Глава 3
ДОКТОР НО
Сцена б/н
«ПРОЕЗД ТАНКА»
Экст.
Массовка: жители — 6.
Реквизит: грузинские флаги — 2.
Военная техника: танк (грузин.).
Назавтра его ждало большое внезапное откровение.
Миша невероятно лажанулся и прямо не знал, как себя наказать за это.
Российская гвардейская военная база номер четыре, что на западной окраине Цхинвала, — та самая, про которую генеральный сказал, мол, «все покажут, все дадут», — видала Мишу в гробу.
Справедливости ради, она, может, и хотела бы считать телевизионщика Клименко за человека, только ее никто не предупредил, что Клименко существует в природе. Забыли сказать. Или сказали, но забыли. Или сказали, но забили. Вот она какая, большая волосатая рука Министерства обороны РФ, способная достать куда угодно и кого угодно. Опытные люди знают: на этой руке надо висеть, зубами вцепившись, тогда она тюкнет исполнителя по темечку, и механизм зашевелится.
Миша думал, руку держат крепко. Ведь «Прайм-ТВ» подписалась снимать войну. Война, а главное — ее съемки, требует очень большого количества взрывчатки, снарядов и патронов. Без помощи военных тут никуда.
Вертолетов, танков и бронемашин для киношной войны надо, напротив, гораздо меньше, чем для реальных боевых действий, потому что технику можно гонять перед камерой туда-сюда, делая вид, будто ее много. Но технику берут все равно у тех же военных.
А четвертая база, образно говоря, посмотрела на Мишу большими удивленными глазами и сказала: а мы ничего не знаем.
Повторите — вы кто такой?.. He-а, впервые слышим. Кино? Не в курсе. Да нет у нас никакого приказа, ну что вы в самом деле. Приказ Генштаба, ха-ха… Был бы такой приказ, мы бы знали! Вы разберитесь там у себя. Всего доброго.
Положение выглядело даже забавно. Они без проблем договорились о размещении группы, нашли тех, кто готов ее возить и оберегать от неприятностей, вкусно и обильно кормить. Легко получили согласие на интервью от таких людей, о попадании которых в кадр можно было только мечтать. Осетинская сторона гарантировала блестящий материал: группе разрешили снять все, что хочет, везде, где было намечено. Вместо операторского крана обычный автокран подойдет? Будете имитировать расстрел такси на дороге и вам надо сжечь «Жигули»? Да поджигайте, делов-то. Пожарная машина — вот она. И к ней в комплекте — те самые пожарные, которые у вас в сценарии прописаны, настоящие. И машина та самая. Получите свою докудраму в лучшем виде…
И только главную «фишку» картины — воссоздание боя в лагере российских миротворцев и драки местного ополчения с грузинскими танками на улицах Цхинвала — обеспечить было нечем. Потому что в лагерь не пройдешь, и танков у тебя нету. А без этих сцен фильм объективно пропадал. Терял конкурентные преимущества напрочь.
— Во дела, — сказал Миша. — Все хотят снимать кино вместе с русскими, аж кушать не могут, так хотят. Одни русские не хотят.
И принялся названивать в Москву.
— Сейчас им прикажут, и они тоже захотят, — легкомысленно бросил ресёрчер.
Миша поглядел на него с сомнением.
* * *
Статс-секретарю Министерства обороны подчинялось напрямую ГУВР — Главное управление воспитательной работы. И статс-секретарь действительно был в курсе, что он курирует съемки фильма про войну. Говорят, ему это даже нравилось: идея-то какая! Но не станет же он, занятой человек, сам на телефон отвечать… Поэтому связным был назначен полковник из ГУВРа, который Мише пообещал: «Вот мой мобильный, если что — звони, я буду разруливать».
Миша дозвонился и сказал:
— Товарищ полковник! А тут как бы ноль по всем фронтам!
— То есть как — ноль? — удивился полковник.
— Никак, — емко доложил Миша. — На четвертой базе не знают меня, не знают нас, не знают ничего.
— Как же так?! Погоди… Мы же им… Мы же тут… И что же… — полковник явно собирался с мыслями. — Хрен с тобой, у тебя факс есть?
— Факс найдем. А чего надо?
— Давай я тебе сейчас факсом переброшу тот самый приказ Генштаба об оказании вам содействия.
— Есть! — сказал Миша и побежал в КГБ: туда было ближе.
О, счастье! Через полчаса у него на руках была внушительная бумага: копия приказа за подписью министра обороны РФ. Оказать всяческое содействие, неукоснительно обеспечить, выдать в требуемом объеме, широко улыбаться, полюбить, как родных, и так далее.
— Больше проблем быть не должно, — сказал полковник. — И запиши телефон. Это зам командующего войсками СкВО, он уже в курсе, что ты на месте, позвони ему — поможет.
