16. Яков Голос

Яков Голос — это имя мало кому известно в нашей стране даже среди профессионалов спецслужб. Может быть, отчасти потому, что его не постигла трагическая судьба Рихарда Зорге или участь героев «Красной капеллы», принявших мученический венец. Известный американский историк Д. Далин в книге «Советский шпионаж» называет Якова в числе трех наиболее выдающихся агентов советской разведки в США, которые благодаря своему уму, энергии и преданности делу сыграли важную роль в этой службе в предвоенные годы. Вместе с тем при всем обилии зарубежной литературы о деятельности советской разведки Голос в ней почти не упоминается. Ему пока не нашлось достойного места и в галерее героев российской разведки.

Кто же он, мистер Голос?

Ответ на этот вопрос мы находим в документах СВР.

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР КОМИССАРУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ I РАНГА тов. МЕРКУЛОВУ

РАПОРТ

Прошу Вашей санкции на представление к награждению орденом Красная Звезда нашего закордонного агента т. Голоса.

Начав активное сотрудничество с нами в 1930 году, т. Голос за истекшие 13 лет зарекомендовал себя как преданный нашему делу человек. Отлично зная обстановку в стране пребывания, т. Голос настойчиво и успешно преодолевал большие трудности, с которыми сталкивался в ходе выполнения срочных заданий НКВД-НКГБ СССР. Тов. Голос характеризуется умелым подходом к людям и инициативой. Он работал не только как наводчик, установщик и групповод, но и как вербовщик, причем привлек к нашей работе ряд лиц, являющихся ценными источниками политической и экономической информации.

В настоящее время мы ставим перед ним новые ответственные оперативные задачи.

Начальник I Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности

3-го ранга (Фитин)

24 ноября 1943 г.

Документ коротко, но достаточно емко характеризует деятельность разведчика. Однако еще не успели принять по нему решение, как поступило новое сообщение — на этот раз о его кончине.

Справка с шифртелеграммы № 1111 из Нью-Йорка от 27.11.43 г.

«Клим» сообщил, что 25 ноября 1943 г. от разрыва сердца умер, «Звук».

Записка к наградному листу

В связи со смертью Голоса представлять к правительственной награде не будем.

4 декабря 1943 г.

Кое-кому это могло показаться подходящим предлогом, чтобы поставить точку в деле Голоса. Но было бы большой ошибкой полагать, что о заслугах Голоса в лихорадке будничных дел в разведке позабыли. Нет, о нем помнили и старались помочь его близким.

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СОВЕТА ДЕПУТАТОВ ТРУДЯЩИХСЯ тов. БОБРОВНИКОВУ Н.И.

В Комитет госбезопасности поступило письмо гражданки Голос С.С., 1895 года рождения, уроженки города Вильно, члена Компартии США с 1919 года, жены бывшего нелегального сотрудника органов госбезопасности в США, получающей с 1 января 1944 г. пожизненную пенсию за мужа, погибшего в ноябре 1943 года при выполнении специального задания. В своем письме гр-ка Голос С.С. ставит вопрос об улучшении ее квартирных условий.

Учитывая большие заслуги мужа Голос С.С. перед советским государством, Комитет госбезопасности ходатайствует об удовлетворении просьбы гр-ки Голос С.С.

Заместитель председателя Комитета госбезопасности С. Бельченко

28 августа 1958 г.

По имеющимся данным, Голос Яков Наумович (он же «Звук») родился в 1890 году в гор. Екатеринославе в рабочей семье. В юношеском возрасте примкнул к РСДРП. В 1907 году по заданию местной партийной организации организовал подпольную типографию. Два года отбывал ссылку в Сибири, затем бежал и через Японию выехал в США.

