Катерина Полянская
ЛУННАЯ ШКОЛА
Глава 1
В Блэкдорне часто вспоминали одну легенду. Ее рассказывали детям перед сном, ее можно было отыскать в учебнике по нашей истории. Она же, бережно записанная, висела в одной закусочной в центре. В рамочке, заключенная под стекло. Тому листу было за сотню лет. А хозяйка закусочной, Уршула, хвасталась перед редкими приезжими, будто является единственным оставшимся в живых потомком участников тех событий. Рекламный трюк, чтобы заманить побольше посетителей, вот и все.
Вспомнить, когда услышала легенду впервые, я бы вряд ли смогла. Кажется, эта история всегда была со мной, подобно имени, фамилии или названию города, в котором провела всю жизнь.
Блэкдорн основали две семьи. В те далекие времена весь город принадлежал им, каждый камень, каждое дерево. Всем прочим лишь милостиво разрешили получить здесь укрытие. Тогда еще не было глухой стены, проходящей через весь город, а метаморфы работали в парах с проявителями. Тогда они еще имели собственные лица и отражения в зеркалах.
Как сейчас — понятия не имею, я никогда их не видела, потому что никогда не бывала на другой стороне Блэкдорна. Но ходят слухи, что там обитают лишь бледные тени, которые не имеют определенной внешности и не отражаются в зеркалах.
Кенброк Орлгорд был метаморфом. А Дарен Вольстенгард — магом-проявителем. В те времена их дар уже считался практически уникальным. Но вместо того чтобы приносить деньги, он приносил массу проблем. Сильные мира сего предпочитали подчинять, угрожать и шантажировать, чем платить. Вот эти двое и спелись. Сперва разработали схему действий в связке, потом смотались подальше от «работодателей» и организовали себе защищенное убежище. Позже к ним примкнули другие, два тайных поместья обросли соседями, и через несколько лет вокруг образовался целый город, укрытый зачарованными стенами. Заказы тоже появились со временем.
Развела друзей банальная история.
В один год у них родились дети: дочь у Орлгорда и сын у Вольстенгарда. Когда же пришло время обучаться секретам магии, бережно хранимым в роду, выяснилось, что Милика Орлгорд — не метаморф, а проявитель. А поскольку магия родителей отпрыскам передается всегда и от двух метаморфов мог появиться на свет только метаморф, Кенброк тут же заподозрил жену в измене.
Та клялась всем на свете, что ничего подобного не совершала, но между друзьями будто невидимая стена выросла. Следующие двадцать лет они почти не разговаривали. А потом Милика полюбила сына Вольстенгарда, но родительского благословения они, конечно, не получили. Тут городская легенда имела варианты. Одни говорили, что бывшие друзья просто не желали иметь ничего общего, поэтому и выстроили стену, запретив детям даже думать друг о друге. В моем учебнике было написано именно это. Но есть и другая интерпретация: будто бы жена Орлгорда все же призналась в тайной связи с другим, а стена понадобилась, чтобы уберечь Милику от союза с единокровным братом.
Лично я предпочитала официальную версию, но, каюсь, было время, когда шепотом обсуждала с подружками вторую. Еще через стену перелезть планировали. Чтобы хоть взглянуть… В городе, где, кажется, сам воздух пропитан тайной, это не так уж и ненормально. Но слова так и остались словами, ни одна из нас даже попробовать не рискнула. И если покопаться в памяти, никто из старейших жителей Блэкдорна не смог бы припомнить ни единой попытки пролезть на территорию безликих соседей.
Моя история началась в последнюю неделю лета. С маминой свадьбы.
Родственников у жениха не было, а бабушка не смогла приехать, так что первая скамья в зале служений Обители Солнца целиком была в моем распоряжении. Дальше сидели несколько маминых подруг, не слишком близких, и около двух десятков сослуживцев ее почти уже мужа.
— Как-то ты слишком спокойна, — прошипела мне в ухо Бэтси.
— Предлагаешь биться в истерике? — Я чуть повернула голову, чтобы хоть немного видеть лицо подруги.
Рыженькая, с тонким носом, обсыпанным веснушками, и волосами до лопаток, она смотрелась мило в бледно-розовом, почти белом платье. Даже строгий крой наряда ее не портил. То, что надели на меня, имело жуткий цвет фуксии и делало меня похожей на бледную моль. Ткань противно шуршала, и нелепый бант на спине просто бесил. Но это мамин день, так что я без жалоб сносила все тяготы жизни. Она заслужила.
— Шутишь?! — громким шепотом возмутилась Бэтси и смешно округлила глаза. — Если бы моим отцом стал ректор «Золотого Скарабея», я бы сошла с ума от счастья!
— Отчимом, — кисло поправила я. — И зачем тебе, у тебя же родной есть?
— Это само собой, — отмахнулась подруга. — Зато теперь тебя в Школу точно возьмут…
— Думаешь?
— Шали, неужели ты еще не поняла, что вошла в элиту нашего города?! — Худое лицо Бэтси сияло восторгом. — Теперь для тебя все двери открыты. Слушай… Поможешь мне познакомиться с Келлем Мастбрандом?
Звучало головокружительно. Честно говоря, я еще не успела это обдумать, все произошло слишком быстро…
— Шалисса, Бэт, тише! — шикнула на нас госпожа Альвина, мама Бэтси. — Вас слышно. Во время церемонии шептаться не принято.
Послушная Бэт тут же отпрянула. Я тоже села ровно и сосредоточила свое внимание на происходящем у алтаря. Церемония была откровенно скучной. Не выношу эту часть свадеб! Жених с невестой, облаченные в золотистые наряды, стоят у алтаря, прямо под огромным куполом. Один из магов, служащих при обители, вещает что-то заунывное. А гости стараются зевать не слишком заметно.
У мамы это второй брак, так что надевать золотое она была не обязана. Но Виверд Крейстон действительно имел весьма высокое положение, так что традиции приходилось соблюдать. Даже в моем платье цвета фуксии блестели золотистые нити.
Размеренное течение нашей жизни совершило резкий поворот около месяца назад. Господин Крейстон вдруг сделал маме предложение. Нет, их знакомство длилось уже несколько лет, в этом плане все было прилично. Мама работала координатором в бюро проявителей, а он там время от времени бывал по службе. Иногда говорил ей что-то приятное, пару раз даже цветы дарил. Мама радовалась и даже была тайно влюблена в великолепного шатена, но мы ни на что не надеялись. А тут вдруг предложение… И свадьба через три недели. С ума можно сойти!
