28

Я приезжаю домой уже на закате. Я отпираю дверь из гаража в кухню и слышу, как звонит телефон. Спешу снять трубку.

— Доброе утро, — говорит Иона.

— Утро? — Глянув в окно, я вижу, что солнце уже почти скрылось за горизонтом. Потом смеюсь: — Я вижу закат. Откуда вы звоните?

— Из Сингапура, — отвечает он.

— О!

— Кстати, я из окна наблюдаю восход солнца, — говорит Иона и продолжает уже серьезно: — Алекс, я не стал бы звонить вам домой, но у нас не будет возможности поговорить в ближайшие несколько недель.

— Почему?

— Это длинная история, и сейчас я не хочу вдаваться в подробности. Но я уверен, что у нас еще будет время об этом поговорить.

— Ну что ж… — Я недоумеваю, что могло произойти, но говорю: — Это очень плохо. Я ведь собирался опять обратиться к вам за помощью.

— Что-то не так? — спрашивает Иона.

— Да нет, — отвечаю я, — в целом все очень хорошо — с производственной точки зрения. Но сегодня я говорил с вице-президентом компании, руководителем нашего филиала, и он сказал мне, что завод должен достичь еще больших успехов.

— У вас что, до сих пор нет прибылей?

— Есть. Мы снова начали зарабатывать, но, чтобы наш завод продолжал работать, процесс улучшения следует еще более ускорить.

Я слышу на другом конце провода что-то вроде смешка.

— На вашем месте, — произносит Иона, — я бы не беспокоился так сильно о закрытии завода.

— Но, судя по словам главы филиала, угроза закрытия вполне реальна, — возражаю я. — Я не могу себе позволить не думать об этом.

— Алекс, если вы хотите улучшить показатели в еще большей степени, я всецело за, — говорит Иона. — И поскольку некоторое время у нас не будет возможности общаться, давайте поговорим об этом сейчас. Расскажите о текущем положении вещей.

Я рассказываю. Затем, опасаясь, не достигли ли мы некоего теоретического потолка успеха, я спрашиваю, можно ли еще хоть что-нибудь предпринять.

— Хоть что-нибудь? — усмехается Иона. — Поверьте мне, это только начало. Вот что я предлагаю…

Назавтра я приезжаю в свой офис пораньше, постоянно размышляя о том, что мне сказал Иона. Начинается новый день, который в Сингапуре наступил уже вчера. Выйдя в коридор налить чашку кофе, я застаю у кофейного автомата Стейси.

— Привет, — говорит она. — Я слышала, вчерашнее совещание в филиале прошло хорошо?

— Неплохо, — отвечаю я. — Но, боюсь, придется еще попотеть, чтобы убедить Пича, что наши улучшения надолго. Вчера вечером я разговаривал с Ионой.

— Вы рассказали ему о наших успехах? — спрашивает Стейси.

— Да, конечно. И он предложил нам сделать, как он выразился, «следующий логический шаг».

Я вижу на ее лице нервную усмешку.

— Как это?

— Наполовину уменьшить объемы партий, обрабатываемых избыточными ресурсами, — говорю я.

Стейси пытается понять.

— Зачем?

— Затем, — говорю я с улыбкой, — что в конечном счете это принесет больше денег.

— Не понимаю, — недоумевает она. — Как это может нам помочь?

— Послушайте, Стейси, вы отвечаете за движение запасов, — говорю я. — Скажите мне, что случится, если мы наполовину уменьшим размеры партий.

Она задумчиво пьет кофе и морщит лоб от умственного напряжения, а затем говорит:

— Если мы сократим размеры партий, то в каждый момент времени запасы незавершенного производства будут наполовину меньше. Это значит, что мы наполовину сократим текущие затраты на материалы, необходимые для поддержания производства. Если мы сможем договориться с поставщиками, то наполовину сократим все незавершенное производство, а это, в свою очередь, позволит нам уменьшить количество денег, лежащих мертвым грузом в виде запасов. Это даст экономию оборотных средств.