В 1915–1919 годах он был членом Социалистической партии США, принадлежал к ее левому крылу. В 1919 году был секретарем созданного при его участии «Общества технической помощи Советской России», которое ставило своей целью отправку в Россию инженеров, механиков и других специалистов, а также образцов машин, станков и т. п. Приезд Якова Наумовича в Советский Союз в 1926 году был связан с оказанием этой помощи. Голос работал в Кузбассе управляющим угольным трестом в г. Кемерово. В декабре 1927 года переехал в Москву и стал работать в редакции газеты «Москоу ньюс» заведующим отделом техники и рационализации. В 1929 году Голос возвратился в США.

Участие в революционном движении имело решающее значение для формирования взглядов Голоса и определило в целом его жизненный путь. Бывший сотрудник контрразведывательного управления ФБР Роберт Лэмфер, который позднее занимался делом Голоса, характеризовал его в своей книге «Война между ФБР и КГБ» (1986 г.) как «прожженного, до мозга костей революционера».

Голос был женат на гражданке США, уроженке г. Вильно. В 1936 году он отправил жену и ребенка в СССР, чтобы сын мог учиться в советской школе и получить советское воспитание. В 1937 году его жена получила советское гражданство, работала библиотекарем, жила в подмосковном поселке на ст. Загорянка.

Первое упоминание имени Голоса в оперативных материалах разведки относится к 1930 году. О нем уже говорится как о «нашем надежном человеке в США». Документальное оформление оперативных отношений с Голосом в виде рапорта на имя начальника Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ А.Х. Артузова произошло в январе 1933 года. В этот период ИНО не имел постоянной резидентуры в США, но отдельные разведывательные мероприятия проводились.

Так, в ряде случаев разведчики-нелегалы направлялись в Америку для собственной легализации и документирования или для решения тех же задач в интересах разведки в целом. Одним из наших раз-ведчиков-нелегалов, периодически наезжавших в США, был Гарди, который первым установил оперативный контакт с Голосом.

Он занимался организацией связи по нелегальным каналам, вопросами документации и прикрытий для нелегалов. Перед ним также ставились задачи по добыче американских легализационных документов. Голос в тот период возглавлял небольшую турфирму «Уорлд турист» в Нью-Йорке и мог быть полезен для работы.

В середине 30-х годов нашей резидентурой в США через агента «Брайена» были получены достоверные данные ФБР о том, что Голос является объектом специального наблюдения. Похоже, что причиной этого наблюдения было его участие в работе «Комитета помощи Испании». Туристическое агентство Голоса использовалось для отправки в Испанию добровольцев, которые подбирались при активном участии Компартии США и других левых организаций. Об этом было доложено начальнику разведки А.А. Слуцкому. В рапорте ставился вопрос относительно его дальнейшего использования в нашей работе. Резолюция Слуцкого: «Вообще мы, как правило, избегаем людей, активно работающих в партии, но, так как со «Звуком» мы связаны давно, можно осторожно его использовать».

Несмотря на повышенное внимание к Голосу со стороны ФБР, в конце 1937 года он в очередной раз с паспортом на чужое имя выехал в Москву на празднование годовщины Октября. В Москве Голос встретился со Слуцким, который побеседовал с ним об обстановке в США и перспективах дальнейшей работы.

Положение серьезно осложнилось в октябре 1939 года, когда ФБР произвело обыск в помещениях компании «Уорлд турист». Формальным поводом для обыска послужило нарушение Голосом закона «О регистрации иностранных агентов». Суть нарушения заключалась в том, что компания «Уорлд турист» получила от «Интуриста» деньги на рекламу туризма в СССР, и не более того. Но американская контрразведка ухватилась за этот повод.

В письме, отправленном в Центр, резидентура так оценила эту ситуацию: «В связи со случившимся нужно решить принципиальный вопрос: следует ли «Звуку» удирать немедленно, не явившись в Большое жюри или этого не делать. Убегать вообще уже поздно, но еще можно. Мы предлагали ему уехать отсюда, но он отказался».

Центр принял решение не настаивать на выезде Голоса из США. На суде он был вынужден признать себя виновным в нарушении закона «О регистрации иностранных агентов», чтобы не раздражать судей, и был приговорен к лишению свободы на срок до 12 месяцев условно и штрафу в размере 1 тыс. долларов.