Я искренне радовалась ее счастью. Отца убили метаморфы во время одного из заданий, сразу после их свадьбы с мамой, я его даже не видела никогда. А Крейстон из Блэкдорна не выезжает, ей с ним будет спокойно. Положение, опять же. Но прямо сейчас в глубине души меня грызла какая-то эгоистичная тоска. Хотелось, чтобы на месте красивого и обаятельного ректора стоял родной человек. Глупо, наверное…
В какой-то момент глазам стало колко от слез.
Обитель дрогнула, купол с шорохом разделился на две половины, которые чуть разъехались, и пару у алтаря облили потоки золотого света. Магия приняла этот союз.
Сквозь слезы я улыбнулась.
Мама жутко боялась, что ее дар окажется слишком слабым, чтобы она могла стать женой одного из лучших проявителей Блэкдорна.
Грянули аплодисменты. Гости повставали со своих мест и потянулись к выходу, чтобы ждать новоиспеченных мужа и жену у крыльца с поздравлениями и лепестками желтых роз.
Я шла последней. Бросив быстрый взгляд через плечо на оставшихся позади маму и Крейстона, увидела, как он подхватывает ее на руки и шепчет в ухо что-то ласковое. Оба выглядели такими счастливыми, что мне стало стыдно за свое недавнее настроение.
Перед Обителью на новоиспеченную супружескую чету шквалом посыпались лепестки цветов, поздравления и пожелания быстрее обзавестись наследником. Ко мне же опять подошла Бэт.
— Хочешь брата или сестру? — поддела подруга.
— Отстань!
— Лучше сестру, с ней можно шмотками меняться, — угомониться она даже не подумала.
— Угу, особенно с такой, которая меня младше на восемнадцать лет, — буркнула я в ответ.
Вторая часть свадьбы проходила в городском парке. Так все видные личности Блэкдорна делали. До места от Обители шли пешком. А там нас уже ждали небольшие столики с коктейлями и легкими закусками и свадебный торт. Огромный, белоснежный, с сиреневыми цветочками, ленточками из сладостей и фигурками жениха и невесты на самом верху вкусной пирамиды. Деревья украсили шариками и фонариками. Когда стемнеет, здесь должно стать очень красиво. В честь свадьбы Виверда Крейстона парк был закрыт от сторонних посетителей, так что карусели сегодня принадлежали только нам.
Никто ими, разумеется, не пользовался, но мне безумно хотелось…
Новоявленные муж и жена оставили гостей примерно на полчаса, а вернулись уже без золотых одеяний. На маме было элегантное платье чуть ниже колен, белое с редкими жемчужинками, а на отчиме — строгий черный костюм.
Зазвучала тихая музыка.
Праздник шел своим чередом. Мне пришлось танцевать с отчимом, потом мы с Бэт устроились в стороне с бокалами шампанского и просто болтали о разном. Правда, ее мама бокалы у нас быстро отобрала, но жизнь от этого хуже не стала. Только разрезаемый торт заставил нас ненадолго вернуться в центр парка, но лишь для того, чтобы получить по большущему куску этой вкусности. Потом снова удрали. Успели наесться, перемазаться и перемазать друг друга, за что схлопотали очередное замечание от госпожи Альвины.
Когда же она, отчитав, отправила нас приводить себя в порядок, мы потихоньку улизнули в сторону каруселей.
Успело стемнеть, кругом горели разноцветные огни, и атмосфера царила просто сказочная. Снисходительный взгляд и улыбку паркового работника я проигнорировала. Подумаешь тоже! Забравшись на мчащуюся по кругу лошадку, почувствовала себя почти ребенком. Еще вдруг очень захотелось, чтобы и моя свадьба была такой же красивой. Но это когда-нибудь потом. Сначала учеба, возможно, первый выезд из города. Хотелось бы испытать себя в качестве проявителя.
— Ты уже подала заявление в «Золотой Скарабей»? — вернул меня в реальность голос подруги. — Или тебя теперь вне конкурса возьмут?
Она жутко завидовала, это чувствовалось. Правда, я пока так и не поняла, чему именно. Мама вышла замуж. Но лично со мной вообще ничего не случилось!
— Ну тебя! — Внутри дернулось раздражение, но пока еще у меня получалось его усмирять. — Завтра пойду, буду поступать, как и все. А хочешь, пойдем вместе?
— Пойдем, — согласилась Бэт.
Элитная школа проявителей «Золотой Скарабей» была мечтой каждого, кто только что закончил получать общее образование. Там раскрывали дар, обучали, давали возможность попрактиковаться. А некоторым — билет в большой мир. Другие получали хорошую работу. А иных вариантов в нашей части Блэкдорна и не было: либо тебя взяли в «Скарабей», либо работа официанткой, посудомойкой или чьей-нибудь служанкой.
Насчет себя я не была уверена. Способности проявителя до сих пор никак не дали о себе знать, хотя каждый из проводимых в средней школе тестов подтверждал их наличие. Да и наследственность у меня, прямо скажем, подкачала. Про отца ничего не скажу, вроде у него с этим все было нормально, а мама… Нет, «Скарабей» она окончила, притом с отличием. И получила свою путевку в большой мир — личное задание. Вычислить и разоблачить метаморфа, который занимался промышленным шпионажем в одной крупной компании.
Проявители часто делали нечто подобное, тут ничего особенного, это наша работа. Но она не справилась. Лучшая выпускница своего года завалила первое же задание! И сделала это так, что больше никогда не получила второго шанса. Бабушка до сих пор злится. Вот, даже на свадьбу не приехала, хотя она теперь почти постоянно живет вне Блэкдорна.
Так что мои страхи были вполне оправданны.
— Вот вы где. — Голос Виверда заставил вздрогнуть не только меня, но и Бэт. Похоже, она тоже задумалась о чем-то своем.
Мы дружно повернули головы на звук.
Отчим уверенной походкой приближался к нам.
— Не думала, что наше отсутствие окажется заметным, — виновато произнесла я.
Ректору «Золотого Скарабея» пришлось ждать, пока лошадка преодолеет очередной круг прежде чем я окажусь рядом и можно будет донести до меня цель своего внезапного появления.
— Шалисса, слезай и идем со мной. Хочу кое с кем тебя познакомить.
Ни капли не сомневаясь в том, что ему подчинятся, Виверд зашагал прочь.
Удивлять его я не планировала, так что быстро спрыгнула на землю, поправила юбку и заторопилась следом. Позади стучали каблучки Бэтси.