Я соглашаюсь со всем, что говорит Стейси.

— Все правильно. Но это только одна сторона дела.

— А чтобы извлечь максимальную пользу, — продолжает она, — нам придется убедить поставщиков поставлять материалы как можно чаще и как можно меньшими партиями. Здесь потребуются серьезные аргументы, и я не уверена, что все поставщики пойдут на это.

Я отвечаю:

— Вот над этим нам надо поработать. Со временем они согласятся, потому что это выгодно им так же, как и нам.

— Но если мы уменьшим объемы обрабатываемых партий, — говорит Стейси, — не приведет ли это к тому, что чаще придется переналаживать оборудование?

— Об этом не беспокойтесь.

— Но Донован…

— С Донованом мы договоримся, — отвечаю я. — Но помимо того, что вы сказали, в этом есть еще одна сторона.

— Что же? — спрашивает Стейси.

— Правда хотите знать?

— Конечно, хочу.

— Хорошо. Позовите остальных на совещание, и я всем все сразу объясню.

В отместку за то, что я поручил ей созвать совещание, Стейси назначает его на полдень в самом дорогом ресторане города — ленч оплачивается за мой счет, конечно же.

— Что я могла сделать? — говорит она, пока мы рассаживаемся. — Только в это время все были свободны, правда, Боб?

— Правда, — отвечает Боб.

Я не против. Учитывая, сколько эти люди потрудились в последнее время, я не вправе отказать им в удовольствии перекусить за мой счет. Я начинаю с того, что пересказываю всем наш утренний разговор со Стейси, и перехожу ко второй стороне дела.

Идеи, высказанные Ионой, касались также времени, которое материалы находятся в цехах завода. Полное время обработки единицы материала с момента ее поступления на завод до момента отгрузки в составе готового изделия можно разделить на четыре части.

Первая часть — время наладки: заготовка лежит, дожидаясь, когда ресурс подготовят к работе с ней.

Вторая часть — время обработки, в течение которого заготовка принимает новую, более ценную форму.

Третья часть — время ожидания в очереди к ресурсу, пока ресурс занят обработкой деталей, прибывших раньше.

Четвертая часть — опять же время ожидания, но теперь уже ожидания других необходимых деталей перед сборкой.

Как сказал Иона, время наладки и обработки составляет для любой детали лишь малую долю общего времени. Основное, гораздо большее, время тратится на ожидание в очереди к ресурсу или перед сборкой.

Для деталей, проходящих через «узкие места», львиная доля общего времени приходится на ожидание в очереди. Деталь надолго застревает перед «узким местом». Для деталей же, маршрут которых минует «узкие места», превалирует время ожидания сборки, потому что им приходится подолгу ждать поступления комплектующих с «узких участков». Получается, что в каждом случае общее время диктуется пропускной способностью «узких мест». А это, в свою очередь, означает, что «узкие места» предопределяют как уровень незавершенного производства, так и выработку.

Размеры партий принято составлять согласно формуле оптимального объема партий. Вчера вечером Иона объяснил мне, что эта формула опирается на некоторые неверные посылки и поэтому ущербна. Он предложил мне подумать, что будет, если размеры партий по сравнению с их нынешними величинами уменьшить наполовину.

Если мы это делаем, то одновременно наполовину сокращаем время обработки партии. А это означает и уменьшение наполовину времени ожидания. В итоге мы наполовину сокращаем общее время пребывания партии в цехах завода. А сокращение общего времени означает, что…

— …сокращается время всего производственного цикла, — поясняю я. — И поскольку детали меньше лежат без движения, увеличивается скорость производственного потока.

— А это ускоряет оборачиваемость заказов, и покупатели быстрее их получают, — подхватывает Лу.

— И не только, — говорит Стейси. — Ускорение производственного цикла позволяет нам быстрее удовлетворять спрос.

