Вульфгар стоял на коленях возле пруда, пытаясь осмыслить то, что только что поведала ему Кэтти-бри, и справиться с шоком от своего внезапного возрождения. Этого не могло быть, где-то в глубине души он просто не мог поверить, что женщина говорит правду.

— Но я знал, — прошептал варвар, и, хотя он говорил тихо, слова его разом оборвали беседу за его спиной: там Бренор с Реджисом обсуждали ту же загадку, пытаясь найти объяснение.

— Ты помнил все, — сказала Вульфгару Кэтти-бри, и он отвернулся и уставился на дерево.

— Я знал, — повторил он. — Знал, кем я был, кто я и откуда. Не как новорожденный.

— Рожденный заново — но не сердцем и не душой, — пояснила она. — Только телом.

— Девочка, откуда ты знаешь? — спросил Бренор.

— Мы с Реджисом пробыли в этом месте, Ируладуне, несколько десятков дней, — начала она.

— Ты хочешь сказать — сотню лет, — перебил ее Бренор, но Кэтти-бри немедленно покачала головой, словно ожидала именно этого.

— Сто лет — на земле, за пределами Ируладуна, а внутри него — лишь десяток дней, — объяснила она. — Это дар Миликки.

— Или проклятие, — пробормотал Вульфгар.

— Нет, дар, — возразила Кэтти-бри. — И дар не нам, но Дзирту. Богиня сделала это ради нашего друга.

— Что? — хором переспросили Бренор и Реджис.

— Старые боги знают, — ответила Кэтти-бри. — Старые боги предвидели, что с пришествием Царства Теней столкновение нашего мира, Торила, с другим миром, известным как Абейр, вызовет... хаос. Конечно, кое-чего они не предвидели, вроде Разрыва Пряжи и Магической чумы, но они действительно знали великую правду о мирах, связанных воедино.

— Потому, может, они и боги, — проворчал Бренор.

— И они понимали также, что это временное устройство сфер, — продолжала Кэтти-бри. — Пришествие означает их разделение, и это время, Разделение, скоро настанет.

— И вот я здесь, полагающий, что все мы мертвы, — саркастически пробормотал Бренор, обращаясь в основном к Реджису, но Кэтти-бри не слушала и продолжала говорить, превратившись на некоторое время в скальда, и даже станцевала немножко — очень похоже на ее танец среди цветущих рощ Ируладуна в последние десять дней.

— Это будет время великого отчаяния и смятения, хаоса и перестройки как всего мира, так и пантеона, — провозгласила она. — Боги потребуют свои владения и призовут своих сторонников. Они станут искать себе чемпионов среди одних и делать чемпионами других. Они отыщут их среди смертных вождей Фаэруна, среди лордов Глубоководья и архимагов Тэя, среди вождей великих племен и героев Севера, среди королей, дворфов и орков.

Многое будет так, как было всегда, — поясняла она. — Морадин и Груумш быстро соберут свои племена, но на окраинах воцарится хаос. Кто возглавит воров и кому доверят свои магические заряды маги? И кому решат служить смертные, скорбящие и потерянные, когда их жизненные пути станут еще извилистее?

— Что? — раздраженно переспросил Реджис.

— Снова загадки? — буркнул Вульфгар.

Но Бренор лучше уловил смысл ее слов.

— Дзирт, — прошептал он. — Скорбящий и потерянный, говоришь? Да, но я оставил его с той девчонкой, Далией, и ему уж точно хватило забот с этой оторвой!

— Скорбящий и потому, возможно, легкая добыча, — заметила Кэтти-бри.

— Он любит тебя, — быстро отозвался Бренор, утешая ее. — Он все еще любит тебя, девочка! И всегда любил!

Кэтти-бри рассмеялась при упоминании о плотской ревности.

— Я говорю о его сердце, о его душе, а не о физических желаниях.

— Короче говоря, Дзирт — за Миликки, — встрял Реджис, но Кэтти-бри лишь пожала плечами, рассеивая его уверенность.

— В конце концов он сделает выбор, — ответила она. — И я верю, что его выбор будет мудрым. Но весьма вероятно, этот выбор будет стоить ему всего. Таково предупреждение Миликки, и таков ее дар.

— Ну, это уж не ей решать! — бросил Бренор.

— Мое место — в Чертогах Темпуса, — продолжал настаивать Вульфгар, уловив, о чем говорит дворф, и вскочив на ноги.

— Выбор за вами, — подтвердила Кэтти-бри, — ибо ни за что богиня не потребует подобной службы от приверженца иного бога. Миликки не требует от вас присяги на верность, но предлагает вам этот выбор.

