Как разыскивают пропавших детей?
На другой день после уроков Анна Сергеевна задержалась в классе. Она разбирала ученические тетради в шкафу и не сразу обратила внимание на то, что в конце почти опустевшего уже класса собралось в кружок несколько ее учениц.
— В нашей стране дети не могут потеряться, — говорила Катя обступившим ее со всех сторон подругам. — Если Сережа жив, мы непременно его найдем!
Анна Сергеевна обернулась.
— Девочки, вы еще не ушли? — удивилась она. — Что вы шушукаетесь, как заговорщицы?
Но девочки только улыбались да переглядывались.
— Спроси ты!
— Нет, ты!
Анна Сергеевна положила в свой и без того полный портфель еще несколько тетрадей и, закрыв шкаф, подошла поближе.
— Ну что? — спросила она, глядя на девочек выжидающе. — Хотите о чем-нибудь спросить?
— Можно? — начала Катя. — Только это, Анна Сергеевна, не по предметам, а так… вообще.
— Ну, спрашивай «так вообще», — сказала, улыбнувшись, учительница.
— Анна Сергеевна, — начала опять Катя, — вы не знаете, как разыскивают детей?
Анна Сергеевна недоумевающе пожала плечами:
— Каких детей?
— Которые потерялись, — объяснила Настя. — То есть не то что совсем потерялись. Они, может быть, где-нибудь живут, но только неизвестно где…
Анна Сергеевна кивнула головой:
— Понимаю, понимаю. Во время войны было много детей, потерявших родителей, и родителей, потерявших детей. В Москве несколько лет назад был даже устроен отдел розыска — для того чтобы помочь родителям и детям найти друг друга.
Все помолчали.
— А вы не знаете, Анна Сергеевна, — озабоченно блеснув очками, спросила Лена Ипполитова, — где находится этот отдел?
— Как же, знаю, — ответила Анна Сергеевна, переводя внимательный взгляд с одной девочки на другую. — При управлении милиции Москвы. А почему вас это так интересует? Кто у вас потерялся?
— Один мальчик, — серьезно ответила Катя. — Только не у нас. Мы случайно про него узнали. Он сын одного замечательного героя, и нам очень хотелось бы его найти.
Анна Сергеевна кивнула головой.
— Я тоже искала детей, — задумчиво сказала она. — Мальчика и девочку.
— Каких детей? — спросила Валя Ёлкина.
— Племянников своих.
— А как их зовут?.. Сколько им лет?.. — заговорили девочки наперебой. — Где они пропали?
— Погодите, погодите, не все сразу, — сказала Анна Сергеевна. — Звали их Алик и Сонечка. А пропали они во время войны. Их мама, моя сестра, ехала с ними на пароходе из осажденной Одессы. Пароход разбомбили.
— Ой! — в один голос сказали Настя и Лена. — Утонули? Да?
— Наверно, утонули, — тихо сказала Анна Сергеевна.
— Ну, а тетеньку вы искали? — спросила еще тише Настя. — То есть вашу сестру?
Анна Сергеевна легонько похлопала Настю по плечу:
— Искала, конечно.
— И нашли?
— Нет.
— Никого-никого?
Анна Сергеевна чуть улыбнулась:
— Нет, нельзя сказать, чтобы совсем никого. Алика нашла. Только не того…
Девочки с удивлением смотрели на нее:
— Не того? Как же это? Другого, значит?
— Да, другого. Я узнала в сорок пятом году, что в одном детском доме, в городе Орехово-Зуеве, живет Алик Тарасов, шести лет. Ну, конечно, собралась и сразу же поехала.
— Значит, вашего племянника так и звали — Алик Тарасов? — спросила Катя. — И было ему тогда как раз шесть лет?
— В том-то и дело, — сказала Анна Сергеевна. — Если бы он был жив, ему было бы в то время как раз шесть лет… Приезжаю, вижу — славный мальчуган. Беленький, сероглазый, а наш был черный, как жучок.
— Чужой мальчик, — сказала Аня, грустно покачав головой.
— Да, был чужой, а стал свой. Очень я его полюбила. Каждый праздник к нему езжу, а иногда и он ко мне приезжает. Зовет меня «тетя Аня». Пишет мне письма.
— Как родной племянник, — сказала Настя.
— Совсем как родной. Да я и всех ребят в этом детском доме знаю теперь. Отличные ребята… Вот будут у нас зимние каникулы — может быть, и съездим к ним на елку.
— Ой, правда? — закричали все сразу. — Можно туда поехать? Они недалеко живут?
— Как сказать… Три часа езды все-таки.
— На поезде?
— Да, по железной дороге… Ну, пора по домам. Скоро вторая смена придет.
И в самом деле, дверь отворилась, и на пороге показалась уборщица, тетя Поля, с ведром и щеткой.
— Вот засиделись-то! — сказала она нараспев. — Вот заучились-то! Ну идите — отдыхайте. А то всю науку себе заберете, другим ничего не останется.
