Глава 4
Дракон
Примечание первое и единственное. Все встреченные Читателем стихотворения, логические загадки и считалки написаны автором.
Дракон тяжело дышал, воздух со свистом вылетал из лёгких. Понимая, что сейчас зверь взбешен и может легко с нами расправиться, сбросив с хвоста или упав на бок, мы с орком поспешили соскочить на землю.
С трудом дракон повернулся к нам. Всё-таки вид с хвоста мне нравился больше. Его огромная квадратная голова зависла высоко вверху и закрыла солнце. Я не мог оторвать взгляда от огромных зубов, величиной с человеческую руку. И таких острых больших зубов у дракона оказалось много, чрезвычайно много! Как я заметил, они росли в пасти в два ряда.
Дракон несколько раз громко кашлянул, выпуская на нас из своего нутра облака дыма, совсем как испорченная машина. Из-за клубов дыма, плотно окутавших наши фигуры начал кашлять и я, а чуть позже к нам с драконом с той же напастью присоединился орк.
– Ну, и зачем вы это сделали? – загрохотал сверху дракон и в его голосе я услышал обиду и неприкрытое разочарование.
Я посмотрел на орка, а он на меня. Потом одновременно пожав плечами, мы оба вместе посмотрели на дракона.
– Болваны! Откуда вы взялись? И почему вы голые?
– Сюда нас так отправил Пи Сюн, – сообщил орк, – а вообще виноват во всём очкарик.
– Мы хотели от тебя, чудовище, защитить и спасти принцессу, – набравшись смелости, громко произнёс я.
– Принцессу?
– Ну, да. Ту, что пыталась скрыться на белом коне.
– Оооо, – застонал дракон, – да вы откуда явились? С Луны свалились? Да вроде высоко… Её же все ненавидят!
– Как можно ненавидеть такую красоту? – зарычал Василий и выпятил вперёд грудь, явно готовясь к драке с гигантским огнедышащим земноводным. – Она же совсем как самка орков!
– А что она натворила? – очень осторожно поинтересовался я.
– Известная клептоманка. Крадёт всё, что плохо лежит. Подметает, куда доберётся подчистую, как заправская метла. Сначала обокрала всех своих соседей, теперь дошла очередь и до меня. Только я, позавтракав несколькими коровами, подаренными мне совершенно на добровольных началах благодарными крестьянами, славно задремал, как она прокралась в мою пещеру и похитила Рубин Сладких Снов! Представляете? Теперь ни одна дракониха не завернёт на мою любовную трель…
– Очень плохой поступок, – неожиданно согласился с драконом орк и представился, ещё больше разряжая атмосферу. – Василий.
– Сергей, – машинально произнёс я.
– Казимир, – откликнулся дракон, и на секунду задумался. – Опять вру. Казимир – это мой известный литературный псевдоним, зарегистрированный в Клубе Поэтов – Неудачников. На самом деле меня зовут Гена. Для вас дракон Геннадий.
Дракон закрыл глаза и тяжело вздохнул. Я видел, как он сильно переживал. Должно быть, тот Рубин очень много для него значил.
– И как же зовут принцессу? – спросил я дракона, чтобы немного развеять тягостное молчание.
– Элеонора, графиня Зюзюбрюгская. Хотя простолюдины иногда ещё и называют её между собой настоящим именем – Эллочка Зюзюкова. Обратите внимание на ударение, падает на вторую «ю».
– Элла Зюзюкова? – искренне удивился я.
– Элла Зюзюкова. А что показалось тебе странным в её имени? – очень строго посмотрел на меня дракон большими, как блюдца, глазами.
– Училась со мной в школе, до апокалипсиса, девчонка с такой фамилией и именем. И страдала такой же болезнью. Дня не проходило, чтобы не залезла в чужой портфель или карман. Правда, и огребалась она безбожно за своё поведение.
– Совпадение чрезвычайно маловероятное, – Геннадий закатил вверх зрачки, – так, сейчас посчитаю в уме и выдам уже готовый вариант. Получается где-то сто пятьдесят восемь тысяч к одному, что это именно твоя старая знакомая.
