Глава 2
Чужак
Из архива Стафла
67 год Третьего Центума
Планетная система Дианы
Из донесения Филиппа Гора, командира патрульного крейсера Л-ДН-4-09 «Устрашающий»:
«…Визуально объект напоминал правильную сферу диаметром 10,4376 метра (согласно приборам). Сфера ярко-желтая, светилась равномерно, без пульсаций. Внутри просматривался более темный контур ‒ веретенообразное уплотнение, медленно вращавшееся по часовой стрелке, без рывков. Объект шел параллельным курсом, на сигналы не реагировал. При нашей попытке пойти на сближение резко увеличил скорость, вспыхнул и исчез. Сканирование ничего не показало. Наблюдения 12-го поста на Хоккайдо-VI подтвердили наличие указанного объекта в этом секторе. Данные съемки прилагаются».
68 год Третьего Центума
Планетная система Майесты
Из донесения Айрона Визельбаума, командира патрульного крейсера Л-МСТ-2-06 «Свирепый»:
«…Отчетливо очерченный прозрачный куб с ребром 118,2420 метра (по показаниям приборов). Состояние зависания на фоне Элизиума-IV, сине-белая пульсация в двух ближних верхних углах относительно курса. При сближении ‒ потеря очертаний и исчезновение. Возможное предназначение: трансер нестандартных размеров. Возможные изготовители: илиррии с Элизиума. Цель ‒ неизвестна». Ниже, красным, чье-то примечание: «Создать комисс» ‒ но оно зачеркнуто.
70 год Третьего Центума
Планетная система Орка
Из донесения Вадима Юста-титу, командира патрульного крейсера Л-РК-2-13 «Любимец богов»:
«…Объект размером с корзинку для яиц. (Ниже, красным: „Что за сравнение?! Корзинки бывают разные, и яйца тоже. Чьи В. Ю. имеет в виду?“) Мерцал, словно передавал какую-то инфу. На запросы не отзывался. После выстрела из лучевой пушки, еще до возможного поражения, исчез из поля видимости сканеров. Предположение: объект изготовлен верибурами. Назначение: противодействие акциям Стафла. Предложение: хорошенько потрясти верибуров, чтоб им мало не показалось. Возможно, они каким-то образом получили доступ к новейшим технологиям». Ниже, красным: «Посоветовать В. Ю. не делать предложений. Экипаж отстранить от полетов. Обеспечить нераспространение инфы».
* * *
76 год Третьего Центума
Патрульный крейсер легиона «Либер» Л-ЛБР-4-07 «Звездное пламя» совершал обычный полет вдоль Конфайна. Он шел высоко над плоскостью эклиптики, оставив далеко позади базу на Амазонии-IV, и по длинной дуге огибая желтый карлик Либер. Система Либера была одним из самых дальних форпостов Империи, этаким «медвежьим углом» Ромы Юниона. Сюда редко заглядывали жители более обжитых регионов, и планета Амазония, административный центр системы, выглядела большой деревней, где жили как автохтоны, так и потомки первых колонистов. Особых проблем они друг другу не доставляли. Автохтоны держались обособленно, кроме арангойцев ‒ эти серокожие карлики охотно торговали с колонистами тем, что скупали у других племен.
У крейсера «Звездное пламя» был свой давным-давно определенный сектор патрулирования, поэтому экипажу не приходилось дополнительно напрягаться, чтобы давать системе управления какие-то новые задания. Все шло как обычно. Слава богу, никаких врагов в окрестностях системы Либера не наблюдалось. Как и в окрестностях других планетных систем. Тем не менее, это патрулирование несколько отличалось от предыдущих. Потому что на борту крейсера, кроме командира Алессандро Барелли, штурмана, лонг-техника и четырех артиллеристов, находился еще и молодой долговязый белобрысый дубль-штурман из кроссов. Не файтер, просто стажировался после нэви-колледжа. Был он немногословен, старателен и явно пытался произвести на команду самое лучшее впечатление.
Алессандро Барелли не имел ничего против этого: когда-то и сам он был в такой роли и тоже старался изо всех сил, буквально из кожи вон лез. И, добившись самых положительных рекомендаций, получил должность командира красавца-крейсера легиона «Либер». Плюс очень приличное жалованье и возможность, отслужив свое, заняться любым делом, какое душа пожелает, ‒ ежемесячно его банковский счет пополнялся почти на пятьсот денариев. Таким деньгам мог позавидовать любой сивил. Поэтому у Алессандро Барелли имелись все основания быть довольным жизнью.