Когда впереди показались столики, Виверд взял меня за руку и ускорил шаг. Мне пришлось почти бежать за ним. Дыхание безнадежно сбилось, внутри, точно раскаленная лава в жерле вулкана, клокотало раздражение. Он что, теперь всегда будет командовать?
Новая жизнь начинала пугать.
Но оценить всю «прелесть» открывшихся перспектив времени не хватило. Мы пришли.
Рядом с мамой стояла высокая дама с пышными формами и мелко вьющимися рыжими волосами. Она что-то говорила и оживленно жестикулировала. Еще был парень. Судя по возрасту, сын.
Что примечательно, оба они были мне совершенно не знакомы.
Для Блэкдорна это практически невероятно.
Разве что…
— О, вот и вы! — Мама светло улыбнулась и смущенно заправила за ухо несколько каштановых прядок. — Поймал беглянок?
— Они катались на каруселях, — со сдержанной улыбкой пояснил Крейстон. — Сущие дети. Понятия не имею, что стану делать с ними в «Скарабее».
Говорилось это так, будто вопрос был уже решенным. А ведь я даже заявление еще не подала… И Бэтси тоже.
— Моя дочь, Шалисса. — Взяв меня за локоть, мама заставила повернуться так, чтобы незнакомка могла рассмотреть во всех подробностях. — Она как раз в этом году тоже поступает.
— Наша дочь, дорогая. — Крейстон ослепительно улыбнулся.
Пришлось сдерживаться, чтобы не поджать губы. От него таким лицемерием повеяло…
— А это ее подруга — Бэтси Леож, — продолжила новоиспеченная госпожа Крейстон.
За моим плечом подруга едва не задохнулась от счастья.
— Девочки, — важно заговорил ректор престижнейшей школы, — нас почтили своим присутствием Анела Вольстенгард и ее сын Джарс. Кстати, этот замечательный молодой человек уже зачислен в «Скарабей». Шалисса, твоя задача сделать так, чтобы у него не возникло проблем с адаптацией.
Прозвучало… безумно.
До части с возложенной на меня миссией понимание просто не дошло, оно застопорилось где-то в начале сообщения.
— Вольстенгард? — тупо переспросила я.
А в памяти тут же всплыли все россказни об основателях города метаморфов и проявителей.
— Тот самый?.. — обескураженным шепотом переспросила Бэт.
— Они не оригинальны, — скривился Джарс… или как там его? — На нас здесь все так реагировать будут?
Анела натянуто улыбнулась и похлопала сына по плечу.
— «Тот» был моим прапрадедом, — удовлетворила всеобщее любопытство она.
— С Келлем Мастбрандом знакомить уже не надо, — зашептала мне на ухо Бэт. — Шали, он такой… Я с удовольствием ему здесь все-все покажу!
Джарс услышал ее и выразительно скривился. Интересно, ему вообще доступна какая-нибудь другая мимика?
А я вдруг подумала, что Уршула только что лишилась своей фишки.
Но… откуда эти двое вообще взялись?
Первыми исчезли мама и Крейстон. По традиции этот вечер они должны были провести вдвоем. Я тоже хотела потихоньку улизнуть, но не вышло. Джарс просто прилип к нам. Даже обратно на карусель с нами потащился, хотя и кривился все время, и язвил не переставая. Город ему был слишком скучный, люди — унылые, а мы с Бэт — еще дети.
Только «Скарабей» этот задавака считал достойным внимания.
Ну и ладно, ну и пожалуйста!
Мне действительно было все равно, просто как подумаю, что придется с ним нянчиться, сразу хочется морщиться, закатывать глаза и звать на помощь.
Бэт была влюблена в Келля с первого класса. Но его родители были из тех, кто имел право выезжать из Блэкдорна, а значит, входил в местную элиту. Так что учились мы не вместе, а после попытки заговорить с ним противный мальчишка так толкнул свою поклонницу, что она шлепнулась на попу, порвала платье и сильно ободрала ногу. Это было во втором классе. С тех пор Бэт больше не рисковала, а мне частенько приходилось утирать ей слезы и выслушивать мечтательные воздыхания.
Теперь Келль считается одним из самых завидных женихов нашей части города. И… он тоже поступает в этом году. Последние месяцы Бэтси только об этом и говорила, все уши мне прожужжала, а сегодня просто не отлипает от нового знакомого. Даже на карусель со мной не полезла, уселась рядом с ним на скамейке.
Происходящее казалось тем более невероятным, что Джарс даже симпатичным не был. Ну хоть немного… Высокий, худой, брюнет, но некоторые пряди были выкрашены в красновато-рыжий. Взгляд темно-серых глаз был тяжелым и каким-то подавляющим, будто клеймо ставил. И голос неприятный, слишком низкий. Добавить сюда явно мерзкий характер — и получится полный портрет. Что же Бэт в нем нашла? Вряд ли дело в происхождении, она не такая!
Удовольствия от катания получить не вышло. Я кружилась под тихую музыку, но взгляд все время цеплялся за подругу, сидящую возле нового знакомого и о чем-то оживленно щебечущую. Он откровенно скучал и смотрел куда-то в сторону. Иногда на меня.
Да откуда они вообще взялись? Еще с такой фамилией…
И как это — он уже зачислен в «Скарабей»?
Плюс еще сотня всевозможных «как» и «почему».
Вопросы требовали ответов, так что я слезла с карусели, махнула смотрителю, сообщая, что больше не вернусь и он может спокойно выключать ее, и направилась к скамейке, где двое пытались найти общий язык.
С моментом не угадала. Бэт как раз решила попытать счастья…
— Так что, сходим завтра куда-нибудь?
Я остановилась чуть в стороне, не желая мешать.
— Нет, спасибо, — равнодушно отозвался Джарс.
— Я бы могла познакомить тебя с местными ребятами? — Иногда Бэтси могла быть приставучей. — Тебе с ними учиться, если кто-то вдруг забыл.
— Не интересно. — Он просто отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
Музыка стихла, карусели выключили. Скрывать свое присутствие дальше стало невозможно.
Я решила сделать вид, что ничего не слышала.
— Итак, ты из тех самых Вольстенгардов, — произнесла я заинтересованно и села на край скамейки. — Как так вышло, что о вас в городе никто не знал?
— Кому надо — знали, — все так же отрешенно отозвался Джарс. Потом мазнул по мне взглядом и дал чуть более развернутый ответ: — Нарс Вольстенгард, тот самый, который был влюблен в Милику, уехал из города. Так и получилось, что наша ветвь слегка отделилась.
