Глава 36

Письмо оказалось длинным, я отпила капучино и погрузилась в чтение.

«Алла Константиновна Миронова, в девичестве Чашкина. Место рождения – город Нарганск. Отец – Константин Михайлович Чашкин. Прадед Чашкина Чжан Ин был выходцем из Китая, как он попал в Россию – неизвестно, но сохранилась запись о его женитьбе на Вере Ивановне Чашкиной, дочери купца из Курска. Сын Чжан Ина взял фамилию матери, его потомок переехал в Нарганск».

Я на секунду оторвалась от чтения. Значит, директор музея, рассказывая всем, что перламутровые медали являются собственностью его семьи, не врал. Это, учитывая китайского прадедушку, вполне могло быть правдой. Константин еще сообщал, что он прямой наследник одного из императоров, но ни подтвердить, ни опровергнуть сие заявление никак нельзя. Ладно, продолжу чтение.

«Мать Аллы Константиновны, Елена Федоровна Чашкина, урожденная Кузнецова, скончалась в родах. Девочку взяла на воспитание тетя Ольга Федоровна Кузнецова, жившая в соседнем доме с Константином. У Ольги была двухмесячная дочь Лавременсия, которая, получая паспорт, сменила имя на Лауру».

Я уставилась на последнюю фразу. Лаура Кузнецова? Фамилия девочки одна из самых распространенных в России, но вот имя редкое. Значит, владелица клиники, где за большие деньги из чудовища быстро сделают конфетку, и хозяйка холдинга, куда входит журнал «Красавица», не просто подруги детства, они двоюродные сестры. Посмотрим, что там дальше.

«В Клопине, городе, находящемся в нескольких километрах от Нарганска, до сих пор живет Лариса Николаевна Дубонос, первая учительница Аллы и Лауры. Она пожилая женщина, но по-прежнему преподает в местной школе, куда обе девочки пошли в первый класс. Лариса Николаевна, с которой я говорила по телефону, хорошо помнит сестер и Ольгу Федоровну. Ребятишки из Нарганска обычно прибегали на занятия пешком, родители их не сопровождали. Аллу и Лауру привозила на мотоцикле тетя. В шестидесятые годы прошлого века женщина на «Урале» с коляской была редкостью, и Лариса Николаевна обратила на Ольгу внимание. Двоюродные сестры проучились в школе до ноября, а потом в Нарганске случился пожар. Населенный пункт, состоявший из старых деревянных домов, выгорел за рекордно короткий срок. Поскольку огонь вспыхнул в четыре утра, большинство жителей спало. Поэтому спастись удалось немногим, в основном тем, кто жил возле монастыря. Монахи в предутренний час шли к молитве, увидели, как вспыхнул находившийся впритык к их обители музей, и бросились тушить огонь. К сожалению, справиться с пламенем братии не удалось, но они успели вынести кое-кого на улицу, в число избежавших смерти попали Лаура и Алла. Чашкина надышалась дымом, у Кузнецовой обнаружились ожоги, по счастью, лицо, руки-ноги остались нетронутыми, а вот спина и живот получили серьезные травмы. Все родственники девочек погибли. Малышек отправили в больницу, а когда они поправились, поселили в интернате, расположенном в Клопине, девочки снова пошли в местную школу, шефство над ними взяла Лариса Николаевна. Учительница дополнительно занималась с сиротками, и они догнали свой класс. Дубонос прекрасно помнит сестер, по ее словам, те отличались от остальных ребят. Тихие, молчаливые, всегда держались вместе, учились только на пятерки, примерно себя вели. Когда сестры перешли в восьмой класс, местный горсовет наградил лучших учеников поездкой в Москву. В число избранных попали и Кузнецова с Чашкиной. Во время посещения столицы случился неприятный казус. Группа детей с учительницами и экскурсоводом вошла в Третьяковскую галерею и двинулась по залам. Когда все очутились перед картиной Валентина Серова «Девочка с персиками», Алла села на пол, зарыдала, а потом лишилась чувств. Чашкину отправили в больницу. Врач сказал Ларисе Дубонос, что у нее сильный стресс. До отъезда в Клопин Чашкина оставалась в московской клинике. На обратной дороге Лариса Николаевна решила осторожно выяснить у девочки, что ее так напугало в Третьяковке. Аллочка сказала: «Я увидела ворону, она подожгла музей папы. Я испугалась, что злая ведьма сейчас опять пожар устроит». Дубонос поинтересовалась:

– А где была ворона? Летала под потолком?

Алла ответила:

– Нет, сидела у картины, рисовала.

