» численность беларуских партизан в 300–400 тысяч человек, и эти цифры до сих пор бездумно используют историки. Откуда и каким образом они были получены?

На мой взгляд, достаточно просто. Ключ — в докладе того же Пономаренко «главковерху» Сталину за 1943 год (многие ошибочно принимают его выкладки об «учтенных резервах» заданные по всей оккупированной территории, тогда как они касаются в основном БССР, это видно по фразе «…первичных подпольных партийных организаций по Белоруссии — 472 с количеством коммунистов — 4395 человек»):

«По состоянию на 1 июня 1943 года на связи у штабов партизанского движения имеется партизанских отрядов 1061 с количеством партизан 142.006 (уже можно сделать вывод о „липовости“ этих цифр, так как в среднем получается почти полторы тысячи человек на отряд, а они в действительности насчитывали в среднем 100–200 человек — М.П.)…Учтенные резервы партизанского движения, готовые в любую минуту взяться за оружие (выделение мое — М.П.), составляют 215.400 человек» (Соколов, с. 61).

Тот, кто когда-нибудь работал в органах государственного управления и составлял всевозможные отчеты, знает, что составляются они регулярно (ежегодно, ежеквартально, ежемесячно). Пономаренко на следующий год должен был повторить свой отчет о количестве действующих партизан. Новые цифры, как несложно догадаться, должны были демонстрировать рост численности борцов с оккупантами.

Пономаренко, сказав в 1943 году «а», оказался в том положении, когда «слово — не воробей». Если бы он через год представил Сталину отчет с реальными, мало вдохновляющими цифрами (не показывающими сколько-нибудь заметного роста «народного гнева» на оккупированных территориях), то рисковал услышать примерно такой монолог, произнесенный с характерным кавказским акцентом:

— Товарищ Пономаренко! Вот вы год назад сообщали Политбюро о том, что «готовы взяться за оружие в любой момент 215.400 человек». А сегодня из вашего отчета видно, что «горевшие желанием вступить в ряды партизан» граждане до сих пор в эти ряды не вступили. Как это понимать?

Пантелеймон Кондратьевич — опытный номенклатурщик — прекрасно знал, что так оно и будет. Поэтому у него был только один выход — искусственно увеличивать численность граждан «добровольно влившихся в ряды борцов», исходя из своих же прошлогод-… <В оригинале отсутствуют стр. 74–75. — Прим. авт. fb2>.

«Цифра в 220 тысяч участников партизанского движения, которую Хрущев огласил на XVI съезде компартии Украины (январь 1949 г.), вскоре перестала удовлетворять новых руководителей, так как в сравнении с Беларусью, где партизан насчитали вдвое больше, республика представала в невыгодном свете. Накануне 20-й годовщины Победы киевский филиал Всесоюзного института истории партии начал собирать в областях сведения об участии граждан Украины в партизанском движении и подполье. Однако сведения, полученные из областных архивов, вызвали в Киеве беспокойство. Например, в Запорожской области сумели отыскать только 337 партизан и 44 подпольщика, а также 285 лиц, помогавших им в годы войны. Директор института Иван Назаренко не смог скрыть разочарования и раздраженно написал на документе: „Неужели было так?“

В Запорожье послали сотрудника института, который „объяснил задание ЦК“ местному руководству. Пересчитали… и нашли еще 192.056 участников (!) „всенародной борьбы 1941 года“, многие из которых, как утверждалось позже, стали партизанами и подпольщиками. Благодаря такой алхимии была выведена новая, абсолютно фантастическая цифра: 501 тысяча украинских партизан и 100 тысяч подпольщиков!

Умножая число украинских партизан, власть одновременно стремилась не акцентировать внимание на их национальном составе, поскольку этнических украинцев среди партизан было пропорционально намного меньше, чем в республике. Украинцы, составлявшие 72 % населения УССР, даже на завершающем этапе войны в партизанских отрядах редко дотягивали до 50 % общей численности. Например, в соединении Николая Попудренко было 43 % русских, 41 % украинцев и 10 % беларусов. В соединениях Сидора Ковпака и Федора Ушакова украинцы своей численностью тоже уступали русским. Соответственно и крестьян, из которых на 2/3 состояло население Украины, в партизанских отрядах было не более 50 %».

Украина в советский период делилась на 25 областей. Если реальную численность украинских партизан и подпольщиков Запорожской области (напомню — 337 и 44 человека) принять за среднюю по всем областям, то общую картину иначе как скандальной не назовешь — всего 8400 партизан и 1100 подпольщиков (плюс еще 7100 лиц, помогавших им). Но на самом деле меньше, так как в ряде областей УССР советских партизан не было вообще.

Как видим, ближе всего к истине цифры И.Г. Старинова. Общая численность советских партизан на всех оккупированных территориях не превышала 200 тысяч человек. Советское партизанское движение, якобы не имевшее себе равных в Европе, на самом деле численно уступало и югославскому, и итальянскому, и французскому.