Просто взял и уехал?
А так можно? Нас учили, что в случае чего вернуться точно будет нельзя. Однако сейчас я смотрела на живое опровержение всех правил и вообще ничего не понимала. И если бы Джарс не отвечал с таким видом, будто делает мне огромное одолжение, я бы обязательно пристала к нему с расспросами, но сейчас… Лучше маму потом спрошу.
— И ты уже зачислен в «Скарабей»? — Вместо этого я выбрала более нейтральную тему.
— Еще с весны. Мы поэтому и вернулись.
— Как оно там, в большом мире? — влезла со своим вопросом Бэт.
Огни погасли, смотритель ушел. В темном парке стало неуютно, так что мы встали и не спеша побрели к выходу.
— Обыкновенно. — Определение Джарс подобрал в своем стиле. — Магию по большей части скрывают. Наших там почти нет. Зато в закрытой школе, где я учился, было несколько инкубов, феи, демоны, даже одна вейла затесалась.
Он отвечал скупо, сам почти никаких вопросов не задавал, даже не спросил, в какую сторону идти. Когда мы вышли на главную площадь, просто вдруг заявил, что ему пора. Бэт вызвалась проводить до гостиницы, но ее вежливо послали. Мы успели разойтись в разные стороны, когда мне в спину прилетел окрик:
— Шалисса?
— Да? — пришлось притормозить и отыскать взглядом силуэт в мешковатых штанах и футболке. Самое оно для свадьбы, конечно.
Парень завис на несколько секунд, но потом все же сформулировал мысль:
— Как насчет показать мне завтра город?
— По-моему, ты и так отлично ориентируешься. — Я холодно отметила его успехи, а внутренне содрогнулась от такой перспективы. Нет уж! — К тому же не всех из нас автоматически зачислили в «Скарабей», некоторым придется честно сдавать экзамены.
Джарс хмыкнул, но от едкой реплики сдержался.
— А вечером?
— Я страшно занята.
И не дожидаясь, что он там еще скажет, стремительно зашагала по подсвеченной фонарями дороге.
Кто бы мог подумать, что свою первую брачную ночь Крейстон решит провести в моей комнате. Крадусь на цыпочках, открываю дверь, включаю свет — а там он! Стоит у полки с плюшевыми игрушками и внимательно смотрит в глаза желтому зайцу.
— Не помешала? — На самом деле я — сама скромность, но когда вторгаются в личное пространство, зверею.
Сейчас был как раз тот случай.
Рука мужчины дрогнула, плюшевый друг упал на пол.
— Кхм. Я тут бумагу искал, у меня закончилась.
— Правда? — получилось недоверчиво.
Меня буквально прошил нехороший взгляд.
— В смысле, в столе надо было посмотреть, — как-то мне стало неуютно, захотелось, чтобы он поскорее ушел.
Заяц был поднят и возвращен на место, Крейстон прошел к столу и взял несколько листов.
Его взгляд до сих пор неприятно жег кожу.
— Спасибо. И… прошу извинить за вторжение. — Он направился к выходу.
— Ничего, — пробормотала я.
Уходи, уходи, уходи…
Возле самой двери ректор «Скарабея» остановился, чтобы сказать еще кое-что.
— Завтра же жду от тебя документы на поступление.
— Утром занесу.
Все равно собиралась.
— И готовься к переезду в школу, ты точно поступишь, — продолжил давать указания он.
— Родственники руководства идут вне конкурса? — сама не знаю, откуда во мне взялась эта резкость.
— Не мели чушь. — Голос мужчины вдруг стал очень мягким. — Просто я вижу твой потенциал.
С сердца целая каменная плита рухнула. Правда? Я не безнадежна? И буду учиться? И может быть, даже получу возможность применить свои знания на практике? От восторга голова шла кругом, губы улыбались.
Крейстон перешагнул порог, но напоследок решил подпортить мне настроение:
— Эта твоя подружка, Бэтси…
— Что с Бэт?
— Не общайся с ней больше.
Распорядился и ушел. А я так и осталась стоять с широко распахнутыми глазами и приоткрытым от возмущения ртом.
Утро принесло с собой понимание одной простой истины: как прежде ничего уже не будет. Никогда.
Мама и Крейстон в гостиной разбирали подарки. Я находилась там же, забралась на диван с ногами и не спеша завтракала соком и булочкой. Напряжение исчезло, они оба лучились счастьем, часто смеялись, из окон лился яркий солнечный свет и слышались птичьи трели. Но я все никак не могла перестать думать о том, что прошлой ночью впервые за все время воспользовалась замком на своей двери.
В этом доме больше не получалось чувствовать себя в безопасности.
Может, и хорошо, что я скоро переберусь в школу. Вот только… будет ли безопасно там?
— Как тебе Джарс? — вдруг вспомнила о моем существовании родительница. — Вы подружились?
— Высокомерный зануда, — скрывать свои чувства я не привыкла. — Не имею никакого желания с ним общаться. И надеюсь, что это взаимно.
— Он — Вольстенгард, — как бы невзначай напомнил отчим.
Взгляд, которым он смерил меня, был таким же жестким и подавляющим, как у предмета обсуждений.
— Я и говорю: скучный, самовлюбленный, напыщенный! — кивнула, дожевывая остатки булочки.
— Шалисса, ты совершенно не разбираешься в людях. — Крейстон старался говорить мягко, но старания эти были слишком заметны.
— И тебе пора уже начинать думать о мальчиках, — гнула свое мама. — Тебе восемнадцать! А я до сих пор не видела ни одного хотя бы друга…
Что правда, то правда. Но я не слишком общительна, у меня и подруга-то всего одна. И то только потому, что Бэт сама всегда рядом. Иногда вокруг нее появляются еще какие-то девчонки, соответственно, и вокруг меня тоже. Но это просто знакомые, не больше. С парнями вообще пусто у нас обеих. Правда, меня в отличие от Бэт это не напрягает.
— Я думаю! — предприняла слабую попытку отбиться.
— И кто же он? — тут же вцепились в меня.
По комнате пронесся полный муки стон. Иногда она просто невыносима!
— Никто конкретный, — сказала чистую правду. — Я в общем думаю.
— Элли, оставь девочку в покое, — на выручку неожиданно пришел Крейстон. — У нее сегодня поступление.
Мама сдалась и переключилась на следующую коробку. А я быстро допила свой сок и убежала в комнату. Бэт должна зайти через полчаса, пора уже собираться.