— Я же здесь! — возразил Вульфгар. — Никакого выбора нет!

— Точно, — согласился Бренор.

— Есть, — повторила Кэтти-бри с обезоруживающей улыбкой. — Потому что это место непостоянно и не вечно, — воистину, время его конца близко. Ируладуна, порождения магии Миликки, скоро не станет. Он исчезнет навеки и не вернется. Так что мы должны сделать выбор и покинуть его.

— Я уже пытался, — напомнил Вульфгар.

— Верно, — кивнула Кэтти-бри. — Но ты сделал это вслепую, без подготовки, без уговора, и был обречен на неудачу. Тебе же лучше, что твое путешествие окончилось, не успев начаться, и что повитуха выбросила тебя на камни!

— Уговора? — едва слышно переспросил Реджис, выхватив из рассказа Кэтти-бри вызвашее его удивление слово.

Кровь отлила от лица Вульфгара, когда на него нахлынули — благодаря магии, примешанной к голосу Кэтти-бри, он понимал это — воспоминания о кратком пребывании за пределами Ируладуна. Он попал в лапы великанши, казалось ему, а на самом деле — в руки повивальной бабки. И когда он принялся протестовать, когда заговорил младенческим голосом, но взрослыми словами, насмерть перепуганная повитуха исполнила свой долг и убила его, ударив о горячие камни, обогревающие лачугу.

Воспоминание об этом кошмаре, о том, как его мягкая голова взорвалась при встрече с неподатливым камнем, вновь оглушило его. Он попятился, зашел на пару шагов в пруд и долго сидел на мелководье, прежде чем смог заставить себя снова выбраться на берег.

— О да, — пояснила Кэтти-бри Бренору и Реджису, пока Вульфгар сидел в воде, — богиня открыла мне все это. Похоже, это она надоумила повитуху уничтожить одержимое дитя.

— Не слишком милосердная богиня! — проворчал Бренор.

— Цикл жизни и смерти не может быть ни милосердным, ни немилосердным, — пояснила Кэтти-бри. — Он просто есть. Он всегда был и всегда будет. Вульфгар попытался и не смог покинуть Ируладун — и никто из нас не может. Это не является частью того выбора, что предлагает нам Миликки. Пока не рассеялась магия, нам предложены два пути. Первый — тот, что выбрал Вульфгар, но с условием. — Она взглянула на него в упор. — Ты не выполнил его, потому и был обречен на неудачу.

Вульфгар в ответ подозрительно уставился на нее.

— Другой путь отсюда ведет через это озерцо, — завершила Кэтти-бри.

— А условие? — спросил Реджис.

— Чтобы покинуть лес и вернуться на Фаэрун, нужно принести клятву верности Миликки.

— Ты отказалась бы от своей веры? — возразил Вульфгар.

— Клянусь волосатой задницей Морадина! — возмутился и Бренор. — Я люблю тебя, девочка, и Дзирта люблю, он мне как брат, но не собираюсь гоняться за цветами на лужайке по выбору Миликки!

— Клятва, обет — не навсегда, — пояснила Кэтти-бри. — Чтобы получить благословение Миликки, покинуть Ируладун и вновь возродиться на земле Фаэруна, вы должны принять одно-единственное условие: выступить на стороне Миликки в самый тяжелый час.

— Что-то я не очень понимаю, что это значит, девочка, — заявил Бренор.

— Она имеет в виду, в самый тяжелый для Дзирта час, — сказал Реджис. И когда остальные уставились на него, добавил: — Ты же сказала, в первую очередь это дар Дзирту.

— Так ты говоришь, что Дзирту понадобится наша помощь? — спросил Бренор.

Кэтти-бри пожала плечами, казалось искренне растерянная:

— Похоже на то.

— Значит, мы можем вернуться на помощь Дзирту, что бы это ни значило, но вольны также почитать выбранного нами самими бога и служить ему? — уточнил Реджис, и по тону его ясно было, что он задал вопрос только для того, чтобы помочь уяснить положение вещей Бренору и Вульфгару, на чьих лицах по-прежнему отражались жесточайшие сомнения.

