Глава 26
Волшебный фонарь
Зимний сад казался неприветливым и пустынным. Больше Злате незачем было здесь оставаться. Ссутулившись от холода, она побрела прочь. Мороз крепчал. Белые хлопья снега безмолвно и уныло садились на землю, заметая дорожки. В поисках выхода девушка плутала меж деревьев, то и дело проваливаясь в сугробы. Иней лежал на ее густых ресницах, нежные руки посинели от холода, атласные туфельки не хранили тепла, и бедняжке казалось, что она ступает по снегу босиком. Еще недавно Злата надеялась найти здесь избавление от тоски, поселившейся у нее в сердце, а теперь не чаяла вырваться из заколдованного места.
Наступали ранние зимние сумерки. С низкого белесого неба по-прежнему валил снег. Злата вымоталась и в бессилии опустилась на землю. Она больше не чувствовала ни боли, ни холода. Видения обступили девушку. Она вспомнила дом и камин, возле которого они сидели с отцом. Жаркие поленья весело потрескивали за чугунной решеткой, а подле огня лежала, свернувшись калачиком, кошка. Посреди комнаты стояла елка, украшенная самодельными флажками и конфетами в ярких обертках. В доме витал свежий запах смолы. Маленькой девчушкой Злата то и дело бегала посмотреть, не принес ли Дед Мороз подарки. Наверное, это и было счастье.
— Эгей, да ты совсем замерзла, — услышала она незнакомый голос.
Сквозь дрему Злата чувствовала, как кто-то растирает ей руки. Девушка приоткрыла глаза и сквозь иней, осевший на ее пушистых ресницах, увидела необыкновенного старика с окладистой белой бородой до пояса. Она сразу узнала его. В расшитой звездами шубе, подпоясанной красным кушаком, в шапке, отороченной мехом, живой Дед Мороз был самым удивительным из всех чудес, которые Злате довелось видеть.
— Я сплю? — прошептала она.
— К счастью, нет. Вовремя ты про меня вспомнила, а то, не ровен час, навечно уснула бы, — покачал головой старик. — Ну, ничего. У меня в избе за чайком быстро отогреешься. Ишь, как закоченела, тебе самой не дойти. Дай-ка я тебя снесу. Я к тяжестям привычный. Под Новый год каждому ребятенку подарок принести надо. Иной раз с мешком так натаскаешься, кажется, больше не встанешь, ан нет, я хоть и седой, а крепкий, — рассмеялся старик.
Он подхватил обессилевшую девушку и легко, как пушинку, понес к себе. Даром что его звали Морозом, от него веяло таким удивительным теплом и спокойствием, что Злата, как маленькая девочка, с благодарностью обхватила старика за шею. Вскоре за деревьями показался огонек. Дед Мороз вышел к маленькой сторожке. Огромная снежная шапка нахлобучилась на крышу, и от этого домишко походил на сугроб. Под карнизом, точно стеклянные гирлянды, висели голубые сосульки. Из слюдяного оконца лился теплый желтый свет.
Старик отряхнул валенки на пороге и вошел в сени, внеся с собой клубы морозного воздуха. Дед Мороз усадил гостью поближе к печи, укрыл ее теплым одеялом и сказал:
— Сейчас чаевничать будем.
Вскоре на столе появился начищенный медный самовар, чашки с блюдцами и нехитрое угощение: румяные калачи да баранки с маком.
— Угощайся, не стесняйся. Вот тебе варенье малиновое, от него любая хворь убежит, — потчевал Злату гостеприимный хозяин.
Злата с жадностью обхватила озябшими пальцами чашку и, отхлебывая горячий чай маленькими глотками, с любопытством разглядывала старика. Дед Мороз будто вернул ее в далекое детство.
— А как ты оказался в моем саду? — спросила Злата.
— Долго объяснять. Считай, что я здешний садовник. — Старик озорно подмигнул.
— Ты — садовник?! — изумленно воскликнула Злата. — А я-то думала, что ты…
Девушка прикусила язык и не закончила фразу. То-то посмеялся бы старик, если б узнал, что она приняла его за Деда Мороза! Воспоминания детства померкли.
Теперь, когда Злата узнала, что перед ней всего-навсего слуга, она по-новому поглядела на старика. Немудрено, что он из кожи вон лезет, чтобы угодить госпоже. Гордячка окинула старика оценивающим взглядом и насмешливо спросила:
— И что, ты справляешься с садом?
Нотки презрения в голосе Златы не ускользнули от хозяина.
— Справиться немудрено. Все одно в нем ничего не растет. Сад-то мертвый и холодный, как твоя душа, — услышала она в ответ жестокие слова.