Нервозности не было, не из-за поступления во всяком случае. Все, что могла, я уже сделала, когда сдавала выпускные экзамены в средней школе. Могло быть и лучше, конечно, но во всех моих сертификатах по общеобразовательным предметам стоял средний балл. Не хорошо и не плохо. Бабушка, когда звонила в последний раз, была разочарована, но Крейстон сказал не думать о плохом и смело идти на экзамен. Я и шла. А там будь что будет.
Тесты в средней школе всегда показывали средненькие способности. Сама не знаю, с чего я взяла, что могу стать хорошим проявителем… Но внутри сидела такая уверенность, что я даже не задумывалась о том, что стану делать, если не поступлю.
Просто точно знала, что мое место — в «Скарабее». Все, точка.
Гадая, как будет проходить экзамен — не метаморфа же к нам приведут?! — я быстро влезала в приготовленную еще вчера одежду. Узкие брючки песочного цвета, белая удлиненная кофточка без рукавов, белые же туфли с милыми цветочками на задниках и тонкая куртка того же цвета, что и брюки. Свои неестественно светлые волосы я собрала в хвост, потом немного тронула ресницы тушью и мазнула губы прозрачным блеском.
В итоге зеркало отразило бледное существо с огромными серо-голубыми глазами. Испуганными почему-то.
Ненавижу свою внешность! Блеклая, невыразительная, беззащитная какая-то. И почти никакая косметика не в силах это исправить. Мало того что яркие краски мне совершенно не идут, так от пудры, румян и прочих девчоночьих радостей появляется жуткое раздражение. Вот и приходится порхать по городу бледной молью.
Как метаморф какой-нибудь, честное слово!
Я как раз раздумывала об украшениях, когда раздался звонок в дверь.
Бэт пришла. Помня, что сказал вчера отчим, я схватила сумку с документами и рванула вниз. Не хватало еще, чтобы он ей гадостей наговорил! Когда спустилась, Виверд как раз открыл перед Бэтси дверь.
— Доброе утро, господин Крейстон! — пропела моя единственная подруга, просияла и едва ли не исполнила перед ним реверанс.
Неужели только я вижу, какой холодный у него взгляд?
— Здравствуй, Бэтси, — сдержанно отозвался мужчина и отступил в сторону, чтобы я могла пройти. — Шалисса, ничего не забыла?
— Заявление еще несколько дней назад заполнила, — похвасталась своей предусмотрительностью, выбегая из дома.
— Тогда удачи, девушки, — пожелал он и через несколько секунд захлопнул за нами дверь.
Итак, дверь была закрыта и в окно никто не смотрел, но пока отходили от дома, спина просто зудела, словно от настойчивого взгляда. Я даже плечами повела, желая отделаться от неприятного ощущения. Не помогло.
— Какой же он все-таки лапочка! — восхищенно выдохнула Бэт.
— Пришел и сразу начал устанавливать свои правила, — скривилась я.
— Он тебе не нравится? — Не беспокойство, простое любопытство.
Отчаянно хотелось рассказать про его ночной визит в мою комнату и запрет общаться с единственной подругой, но я почему-то не стала. Не смогла.
— Виверд не плохой, — подобрала наиболее удачное определение. — Просто никак не могу привыкнуть, что в доме есть еще кто-то, кроме нас с мамой.
Пока они жили в нашем старом доме, из-за меня, наверное. Но Крейстон уже пару раз заговаривал о переезде в его особняк, и мама прикидывала, что возьмет с собой, так что, когда я переберусь в школу, они тоже наверняка уедут.
— Не ценят некоторые своего счастья!
Под ворчание Бэт мы дошли до «Скарабея».
Шестиэтажному зданию из оранжевого камня, с крышей, где разлегся огромный скарабей, было уже больше сотни лет. Ночью глаза жука сверкали зеленью. По городу ходили слухи, что это тоже своего рода магия. Поговаривали даже, что с помощью этого жука элита следит за горожанами. Еще я слышала, что так выявляют самых талантливых, чтобы потом зачислить их в Школу. Но это все было не более чем сплетнями. Зачем Крейстону и ему подобным за кем-то следить?
Этот особняк — главный предмет мечтаний любого выпускника средней школы в Блэкдорне. В нашей его части так точно. Конкурс здесь заоблачный, от желающих поступить отбою нет. Но правление «Скарабея» отбирает лучших из лучших. Иногда на курс всего пару человек берут. И не все доучиваются до конца. Небольшую часть выпускников отсеивает первый же выезд из города, как случилось с моей мамой. В общем, мне самой иногда смешно от собственной уверенности.
Еще раз пожелав друг другу удачи, мы с Бэтани взбежали по ступеням и вдвоем толкнули тяжеленную дверь.
Холл оказался огромным, полутемным, но вполне уютным. Взгляд медленно скользил по деревянным панелям на стенах, мраморному полу, двум большим зеркалам… и, наконец, наткнулся на стол, за которым сидел парень чуть старше нас с Бэт.
— Поступающие? — скучающе осведомился он.
— Угу! — Мы подлетели к столу и протянули документы для регистрации.
С Бэт все прошло быстро, он просто списал номер с ее удостоверения личности, заполнил пропуск, поставил печать и отправил ее разыскивать таинственный шестьдесят восьмой кабинет на втором этаже.
Потом взял мои документы с видом, будто делает огромное одолжение, вчитался… и лицо мгновенно стало невероятно счастливым. Будто это он пришел испытать судьбу, а от меня зависел результат экзамена.
— Тебе в шестьдесят девятый, — сообщил парень очень вежливо и извлек из ящика стола уже заполненный пропуск.
Я ошеломленно моргнула.
Взяла.
— Передай мои искренние поздравления господину и госпоже Крейстон.
— Спасибо, — было так неловко, что пальцы начали меленько трястись, чуть пропуск не выронила. — А ты здесь учишься? Или работаешь?
Знакомы мы не были, все же город не такой маленький. К тому же огромным недостатком Блэкдорна является то, что здесь почти нет развлечений. Никаких ночных клубов, театров и тому подобного. Вообще ничего. Из инфраструктуры — всего одна гостиница, один ресторан и штук пять кафешек разной степени презентабельности. В итоге каждый вращается в своем узком кругу, и зачастую даже соседей мы знаем исключительно визуально.
— Работаю. — Он смущенно улыбнулся. — «Золотой Скарабей» слишком ценит своих студентов, чтобы перекладывать на них обязанности персонала.
Точно! Талантливые проявители — огромная ценность, поскольку приносят городу деньги.