— Когда цикл завершится и вы снова умрете, а это наверняка произойдет, — ответила Кэтти-бри, — вы отыщете путь к алтарю избранного вами бога и отдадите ему свой голос. — Она обернулась к Вульфгару и озерцу и добавила: — Вот это и есть твой второй выбор. — Она указала на воду. — Под водой этого пруда есть пещера, туннель между вселенными, ведущий преданных к обещанной награде. Теперь, если пожелаете, этот путь открыт для вас. Для тебя, Вульфгар, — путь к Отдыху Воина, к детям и друзьям из твоего племени, умершим раньше тебя или в те годы, что ты провел в Ируладуне. Я уверена, что там тебя ожидает почетное место. Для тебя, мой отец, — Дом Дворфа и твое место подле Морадина, и это будет воистину великое место, ибо ты восседал на троне Гаунтлгрима и был отмечен благосклонностью и поддержкой своего бога. Для тебя, Реджис, — Зеленые Луга и возможность вечно бродить путями Брандобариса. И знай, что я найду тебя там, когда не буду больше принадлежать этому миру, и Дзирт отыщет нас обоих, потому что Дикие Леса Миликки граничат с Зелеными Лугами.

— Что ты говоришь, девочка? — переспросил Бренор. — Так мы мертвые или нет?

— Мертвые, — ответил Реджис. — Но можем ими не быть.

— Или можем быть, — заметил Вульфгар холодно, почти зло. — Как принято в мире, естественно и правильно. — Он, не моргая и не отводя глаз, выдержал взгляд Кэтти-бри. — Я прожил славную жизнь, долгую жизнь. У меня были дети — и я хоронил детей!

— Без сомнения, теперь они все мертвы, — признала Кэтти-бри. — Даже получи они в дар твое отменное долголетие, на земле прошел не один десяток лет с того момента, как ты попал в Ируладун.

Вульфгар поморщился, и на мгновение показалось, что он предался панике или же ярости, услышав непостижимую правду.

— Ничего не требуется ни от тебя, ни от нас, ни от кого из нас, — заверила всех Кэтти-бри. — Богиня вмешалась ради своего любимца Дзирта, но она не лишает нас выбора. Я сейчас ее посланница, и только.

— Но сама ты возвращаешься обратно, — сказал Бренор.

Кэтти-бри улыбнулась и кивнула.

— Ну, если ты вернешься новорожденным младенцем, то Дзирту от тебя будет не много помощи, мне кажется, — заметил дворф. — И еще долго!

Она снова кивнула:

— Разделение сойдет на мир Торила еще не скоро. Поэтому, я полагаю, время опасности для Дзирта еще не пришло.

— Значит, ты собираешься вернуться обратно и расти снова? — недоверчиво осведомился Бренор. — И где же это будет?

Кэтти-бри пожала плечами:

— Где угодно. Моими родителями будут люди, а в Глубоководье или Калимпорте, Тэе или Сембии, Долине Ледяного Ветра или на Муншаез, не могу сказать, ибо это еще только предстоит узнать. Возрождение в ходе великого цикла означает, что твоя душа летает на свободе, пока тебя не отыщут и не поместят в подходящую утробу.

— Друиды при реинкарнации могут перевоплощаться в представителей других рас, даже в животных, — заметил Реджис. — Стоит ли мне покидать лес, чтобы стать маленьким кроликом, удирающим от волков и ястребов?

— Ты станешь хафлингом, рожденным от родителейхафлингов, — пообещала Кэтти-бри. — Это гораздо больше в духе Миликки и лучше соответствует ее планам.

— Что Дзирту проку с тебя как кролика, дурень? — хмыкнул Бренор.

— Может, он будет голоден, — пожал плечами Реджис.

В ответ на ехидную усмешку хафлинга Бренор вздохнул, но тут же снова заметно посерьезнел, повернувшись к любимой дочери. Он тяжело дышал и пытался заговорить, но лишь мотал головой, обуреваемый эмоциями.

— Не могу этого сделать, — выдавил он наконец, задыхаясь. — Я дожил до своего дня и заслужил отдых! — С полубезумным видом он уставился на Кэтти-бри налившимися влагой глазами. — Я заслужил путь к трону Морадина, и Дом Дворфа ждет.

Кэтти-бри шагнула в сторону и указала на озерцо:

— Дорога там.

— И что тогда будет думать обо мне моя девочка? Что Бренор трус?

Кэтти-бри рассмеялась, но тут же снова стала серьезной и, бросившись к Бренору, сжала его в объятиях.

— Этот выбор — не приговор, — шепнула она ему на ухо и перешла на наречие дворфов, на котором разговаривала, когда была совсем юной и жила в клане Боевого Топора, в туннелях под Пирамидой Кельвина. — Па, твоя девочка всегда будет любить тебя и никогда не забудет!