Летом 1937 года резидент внешней разведки в Нью-Йорке П. Гут-цайт следующим образом охарактеризовал разведчика: «…завербован моим предшественником. Когда — точно не знаю. Через него также выполнялись отдельные задания: «установки», справки, проводилась «разработка» ряда троцкистов. «Звук» поддерживал связь с источником в одном из важных министерств «Брайеном». Когда резидентура нуждалась в проверенных и преданных людях, мы обращались к «Звуку», и он подбирал нужных людей. Никаких провалов за все годы нашей связи с ним не было. Каких-либо подозрений или сомнений он никогда не вызывал. Характерным для «Звука» является то, что он послал свою жену с 12-летним ребенком в СССР, где сын мог бы получить настоящее коммунистическое воспитание. Жалованья от нас «Звук» не получал. Однако, когда из-за ухудшения финансового положения его компании он оказался не в состоянии платить жалованье своим помощникам, я, уезжая из США, распорядился выдавать ему 100–150 долларов в месяц».

Очень лаконичная и в то же время яркая характеристика написана в спокойном и деловом тоне. Трудно себе представить, что П. Гутцайт писал ее не в тиши кабинета, а в тюремной камере, ложно обвиненный в измене Родине и подвергавшийся моральному и физическому давлению.

В деле Голоса хранится справка на него как закордонного агента, датированная январем 1937 года и подписанная капитаном госбезопасности Томчиным (по тем временам это довольно высокое звание, примерно соответствующее нынешнему полковнику). На этой справке в апреле 1938 года размашистым почерком лейтенанта госбезопасности Раисы Соболь была сделана приписка: «Источник «Звук» был известен следующим лицам, ныне арестованным нами: Самсонову, Томчину, Карину, Лебединскому, Ливент-Левинту, Берлину».

Пройдет совсем немного времени и другая рука перепишет этот список, добавив к нему фамилию самой Соболь. И уже другой лейтенант госбезопасности, Пшеничный, напишет, что «Звуком» интере-совались враги народа: Пассов, Шпигельглас, Графпен, Каминский, Соболь, Гутцайт.

Шел 1939 год, обстановка настоятельно требовала возобновления деятельности разведки в США, восстановления ее нелегальных загранаппаратов, и Центр поставил перед резидентом в Нью-Йорке Г.Б. Овакимяном задачи по использованию возможностей Голоса. С другой стороны, надо было разбираться с агентами, которые остались после ареста «врагов народа». Эта задача легла на плечи молодых сотрудников в Центре, которые пришли в органы НКВД по партийному набору, только-только окончив разведшколу, и, как считалось, еще были «зелеными» и в глаза не видели живого агента.

Тем не менее это не помешало одному из них заявить, что Голос — скрытый меньшевик и троцкист, который вступил в компартию для того, чтобы разлагать ее изнутри. Другой поставил в вину Якову Наумовичу то, что тот «разрабатывался» американскими спецслужбами в связи с «Комитетом помощи Испании». Особенно усердствовали два молодых сотрудника, которые твердили, что Голоса надо срочно изолировать от всех дел резидентуры, отозвать в Союз и арестовать. К счастью, в Центре были и здравомыслящие люди, остановившие ретивых оперработников.

В первые годы работы с Я.Н. Голосом никто особенно не задавался вопросом, через кого именно он достает документы. В отчетах эти источники обозначались лишь в общем виде: «один клерк из паспортного бюро» или просто «клерк из Нью-Йорка» и т. п. О масштабах этой работы можно судить из следующего сообщения резидентуры, датированного октябрем 1939 года: «В последнее время мы достали через «Звука» 10 чистых бланков с подписью и печатью муниципалитета, служащих для получения метрик, по которым можно оформить паспорта американских граждан, а также такие же справки без подписи. Более 70 свидетельств о натурализации на лиц различных национальностей, 27 свидетельств о рождении, на основании которых можно также получить паспорта».