— Правильно! — восклицаю я. — Быстрее удовлетворяя рыночный спрос, мы тем самым получаем конкурентное преимущество.

— Это значит, что большее число покупателей будет обращаться к нам, ведь мы можем быстрее дать им то, что нужно, — произносит Лу.

— Возрастает объем продаж! — говорю я.

— И наши премии! — вторит мне Стейси.

— Стоп, стоп, стоп, — останавливает нас Боб. — Минуточку!

— Что такое? — спрашиваю я.

— А как насчет времени наладки? — спрашивает он. — Если наполовину уменьшить размеры партий, удвоится количество наладок. Это же живой труд! Чтобы снизить себестоимость, мы, наоборот, должны экономить на времени наладки.

— Что ж, я знал, что этот вопрос возникнет, — отвечаю я. — Давайте его основательно обсудим. Иона сказал мне, что существует правило, аналогичное правилу насчет часа простоя «узкого места». Помните? Час простоя «узкого места» равносилен часу простоя всей системы.

— Помню, — говорит Боб.

— Иона вчера сказал мне вот что: час, сэкономленный на избыточном ресурсе, есть мираж.

— Мираж? — переспрашивает Боб. — Вы говорите, час, сэкономленный на избыточном ресурсе, — мираж? Сэкономленный час — это сэкономленный час!

— Вовсе нет, — говорю я. — С тех пор как мы начали придерживать отпуск материалов до готовности «узких мест», у избыточных ресурсов появились простои. И увеличение числа наладок на избыточных ресурсах ничего нам не стоит, потому что приводит всего лишь к уменьшению времени простоев. Экономия на времени наладки избыточных ресурсов никоим образом не делает систему продуктивнее. Экономия времени и денег в данном случае — иллюзия. Даже если мы удвоим количество наладок, это не покроет общего времени простоев.

— Хорошо, хорошо, — говорит Боб, — кажется, я понял.

— Итак, Иона предложил первым делом наполовину сократить размеры партий. Затем он посоветовал мне обратиться в отдел маркетинга и убедить их провести новую рекламную кампанию, обещающую покупателям уменьшение времени поставок.

— А мы сможем сдержать слово? — спрашивает Лу.

— Послушайте, — говорю я всем. — Продолжительность производственных циклов уже уменьшилась по сравнению с тем, что было раньше, благодаря системе приоритетов и увеличению пропускной способности «узких мест». Эта продолжительность сократилась у нас с трех-четырех месяцев до двух и даже меньше. Если мы урежем партии наполовину, как вы думаете, насколько быстрее мы сможем выполнять заказы?

Пауза, возникшая в нашем разговоре, кажется вечностью.

Наконец Боб соглашается:

— Пожалуй, так. Если партии сократить наполовину, то и времени это должно занимать вдвое меньше. Таким образом, вместо нынешних шести-восьми недель это займет примерно четыре недели, а во многих случаях даже три.

— Предположим, я иду в отдел маркетинга и говорю, что мы обещаем выполнять заказы за три недели, — произношу я.

— Да вы что! — восклицает Боб.

— Пощадите! — вторит ему Стейси.

— Хорошо, четыре недели, — продолжаю я. — Цифра разумная, не так ли?

— Кажется, да, — говорит Ральф.

— Ну… ладно, — соглашается Стейси.

— Думаю, стоит рискнуть, — дает добро Лу.

— А вы с нами? — спрашиваю я у Боба.

— Что ж… На что не пойдешь ради больших премий? Давайте попробуем.

В пятницу утром я опять спешу на своем «бьюике» в управление филиала. До города я доезжаю в тот момент, когда лучи солнца ударяют в стекла здания «ЮниКо» и, отразившись, бьют в глаза. Кажется, успеваю. Нервное напряжение немножко спадает.

У меня запланирована встреча с Джонни Джонсом в его кабинете. Когда я позвонил ему, он проявил радостную готовность принять меня, но его энтузиазм быстро иссяк, когда я объяснил, о чем хочу поговорить. Полагаю, мне придется немало потрудиться, чтобы убедить его согласиться на наше предложение. Поэтому-то я так нервничаю.