Одарив собеседника ответной улыбкой, я пошла искать нужный кабинет.
Бэт меня не подождала, так что пришлось делать это в одиночестве. На пропуске стояла специальная магическая печать, так что двери, ведущие в боковой коридор, распахнулись передо мной сами. Я шла медленно, отчасти пытаясь немного оттянуть ответственный момент, отчасти просто любуясь. В Школе было мрачновато, такое впечатление создавали старинные интерьеры и обилие дерева темных пород, но при этом уютно. Я чувствовала себя так, будто меня пустили на экскурсию в дом Вольстенгардов.
Захватывающе!
Подумать только, меньше чем через неделю я буду здесь жить! И каждый день ходить по этим узким коридорам, по лестницам со старинными перилами… Возможно. Если пройду отбор.
Кстати, о доме основателей города. Это еще одна местная загадка. Он, то есть дом, бесследно исчез. А может, мы просто не знаем, в каком из особняков Блэкдорна жил лучший из проявителей.
Пришлось сильно укусить себя за губу, чтобы вышвырнуть из головы посторонние мысли. Пока витала в облаках, я успела взобраться на второй этаж и пристроиться четвертой в очередь перед нужным кабинетом. Хватит мечтать, нужно сосредоточиться! Но поскольку никто не знал, как именно здесь будут проверять потенциал, подготовиться было нереально. Оставалось просто ждать. Парень и две девушки, стоящие в очереди передо мной, заметно дергались и пытались использовать магию, но лучший результат, которого одна из них достигла, — это светящиеся золотом ладони. Из кабинета тут же выглянул молодой блондин и попросил девушку зайти вне очереди.
Она не поступила. Вышла через какие-то три минуты, вся в слезах.
Мы трое обменялись запуганными взглядами. Больше никто проявлять излишнего рвения даже не пытался.
Внутри словно обледенело все, дышать и то получалось с трудом. Понятия не имею, сколько продлилось ожидание: несколько минут или час?
Но рыжеволосый парень, выйдя, тихо шепнул:
— Приняли!
А потом и девушка, с которой мы успели познакомиться и которую, как оказалось, звали Аяна, тоже появилась из-за заветной двери со счастливой улыбкой на губах. Сдала!
Подошла моя очередь.
Убегая, счастливица оставила дверь приоткрытой, так что стучать я не стала, вместо этого осторожно заглянула в кабинет.
— Можно?
— Входи, — равнодушно бросил преподаватель, тот самый молодой блондин.
За длинным столом рядом с ним сидели еще двое: худощавая пожилая дама с вьющимися волосами до плеч и мужчина ее возраста с аккуратной бородкой. За столиком поменьше устроилась секретарь. Но главным все-таки был блондин. Он держался наиболее важно, позволил себе расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке и ни капли не заботился о том, чтобы произвести впечатление серьезного человека. Возле каждого из преподавателей имелась небольшая табличка с именем, но я была слишком поглощена тем, чтобы трястись не очень заметно, и ничего не прочитала.
— Назови свои данные. — Голос у секретарши был немного писклявый, и глаз дергался.
Я набрала воздуха побольше и выпалила:
— Шалисса Скоинг, восемнадцать лет, Солнечная улица, 12.
Тонкие пальчики замельтешили по клавиатуре, девушка методично записывала каждое мое слово.
— Скоинг? — Единственная дама за преподавательским столом словно катала мою фамилию на языке. — Деточка, а ты, случайно, не внучка Клер?
— Именно так. — Ответ получился чрезмерно официальным.
Блондин жестом показал мне подойти, а пока я преодолевала три шага до преподавательского стола, пояснил для коллеги:
— Это милое дитя еще и падчерица Крейстона с недавних пор. Вы не знали? Госпожа Латрица, как можно?!
Понятия не имею, устыдилась ли преподавательница, потому что я дошла. И как только оказалась впритык к их столу, третий, который до сих пор молчал, пододвинул ко мне поднос и скомандовал:
— Выбирай.
На подносе были разложены жуки. Скарабеи, если быть точной. Разумеется, не настоящие! Это были ювелирные украшения: золотое основание и лапки плюс два-три драгоценных или полудрагоценных камня на спинке. Красиво. Бабушка носила похожего на лацкане пиджака, когда возвращалась в город и считала это уместным. Жук являлся особым знаком отличия, символом принадлежности к некой высшей когорте.
Сейчас передо мной лежало тринадцать скарабеев. Из них предстояло выбрать одного.
Ну и как это сделать? А главное, зачем? Это испытание? Или я просто беру того жука, которого потом должна носить? Никто ничего внятно не объяснил, но все трое… нет, даже четверо смотрели напряженно и выжидающе.
Простояв у стола целую вечность, я так и не определилась с выбором, все жуки были красивые, и одновременно с этим не привлекал ни один. В итоге решила взять золотого с рубиновой спинкой и ониксовыми глазками. Ну, чтобы взять хоть какого-нибудь… Но как только рука потянулась за добычей, мое внимание привлек другой жук. Самый мелкий.
Синий сапфир, лунный камень и два граната. Еще мгновение назад он казался золотым, как все прочие, но стоило немного сосредоточиться, как драгоценный жук начал светлеть и стал… серебряным. Не успев толком сообразить, что же делаю, я схватила его.
— Этот! — Кровь дробными ударами стучала в висках.
Сидящие за столом переглянулись.
— Мои поздравления, юная леди, — тонко улыбнулся блондин. — Вы вычислили единственного метаморфа. Это намного больше, чем от вас требовалось.
Похвалил?
Так меня взяли или как?!
Проявитель вытащил из моих трясущихся пальцев зачарованного жука, задумчиво оглядел его, пробормотал что-то невнятное себе под нос и отдал обратно.
— Обычно мы так не делаем, но ты можешь взять его себе. Только смотри не потеряй! Занятия начинаются со следующей недели, заселяться в комнату можно уже с конца этой. Свободна.
Не помня себя, я выскользнула в коридор, кивнула и улыбнулась нескольким парням, толпящимся под дверью, уже на лестнице извлекла из сумки мо-бук, чтобы узнать время и проверить, не пытался ли кто-нибудь связаться со мной. Следуя правилам, перед экзаменом я отключила звук. Но пропущенных вызовов не было. Зато выяснила, что в кабинете я провела чуть больше пяти минут. А по ощущениям — часа два! И трясло до сих пор.