Третьяковскую галерею часто посещают люди, занимающиеся живописью, многие приносят альбомы, делают копии картин. Лариса сообразила, что кто-то из посетителей произвел на восьмиклассницу сильное отрицательное впечатление, и попыталась продолжить расспросы, но Алла, прошептав: «Ворона, дочь медведя», зарыдала. Дубонос испугалась, что девочке снова станет плохо, и прекратила разговор.

После получения аттестата обе сестры уехали в Москву. Лаура, обладательница золотой медали, поступила в медицинский. Алла, имевшая в багаже серебряную награду, без проблем попала на журфак. На пятом курсе Чашкина вышла замуж за Игоря Лаврентьевича Миронова, пятидесятипятилетнего директора крупного гастронома. Брак продлился много лет. После перестройки Игорь Лаврентьевич стал частным предпринимателем, основал сеть супермаркетов «Светофор», а в двухтысячном Алла стала издавать журнал «Красавица», потом основала холдинг, в который входят и другие издания. Детей у пары нет. Сейчас Миронова вдова, более она себя брачными узами не связывала. Лаура же никогда не была замужем.

Сестры до сих пор неразлейвода, живут на одном этаже, но в разных квартирах. Думаю, из одних апартаментов можно легко пройти в другие, в них есть соединяющий коридор, но я у них в гостях не бывала, это лишь мои домыслы. Кузнецова – владелица клиники с неподъемными для простого человека ценами. Бизнес у сестер успешный, в деньгах они не нуждаются. У Мироновой дом в Италии, у Лауры большая квартира в Париже, в шестом округе, в паре шагов от Лувра. У обеих многолетние шенгенские визы, дамы часто катаются по маршруту Москва – Милан – Париж.

У Аллы был старший брат Михаил Чашкин, его можно назвать горем семьи. С двенадцати лет приводы в милицию за мелкое воровство, с четырнадцати он постоянный клиент вытрезвителя. В Советскую армию не был призван, так как имел «почетное звание» алкоголика. Отец постоянно лечил парня, помещал его в разные клиники, но никакого толка не получилось. Едва достигнув восемнадцатилетия, Михаил был вынужден жениться на Галине Петровой. Причина раннего брака банальна: беременность невесты. Молодые прожили вместе семь месяцев, семейная жизнь ознаменовалась драками и постоянными вызовами милиции. Во время очередной битвы Галина потеряла ребенка, супруги разбежались. Сразу после развода Константин определил свое неудачное чадо в местный монастырь трудником. Михаил исполнял разные работы, но жил дома, в квартире над музеем.

После пожара, унесшего много жителей Нарганска, милиция города Клопин возбудила дело и начала искать поджигателя, и почти сразу бывшая супруга Михаила Галина, работавшая в местной газете журналисткой, опубликовала статью «Убийцы в рясе», где сделала виновником трагедии своего бывшего супруга. Материал изобиловал нестыковками, в частности Михаил был трудником, а в материале он назван послушником. Но главному редактору идея объявить монахов преступниками показалась удачной.

Обличающий церковников очерк имел большой резонанс, после перепечатки его центральной прессой Петрову приглашают в Москву, ей дают квартиру, Галина получает высшее образование, работает в разных изданиях. Замуж она более не выходит, но рожает дочь Екатерину. Отец девочки трагически погиб в железнодорожной катастрофе вместе со своей законной семьей, но он малышку успел признать. Петрова после гибели любовника каждый месяц получала от адвокатской конторы чек на две тысячи евро. Эта сумма была определена в завещании бизнесмена, которое он составил, когда на свет появилась Катюша. Интересная подробность, деньги поступали до тридцатилетия Кати, переводы не прекратились, как положено по закону, когда ей стукнуло восемнадцать».

Резкий звонок телефона заставил меня вздрогнуть.

– Прочитала? – спросил Степан.

– Практически да, – ответила я. – Как Кларисса ухитрилась за одну ночь столько накопать?

– Это все, что тебя удивило? – хмыкнул Дмитриев. – Прослушай аудиофайл, он там к письму прикреплен.

– Не заметила, – призналась я.

– Посмотри в конец отправления, – посоветовал Дмитриев, – нажми на стрелку, которая выделена синим.

– Нашла, – обрадовалась я, – сверху написано: «Беседа с Мариной Григорьевой». Погоди, ты кого-то отправлял поговорить с дочкой Татьяны?

– Это же логично, пообщаться с девочкой. Разговор шел в присутствии деда и с его согласия, – ответил Степан, – весь текст тебе не прислали. Марина сначала запиралась, не хотела говорить, затем начала плести какие-то небылицы. Но когда ей сказали: «Хочешь, чтобы убийцу мамы нашли? Тогда говори правду, иначе преступника не поймают. Лгать не стоит. Чем дольше ты врешь, тем больше времени у убийцы, чтобы спрятаться. Если ты любила мать, твой долг сообщить все, что ты знаешь». Вот тогда Марина разоткровенничалась.