– Ну, уж нет, – засомневался я, – совсем не похожа. Другой человек, если судить по внешнему виду. Та, что я знал, была… – Не находя нужного слова, невольно прибегнул к помощи жестов. Сложил свои пальцы в кулаки, выдвинул наружу большой палец из общей массы и, таким образом, создав две «фиги», поднял руки и поместил «фиги» на место грудей. – Плоскодонкой. А это очень даже ничего из себя особа.
– Изменение органов, роста, пола, расы, объёма и внешности допустимое условие при переходе из реального в игровой мир. Вас ведь, тоже, наверное, спрашивали, хотите ли вы перекроить своё тело, что-то изменить во внешности?
– Да, – неохотно согласился с доводом дракона орк. – Было дело. Что-то такое Пи Сюн говорил.
– Но почему тогда её до сих пор не наказали? – я испытывающее посмотрел на дракона. Либо он сознается во лжи, либо признается, что в Игре всё подчиняется хаосу. По моему мнению, везде, в любом месте мироздания обязан присутствовать элементарный порядок. Иначе любой, самый замечательный мирок быстро скатится в объятия хаоса, как это и случилось на Земле.
– Ну, вы, ребята, точно с Луны свалились, – добродушно усмехнулось похожее на тираннозавра создание, – вы, что не знаете простого факта или не дочитали до конца Инструкции? Графиня Зюзюбрюгская на данный момент является одним из самых могущественных персонажей игры «Пуп Горы». Если есть в мире тьма, то она и есть тьма. Если есть в мире зло, то она и есть зло. В одной удачной вылазке ей удалось завладеть сокровищами горных гномов. Самые маленькие и тусклые камешки графиня без сожаления продала. А на вырученные от продажи деньги построила неприступный замок, с высокими башнями и наняла огромную частную армию. Все бандиты от подошв Атласных гор до Проклятого перевала собрались под её знамёна. Элеонора принимала в своё воинство всех желающих, вне зависимости от наружности и формы или принадлежности к какой-либо гонимой расе или запрещённой религии. Единственное условие заключалось в безусловном повиновении и готовности убить всех, на кого укажет ручка хозяйки. Даже я одно время подумывал присоединиться к ней, после того, как одна прекрасная дракониха, тень которой как-то заметил на каменистой поверхности, не прилетела на мою трель.
– Да, дела так дела, – присвистнул я и тоже вспомнил про Инструкцию. Зря мы её с орком, выходит, тогда не дочитали до конца. – У нас частные армии могут иметь только депутаты парламента, да кое-кто из олигархов, и то по договорённости с правительством и после уплаты соответствующих налогов.
– Вот то-то и оно. Бардак и самовольство. До появления в наших краях графини, все проживающие в долине чувствовали себя спокойно и вольготно, а сейчас стонут под её невыносимо тяжёлым гнётом.
Я понял, что мы совершили непростительную глупость, вмешавшись в события, о предыстории которых не имели ни малейшего понятия, и не позволили дракону догнать графиню. Одновременно в душе начала нарождаться непонятная симпатия к огромной ящерице по имени Гена.
– Это всё очкарик, – недовольно буркнул внимательно слушавший орк, – меня он даже не спросил. Ведь его поставили главным, с него и спрос.
– Что намерен делать теперь, Геннадий? – прямо спросил я дракона.
– Без Рубина Сладких Снов нет для меня жизни. Вот вы можете жить без секса? То-то оно. – Тяжело вздохнуло гигантское земноводное. – Завтра попробую проникнуть в замок.
– Мы тебе поможем, – неожиданно дал обещание за нас обоих орк, – но с одним условием. Принцессу не трогать, она судьбой назначена мне в спутницы!
– Хорошо, – кивнул я головой, – проникнем в замок и заберём рубин.
– Вы хотите помочь мне? – дракон улыбнулся, показав огромное множество острейших клыков, растущих в пасти, как было уже упомянуто, в два ряда. – Я как-то невзначай и ненавязчиво интересовался и снова ещё раз спрошу: почему я застукал вас голыми? Да ещё всё время держитесь рядом. Ну, очень подозрительно. Если у вас новомодные такие отношения, когда… Одним словом, если вы пара, то мне ваша помощь не нужна.