Странно, что Бэт еще не вышла, она вроде раньше меня поднялась. Может, у них там очередь больше? Но заглянуть в соседний коридор я не додумалась, а дверь уже закрылась за спиной, и кто знает, сработает ли пропуск во второй раз. Ладно, дождусь ее в холле. С этим решением я преодолела оставшиеся ступени и еще одну тихо пикнувшую дверь, но ждать не пришлось.
Бэт уже была здесь, стояла у окна и судорожно всхлипывала. Ее лицо раскраснелось и немного припухло. Видимо, плачет Бэтани давно.
— Что?.. — Я подлетела к подруге.
— Поступила? — Она подняла на меня заплаканные глаза.
— Да, — без всяких подробностей ответила я и сразу же почувствовала себя виноватой. — А ты…
Это не был вопрос, потому что ответ я и так знала. Вряд ли можно так горько рыдать от счастья.
Но как же так?! Бэт всегда училась лучше меня, и потенциал, судя по тестам, у нее был выше.
Объяснение молнией промелькнуло на краю сознания. Но Бэт уже придумала свое.
— Ты!.. — гневно зашипела она и с силой толкнула меня в плечи. — Это все ты подстроила!
Чудом не упала, толчок получился сильный, только отступила на пару шагов.
— Бэт, ты с ума сошла?
— Ты просто позавидовала, что я с Джарсом нашла общий язык! — несла откровенный бред подруга. — И нажаловалась отчиму, а он все подстроил! Мне даже задания никакого не дали, глянули в документы и выпроводили за дверь.
Все это время она наступала, а я пятилась.
— Очень жаль, я знаю, как ты мечтала здесь учиться… — лепетала я. — Мы вместе мечтали. Но, честное слово, я тут ни при чем!
Не поверила. В следующую секунду последовал еще толчок, я больно ударилась спиной о стену, а Бэт рывком схватила меня за волосы так, что слезы из глаз брызнули.
— Он мой, понятно? Ему я нравлюсь, а не ты!
Происходящее сильно попахивало сумасшествием. Бэт никогда раньше так себя не вела! И этот Джарс… Такое чувство, будто она больше из-за него на меня взъелась, чем из-за поступления. В общем, я старалась прикрыть лицо руками и одновременно пыталась достучаться до лучшей подруги:
— Прекрати уже! Ты меня сто лет знаешь, разве я на такое способна?!
— Девушки, что у вас там происходит? — Администратор, или кто он тут, поднялся из-за своего стола и направился к нам.
— Я думала, что нет, — презрительно бросила Бэт и выбежала на улицу.
Рыдания душили. Я сползла вниз по стене и уткнулась лицом в колени.
Крейстон, будь он проклят, и его Вольстенгард заодно! Это все отчим, больше некому. Я ослушалась, вот он и принял меры, чтобы оградить меня от Бэт. И у него это, похоже, получилось.
— Тебя приняли, а ее нет? — протянул у меня над головой парень.
— Откуда знаешь? — Я подняла заплаканное лицо.
Хотелось подозревать всех и каждого. Как они могли так поступить?!
— Работаю здесь уже третий год, — с неуместной полуулыбкой пояснил он. — И такие сцены вижу по нескольку раз в каждый вступительный сезон. Прекращай разводить сырость, учеба в «Скарабее» — это очень престижно, тебе выпал редкий шанс. Ни одна подруга того не стоит.
Прозвучало дико.
Разве какие-то привилегии могут быть ценнее близких людей?
— Я так не думаю, — произнесла бесцветно, встала и направилась к выходу.
— Стой! — раздался оклик за спиной. — У тебя губа разбита и лоб поцарапан. Давай мы тебя хоть в порядок приведем…
Но я не слушала. Возвращаться не было желания. А чего действительно хотелось, так это провалиться сквозь землю и никогда больше никому не создавать проблем. Бэт права, это я во всем виновата. Из-за меня она не поступила.
— Ого… Там над всеми так измываются?
Недалеко от школы стоял Джарс.
— Прости, я спешу, — и попыталась пройти мимо, но он схватил меня за локоть.
— Заметно. Ты с экзамена?
Мысленно прикинув свой вид, я стянула заколку с растрепавшегося хвоста и тряхнула волосами. Ни к чему народ пугать. Потом предприняла новую попытку вырваться.
— Отвянь, не до тебя сейчас…
Не отпустил.
— Я тебе не нравлюсь?
— Какой догадливый!
— Просто я обычно всем не нравлюсь, — и состроил несчастную рожицу, но получилось фальшиво.
Аккуратно, чтобы не сильно размазать тушь, я утерла слезы. Высвободить вторую руку все еще не удавалось.
— Печально.
— Да нет, нормально, — не согласился Вольстенгард. — Зато не лезут особо.
— Вот и ты ко мне не лезь. — В чем-то я была с ним согласна.
Кто бы еще меня послушал.
— Так что было? Давили морально? Завалила? — Он почему-то даже вероятности не допускал, что я могу переживать по какой-то другой причине.
Джарс перехватил мою руку поудобнее и увлек вперед по улице. Сопротивляться не стала, все равно мне было нужно в ту сторону.
— Поступила, — процедила сквозь зубы, лишь бы только он отстал. — А Бэт — нет. Мы поссорились, сильно, первый раз в жизни.
Слезы снова потекли по щекам.
Вольстенгард окинул меня снисходительным взглядом и сделал то, что умел лучше всего. Скривился.
— Даже не думай переживать из-за этой пустышки, — выдал ценный совет он. — Она не стоит того.
— Кажется, я знаю, почему у тебя нет друзей…
Доподлинно мне это не было известно, но интуиция не обманула. Я попала пальцем в небо, что называется.
— Так проще, — и, поймав недоверчивое выражение на моем лице, предложил: — Хочешь, докажу?
— Не получится!
Разумеется, его это не остановило.
— Зуб даю, это был первый раз, когда ты хоть в чем-то оказалась лучше нее. А вот скажи, если бы она поступила, а ты нет, что бы было?
Задавать правильные вопросы он определенно умел.
— Ну… если честно, я была готова к чему-то подобному, — пробормотала, чувствуя себя преступницей на допросе. — Я, конечно, постаралась бы порадоваться за нее.
— Из этого следует, что она относилась к тебе даже в половину не так искренне, как ты к ней, — пришел к желанному выводу Джарс. — Так всегда бывает, когда пускаешь кого-то в душу. Постарайся впредь не совершать столь глупых ошибок.
Следовало возразить, но я не нашла доводов.
Джарс довел меня до дома и ушел.
