Первая половина следующего дня опять состояла из беготни да болтовни, и даже на жару было наплевать, Миша ее больше не замечал.

К обеду он наконец-то связался с начальником штаба 58-й армии. Сердце замерло: а вдруг и тут облом.

— Знаю вашу ситуацию, мне из Москвы звонили, — сказал генерал. — Давайте-ка подъезжайте ко мне, жду вас в шестнадцать ноль-ноль. Запрос на боеприпасы захватите, что-нибудь придумаем.

Миша посмотрел на часы — было 14:30. Он выскочил на улицу как ошпаренный, бросился к «Волге» и пропыхтел в раскрытое окно:

— Алан! Делай, что хочешь, но в шестнадцать часов мы должны быть во Владикавказе!

Алан пожал плечами и сказал:

— Садись, только не пугайся.

Фраза возымела прямо обратный эффект. Когда машина, дико взревев, рванула с места, Миша действительно испугался. А когда они вырвались из города и водитель наступил на педаль всерьез, Миша просто-таки печенкой ощутил, что все усилия последних дней были впустую, потому что вот и смерть его пришла. Ему случалось водить «Волгу», и он не представлял, как Алан удержит эту баржу на серпантине при такой скорости. Да еще с учетом кавказского народного обычая рулить одной рукой, потому что другая лежит на гуделке: надо ведь приветствовать друзей, едущих навстречу…

Сиди он сам за рулем, было бы гораздо легче, но тогда и шансов успеть — ноль. От поперечных ускорений на поворотах не спасал даже ремень безопасности: Миша так и елозил по сиденью вправо-влево. Хотел закрыть глаза, но вовремя догадался, что вестибулярный аппарат этого не поймет. Не хватало еще в горах заболеть морской болезнью.

Тогда он просто крепко уперся ногами, мертвой хваткой вцепился в ручку двери и отвернулся к своему окну.

Смотреть вперед нервов не хватало.

Уши бы еще заткнуть, чтобы не слышать визга резины.

Когда Миша потом рассказывал Пиротехнику об этой своей поездке, описание дороги по Южной Осетии прозвучало у него предельно лаконично: «Долетаем мы до границы, как — я не помню…»

Главное, правдиво. Он действительно не помнил.

Осетинскую границу проскочили, как всегда, со свистом. Но впереди, на российском пограничном переходе, виднелась очередь, и немаленькая. Они пристроились в хвост, Миша поглядел на часы и начал потихоньку паниковать.

— Я сейчас, — сказал Алан и вышел из машины.

Какой же ты молодец, подумал Миша, глядя, как Алан идет вдоль очереди вперед, быстро перебрасываясь словом-другим с каждым из водителей. «Конечно, конечно, проезжай, дорогой!» Сам все понимаешь, и просить тебя ни о чем не надо… Ты нас только живыми довези — век не забуду.

Вернулся Алан, широко улыбнулся, газанул — и вот они уже у шлагбаума.

На шлагбауме стоял осетин в форме погранслужбы России. Светоотражающая жилетка скрывала погоны — не поймешь, кто такой.

— Э-э, ты чего тут? Давай обратно в конец очереди иди!

— Дорогой, слушай, я со всеми договорился! — сказал Алан. — Нас пропустили. Очень надо, торопимся очень…

— Ничего не знаю, давай назад! А то вообще ворота закрою!

Алан перешел на местный язык и быстро-быстро затараторил, Миша разобрал только слова «Владик» и «начальник».

— Нет, слушай, я тут начальник! — отрезал погранец.

Алан повернулся к Мише и выразительно развел руками. Миша высунулся в окно. «Бычить» он не любил, но когда надо — умел.

— Слышь, умник, иди сюда.

Погранец заинтересовался и подошел.

— Ты кто такой? — спросил Миша брезгливо.

— Я — пограничник! — гордо заявил пограничник.

— А звание какое?

— Неважно!

— Слушай. Меня во Владике ждет начальник штаба 58-й армии генерал Журавлев. Я везу ему важные бумаги и должен быть на месте в шестнадцать. Очередь меня пропустила. Люди понимают, что я спешу по делу. Так какие проблемы?..

— Э-э, типа, ты к генералу опаздываешь? — погранец весь прямо расцвел. — Ну, пускай он мне позвонит!

— Генерал — тебе?..

