С тех пор как я имею честь управлять собственным парусником и бороздить на нем Средиземное море (а водить судно по этим внушающим благоговение водам – все равно что плыть по самой памяти), я беру с собой на борт только книги, имеющие отношение к морю, будь то романы, эссе, истории морских сражений, путешествия или исследования. От морских циклов Патрика О’Брайана, Форестера и Кента до Фернана Броделя, и, конечно, не забываем о Конраде, Мелвилле и других громких именах. Беру я с собой воспоминания капитана Алонсо де Контрераса, The Naval Chronicle, реляции наполеоновских морских кампаний, «Охоту» Алехандро Патернайна, «Одиссею», «Перипл» карфагенца Ганнона и «Охотника за кораблями» Джастина Скотта, беру вообще все, что было написано о море и попало ко мне в руки. Прочим произведениям доступ на яхту категорически запрещен, и если я обнаруживаю, что какая-нибудь книга пробралась контрабандой на борт, ее немедленно наказывают путем протягивания под килем. Морские традиции есть морские традиции, даже если я выдумал их сам. И вот как-то осенью, когда я шел от испанского побережья к Неаполю мимо Липарских островов, очень приятную и своевременную компанию мне составил морской роман Хуана Батисты Дуйсейде «Канака», полностью отвечающий моим требованиям в том, что касается содержания. Чтение было приятным, плавание – умеренно тихим, не случилось скверных семибалльных ветров, почти неизбежных в эту пору, и я дочитал до последней страницы с некоторой печалью, с какой прощаешься со старым другом, ровно в ту минуту, когда оказался в месте столь литературном, что с ним мог сравниться разве что пролив, куда мореплаватели прежних времен с боязливым уважением помещали Сциллу и Харибду и где сегодня самая большая опасность для моряка кроется не в ярости стихий и не в гневе богов, но в паромах, беспрестанно снующих туда-сюда на скорости в 20 узлов между Сицилией и полуостровом. И я чрезвычайно обязан Хуану Батисте Дуйсейде – он помог скоротать мне этот путь от островка к островку, от вулкана к вулкану. Я хочу попытаться хотя бы немного возвратить долг благодарности и представить читателю антологию «Рассказы путешественников». Дабы быть последовательным, хочу сказать, что гранки, присланные мне в Испанию моим (и сборника) аргентинским издателем Фернандо Эстевесом, я тоже прочитал на борту, на этот раз не между итальянскими суточными переходами, а на минувшей страстной неделе, когда стоял на якоре у Ибицы, укрывшись от восьмибалльного левантинца, не позволявшего мне высунуть нос из маленькой бухты, где я бросил два сцепленных якоря – и, надо сказать, почувствовал огромное облегчение, сумев сделать это с 55-метровой якорной цепью, потому что это была вся моя цепь, и больше взять было неоткуда. Так что у меня образовалось время, и, не имея иных занятий, кроме как следить, чтобы парусник не начал дрейфовать, я не торопясь читал эту книгу, которая сейчас уже издана, как велит Господь, и читатель держит ее в руках и ждет продолжения. И, быть может, мне застит глаза страсть, или любовь, или черт знает, как еще можно назвать мои отношения с морской темой, но, сказать по правде, я провел эти дни как приклеенный – принайтовленный, выражаясь по-моряцки, – к этим страницам еще и оттого, что больше половины этих маленьких историй были мне абсолютно незнакомы.

И тут я попадаю в неловкое положение – тем, что я прочел эти рассказы и предпослал им свое скромное предисловие, я не только не уменьшаю долг перед составителем антологии, я его увеличиваю. Тексты отобраны безупречно, это сумеют оценить не только читатели, любящие море, но и те, кто предпочитает – что поделать, у каждого свой вкус, и в чужие вкусы я не лезу – твердо стоять на твердой земле, хотя она – уж простите меня, я вынужден подпортить вам удовольствие – совсем не такая твердая, какой кажется. И, конечно, я очень рад, что англосаксонских писателей, несмотря на традиции и вполне заслуженную ими славу, никак нельзя назвать монополистами в том, что касается хорошей морской литературы.

Тексты Мопассана, Швоба, нежнейшего Пьера Мак-Орлана доходчиво демонстрируют, что о море можно многое сказать не только по-английски. И что касается изумительного, красивейшего языка, на котором говорят четыреста пятьдесят миллионов человек в Испании и Америках, он тоже представлен в антологии вполне достойно: Арльт, Борхес, Мутис, Колоане, Гарсия Маркес, Кирога и другие. Более чем достаточно. Конечно, в книгу вошли далеко не все морские рассказы далеко не всех авторов, но это всего лишь антология – излишне говорить, что она не резиновая. Цель достигнута, и это уже удача. По крайней мере, мне так кажется.

И я завидую читателю, который держит в руках этот том. Завидую возможности встретиться впервые – если он, конечно, не читал их до сих пор – с историями, ожидающими его на якоре, дрейфующими, плывущими по течению или в открытом море: тут и влюбленный в поисках забвения, и морской триллер, и капитанша-пиратка, и Огненная земля, и чилийская Патагония, и беспокойная охота к перемене мест, и кораблекрушение, и Рио-де-ла-Плата, и пропавший «купец», и корабль-призрак, и битва с морем, и канун дня «Д», и тревожная встреча, и подводная лодка, и порт, и таинственная незнакомка, и фор-марсовый матрос, и филозофически-юмористический диалог между капитаном и офицером на тонущем корабле… Море и моряки, похождения, приключения, размышления, жизнь и смерть в декорациях, в которых человечество плавает и о которых пишет с тех пор, как себя помнит. Потрясающий способ попасть внутрь огромной, необъятной географии морской литературы. Так что, если позволите, мой вам скромный совет: устройтесь поудобнее – раскиньтесь в кресле, на песчаном пляже, на лавочке у моря, на палубе корабля, в порту, на берегу реки, в автобусе, где ничто и никто не сможет оторвать вас от книги и от мечты. Поднимайтесь на борт, читайте и плывите, если вам так нравится. Как говаривали в старину корсары: желаю вам ветра в корму и добычи в трюм.