Она еще крепче обняла его, и Бренор ответил тем же, изо всех сил прижав ее к себе. Потом внезапно он оттолкнул ее на расстояние вытянутой руки; теперь по его заросшим щекам катились слезы.

— Ты возвращаешься на Фаэрун?

— Безусловно.

— Чтобы помочь Дзирту?

— Я молю богов о том, чтобы помочь ему. Чтобы любить его снова. Жить рядом с ним, пока я не умру опять. Дикие Леса ждут, ждут вечно, а Миликки — терпеливая хозяйка.

— Я возвращаюсь, — спокойно объявил Реджис, удивив всех и приковав к себе всеобщее внимание.

Под их любопытными взглядами хафлинг не дрогнул.

— Дзирт ради меня вернулся бы, — пояснил он и, ничего больше не добавив, скрестил ручки на маленькой груди и решительно выпятил челюсть.

Кэтти-бри тепло улыбнулась ему:

— Тогда надеюсь, что мы еще встретимся — живые.

— Ох, железные яйца Клангеддина! — выдохнул Бренор. Он отскочил от Кэтти-бри и подбоченился. — И без бороды? — вопросил он.

Кэтти-бри улыбнулась, прекрасно понимая, к чему все идет.

— Ба! — проворчал дворф и отвернулся. — Ну что, тогда идем, и если мы разлетимся по всему Фаэруну, то где встретимся, и как узнаем об этом, и что?..

— В ночь весеннего равноденствия, когда тебе исполнится двадцать один год, — ответила Кэтти-бри. — В ночь Миликки, в месте, хорошо известном всем нам.

Бренор уставился на нее. Реджис уставился на нее. Вульфгар уставился на нее. Все трое буравили ее взглядами, столько вопросов уже было задано, столько их еще оставалось, и ни на один, знали они, невозможно было ответить.

— Подъем Бренора, — пояснила она. — Пирамида Кельвина в Долине Ледяного Ветра, в ночь весеннего равноденствия. Там мы встретимся вновь, если не найдем друг друга раньше.

— Нет! — решительно воскликнул Вульфгар у нее за спиной, и, обернувшись, она увидела, как человек отступает к середине пруда. Суровое выражение его лица смягчилось под взглядами троих друзей. — Не могу, — тихо добавил он.

Он опустил взгляд и покачал головой.

— Дни, прожитые с вами, для меня бесценны, — сказал он друзьям. — И знай, что я любил тебя когда-то, — обратился он уже непосредственно к Кэтти-бри. — Но после этого у меня была другая жизнь, на родине, с моим народом, и там я нашел любовь и новую семью. Теперь они ушли, все... — Голос варвара прервался, Вульфгар указал на пруд, и друзья понимали, что он имеет в виду Отдых Воина, рай, обещанный его богом, Темпусом. — Они ждут. Моя жена. Мои дети. Простите меня.

— Здесь нечего прощать, — возразила Кэтти-бри, и Бренор с Реджисом согласно кивнули. — Это не долг, который нужно оплатить. Миликки предложила выбор ближайшим друзьям Дзирта, Компаньонам из Мифрил Халла, и тебе в том числе. Прощай, друг мой, и знай, что я тоже когда-то любила тебя и никогда не забуду.

Она шагнула к пруду, прямо в воду, тепло и нежно обняла Вульфгара и поцеловала в щеку.

— Отдых Воина станет еще прекраснее с появлением Вульфгара, сына Бернегара, твой отец тоже ждет тебя там.

Она вернулась на берег, а Бренор и Реджис пошли обнять варвара напоследок. Кэтти-бри заметила, что Реджис с радостью вылез из воды, но Бренор, выходя, чтобы присоединиться к ним, не переставал оглядываться.

Помахав Вульфгару на прощание, трое друзей зашагали в лес, не зная, куда приведет их избранная тропа.

Стоя по колено в воде, Вульфгар смотрел, как они уходят. Он позволил себе предаться воспоминаниям о годах, проведенных рядом с Бренором и остальными. Три десятилетия, лучшая пора его жизни.

Хорошие годы, решил он, среди хороших друзей.

Он отвернулся к воде и увидел свое отражение, пошедшее рябью из-за его движения. Он снова был молодым, как тогда, когда шагал по пути потрясающих приключений рядом с Дзиртом и остальными.

А сохранит ли он этот облик в Отдыхе Воина, подумалось ему, и предстанут ли перед ним его близкие также в расцвете сил? И его отец, Бернегар, которого он никог да не знал молодым?

Вульфгар шагнул на глубину и скрылся под водой.