– О, о, о, нет, нет, нет, что ты себе вообразил! – до корней волос покраснел я. Чёрт, а ведь он в чём-то прав. А что на месте дракона подумали бы вы в подобной ситуации?
– Чтооо? Никогда! – мгновенно рассвирепел орк и сделал в сторону пару шагов, удалившись на максимально позволенное расстояние.
– Видишь ли, нас связало заклинание феи, – пояснил я и подробно рассказал обо всём, что с нами произошло в последнее время. Наша история немало позабавила бесчувственную ящерицу. Когда она перестал смеяться, тогда и смогла говорить с большим трудом:
– Значит, проказница фея лишила вас свободы действий, а хитрый старик Пи Сюн в прямом смысле последних штанов? Да, такого я ещё не слышал! Мне кажется, что вы самые большие неудачники, из всех известных мне.
Между тем наступили сумерки.
– Темнеет, – заметил дракон и огромной зелёной лапой, покрытой крупными чешуйками, вытер выступившие от смеха на глазах слёзы.
– Ну и что? – орк точно никого и ничего не боялся. А вот мне в сумерках стало не по себе.
– В темноте выходят на охоту разные звери, – его глаза сверкнули в полумраке, подобно включенным фарам.
– Не больше, чем на Земле, – заметил я.
– Не больше, – согласился дракон, – но и не меньше. Есть в здешних краях такие места, где и на танке не проедешь. Ладно, сейчас подсушу траву, а вы её сорвёте и натаскаете для костра. Задание простое, думаю, вы не облажаетесь. Ну, по крайней мере, не должны.
Недалеко от того места, где мы стояли, росли высокие заросли какой-то кустистой травы. Дракон, вытянув шею и голову, дунул огненной дугой поверх растений и они мгновенно высохли. Мы с орком быстро нарвали сухой травы, удивляясь разрушительным последствиям «дыхания дракона», натаскали готового сена в достаточном количестве как топливо для будущего костра. Из двух приличных ароматно пахнущих охапок не забыли соорудить себе воистину королевские постели.
Не заставляя лишний раз просить, Геннадий снова дунул на траву, сложенную в кучу и она быстро загорелась, весело потрескивая. В воздух повалил густой дым, порывами ветра его поворачивало то в одну, то в другую сторону. Едва клубы дыма достигли моих ноздрей, мне вдруг стало необычайно хорошо. Непонятный подъём духа завладел сознанием, и не знаю почему, я вдруг начал ни с того, ни с сего, хихикать. Следом за мной прыснули от смеха орк и дракон.
– Веселящая травка, – задыхаясь от хохота, с трудом выдавил из себя дракон, – мы зажгли костёр из побегов веселящей травки и её у нас целое поле!
– Веселящая травка, охо-хо, какая хорошая трава, – покатывался от смеха на своём ложе орк.
– А ведь я пишу стихи, – неожиданно выпалил Геннадий.
– Дракон? Стихи? – орк не мог остановить душивший его смех.
– Да ну? – Я даже приподнялся со своего ложа, – прочитай-ка нам какое-либо.
– Любое? Только обещайте – не смеяться! Понимаете, душа у меня очень ранимая. И обострённое чувство справедливости. Хорошо, немного философское, из старого, но, на мой взгляд, довольно удачное. Называется – «О чём пищат сурки зимою».
– Кто-кто? – прыснул орк, но я прикрикнул на него, хотя тоже с трудом смог сдержаться.
Дракон принял подчёркнуто театральную позу. Без всякого сомнения, в его лице пропадал великий актёр. Он встал на задние лапы и опёрся вдобавок на хвост, придав телу устойчивоё вертикальное положение. Теперь он возвышался над нами как самая настоящая гора. Свет от костра и звёзд играл с тенями на гигантском теле, покрытом даже на животе непробиваемыми пластинками. Передние лапы дракон поднял к небу, к звёздам, значительно раздвинув их в стороны. И только после такого приготовления хорошо поставленным голосом принялся декламировать четверостишья:
О чём пищат сурки зимою?
Когда наевшись до отвала
Охапки листьев жгут с травою.