В офисе Джонса нет даже стола. Только лист стекла на хромированных ножках. Полагаю, это затем, чтобы посетители могли получше рассмотреть его туфли от «Гуччи» и шелковые носки, которые видны всякий раз, когда он откидывается в кресле, сцепив руки за головой.

— Так… как в целом дела? — спрашивает он.

— Все очень хорошо, — отвечаю я. — Собственно, поэтому я хочу поговорить с вами.

Джонс тут же натягивает на лицо бесстрастную маску.

— Послушайте, — продолжаю я. — Я собираюсь выложить все карты на стол. Я не преувеличиваю, когда говорю, что у нас все очень хорошо. Это действительно так. Как вы знаете, мы рассчитались по всем просроченным заказам. С начала прошлой недели всю продукцию завод отпускает точно в намеченные сроки.

Джонс кивает и говорит:

— Да, я заметил, что недовольные заказчики мне уже не звонят.

— Я хочу сказать, — продолжаю я, — что ситуация на нашем заводе радикально изменилась. Вот посмотрите.

Я достаю из кейса самый свежий список отгруженных заказов. Среди прочего там указаны даты отпуска, рассчитанные Ральфом прогнозные сроки готовности и отгрузки.

— Видите, — говорю я Джонсу, внимательно изучающему список. — Мы способны прогнозировать дату готовности заказов к отгрузке с точностью до суток.

— Да, я что-то об этом слышал. Вот это даты?

— Да.

— Впечатляет.

— Как вы можете видеть, сравнивая заказы, отгруженные в последнее время, с заказами, выполненными месяц назад и раньше, — продолжаю я, — время производственного цикла у нас резко сократилось. Четыре месяца — давно уже не священный срок для нас. Сейчас с дня подписания договора с клиентом до дня отгрузки в среднем проходит два месяца. Как вы думаете, это повышает нашу конкурентоспособность?

— Конечно, — говорит Джонс.

— Тогда что вы скажете про четыре недели вместо двух месяцев?

— Что?! Эл, не смешите меня, — восклицает Джонс. — Четыре недели!

— Мы можем это сделать.

— Да перестаньте! Даже зимой, когда спрос на все, что мы производим, был ниже некуда, мы обещали поставку через четыре месяца, а получалось через шесть! А теперь вы говорите мне, что на все этапы — от договора до отгрузки — потребуется всего четыре недели?

— Я бы не говорил этого, если бы мы не могли, — твержу я, отчаянно надеясь, что это нам действительно под силу.

Джонс в ответ только фыркает:

— Джонни, говоря по правде, мне нужно расширять бизнес. Теперь, когда мы рассчитались со старыми заказами, нам нужно больше новых заказов. И мы оба знаем, что спрос есть; просто нас перебивают конкуренты.

Джонс смотрит на меня прищурившись.

— Вы действительно способны выполнить заказ на 200 единиц модели 12 или на 300 единиц DBD-50 за четыре недели?

— Поверьте мне, — прошу я. — Дайте мне пять заказов, а лучше десять, и я это докажу.

— А что будет, если вы не справитесь? — спрашивает Джонс.

Я опускаю взгляд и смотрю сквозь стеклянный столик.

— Джонни, — говорю я, — давайте побьемся об заклад. Если я не справлюсь за четыре недели, то куплю вам новую пару «Гуччи».

Он смеется, качая головой, и наконец говорит:

— Хорошо, дерзайте. Я передам нашим торговым представителям, что на все ваши изделия мы гарантируем срок отгрузки шесть недель.

Я начинаю протестовать. Он поднимает руку.

— Я знаю, что вы в себе уверены, — говорит он. — И если вы отгрузите какой-то из новых заказов меньше чем за пять недель, это я куплю вам новую пару обуви.