Глава 19

В подъезде у лифта за столом сидела женщина лет шестидесяти, с упоением читавшая старый роман Смоляковой.

– Вера Яковлева в какой квартире живет? – спросила я.

– Сто двадцатая, пятнадцатый этаж, – не отрываясь от чтения, сообщила тетушка.

Я молча вошла в лифт и нажала на нужную кнопку, думая о том, как убедить Веру открыть мне дверь. Яковлева посмотрит на экран домофона и мигом узнает меня… А кто впустит в свою квартиру человека, которому сделал гадость? Даже если он не очень крупная женщина и не держит в правой руке бейсбольную биту, а в левой камень? Приготовившись к долгому разговору через дверь, я нажала на белую клавишу на стене.

Из-за двери раздался сердитый голос:

– Опять приперлась! Что теперь? То я тапками по полу стучу, то у меня телевизор работает. Сколько можно приставать? Вам надо к психиатру обратиться. Или уехать жить в глухую деревню, в избу. Вот тогда никто над головой шуметь не будет. Надоели ваши бесконечные претензии…

Дверь в квартиру открылась, на пороге стояла взбешенная Яковлева. Увидев меня, Вера попятилась.

– Привет, это не вредная соседка, – произнесла я. – Как себя чувствуете? Поговорить надо.

Вера дернула дверь на себя, но я оказалась начеку и быстро всунула между створкой и косяком свою сумку. Мой вам совет, никогда не используйте для этой цели ногу. Тот, кто не хочет впускать гостя, может попытаться с силой захлопнуть дверь и травмирует вашу ступню, а в ней много мелких косточек, зарастают они долго, болят сильно. И голову совать в щель не стоит, в ней, правда, костей меньше, но все равно не надо. В качестве стопора лучше всего подходит ридикюль, даже небольшой клатч не позволит замку захлопнуться.

– Что вам надо? – взвизгнула Вера. – Отвалите! Я полицию вызову.

– Прекрасно, – улыбнулась я, – задам парням в форме вопрос: каким образом на полу лестничной площадки шестого этажа, откуда упала Татьяна, очутилась ваша губная помада «Малиновые губки» фирмы «Сюзанна».

– Ее там нет, – уже тише возразила Вера, – вы врете.

– Про тест ДНК слышали? – продолжала я. – Когда женщина красит губы, на помаде всегда остаются не видимые глазу капельки слюны и микроскопические чешуйки кожи.

Вера молчала, а я вдохновенно врала.

– Лаборатория уже установила, кому принадлежит тюбик. Я имею исчерпывающую информацию об убийце Татьяны. Хотите, чтобы мы прямо здесь говорили или впустите меня внутрь? Мне нетрудно объясняться на лестнице, но сейчас ваши соседи наблюдают за нами в свои домофоны. Камеры дают отличный обзор и звук.

Вера отпустила дверь.

– Входите.

– Мудрое решение, – одобрила я и очутилась в просторной прихожей, так богато украшенной позолотой, что хотелось зажмуриться.

Идея напугать Веру анализом ДНК сработала, я добилась своего, попала к ней в квартиру, но сейчас у хозяйки крикливо-роскошного интерьера пройдет первый шок и она спросит: «Разве в полицейской лаборатории есть моя ДНК для сравнения?» И мне придется с позором покинуть помещение. Надо срочно придумать, что ей на это ответить. Но Яковлева, похоже, не читает детективов, не смотрит криминальных телесериалов, она угрюмо молчит.

Я села без приглашения на обитую синтетическим бордовым бархатом скамеечку.

– Итак, помада. На шестом этаже, откуда упала пьяная Татьяна, нашли застегнутую на пряжку сумку Григорьевой. Главные слова здесь «застегнутую на пряжку». Будь ридикюль открытым, появление помады на полу никого бы не удивило, ежу понятно, что она вылетела из сумочки. Ан нет! Сумка не могла распахнуться от удара о плитку. У Тани был клатч с «язычком», просунутым в дырочку. Делаем логичный вывод: помада вывалилась не из торбы Григорьевой. Кроме того, если помните, Таня не пользовалась косметикой, за что ее резко осуждала дочь. До того как в раздевалке вспыхнул скандал между вами, Татьяной и Галиной Сергеевной, Анюта предложила мамашам привести себя в порядок, объяснила:

– Сегодня мы ожидаем журналистов, в зале поставят много камер, отчет о самом крупном мероприятии года даст не только журнал «Красавица», но и другие гламурные издания. Причешитесь и наложите макияж, вам надо достойно выглядеть.

Вера сразу схватилась за пудру и румяна, а Таня как сидела на стуле, так и осталась. Марина упрекнула мать:

«Выглядишь отстойно. Нанеси хотя бы тональный крем, посмотри, какая у тети Веры чудесная помада, цвет сезона «Малиновые губки». Почему себе не купишь такую?»

«Денег лишних нет», – протянула Татьяна.

Марина без спроса схватила ваш тюбик.

«Мама, она копеечная, фирма «Сюзанна», не «Шанель», не «Ланком». Но никто не поймет, сколько она стоит».

«У меня лихорадка выступила, – вяло засопротивлялась Татьяна, – от помады ее по всему лицу разнесет. Я сегодня даже не пудрилась».

Вы вспыхнули и сердито сказали:

«Марина, не смей брать чужое без спроса. Не твое дело, сколько моя косметика стоит. И если у кого-то герпес, то надо дома сидеть, а не в общественные места ходить, чтобы других заражать».

У Татьяны в день смерти при себе не было косметички. И откуда на полу ваша помада? Ответ. Владелица ее была на месте происшествия, уронила свою сумку, тюбик выпал из нее, а она убежала, не заметив потери. Вы злились на весь мир за третье место Сони, в душе кипела жажда мщения, поэтому вы столкнули Таню, чья дочь получила Гран-при. И по той же причине оболгали меня, придумали, что я брала взятку. В туалете вы разговаривали по телефону с двумя людьми. Я в кабинке слышала, как вы воскликнули: «Убью Таньку». И через некоторое время Григорьева, вот так совпадение, упала с шестого этажа.

Вера молчала.

У меня зацарапало в носу, я чихнула, уронила телефон, наклонилась, чтобы поднять его, увидела сапоги на подставке под вешалкой и продолжила:

– В тот момент, когда Миронова…

Трубка, опять оказавшаяся на моих коленях, звякнула, прилетела эсэмэска. Я быстро прочитала сообщение.

– Не так! – выпалила Вера. – Не так было.

– А как? – быстро спросила я.

Мой телефон снова издал тихий лязг, опять примчалось послание. Я пробежала по нему глазами.

– Не так, – повторила Яковлева, – это вранье! Губную помаду у меня украли! Потом подбросили! Вот! На служебную лестницу я не ходила.

Я с интересом посмотрела на Веру.

– Откуда вы знаете, что лестница служебная? Я не упоминала об этом, сказала: шестой этаж, там есть центральный холл, из него ведут вниз парадные мраморные ступеньки, прикрытые ковром. С чего вам в голову пришла мысль о лестнице, которой пользуются официанты и уборщицы?

Вера прислонилась к двери, на которой висела совсем не оригинальная табличка с писающим мальчиком.

– Ну… э… ну… э…

– Ну… э… ну… э… – повторила я, – не очень ваше объяснение понятно.