В засыпанных снегами норках…
Ты мне вчера опять соврала…
Зачем позвала за собою?
Вина с люляками набрала,
А оказалась – никакою
Бревном безжизненным лежала
Как выпить хочется порою!
О чём пищат сурки зимою?
О чём они пищат зимою?
Тебя я из ведра помою
Мне очень хочется покою…
Душа так просится на волю!
А мысли носятся по полю…
О чём пищат сурки зимою?
О чём они пищат зимою?
И хором по ночам поют… молитвы?
По крыше бегая толпою…
Хохочут, ссорятся со мною!
Живут ведь, вроде, под землёю…
О чём пищат сурки зимою?
О чём они пищат зимою?
К утру я денег нам нарою!
Привык давным-давно к запою…
О чём пищат сурки зимою?
О чём они пищат зимою???!!!
Последние два предложения дракон, не сдерживая себя, громко выкрикнул с блестящими от слёз глазами. Вот это мастер! Я захлопал в ладоши, орк сказал:
– Я больше не могу смеяться, – и перевернулся на живот. Дракон же величественно поклонился. Его голова находилась на такой высоте, что дым от горения веселящей травки не мог её достигнуть.
– Ну, как? – с надеждой в голосе спросил он скорее у меня, чем у Василия.
– Да вроде ничего, – с готовностью отозвался я, – но звучит, знаешь, как-то по-человечески, что ли…Мне кажется, что прежде, чем стать драконом, ты был человеком.
– Да, – откуда-то сверху задумчиво прогудел дракон, – когда-то я тоже принадлежал к вашей расе, но попросил при переходе в игральную вселенную Пи Сюна дать новое тело. Понабрал на Земле кучу кредитов, а их ведь нужно, оказалось, ещё и отдавать, да притом с процентами… Когда же я попал в драконью шкуру, то начал мыслить как дракон. А совсем скоро стал и ощущать себя настоящим драконом, как будто был им всегда. Может, хочешь ещё послушать мои творения?
– Давай, – неохотно согласился я. – Хоть тысячу.
Дракон вновь принял театральную позу номер один.
– Посвящается моей будущей жене – дракониха, которая прилетит на мою трель, когда мы заберём Рубин Сладких снов. Итак, «Страдательное».
Он прокашлялся и начал:
Я смешаю твои слова
Миксером из своих чувств.
Знаешь, ты была не права
Гложет душу зубастая грусть.
Не смогла понять ты меня
И зачем снова в поле бродить?
Видишь в зеркале только себя
Вам налогами б всё раздавить…
Мне сдавила всю грудь тоска
Снова вижу счастливые дни
Эх, была б под рукою доска!
Разметал бы деревья на пни…
Целый месяц с тобою провёл
Для кого-то смешон этот срок…
В этом месте, не дослушав нетленку до конца, под печальный заунывно – убаюкивающий голос чтеца я начал проваливаться в дрёму. Дым веселящей травки вызвал у меня галлюцинации. А, может, посетили моё сознание и не глюки вовсе, а самые настоящие мистические видения. Находясь на грани сна и бодрствования, я вдруг увидел, как дракон начал стремительно уменьшаться и в итоге превратился в розовенького летающего бегемотика. Бегемотик, усиленно работая большими прозрачными, как у бабочки крыльями, расположенными за спиной, подлетел ко мне:
– Почему ты не используешь Силу, чтобы помочь дракону, дон йода – Серёга – сан? Видишь ведь, какой он неземной! – очень строго спросил у меня бегемотик.
– Я ещё не прошёл тропой оленя. Койот не съел мою печень, а мои глаза всё ещё в глазницах, – растерянно пояснил я причину своего бездействия, испытав лёгкое саттори.
– У всех свой путь, – философски заметил бегемотик, его крылья сложились и он рухнул на землю. Едва достигнув поверхности, он обратился в большую гиену. Гиена посмотрела на меня, закашлялась от хохота, а затем громко сказала:
– Мы теперь, Серенький, братья с тобой.
– Хорошо, брат, пусть будет так, – ответил я ей.
– Пойдём со мной, – позвала меня гиена и я тотчас заснул.
Спал рядом, зарывшись в копну свежей травы, и орк.