В то же время работа по линии документации была лишь частью того, что Голос делал для разведки. Лишь тогда, когда в Центре стали разбираться с наследием «врагов народа», вдруг стало ясно, какую колоссальную работу провел Голос и, следовательно, как много он знает о делах советских спецслужб.

По состоянию на июль 1940 года насчитали около двух десятков человек, которых Голос или привлек к работе, или «разрабатывал» с целью привлечения в будущем. Его люди были внедрены в германские и другие организации в США. «Брайен», как уже отмечалось, работал в одном из ключевых министерств, «Олфсен» давал информацию по вопросам вооружений, были надежные источники в среде троцкистских организаций в США, в националистических объединениях, ряд лиц выполняли вспомогательные функции: осуществляли наружное наблюдение, «установки», конспиративное извлечение секретных документов и т. д.

Разумеется, не все они были равноценны по своим возможностям, но среди них были и ценные источники важных сведений, в том числе близкие к Белому дому, ведущие сотрудники ряда крупных ведомств, американских и английских разведывательных служб.

Летом 1940 года Голос установил контакт с «Рондом», занимавшим ответственный пост в одном из правительственных учреждений. Это был крупный специалист в своей области, располагавший к тому же солидными связями в правительственных сферах. Но самое главное — это был человек, с большой симпатией относившийся к Советскому Союзу, убежденный антифашист, который задолго до того, как СССР и СИТА стали союзниками по антигитлеровской коалиции, решил активно помогать Советскому Союзу. Вскоре вокруг «Ронда» сложилась группа источников, работавших в ряде важных военных и экономических правительственных учреждений. Фактически он стал групповодом, а его помощники — одними из наиболее эффективных информаторов. Заслуги «Ронда» были отмечены советским правительством. Ему сообщили, что он награжден орденом Красной Звезды. Сама награда, естественно, по соображениям конспирации не вручалась и хранилась в личном деле агента в Москве.

Интересно высказывание о Якове Наумовиче Голосе резидентуры, которая в начале 1941 года установила с ним контакт: «У него на связи уйма народа. Некоторые агенты, связанные со «Звуком» и дающие сообщения, нам не известны, за исключением кличек. Перед ним поставлена задача подробно осветить всю его сеть».

Организуя работу с Голосом, Центр и резидентура считались с возможностью того, что он может находиться в поле зрения ФБР. Оснований для этого было более чем достаточно: членство в компартии, постоянные поездки в Москву, деловые связи компании «Уорлд турист» с советскими организациями, наконец, активное участие в деятельности «Комитета помощи Испании». В отчетах оперработников неоднократно выражалась тревога по этому поводу.

Сотрудник «легальной» нью-йоркской резидентуры Гарри еще в 1939 году отмечал в своем отчете: «За истекшие 2 года я встречался со «Звуком» 500 или 600 раз. В иной день с ним могло проводиться по 3–4 встречи. Это объяснялось тем, что он выполнял очень широкий круг заданий и, по существу, был основным агентом резидентуры в течение 10 лет. Независимо от результатов следствия (по делу о регистрации «Уорлд турист» в качестве агента иностранной державы), нужно исходить из того, что он на долгий период времени для нашей работы в Америке сгорел».

С 1939 года работу с Голосом вел резидент внешней разведки в США Г.Б. Овакимян. Это был очень темпераментный и настойчивый разведчик. Он умел добиваться поставленных целей. Работу с Голосом он значительно улучшил. Но основным профилем Овакимяна была научно-техническая разведка. Ей он уделял наибольшее внимание. Поэтому он предпочел передать Голоса на связь своему заместителю Луке. Однако в апреле 1940 года Лука доложил, что, по его мнению, Голос является «ахиллесовой пятой» резидентуры и в случае несчастья с ним многое из того, что создано, разлетится в прах. Он отмечал, что Голос рекомендует людей во всех областях работы, хотя в резидентуре ведутся разговоры о том, что, по полученным в свое время данным, он состоит на учете в американской контрразведке как «агент НКВД». На этом основании Лука считал необходимым «законсервировать» Голоса и готовить ему замену. Однако Овакимян вынужден был продолжать работу с Голосом вплоть до своего ареста и выдворения из США весной 1941 года.