— Врешь! Он не мертв. После зимы всегда наступает весна, — с горячностью возразила Злата.
Старик лишь покачал головой:
— Нет, голубушка. Бывают места, что вечно льдом скованы. Покуда в твоей душе живет сказка и память о доме, в ней еще есть место для тепла. А как это уйдет, так прощайся с весной навсегда. — Старик, сгорбившись, отвернулся.
Злата почувствовала щемящую тоску. Она с мольбой бросилась к старику:
— Значит, ты в самом деле Дед Мороз! Прости меня, пожалуйста. Я сама не знаю, что говорю. Мне так тяжко и плохо. Я ищу выход и не вижу его. Я пытаюсь ответить на вопросы, но мне кажется, что чем дальше, тем меньше понимаю, что происходит. Словно в моей жизни было что-то важное, что я утратила, и, если не обрету вновь, мне не стоит жить. — Девушка горько заплакала, дав волю слезам.
Старик ласково погладил ее по волосам.
— Полноте. Может, не все так плохо. Я бы с радостью помог тебе, кабы знал как.
За печкой застрекотал сверчок, Дед Мороз прислушался, а потом, хлопнув себя ладонью по лбу, рассмеялся:
— А ведь точно! Как же я сам не догадался! Его Высочество говорит, что нам поможет Его Светлость!
От такой странной тирады Злата даже перестала плакать.
— Это что, придворные? — робко спросила она.
— Нет, придомные. Во дворе больно зябко, — ответил старик и, видя на лице Златы недоумение, объяснил: — Мы в избушке втроем живем. Сверчок над печкой место облюбовал. Больно ему нравится повыше забраться да сверху за всем наблюдать. Вот я и прозвал Его Высочеством. У Его Высочества талант редкостный. До того задушевно по вечерам песни распевает, что никаких музыкантов не надо. А Его Светлость — это светлячок. Он устроился в фонаре, да не в простом, а в волшебном. Стоит Его Светлости фонарь зажечь, как можно поглядеть, что на земле прежде делалось. Если он твое прошлое покажет, может, ты вспомнишь, ради чего стоит жить.
— Вот славно! — с благодарностью воскликнула Злата.
Слезы тотчас высохли, и она опять улыбалась.
Старик пошарил на печи и достал медный фонарь, внутри которого на маленькой кроватке спал светлячок. Дед Мороз постучал ногтем в стекло.
— Ваша Светлость, пора просыпаться. Покажи нашей гостье волшебный фонарь.
Светлячок сладко потянулся и открыл глаза. Несколько мгновений он заспанно глядел на Злату, а потом обернулся к старику. Тот без слов понял просьбу Его Светлости и попросил Злату:
— Нужно, чтобы ты вспомнила что-нибудь из своего прошлого, иначе ничего не получится.
Злата на мгновение задумалась и отчетливо представила себе дом и бакалейную лавку. Тотчас светлячок в фонаре вспыхнул зеленым огоньком. Его крылышки блестели все ярче, пока фонарь не разгорелся ровным светом, а жучок стал совсем незаметен. В стекляшке фонаря замелькали знакомые картины. Злата зачарованно смотрела, как к бакалейной лавке подъезжают повозки и кареты. Как вельможи и кавалеры преклоняют колени перед красавицей-бакалейщицей, а она насмешливо отвергает одного за другим.
— О, я помню это! Может быть, ради этого и стоит жить, — воскликнула Злата, захлопав в ладоши, но, подумав, добавила: — Хотя не уверена.
Клубок ее жизни разматывался вспять. От красавицы-гордячки отвернулись друзья, но Злата и бровью не повела. Постепенно девушка заметила, как ее двойняшка в фонаре стала дурнеть на глазах. Ее волосы потускнели и стали похожи на прелую солому, плечи ссутулились, на носу выступили безобразные веснушки. Ну конечно, ведь Злата была красивой не с рождения. Она заплатила за необыкновенную красоту кротким и добрым нравом, превратившись в жестокосердую гордячку. Злата не желала, чтобы ей напоминали о прежней внешности.
— Я не хочу больше смотреть! — отвернувшись, капризно крикнула она.
— Почему? — искренне удивился старик. — Посмотри, с какой искренней преданностью и любовью к тебе относились друзья. Может, ради этого стоит жить?
— Ты что, спятил?! Чтобы я опять стала уродиной? Ни за что!
Злата схватила фонарь и в сердцах бросила его об пол. Тотчас девушку окутала мгла, и она навсегда забыла отчий дом.
