БЕГСТВО В ИСПАНИЮ
Прошло ещё два года.
Приближалась годовщина Октябрьской революции. В доме недавно закончился ремонт. Пахло свежей клеевой краской. В комнатах было тихо.
Но вот в передней раздался звонок. Один, другой, третий…
— Слышу, слышу! Наказанье божье, а не ребёнок! — заворчала суровая, строгая женщина, Настасья Петровна, и пошла открывать дверь.
В переднюю вбежала Гуля, нагруженная покупками.
— Смотрите, какие картинки мама купила мне к празднику! — сказала она. — Броненосец «Потёмкин», крейсер «Аврора»!
Глаза у неё светились счастьем.
Но Настасья Петровна даже не взглянула на Гулины покупки и ушла на кухню.
Гуля убежала в свою комнатку и плотно закрыла за собой дверь.
Там она сразу же принялась за работу. Краска на стенах была свежая, и бумага легко к ним приставала.
Странная небывалая тишина воцарилась в доме. Настасья Петровна забеспокоилась — не натворила ли чего-нибудь эта девчонка?
Открыв дверь, она всплеснула руками. Только что окрашенные стены были оклеены картинками. Платье, чулки на Гуле, даже щёки и нос были выпачканы голубой краской.
— Безобразие! — закричала Настасья Петровна. — Стены испортила!
— Как вы можете так говорить? — возмутилась Гуля. — Ведь это броненосец «Потёмкин»! Крейсер «Аврора»! Как вы не понимаете!
Но Настасья Петровна, не слушая Гулю, принялась сдирать картинки со стен. Гуля вцепилась в её платье. Она рыдала, кричала, топала ногами, но напрасно. Вскоре всё было кончено. Настасья Петровна, ругаясь, ушла на рынок, а Гуля с плачем упала на кровать.
Слёзы текли по её щекам, вымазанным краской, оставляя за собой разноцветные дорожки.
«Что делать? — думала Гуля. — Мама весь день на работе, а с Настасьей Петровной жить вместе прямо невозможно! Хоть бы она в деревню уехала. Так нет, не уедет, нарочно теперь не уедет. Вот возьму, — решила Гуля, — и сама убегу из дому. Ей назло».
Но куда уехать? На дачу? Там холодно. Окна заколочены досками. Ветер воет на чердаке. Нет, если ехать, то в какие-нибудь тёплые страны. Например, в Испанию. Есть такая страна (в кино показывали). Ну конечно, в Испанию! Только надо спросить у кого-нибудь на улице, где она.
Гуля встала, вытерла полотенцем мокрое от слёз лицо и начала собираться в дорогу. Первым делом она взяла с этажерки свои любимые книжки — «Детки в клетке» и «Лампу Аладдина». Потом подумала и достала из ящика маминого стола несколько серебряных гривенников и медяков. После этого открыла бельевой шкаф и вытащила из кучки аккуратно сложенного белья простыню.
«Это будет моя палатка, — решила Гуля. — Ведь мне придётся ночевать прямо в поле или в лесу».
Она засунула простыню в чемоданчик. Сверху положила книжки и своего старого друга Пафнутия Ивановича. Всю мелочь, которую нашла в столе, положила в карман передничка.
«Пальто тоже надо взять, — подумала Гуля. — И зонтик. А то ещё вдруг в Испании пойдёт дождь».
Она вытащила из шкафа свой крошечный розовый зонтик, обшитый кружевами.
И, уверенная в том, что она обеспечила себя на все случаи жизни, Гуля оделась, взяла в руки чемоданчик, зонтик и отправилась в далёкий путь. Во дворе она простилась со всеми знакомыми ей ребятами.
Когда Настасья Петровна вернулась домой, соседские дети спокойно заявили ей:
— А ваша Гуля уехала в Испанию.
Настасья Петровна бросилась на розыски Гули и часа через два нашла её на вокзале — девочка сидела на скамейке, дожидаясь отхода дачного поезда. Кое-как приволокла она беглянку домой. Гуля упиралась и плакала.
Соседи позвонили матери на работу. Когда она вошла в комнату, Гуля, рыдая, бросилась ей навстречу.
— Я не могу больше так жить! — сказала она.
Мама села на диван и притянула дочку к себе.
— Ну, расскажи, что случилось. С Настасьей Петровной опять не поладила?
Слёзы душили Гулю.
— Она ничего не понимает! — еле выговорила Гуля, заливаясь слезами. — Тебя и папы целый день дома нет, а она ничего не понимает. Я так красиво по стенам расклеила твои картинки, думала — она обрадуется, а она говорит: «Стены испортила» — и всё порвала, ножом соскоблила. Отдай меня в школу!
— Хорошо, Гуленька, мы что-нибудь придумаем. Только в другой раз не убегай без спросу в Испанию.
Мама уложила дочку на диван и укрыла её. Гуля успокоилась и уснула.
А мама долго ещё сидела возле неё, гладя её голову. Среди её мягких льняных кудрей чуть темнела на затылке прядь каштановых волос.
«Растёт моя дочка, — думала мать, — вот и волосы начинают темнеть. Как-то у неё сложится жизнь?..»