Тем более что этот полет проходил в отсутствие очередной четверки файтеров-неспециалистов, которые поочередно должны были овладевать навыками работы на патрульном крейсере. Это являлось обязательной составляющей службы в Стафле. С такими файтерами приходилось много возиться, им нужно было все рассказывать, объяснять, контролировать их действия, отвечать на вопросы… а Барелли подобного рода тягомотину, мягко говоря, не очень любил. Да, в этот полет никого из файтеров-обученцев не направили, и причина была очень уважительной. На базе ожидали скорого прибытия консула, и манипулы вот уже который день проводили совместные учения.
Все в полете шло штатно, приборы работали идеально, космос вокруг был чист, как мысли младенца, и желтый фонарик Либера успокаивающе светил вдалеке, словно говоря: «Все нормально, парни. Никаких проблем». Артиллеристы лениво поигрывали в своем отсеке в киво-ково ‒ командир мог это видеть на экране внутреннего обзора. Лонг-техник Зураб Сулави совершал обычный неспешный обход корабельного хозяйства. А командир сидел в рубке вместе со штурманом Цери Пашутиным и обсуждал с ним достоинства отпуска на планете Беловодье в системе Купидона. Ни Барелли, ни Пашутин на Беловодье не были, но много слышали от сослуживцев о прелестях тамошних приморских местечек с рыбалкой, купанием и дикими танцами до утра. Белобрысый дубль-штурман был тут же, но в разговор не вмешивался. Он переводил сосредоточенный взгляд с экрана на экран, что-то там подключал, что-то там отслеживал, просеивал какой-то там технический мусор… В общем, сливался душой с лонгом, крепил связь с великолепным космическим кораблем под чудесным названием «Звездное пламя» (куда там всем этим «Неустрашимым» и «Стремительным»!), ‒ и командир не мог не порадоваться за своего подопечного, проявлявшего, судя по всему, непоказную любовь к своему делу. На обратном пути Алессандро Барелли намеревался устроить молодому крепкую зубодробительную проверочку на запредельных режимах и уж тогда от чистого сердца дать самые лучшие рекомендации. Барелли был уверен, что стажер не подкачает ‒ видна была птица по полету. Орел был виден, аквила ‒ прямо с эмблемы Стафла, хоть стажер и не принадлежал к племени файтеров.
‒ Танцы на камнях, командир, это что-то! ‒ разглагольствовал Цери Пашутин, мечтательно закатив черные выпуклые глаза. ‒ В темноте, под звездами да под местную настоечку на травах… Марченко рассказывал, что на природе гораздо лучше, чем в постели кувыркаться. Ты ее обнимаешь, она тебя, и такая энергия прет, что ой-ёй-ёй! Совершенно дикое состояние, первобытное, как у пещерных ребят… Представляешь, ты ее тут же, прямо на камнях, горяченькую, как пирожок…
‒ Не трави душу, Паша! ‒ взмолился Барелли и поскреб квадратный подбородок. ‒ Мне до отпуска еще три месяца с лишним.
‒ А мне, командир? Все пять! Но я своего не упущу!
Сидевший к ним спиной стажер вдруг как-то подобрался, ‒ и в этот момент прозвучал сигнал обнаружения.
Алессандро Барелли одновременно с Цери Пашутиным взглянул на экран.
А там было на что посмотреть.
Больше всего эта штука походила на цистерну древнего бензовоза (видали такие в арт-объемках про всяких Терминаторов), метров десяти в длину и метров трех в диаметре. Цистерна эта болталась, как показывали сканеры, в пяти с лишним тысячах метров от крейсера и шла параллельным курсом, хотя ничего похожего на двигатели у нее не наблюдалось. У нее вообще ничего не наблюдалось: ни люков, ни иллюминаторов, ни обводов хоть каких-то приборов. Бороздила космос этакая бочка без каких-либо намеков на свое предназначение… И, главное, появилась-то она только сейчас, в ту минуту, когда Цери рассказывал про дикие танцы. А до этого и духу ее здесь не было!
Стажер бросил вопросительный и встревоженный взгляд на командира, и Алессандро Барелли тут же поступил по инструкции: он попытался выйти на связь с объектом.
Но связи не было. Эта бочка никак не реагировала на сигналы.
Через секунду к делу подключился и штурман, только плечистые артиллеристы продолжали играть в свое киво-ково. Цери, отпихнув стажера, врубил увеличение и тут же, на всякий случай, активизировал резервный блок. Долговязый дубль-штурман тоже оказался неплох: невзирая на толчок в плечо, он задействовал дополнительную защиту и послал запрос автонавигатору.
