Теперь Пим терпеливо ждал, пока Джек засвидетельствует всем собравшимся в лесу истинность утверждения своей юной супруги. Эбби обозвала его ублюдком, и Джоанна снова на нее набросилась.

– Цыц, вы обе! – осадил их капитан, встав между ними. – Что сделано, то сделано, и я поступлю с вами обеими по справедливости.

– Не вижу такой возможности, – вскинулась Эбби, – поскольку ты уже женат на этой егозе, а я ношу твое дитя!

– Вы дали ей свое семя? – недоверчиво переспросила ее соперница. – Как вы могли со мною так поступить?! Я ваша жена. Это семя по праву мое!

– Я бы отдала его обратно, кабы могла, ты, одутловатая шалопутница! – отрезала мисс Уинтер.

– Эбби, довольно! – вновь прикрикнул на девушек Хоули. – Джоанна, это случилось до нашей встречи с тобой.

– Ох!.. – выдохнула его жена.

– И снова нынче же утром, коли вести подсчет, – вставила Эбби.

Джоанна на миг окрысилась на старшую, более красивую и беременную девушку, а потом развернулась и бросилась прочь. Побежав за нею, Джек застал ее лежащей на земле и сотрясающейся от рыданий.

– Это, конечно, не лучшее из обстоятельств, – присев рядом, проговорил моряк, – но мы как-нибудь с этим управимся. Сейчас же мне надо спасти своих людей, и я прошу тебя покамест вести себя любезно. Лишний шум в неподходящий момент может закончиться для нас погибелью.

– Вы спаривались с ней нынче утром? – Джоанна заглянула ему в глаза. – Как вы могли, Джек?!

– Сожалею, что ранил тебя. Вот и все, что я могу сказать.

Когда они вернулись на бивак, Роуз встретила его ухмылкой.

– Не говори ни слова, – предостерег ее Хоули.

Как ни странно, за время этих выяснений отношений Хестер не обмолвилась ни словом. Она видала от людей куда худшее, нежели то, что разыгралось между Джеком и ее дочерью, и не видела повода встревать. Когда на биваке наконец воцарилось хрупкое перемирие, Пим доложил Джеку о результатах своей разведки.

– «Голубую лагуну» стерегут восемь солдат, – сообщил он, – и я не ведаю, сколько их там внутри. Может, десяток, может, вдвое больше… Кто блудит, кто ждет повешенья. Как вы и сказывали, все люди наверху, так что на лестнице тоже должна быть стража. Двое стерегли дорогу по сю сторону, а двое по ту, токмо нынче они препираются за свои души со святым Петром. Вы уже сложили план?

– «Крепость» не перемещалась? – спросил капитан.

– Так и есть; она сдала в глубокие воды, стало быть, там должны были видеть ваш сигнал. Но «Крепость» – бескрылая утка супротив «Вице-короля», коли нет людей, чтобы встать к орудиям.

– А шлюпки? Солдаты сожгли их?

– Нетути, они в аккурат где были.

– Должно быть, солдаты решили, что закупорили всех пиратов в одном месте.

– Так и есть. И большинство из них пьяны или так сильно опоены зельем, что находятся на полпути в ад.

– По вашему опыту, Пим, насколько суеверны наши товарищи?

– Та свора, что засевши в «Голубой лагуне»? Хужее я не видал.

– Согласен. А как солдаты, чего они боятся больше всего?

– Наверняка не скажу, – квартермейстер почесал бороду. – Но ведьмы и духи пужают всякого, особливо ежели хотят похитить евойную душу, пожалуй. – Минутку помолчав, он спросил. – А чего, надумали спугнуть их как-то?

Джек в ответ только улыбнулся.

– Так чего ж мы ждем? – встрепенулся Пим.

– Темноты.