Миша достал и перелистнул свой заветный «список высших должностных лиц Республики Южная Осетия». Погранец наблюдал за его действиями с неподдельным интересом.

— Мужик, ты кто — сержант? Давай тебе сейчас позвонит начальник погранслужбы по ЮО?

Миша взялся за трубку.

— Ты телефон не знаешь!

Миша сосредоточенно давил кнопки на мобильнике.

— Э-эй, ты ему звонишь?..

Миша кивнул и поднес трубку к уху.

— Эй, слушай, умный самый?! А ну, проезжай!

«Волга» подлетела к штабу 58-й армии без одной минуты четыре.

Журавлев выглядел замученным, но гостю заметно обрадовался — у того были, по меркам генерала, ерундовые трудности, которые можно решить в одно касание: заодно и отдохнем под конец рабочего дня. Список боеприпасов смутил его лишь в одном пункте: от имитаторов разрыва артиллерийских снарядов армия сама бы не отказалась, их еще в том году все извели на учениях, как раз перед войной. Взрывчатки сейчас тоже ноль, будет через две недели, тогда отгрузим. «Поищи у осетин, скажи, потом отдашь». Зато патронов, снарядов, дымовух — бери, не хочу. Вскоре у Миши на руках уже была ценнейшая бумажка, в которой значилось, сколько, чего и когда подвезут на склад четвертой базы. «Там все получишь через двое суток». Ура! Этот момент Миша сам как-то упустил из виду: мало выпросить боеприпасы, надо еще доставить их в Цхинвал. Телевизионщику Клименко, будь он сто раз «директор группы», никто не позволил бы тащить через границу такой груз.

Главным было от счастья не упасть со стула — Миша вдруг обессилел и сдулся.

Деловой разговор как-то сам собой перетек в доверительную беседу о событиях прошлого августа. Мишу все это очень интересовало, и чисто для себя, и профессионально — он при любой возможности собирал информацию, которая могла пригодиться ресёрчеру.

По ходу беседы Миша ляпнул: мол, зря тогда целый командарм, как простой майор, бегал по горам в сопровождении роты, «не царское это дело». Ведь кончилась беготня тем, что грузины подстрелили командующего 58-й армией, спасибо, не насмерть.

Генерал мягко улыбнулся и буквально на пальцах очень четко разъяснил, почему, для чего и куда улетел в первый день войны командарм. Миша закусил губу: самые нехорошие опасения выходили скучной правдой. Болтали в курилках — оказалось, не врали. Маленькая победоносная война русских целиком зависела от гражданских GPS-навигаторов и личных мобильных телефонов. У нас как была дрянная связь в войсках, как отсутствовала из-за этого возможность нормального управления — так она и есть. Как не было нормального взаимодействия с авиацией — так его и нет…

Это ведь кошмар, ребята, когда командующий армией, одолжив спутниковый телефон у журналиста, очень вовремя увязавшегося следом, звонит на мобильник своего начарта и таким образом дает ему целеуказания! Смело, конечно, — мчаться впереди армии эдаким Чапаевым на лихом вертолете и все решать лично, не сходя с передовой, а потом еще от грузин отстреливаться из пистолета. Но… Неправильно.

Миша так и сказал.

— Хм… Я должен тебе объяснять, что личный героизм солдат и офицеров — всегда следствие недоработки в планировании и управлении? — скучным голосом спросил генерал. — Или самому понятно?

Поглядел на часы и вдруг сказал:

— Вот и день прошел. А то по чуть-чуть?..

Очень хотелось с генералом по-человечески посидеть, но Миша подозревал, что его после всего пережитого развезет с одной рюмки, и вернется он в Цхинвал полутрупом. А забот еще полно.

Сев в машину, он попросил:

— Ради бога, не спешим. Уже никуда не спешим.

К границе они подъехали уже в темноте, и встретил их тот самый сержант.

— Ну чё, успели к генералу? — поинтересовался он ехидно.

— Миша, бумагу дай, — Алан царственным жестом протянул руку.

Тот молча отдал ему требование на боеприпасы с генеральской подписью.

— Читать умеешь? — Алан сунул бумагу сержанту под нос. — На, читай.

Сержант ознакомился с документом и удивился:

— Слу-ушай… А чего ты сразу мне не сказал, что действительно опаздываешь?!

Спокойно, это кавказский юмор, сказал себе Миша. Кавказский юмор, кавказский юмор, кавказский юмор…