Из полученных впоследствии резидентурой документальных материалов ФБР известно, что впервые контакт Голоса с Овакимяном был зафиксирован 18 февраля 1941 г. В сводке наружного наблюдения отмечалось, что Овакимян является «установленным агентом ГПУ». За месяц с небольшим, который оставался до ареста Овакимяна и его последующего выдворения из США, ФБР зафиксировало еще несколько его встреч с Голосом.

Здесь мы подходим к ключевому вопросу о том, кто же «привел наружку», то есть сотрудников ФБР, осуществлявших слежку, на встречу 18 февраля 1941 г. — резидент или сам Голос. По прошествии стольких лет ответить на этот вопрос однозначно невозможно. Мы можем только исходить из того, что, судя по оперативным сводкам ФБР, наблюдение за Голосом велось и до фиксации контрразведкой его контакта с нашим представителем. Сам Голос отмечал за собой наблюдение со стороны ФБР. В одном из отчетов оперработника Леонида, в частности, говорится: «Наружка продолжает ходить за «Звуком». Он часто меня спрашивает, все ли у нас в порядке, поскольку он никогда не отмечал за собой такого плотного наблюдения». Леонид, судя по его отчетам, ограничивался тем, что успокаивал Голоса — у нас, мол, все в норме. Был ли сам Леонид под наблюдением — остается неизвестным.

Как показали последующие события, в этот период в резидентуре бытовало упрощенное представление о деятельности местной контрразведки («вокруг шныряют шпики, за кем-то появился хвост, достаточно перехитрить шпиков, оторваться от хвоста — и все будет в порядке»). Сказывалось то, что наши разведчики в основном были молодыми работниками, без достаточного профессионального опыта. Почти все они пришли в разведку после массовых чисток 1937 года: связь поколений была нарушена и приходилось учиться только на собственных ошибках. Правда, контрразведка США тоже еще не была той мощной организацией, какой она стала спустя десятилетие, но в ней уже стали появляться профессионалы высокого класса.

В конце 1941 года Центр дал указание о постепенной разгрузке Голоса от имевшихся у него на связи источников информации, передаче их агентам-групповодам и кадровым сотрудникам развед-аппарата. Реорганизация была необходима с точки зрения конспирации.

Надо сказать, что вопрос о руководстве работой Голоса время от времени создавал определенные сложности. Раньше Голос, как правило, был на связи у резидента. После ареста и последовавшего затем выдворения из США весной 1941 года Овакимяна возникла некоторая пауза, а затем с прибытием В.М. Зарубина контакт восстановился. Зарубин был опытным разведчиком-нелегалом, но в новой для него роли резидента «легальной» резидентуры не сразу нашел себя. Являясь сотрудником советского посольства в Вашингтоне, он разрывался между Нью-Йорком и Вашингтоном, пытаясь руководить обеими точками. Несмотря на свое положение сотрудника официального советского учреждения, Василий Михайлович восстанавливал контакты с лицами, с которыми работал ранее, находясь в США на нелегальном положении. При всех обязанностях и темпе, который он взял, по-видимому, трудно было соблюдать конспирацию.

Голос вскоре был передан на связь молодому сотруднику нью-йоркской резидентуры Леониду, который, как отмечалось позже, ввиду отсутствия оперативной квалификации, достаточного уровня образования, политической подготовки, знания местных условий и языка не смог направлять работу «Звука», как того требовала обстановка. Показательна в этом плане выдержка из отчета самого Леонида: «Должного руководства в работе со «Звуком» я не получал. В таких условиях встречи с ним были для меня мукой. Что касается самого «Звука», то в процессе работы с ним я систематически узнавал от него много полезного как в смысле изучения страны, так и в вопросах работы с агентурой. Именно он, а не руководители резидентуры учили меня этим вопросам».