Она расплакалась и заговорила.

– Сейчас внимательно ее выслушаю, – пообещала я, – похоже, сотрудники «Помощи» не спят, не едят, не отдыхают, а только работают.

Минут через двадцать Степан позвонил снова.

– Ну? Твое мнение?

– Теперь мне многое стало ясно. Большая сумма в евро, которую Галина собственноручно отдала мошенникам, скорее всего составилась из сумм, которые к ней поступали по завещанию любовника, видимо, он чувствовал ответственность за незаконнорожденного ребенка. Думаю, что Петрова отнюдь не все израсходовала на Катю. Часть алиментов она потратила на жизнь, но много осталось. Дама обожала деньги и копила их, они ее единственная настоящая страсть. Галина Сергеевна точно знала Аллу Константиновну, она же младшая сестра ее мужа.

– Глагол «знала» не совсем верный в данной ситуации, – поправил меня Степан, – Алла была совсем крошкой, когда Галина на короткий срок стала ее родственницей. Но Нарганск маленький городок, конечно, все его жители общались.

– Соответственно Петрова не раз встречалась и с Лаурой, – пробормотала я, – знала, чья она двоюродная сестра. Интересная картина складывается. Галина Сергеевна…

– Может, лучше побеседуем по дороге? – предложил Дмитриев. – Нас Миронова в офисе ждет.

– Я приеду в редакцию «Красавицы» через час, на дороге пробки, – ответила я.

– Стою под твоим подъездом, давай поедем вместе, – предложил Степан. – Сколько времени тебе на сборы нужно?

– Три минуты, – ответила я, хватая джинсы и пуловер.

– Впервые вижу женщину, которая появляется в точно указанный ею час, – сказал Дмитриев, когда я вскарабкалась в его джип.

– Это хорошо или плохо? – не удержалась я.

– Это удивительно, – хмыкнул Степан, выезжая на проспект, – обычно дамы являются на встречу с большим опозданием.

– Не стану спорить, хотя все люди разные. Встречались мне представительницы слабого пола, которые считают мужчин поголовно пьяницами, но это не так, – отбила я подачу и перевела разговор в нужное русло. – Тебе не кажется странным, что Галина Сергеевна привела Алису на конкурс, познакомилась с Аллой Константиновной и не узнала сестру бывшего мужа?

Степан свернул в переулок.

– Вилка! Петрова покинула Нарганск через несколько месяцев после пожара. Аллочке тогда было семь. Больше Галина с ней не пересекалась, то есть с момента их последней встречи прошло более сорока лет. Я вот не так давно столкнулся с парнем, которого знал в юности. И не вспомнил его, когда он поздоровался. А ты можешь опознать во взрослых мужиках и бабах ребят из своего детства?

– До сих пор жизнь меня ни с кем не сводила, – пожала я плечами. – Но, если откровенно, даже имена их забыла. У меня с дворовой компанией отношения складывались трудно. Так получилось, что я была самой маленькой, мне здорово доставалось от старших ребят, в особенности от Фантомаса. Вот не помню, как подростка звали, его все именовали Фантомас. Жутко был противный.

– Чем он так тебе досадил? – заинтересовался Степан.

Я неожиданно ощутила, как обида сжимает горло.

– Деньги у меня отнимал, частенько бил, Фантомас был года на четыре старше, но в детстве это огромная разница, у него была компания, которая во всем подражала вожаку. Эту банду обходили даже взрослые, ее члены воровали на рынке кошельки, курили, пили, в общем, полный набор. Я была легкой добычей, поколотить малышку много труда не надо, но имелась одна загвоздка для Фантомаса. Я никогда не плакала. Отмутузят меня по полной, отнимут десять копеек, собранные на мороженое, а я утрусь и молча уйду. Очень Фантомасу хотелось меня до истерики довести, а я хоть и маленькая, но гордая и неглупая была, понимала, чего он добивается. Приду домой, в ванной пореву, но на улице ни-ни, не собиралась уроду радость доставлять.

– Похоже, парень гаденышем рос, – мрачно констатировал Степан. – Идиот!

– Ну да, не очень приятный тип, – кивнула я. – Хулиган мутузил меня, но я не сдавалась, пыталась дать ему отпор, царапалась, кусалась, плевалась. Один раз на нашу драку сбежался посмотреть весь двор. Дело было осенью, только что прошел дождь, Фантомас сначала приложил меня головой о стену дома, я, ощущая звон в ушах, ухитрилась лягнуть его и случайно попала пяткой ему пониже пояса, он не устоял на ногах и шлепнулся. Его приятели заржали:

– Фантомаса малолетка уделала!