— Спасибо огромное! — от чистого сердца поблагодарил Миша.
Зам командующего по воспитательной работе отозвался сразу. Да-да, сказал он, замечательно, мне уже звонили, я все знаю. А ты можешь подъехать на четвертую базу прямо сегодня? Лучше прямо сейчас. Понимаешь, момент удобный, у нас тут сам командующий ходит. Я тебя представлю, ты командующему все покажешь-расскажешь, ну и начнем работать.
Неужели все сегодня устаканится? — подумал Миша. Неужели повезло? А то я прямо весь в расстройстве был из-за своей ошибки.
Прихромал Пиротехник и спросил:
— Ага?..
— Вовремя ты — поскакали на четвертую базу. Кажется, есть маза поговорить с командующим и заодно обозначить все, что тебе надо по объемам. Он выведет нас на службу РАВ — и дело в шляпе.
— Угу! — сказал Пиротехник.
У него болела нога, и он старался лишний раз не раскрывать рта, а то наружу сплошной мат рвался.
— Я сейчас, только парадные шорты надену…
Жара к этому дню уже достигла той фазы, когда она не ужас и не бедствие, а просто факт твоей биографии: так получилось, что ты жил и работал в печке. Ты смирился с этим. Лощина, в которой расположен Цхинвал, нагрелась до точки плавления человеческого мозга, горячий воздух лежал тяжелыми пластами, и деваться ему было некуда — слева холм, справа холм, внизу речка Ляхва, на берегу этой речки стоит город, ветра нет вообще. Температура воздуха к четырнадцати часам была на открытом солнце где-то, подумать страшно, под шестьдесят.
Жара-то все и испортила.
* * *
Четвертая база представляла собой огромный прямоугольник, по периметру которого стояли склады. В центре, как и положено, — плац, за ним — столовая, дальше — казармы. Жилая зона офицеров и прапорщиков была отгорожена сетчатым забором.
С КПП Миша дозвонился до зама командующего. Да-да, заходите, сказал тот, я сейчас распоряжусь. И правда, московских гостей довольно быстро и вполне почтительно запустили на территорию и проводили к одному из помещений, назначения которого Миша не понял, да и не стал задумываться.
Это оказался громадный пустой то ли склад, то ли черт его знает, но главное, в отдалении бродил командующий со свитой. А к Мише уже спешил удивительный персонаж.
— Во! Замполит! — тихонько буркнул Пиротехник.
Он к замполитам еще с училища относился, мягко говоря, критически, а после Афганистана так вообще.
То, что Замполит — полковник, становилось понятно, только когда тот поворачивал голову, потому что разлет щек, кроме шуток, закрывал третью звезду на погонах. Пузико, обтянутое портупеей шестьдесят последнего размера, физиономия ярко-красная — и папочка в руках. Ну просто классика. Господи, подумал Миша, да как он жив-то еще по такой погоде? Это ведь не офицер, а готовый апоплексический удар… Тем не менее пунцовое лицо Замполита широко улыбалось, и двигался он резво.
— Товарищ полковник, здравствуйте, вам привет от такого-то…
— Да-да-да, сейчас подойдет командующий, и вы все ему расскажете.
И подошел командующий. Седой, невысокий, даже в кепи Мише ниже плеча, он зыркнул на гостя снизу вверх и спросил:
— Ну?
Позже Мише объяснили, что командующий — душа-человек и всегда подчеркнуто корректен в общении. Просто на улице действительно было под шестьдесят. А командующий приехал на базу разбираться со строительством и финансами. Сначала он выяснил, что со строительством все не слава богу. Потом узнал, что с финансами полная задница. Ну просто праздник какой-то.
И вот человек, у которого все плохо, да еще и мозги от жары перешли в жидкое агрегатное состояние, видит тебя — в парадных шортах.
Какой-нибудь гитлер на его месте тебя даже слушать не стал бы, а сразу расстрелял нафиг, просто чтоб поднять себе настроение.
— Товарищ генерал-полковник, здравия желаю, — отбарабанил Миша. — Мы съемочная группа из Москвы, работаем по заданию федерального канала. По поводу нас должно быть распоряжение из Генерального штаба за подписью министра обороны… Хотели бы представиться и договориться о взаимодействии с тем, кого вы назначите ответственным за нас.
Генерал-полковник хмуро глядел Мише куда-то в область живота.
— От меня чего надо?
— Товарищ командующий, нам наладить взаимодействие надо — чтобы вы выделили кого-то из офицеров, кто может решать вопросы по мере их поступления.
Генерал-полковник чуть прикрыл глаза — то ли боролся с желанием прямо тут стоя заснуть, то ли задумался, а не расстрелять ли действительно кого-нибудь нафиг, вдруг полегчает.