Навигатор незамедлительно подтвердил: совсем рядом с патрульным крейсером утюжит космос неопознанный объект. Может быть, ничем и не угрожающий, но…
‒ Глаза протрите, пушкари! ‒ взревел Алессандро Барелли. ‒ Объект по правому борту!
Артиллеристы тут же встрепенулись, протерли глаза, отбросив свои дурацкие палочки для дурацкой игры, и по всей рубке раскатились сигналы боевой готовности лучевых пушек.
‒ Не стрелять! ‒ рявкнул Барелли. ‒ Пока просто контролируем.
Светловолосый стажер чуть ли не влез с головой в экран, пожирая глазами неведомый объект. Цери враскорячку навис над панелью управления, готовый в любую секунду бросить крейсер в любой маневр. Командир выжидал. Бочка не казалась опасной ‒ какой-то допотопный отработанный топливный бак с орбитальной станции первой волны, не более. Но отродясь не водилось в системе Либера ни орбитальных станций первой волны, ни отработанных топливных баков. И не могли эти топливные баки возникать из ниоткуда ‒ не было поблизости никаких сабов. А если бы и были, кому пришло бы в голову, находясь в полном уме и здравии, пихать через сабы какие-то цистерны?
Время начальной нервотрепки прошло, наступило время размышлений.
‒ Веди его, Паша, ‒ сказал Барелли. ‒ И чуть что…
‒ Не проблема, командир, ‒ процедил штурман сквозь зубы. ‒ На то и учились…
Барелли бросил взгляд на стажера. Призывать того к вниманию не требовалось: стажер и так не спускал глаз с цилиндра и готов был в случае чего просто броситься на него, защищая крейсер.
‒ Пушкари, пока не дергайтесь, ‒ напомнил командир.
‒ Есть не дергаться!
Уставившись на цилиндр, Алессандро Барелли начал искать ответы на вопросы. Он был командиром, и именно ему предстояло принять решение.
Варианты имелись, и нужно было выбрать оптимальный. А если и не оптимальный, то хотя бы не самый худший.
Цилиндр держался справа по борту, не обгоняя крейсер, и не отставая от него, а это значило, что они имели дело не просто с какой-то космической бочкой, где томился былинный князь Гвидон. Объект внезапно возник в какой-то точке континуума и шел на равных с быстроходным крейсером ‒ а значит, не был каким-то выброшенным предками за ненадобностью баком. Он был именно объектом ‒ неопознанным объектом. А что Алессандро Барелли знал о таких объектах?
Хроники автохтонов. Священные свитки аннуниев, приморского народа с планеты Китеж в системе Беллоны. Предания горцев с Парадиза, одного из двенадцати миров, обращавшихся вокруг Латоны. Многочисленные свидетельства многочисленных народов, населявших когда-то Землю в системе Солнца. Этот объект ‒ порождение чужих? Тех, кого не видел никто из живущих ныне, но кого подспудно постоянно опасались? Для обороны от них, собственно, и создавался Стафл!
Или все гораздо проще ‒ это просто диковинная пивная бочка, осушенная бравыми эфесами и брошенная в космической пустоте?
Алессандро Барелли мог принять любое из предположений.
Но не успел.
Внезапно вырвался из бока цилиндра фиолетовый луч, стремительно расширяясь в конус. И, прежде чем взвизгнули в ответ лучевые пушки, вонзился в корпус крейсера, с легкостью преодолев все защитные оболочки. Полностью накрыл корабль ‒ и пропал, и не пискнул ни один сигнал защиты. И тут же пропал и сам цилиндр, словно просто привиделся.
Благо ли это было ‒ или зло? Или просто одно из тех явлений, о которых ходят легенды, но которые нисколько не мешают жить?
Алессандро Барелли протер глаза, пытаясь избавиться от плаваюших там фиолетовых пятен. Артиллеристы, которых он видел на экране, таращились в космическую пустоту. Лонг-техник, судя по всему, вообще пребывал в неведении относительно происходившего ‒ его метка безмятежно перемещалась по экрану; Зураб Сулави бродил себе в недрах крейсера, продолжая выполнять свою работу. Штурман по-прежнему нависал над панелью управления. Стажер смотрел в вакуум с таким видом, словно готов был прыгнуть туда и разорвать врага на куски, ‒ но не было там никакого врага. Вообще ничего там не было. Обычная пустота, которой полным-полно в любом уголке Виа Лактеа, хоть ешь ее, хоть пей, хоть рассовывай по карманам про запас. И никаких загадочных цилиндров.