Он вскочил, скрутил меня, опустил лицом в лужу и сказал:

– Пока всю не выпьешь, не отпущу.

Грязная вода начала заливаться мне в нос, но я вывернулась и опять ударила мучителя ногой. Он, ожидавший, что я разрыдаюсь, пошатнулся и плюхнулся в тот же «водоем». Пару мгновений мы сидели молча, потом Фантомас сказал:

– Я тебя убью. Я тебя сильнее. Ты покойница.

– Как бы не так, – ответила я, – ночью из могилы вылезу, приду к тебе привидением и задушу. Я тебя не боюсь. Я тебя ненавижу.

Во дворе стало тихо, замолчала даже банда хулиганов, все поняли, что сейчас случится нечто ужасное. А я, сообразив, что через пару минут меня начнут лупить все приятели мерзавца, решила дорого продать свою жизнь и от полного отчаянья укусила успевшего встать Фантомаса за лодыжку. Он ойкнул, я вскочила, встала напротив него, подняла руки на уровень груди, сжала кулаки и крикнула:

– Десять на одного это нечестно! Деремся по очереди.

Фантомас моргнул, потом вдруг мирно сказал:

– Слышь, Вилка, крепыша согни и к остальным прижми. Ты сделала бабский кулак.

– Что? – не поняла я.

Он взял мою кисть и опустил вниз торчавший вверх большой палец.

– Вот так, иначе ты его сломаешь.

– Поняла, – кивнула я.

Фантомас взглянул на членов своей банды.

– Тараканова теперь наша. Не смейте ее трогать! Усекли?

Потом он обратился ко мне:

– Вилка, хочешь мороженое? Пошли, куплю пломбир.

– За эскимо не продаюсь, – гордо ответила я и убежала домой плакать в ванной.

После этого случая меня больше во дворе не трогали, а главарь хулиганов стал делать мне подарки: то шоколадку, то упаковку зефира, то пакет пончиков. Но я, помня слова Раисы: «Никогда ничего ни у кого не бери, если не можешь что-то подарить в ответ», отказывалась от подношений. Один раз паренек принес мне плюшевого медведя, я отказалась и его брать. Фантомас ушел, а Топтыгин остался сидеть на лестничной клетке. Я высунулась из квартиры и утащила игрушку, она мне безумно понравилась. Мне редко доставались презенты, и я мечтала об этом мишке, он сидел в витрине магазина, мимо которого я ходила в школу. Не знаю, как Фантомас догадался о моем желании. Но я поняла, что не могу расстаться с Чапой, такое имя получил медведь, и решила зарыть топор войны. На следующий день после уроков я вышла во двор, стала искать Фантомаса, хотела поблагодарить его и сказать, что оставляю Мишутку себе. А мне сообщили, что его вместе с приятелями рано утром арестовали на рынке за драку, в которой он убил человека. Все. Больше мы не виделись. Сейчас я понимаю, что Фантомаса воспитывала одинокая мама, она небось ломалась на трех работах, чтобы сына поднять. Она, как моя Раиса, считала так: ребенок одет, сыт, ну и отлично, если двойку принес, тумака ему дам. Парень шлялся без присмотра, чего с него взять? Мать Фантомаса сменила квартиру и куда-то уехала, я с ней более никогда не встречалась. А Чапа жив до сих пор.

– Да ну? – изумился Степан. – Правда?

Я засмеялась:

– Слегка потрепался, выдержал несколько операций по смене глаз, носа, набивки, но сидит в моей спальне в модном синем пуловере. Я ему пару раз в году подарки делаю, покупаю одежду в отделе для новорожденных.

– Девочки, такие девочки, – усмехнулся Степан, – возвращаясь к теме нашего разговора: ты бы сейчас узнала повзрослевшего Фантомаса?

– Он умер, – вздохнула я, – через год после его ареста во дворе стали говорить, что Фантомаса в колонии для несовершеннолетних зарезали.

– Жесть, – передернулся Дмитриев.

– Мне его было очень жалко, – призналась я, – я даже плакала, осознав, что нам никогда не встретиться в этой жизни. Но ты прав, я помню его лишь в общих чертах: тощий, темноволосый, кудрявый, волосы до плеч, челка, какие глаза – не скажу… Вот эмоции живы, ощущение обид, им нанесенных, радость от обретения медведя, горе при известии об его смерти… Но останься мальчик жив, я бы его взрослым не узнала. Снимаю свой вопрос, почему Галина не среагировала ни на Аллу, ни на Кузнецову, которая к тому же изменила имя.

– Приехали, – сказал Степан.