Свита командующего стояла позади него полукругом, уважительно едва дыша.
— А у тебя приказ Генштаба есть? — спросил генерал-полковник слабым голосом.
— Оригинала, конечно, нет, но вот факсокопия, — гордо сообщил Миша.
Как он и ожидал, эта реплика вернула командующего к жизни. Резко.
Очень резко.
— Ну, факс можешь в жопу себе засунуть! — бодро заявил генерал-полковник. — Пшел нах с территории моей базы. Будет оригинал — будем разговаривать. Чего стоишь?.. Пшел вон!
Как-то это некрасиво, подумал Миша.
Ну ладно, накрывается наше кино тазобедренным суставом, только зачем так грубо?..
И как же тут жарко, черт побери.
У него над ухом раздалось тихое шипение — это Пиротехник, который уволился в запас подполковником и наверняка с тех пор мечтал послать на три буквы какого-нибудь неприятного генерала, набирал в грудь воздух для залпа. Ой, подумал Миша. У него же нога раненая, и он почти сутки героически терпел боль. Он ведь сейчас откроет хайло во всю ширь и что-нибудь скажет яркое и образное. И налаживай потом взаимодействие хоть до посинения трупа.
Поэтому Миша быстро собрался и вызвал огонь на себя, пока не началось:
— Товарищ генерал-полковник, знаете, в чем проблема? Во-первых, я все-таки не военнослужащий, а гражданский, поэтому могу и ответно вдоль забора послать. А во-вторых, мне Москве докладывать — что? То, что вы саботируете приказ министра обороны? Или то, что вы послали нах людей с бумагой за подписью министра?
В помещении вдруг стало очень тихо, потому что свита командующего действительно перестала дышать. Пиротехник уверял потом: мол, слышно было, как на Замполите хрустит портупея от натуги.
— Умные, бля, все тут развелись! — воскликнул командующий с воодушевлением. — Ах, какие мы умные, бля!!!
А ведь мне действительно все это надоело, подумал Миша. И еще Пиротехник, блин, по спине так неприятно постукивает: мол, ну дай мне, ну пусти, ну я ему сейчас, ну отойди в сторонку, не мешай, я рот открою… И этот, блин, мелкий, противный, орет чего-то, хамит. Жарко, тошно… И как же меня достали эти вечные косяки на ровном месте. Была вроде такая книга — «Бесконечный тупик». А у нас — бесконечный косяк.
И Миша сказал:
— Слышь, ты, лесник в погонах… Не борзей.
Свита командующего — вот была, и вот ее нету. Свита отступила на пару шагов и отвернулась вся мгновенно. Типа, это ваши дела, а нас тут не стояло.
У генерал-полковника краснота начала подниматься от воротника рубашки вверх четко под кепи. Так в мультфильмах краснеют.
— Че? — переспросил он как-то очень простецки, по-дворовому.
Неизвестно, объяснил ли кто-нибудь потом командующему, что Миша Клименко парень замечательный и очень вежливый, просто действительно было слишком жарко. Лучше бы, конечно, так. А то неудобно получается. Мише ведь сказали, что командующему всего лишь временно сорвало башню; а командующий небось остался во впечатлении, что этого молодого человека мама плохо воспитывала, раз он генералам мораль читает. В доступной и доходчивой форме.
— Слышь, придурок, — вкрадчиво произнес Миша. — Ты четко сформулируй — мне в Москве чего говорить? Что ты меня нах послал и что помощи не будет? Я доложу. Тебя выдерут и высушат. Мне-то пох, я гражданский. Ты меня даже арестовать не можешь.
Генерал-полковник не закричал — он взвыл:
— А-а-а, бля-а!!! На-ах отсюда!!!
Миша и Пиротехник четко развернулись через левое плечо — и пошли.
* * *
Они шагали молча, только Пиротехник шумно пыхтел — казалось, пар сейчас пойдет у него из ушей. На улице легче не стало: сверху жахнуло солнце, ослепило, прожарило до костей. Миша надел темные очки. Времени просто идти молча и ничего не делать у него было ровно до КПП: дальше надо приходить в себя — и думать, куда бежать.
Потому что ты обязан купить, украсть, родить, короче — добыть: взрывчатки почти центнер, патронов в ассортименте около четырех тысяч штук, снарядов разных где-то двадцать, дымовух под сотню, а еще автоматы, СВД, РПГ, танков Т-72 минимум пару, БМП столько же, и бэтээров хотя бы два, и всякой мелочи по мелочи. У Миши этот список уже от зубов отскакивал. А группа будет тут через три дня…
Вертолеты точно накрылись, о вертолетах даже не думай. Значит, у нас вылетают сразу две съемочные сцены. Ресёрчер может их вычеркнуть…
Сзади раздался слоновий топот, но Миша из принципа не реагировал, пока сбоку не набежал животом вперед Замполит.