– Да, я сплю, – пробормотал во сне Василий и перевернулся на другой бок, – не мешайте мне.
И снилось орку, что он стоял на зелёном лугу перед дугой большой радуги. Осознав, что хотя бы во сне узы заклятой феи отпустили его из своих объятий, и он теперь волен в своих желаниях, орк разбежался, оттолкнулся от земли и запрыгнул на радугу. Он легко долетел до неё и сел на зелёную подушку. Задрав высоко голову, увидел среди звёзд принцессу в белом платье, так похожую на самку орков. Принцесса улыбнулась ему улыбкой, от которой растаяло сердце и за спиной выросли крылья, и сказала ему:
– Ты очень смелый и красивый, я сразу обратила на тебя внимание, Вася. Хотя и немного странный, даже для орка.
– Да, – согласился с ней орк. Пролетающий мимо архангел Джабраил, одинаково почитаемый и у людей, и у орков, с нимбом вокруг головы и в белых ниспадающих одеяниях, заметил Василия и сказал ему:
– Не бойся, Вася, у тебя теперь есть крылья, и ты можешь летать.
Орк взмахнул большими и белыми, выросшими между лопаток крыльями, и полетел. Сердце указало дорогу и среди скрученных временем спиралей далёких Галактик, он опять увидел свою возлюбленную. У неё тоже были крылья, и она позвала орка за собой.
Спала в это время уже и графиня Зюзюбрюгская в своём замке. Проверив надёжность ночной стражи, она вернулась в свои мрачные покои, украшенные лепными фигурами демонов и монстров. Долго разглядывала похищенный у дракона Рубин Сладких Снов. А потом графиня, выдающая себя за принцессу, расплакалась. Почему? Потому что где-то шёл дождь. Потому что на улице хмурились тучи. Потому что почему-то болело сердце. Потому что она была одна. И ещё потому, что не было рядом крепкого мужского плеча, на которое можно было бы опереться.
– Не плачь, Элла, нужно быть сильной. Ты не графиня и не принцесса, ты – королева! – сказала она себе, подошла к зеркалу и вслух прочитала стихотворение казнённого ей намедни придворного трубадура. Вирши трубадур сложил прямо на эшафоте, как всегда посвятив их своей хозяйке, оттого они были особенно дороги графине:
Я – королева среди мерзких трупов…
Осточертело всё на свете, покрылось паутиной
Когда ещё топтала я цветочки
Меня на холст переместил художник.
О, ужас, ужас, ужас!
Как же всё противно…
Мужик, не приставай ко мне ты больше
Забудь мой номер телефонный и адрес электронный
Ведь я живу сейчас в могилке
Здесь уютно… Без тебя, мой милый…
А, впрочем, иногда я выхожу наружу
По лунной, очень тоненькой дорожке,
Смотрю по сторонам и горько вою
А, может, всё ж напишешь пару строчек?
– Ты – королева, – ещё раз повторила графиня, вытерла слёзы и отправилась спать.
Дракон, окинув печальным взглядом поляну, бросил читать вслух стихи. Ведь все его неблагодарные слушатели спали.
Обидевшись на весь мир, дракон тяжело улёгся на землю, спиной к человеку и орку, и долго – долго смотрел на крупные, как бриллианты, ночные звёзды и полную Луну. Одинокая слеза вытекла из его глаза и упала на землю, где тут же взошёл и распустился цветок удивительной красоты.
Тяжело вздохнул дракон и заснул. И снилось дракону, что снова Рубин Сладких Снов оказался у него в руках. Что он опять сидит у входа в свою пещеру и поёт Песню Любви, сложенную, разумеется, из его стихов. И самая прекрасная из всех драконих, издалека, из-за Атласных гор, прилетела послушать его. А затем они принялись купаться в том призрачном мире, среди звёзд, в водопаде лунного света. Они смеялись и брызгали друг на друга каплями сверкающих звёзд…
Спал дракон, с невероятно ранимой душой и угрожающей пастью, в которой зубы росли в два ряда. Рядом с ним сладко похрапывал перед кровавой битвой могучий орк, с пробитым насквозь стрелой Амура сердцем.