Судя по всему, в Центре понимали эти трудности и старались помочь их преодолеть. Именно поэтому в апреле 1943 года начальник разведки П.М. Фитин направил Голосу личное письмо, имевшее для последнего важное значение. К сожалению, текст письма Фитина не сохранился, но в деле есть ответ Голоса.

«Дорогой товарищ Виктор!

Хочу заверить Вас и остальных наших друзей, что я делаю все, что в моих силах, — и даже немного больше, — чтобы нынешняя политическая ситуация была использована в интересах нашей организации. Я научился работать здесь в любых условиях — благоприятных и неблагоприятных, — и Вы можете быть уверены, что я максимально использую нынешнюю ситуацию.

…В числе трудностей должен отметить и го, что некоторые из наших людей дезориентированы нынешним союзом между нашими странами и не видят необходимости помогать нам. Они наивно считают, что для получения чего-то мы должны просить об этом открыто.

Мы видим эти трудности и делаем все, что в наших силах, чтобы преодолеть их, и я могу заверить Вас, что мы сделаем все возможное, чтобы использовать существующую обстановку в наших интересах. Если Вы проанализируете работу, сделанную до настоящего времени, я думаю, Вы увидите, что мы получаем многое. Но это не означает, что мы не можем получать больше. Лично я не удовлетворен результатами и пытаюсь ежедневно их улучшить.

Мои наилучшие пожелания всем моим друзьям. Шлю поздравления с днем Первого мая».

Центр продолжал настаивать на форсировании перестройки работы резидентуры с Голосом. В ноябре 1943 года В.М. Зарубин по указанию наркома госбезопасности Меркулова дважды встречался сним и обсуждал план реорганизации его группы, а по существу передачи нам всей его сети. Мотивировалось это необходимостью повышения конспиративности работы с источниками.

Резидент, естественно, пытался «подсластить пилюлю», говорил о том, какую высокую оценку заслуживает работа Голоса, но основную надежду возлагал на то, что «Звук» подчинится приказу. Уступая нажиму, Голос сказал, что он сделает все необходимое, но при этом выразил личную обиду по поводу того, что мы, как он считал, «отбирали» у него людей для передачи кому-то другому.

Яков Наумович скоропостижно скончался 25 ноября 1943 г. Внезапная кончина руководителя целой группы помощников-единомышленников не могла не взволновать руководство внешней разведки. Было необходимо в спешном порядке найти достойную замену Якову Наумовичу Голосу. Но решить эту задачу было не так-то просто, поскольку в разведке ощущался недостаток резерва руководителей закордонных точек. Чтобы избежать нежелательных последствий от затянувшейся паузы с подбором руководителя группы, было принято решение о замораживании, временном прекращении контактов с наиболее важными информационными источниками. Разведчики, работавшие с ним, были отозваны на Родину.

Заслуги Я.Н. Голоса перед советской разведкой трудно переоценить. Он честно и бескорыстно выполнял свой долг, много работал над изучением людей, представлявших интерес для разведки, занимался проверкой их надежности, привлекал к сотрудничеству. От приобретенных им ценных источников информации Голос получал важные сведения по экономическим, военным, политическим, научно-техническим вопросам. Переданная им информация учитывалась при развитии отношений СССР с США, проведении советским правительством внешнеполитического курса, укреплении и повышении эффективности советской экономики, оборонного потенциала Советского Союза. Деятельность Голоса была настолько многогранной, что ее трудно свести к одному какому-то аспекту. След, оставленный Яковом Голосом в истории внешней разведки, настолько значителен и впечатляющ, что отдельные просчеты не могут бросить на него тень сомнения. Российские разведчики всегда будут чтить это имя и гордиться им.