— Умоляю, молчи, — успел процедить Миша сквозь зубы.
— Угу, — сказал Пиротехник.
— Уроды, идиоты, какого хера, что вы наделали… — зашипел Замполит. — Что теперь будет?! А мне все это разруливать?! Пижоны московские… Пошли со мной!
Они зашли к Замполиту, дали ему время еще немного сдержанно побушевать, а потом сели и начали как ни в чем не бывало договариваться о взаимодействии. А куда деваться — командующий у себя в округе царь и бог, конечно, только у Замполита еще и свое начальство есть. И то, что произошло между командующим и «московскими пижонами», может быть этим начальством расценено как политическая ошибка и слабость организационно-партийной работы, ну, короче, вы поняли.
Но, с другой стороны, ГУВР — в Москве, а командующий — вот он, туточки, и ему жарко.
Разговор с Замполитом напоминал базарный торг: а вот столько я вам не дам, а вот этого у меня вообще нету, и делайте что хотите… Фактически он не мог дать ничего существенного. Ну действительно, чего взять с замполита, он в советское время хотя бы комсомольскими значками распоряжался, а сейчас и значки отобрали.
Пиротехник включил пресловутую железную волю и не произнес ни единого неприличного слова.
Миша в целом чувствовал себя неплохо. Он уже внутренне смирился с тем, что от «русских» в Цхинвале не получит ни шиша, и сейчас половиной мозга, больше похожего на плавленый сырок, но все еще способного худо-бедно мыслить, просчитывал альтернативные варианты. Их было немного. Договориться о боеприпасах с 58-й армией, может, и получится, но танками она точно не выручит — слишком далеко. Значит, вся надежда на Министерство обороны Южной Осетии. Осетины ведь отняли у грузинов несколько Т-72. Но в каком состоянии эти машины?..
— Так! — встрепенулся Миша. — А теперь главное. Нужен допуск на южный лагерь миротворцев. Он как раз сейчас относится к четвертой военной базе.
— Точно, относится, — согласился Замполит.
— Допуск нам дадите?
— Да не вопрос!
Замполит огляделся в поисках листка бумаги. Потом как-то слишком демонстративно заглянул в свою папочку. Миша с тяжелым вздохом подвинул ему «дежурную» стопку черновиков сценария.
Допуск выглядел мощно. На оборотной стороне черновика было от руки написано:
Распоряжение. В соответствии с указаниями командующего войсками СКВО об оказании помощи в работе съемочной группы т/к «Прайм-ТВ» разрешаю работу группы в период с 9.00 26.06.09 по 18.00 30.06.09 на территории «верхнего» городка н.п. Цхинвал.
ЗКВ СКВО по ВР
П-к имярек
На всякий случай Миша перевернул листок. Мало ли чего там наши насочиняли, а он не глядя подсунул Замполиту. На другой стороне было напечатано:
Сцена 2.11.
Бетонное укрепление-«стакан».
Экст.
Актеры: Кононенко.
Реквизит: разорванный бронежилет, патроны, магазины.
Военная техника: танки, минометы, автомат.
Пиротехника: залпы из разл. орудий.
Сойдет, подумал Миша. А «залпы из разл. орудий» — это даже хорошо. Сразу видно: не фигню какую снимаем.
— Печать надо бы, — сказал он.
— Не надо, — Замполит небрежно отмахнулся.
Миша еще раз посмотрел на допуск. Что-то он ему мучительно напоминал. Из детства. Ну конечно! Отдыхали в Гурзуфе, и мама раздобыла по знакомству пропуск на пляж крутого санатория. Это оказался листок из блокнота с текстом от руки: «По этой записке пропускать двоих отдыхающих на пляж без права пользования лежаками. Володя». Работала записка безупречно. Мишино детское сознание было до того ошарашено этим, с позволения сказать, «документом», что он его на всю жизнь запомнил.
— Понял! Спасибо! Если что, будем звонить.
— Звоните, конечно! — Замполит широко улыбнулся, и полковничья звезда на погоне исчезла под щекой.
На улице Пиротехника наконец-то прорвало.
— Кучеряво живем, — сказал он. — Взрывчатки нет, ничего нет, ни хрена в конечном счете нет. Одна бумажка есть. В сортир на гвоздик.
— Нас по этой бумажке к казарме миротворцев пустят, — напомнил Миша. — Хотя, блин, не факт…
— Счастье-то какое! — воскликнул Пиротехник. — Товарищ директор группы, разрешите грязно выругаться?
— Давай вместе, — сказал Миша.
Они начали грязно ругаться, но Миши хватило секунд на десять, а Пиротехник не мог успокоиться аж до самого КПП.
Обалдевший дневальный встал смирно и отдал ему честь.