Внутрь я входила с непреодолимым желанием высказать отчиму все, что думаю о его подлом поступке. Впервые в жизни мне хотелось закатить скандал. Но, видно, не судьба, потому что дом был пуст. Новобрачные куда-то ушли. Может, к Крейстону поехали?
Я обвела взглядом холл, аккуратно сложенные горкой еще не распакованные подарки, которые, по-видимому, прислали сегодня, громко зашипела и убежала наверх, в свою комнату. Там отрыла в сумке мо-бук и еще раз проверила звонки. Пусто. Сообщений тоже не было.
На душе было погано, губа болела, снова хотелось плакать. Я сунула средство связи обратно в сумку, стянула с себя куртку и туфли, после чего забралась под одеяло с головой. Снова ревела, потом, кажется, уснула.
Помню, еще подумала, что хорошо было бы проснуться и понять, что этого ужасного дня вообще не было… И не было Крейстона. И Джарса. А моя жизнь по-прежнему унылая, зато без сюрпризов. И пусть я не поступлю в «Скарабей» — ничего страшного. Это я как-нибудь переживу, близкие люди намного важнее.
Проснулась. Часы на столике у кровати показывали половину второго ночи, а в незанавешенное окно заглядывала почти полная луна, освещая нехитрую обстановку: довольно узкую кровать, стол, шкаф, несколько полок с книгами, мягкими игрушками и прочими девичьими мелочами, старый, но любимый диванчик.
Сумка так и валялась на полу…
Реальность была все та же. У меня жутко болела голова, саднило горло, а в грудную клетку словно булыжник засунули. Чувства горечи, обиды и страха сплелись в тесный клубок.
Пролежав так минуту, я поняла, что само по себе ничего не изменится. Сначала в ванную, умыться и переодеться в удобное. Потом напишу Бэт сообщение. Не верю, что она до сих пор ненавидит меня. Мы же вообще ни разу не ссорились! А утром обязательно выскажу Крейстону все, что думаю о его низком поступке. Может, даже от места в «Скарабее» откажусь. И посмотрим, что он тогда станет делать! Худо-бедно определившись с порядком действий, я выползла из-под одеяла и отправилась воплощать задуманное.
К маминой комнате примыкала собственная ванная, мне приходилось пользоваться той, что на первом этаже. По пути еще пить захотелось, и я свернула на кухню.
Налила себе воды в стакан, но не успела сделать и двух глотков, как услышала шаги и приглушенные голоса.
— Интересные подробности вырисовываются… — Голос был мужской, знакомый, и принадлежал он явно не Крейстону.
— Я разберусь с этим. — А вот это уже отчим.
Судя по всему, они вышли из бабушкиного кабинета, и теперь Виверд готовился спровадить гостя.
Некая неведомая сила буквально швырнула меня к двери и заставила затаиться.
Ой, блондин! Тот самый, что экзамен принимал…
— Вот увидишь, все так, как я сказал. Кстати, талант у девчонки уже проявился, — говорил тем временем блондин. — Я бы на твоем месте не торопился связываться с мамашей, а подождал пару лет и женился на Шалиссе. Девочка просто прелесть… Способная, опять же. Жука за минуту взяла.
— Вот именно, девочка, — зашипел на него Крейстон. — Она же ребенок совсем. Я что, похож на извращенца?
Неужели в нем хоть что-то человеческое есть?
Стараясь ступать как можно тише, я сделала еще пару шагов. Теперь смогла разглядеть открытую дверь в бабушкин кабинет и какие-то документы, разложенные на столе. Была бы она дома, ни за что бы не потерпела вторжения! Она даже нам с мамой заходить туда не разрешала и всегда запирала дверь. Вредность настоятельно рекомендовала позвонить и нажаловаться, но я не была уверена, что поступлю так.
— Ну как знаешь, — фыркнул блондин и пошел к двери.
— И ты запомни, Айзек, — Крейстон припечатал его строгим взглядом. — Шалисса будет жить в «Скарабее», чтобы никаких поползновений в ее сторону не было! Узнаю что, голову оторву. И не только голову.
На что блондинистый препод, поименованный Айзеком, только рассмеялся.
— Я постараюсь ускорить экспертизу и поиск, но нужны будут копии некоторых документов, как еще одно доказательство, — и, смерив непосредственное начальство взглядом, посоветовал: — Смотри, не сильно вживайся в роль папаши. Возможно, девчонку придется отдать.
— Думаешь, я сам этого не понимаю? — Отчим с трудом сдерживал раздражение.
Отдать?!
Это было уже слишком. Перебор для одного дня.
Я похолодела, рука дрогнула, и стакан с недопитой водой упал на пол.
Вспыхнул свет.
— Шалисса?! — Оба отпрянули от неожиданности.
— Простите, что помешала строить планы по избавлению от неугодной падчерицы! — Меня трясло.
Опять хлынули слезы. Я не привыкла жить в такой атмосфере, не привыкла к интригам, к тому, что даже близкие могут совершить подлость. И сейчас просто не знала, как себя вести.
— Шали, успокойся. — Виверд осторожно шагнул ко мне.
— Не подходите! — Я отпрыгнула назад и попятилась в сторону кухни.
Блондин наблюдал за нами с живым интересом.
— Шал…
— Это вы все подстроили с Бэт! Из-за вас я единственную подругу потеряла! — говорила не очень громко, но эмоционально. — А теперь вы рылись в вещах бабушки и придумывали, как избавиться от меня. Сослать в «Скарабей» мало, да?
Спина уткнулась в подоконник.
— Шалисса, закрой рот, — зло сверкнул на меня глазами отчим, продолжая приближаться.
Наверное, следовало так и сделать, хотя бы притвориться, что угомонилась, но у меня случилась первая в жизни истерика.
— Не знаю, что вы задумали, но я молчать не стану. Все расскажу маме! — Ну и пусть эгоистично, но этот человек опасен, и она должна об этом узнать, пусть и ей будет больно.
Крейстон замахнулся.
— Мама!
Но за миг до того, как прозвучал крик, Айзек успел выставить золотистый щит. Вряд ли меня кто-то услышал, кроме них двоих.
Спину облизал страх. Дыхание словно замерзло.
Вместо того чтобы ударить, отчим схватил меня за волосы и с силой крутнул, повернув к себе спиной. Раздался треск ткани, кофточка у шеи разорвалась, оголив плечи. И в правое что-то кольнуло.
Потом еще. Как будто четыре иглы сразу. Или даже больше…
Я жалко всхлипнула, а в следующую минуту обмякла в руках мужчины.