‒ И что прикажешь делать, Паша? ‒ после довольно продолжительного всеобщего молчания осведомился командир, с кривой ухмылкой взглянув на штурмана. ‒ Будем считать глюками?
‒ Записи сканеров… ‒ проскрипел в ответ Цери Пашутин, морщась, как от зубной боли.
Стажер уже вывел показания сканеров на экран. Цилиндр там присутствовал. Вне всякого сомнения. Если только сканеры не страдали галлюцинациями.
‒ Ну так что, парни? ‒ вновь вопросил Алессандро Барелли. ‒ Имеет место встреча с неопознанным объектом. Докладываем, как положено? ‒ Он помолчал. ‒ Со всеми вытекающими… Почему не попытались его тормознуть. Почему наши мямли-пушкари вовремя не среагировали. Почему они вообще затеяли дебильные игры на боевом посту. Почему наш дорогой штурман сопли жевал и даже не рыпнулся. Потому что в уме уже кружился в диких танцах под прекрасную настоечку на расчудесной планете Беловодье?
‒ Зачем ты так, командир? ‒ негромко и чуть обиженно сказал штурман. ‒ Никакой расслабухи не было.
Стажер смотрел на Барелли большими глазами и, кажется, забыл дышать.
‒ Докладываем, как положено? ‒ повторил командир.
Штурман неуверенно пожал плечами:
‒ Докладывай, куда деваться-то?.. Тем более что на сканерах все есть. И среагировали все-таки, не только сопли жевали. Другое дело, что…
‒ Вот именно, ‒ прервал его Барелли. ‒ Это будет совсем другое дело. И не думаю, что нам от этого другого дела похорошеет. И тебе, и ему, ‒ он показал на стажера, ‒ и пушкарям нашим. И мне. И в отпуск нам с тобой, Паша, не придется слетать на Беловодье. А знаешь, почему?
‒ Знаю, ‒ уныло кивнул Пашутин. ‒ Потому что не успели раздолбать в пух и прах.
‒ Вот, вот… ‒ подтвердил Барелли. ‒ Показали свой непрофессионализм. Не среагировали.
‒ Прошу прощения, командир, ‒ нерешительно вмешался стажер, потирая пальцем горбинку на переносице. ‒ Но ведь все зафиксировано. Каждый момент. Никто не сможет упрекнуть нас в том…
‒ Сможет, дорогой, ‒ не дал ему договорить Алессандро Барелли. ‒ Еще как сможет. Кто будет слушать, что тянули резину, потому что хотели разобраться? Кому это нужно? Это Стафл, парень, тут решения нужно принимать мгновенно. И заметь: решения не в пользу врага. А если бы он брюхо вспорол нашему крейсаку?
‒ Командир! ‒ подал голос с экрана прим-артиллерист Миро Ланецки. ‒ Ты все правильно говоришь. Мы действительно упустили момент. Я не знаю, что это было такое, и никто из нас не знает… Возможно, это как-то связано с Твинсом. Нашим или верхним. Мало ли что им придет в голову вытворять… У них же все всегда засекречено, да так, что они порой и сами не знают, что делают. Если сам не знаешь, то и враг не догадается, как говорится. Что, неправда? Они придумали, а мы нарвались. Ты же прекрасно понимаешь, уже сейчас понимаешь, что не надо трубить об этом на всех углах. И никто из нас трубить не будет. Ни я, ни он, ‒ Миро кивнул на ближайшего напарника, ‒ ни один из нас.
‒ Я доложу, ‒ неуверенно произнес командир.
Очень неуверенно.
Стажер поднялся из кресла и теперь стоял, переводя взгляд с Барелли на Пашутина. Артиллеристы молча смотрели с экрана. С тихим чмоканьем лопнула входная перепонка, и в рубку ворвался коренастый лонг-техник Зураб Сулави.
‒ Хорошенькие дела! ‒ с ходу заявил он, подскочил к переборке и шмякнулся в кресло. Его курчавые темные волосы торчали спиралями, будто наэлектризованные. ‒ Я все видел там, ‒ он махнул рукой куда-то вниз, ‒ на экранах. И вас слушал. И вот что я вам скажу, мистеры: это стопроцентно был чужак. Чу-жак! ‒ Лонг-техник обвел глазами командира, штурмана, стажера и пушкарей на экране. ‒ Подобные истории могут рассказать и другие, я слышал кое-что. И привести в доказательство показания приборов. Которые не врут. Во всяком случае, не должны врать. А знаете, как всегда поступают с такими очевидцами встреч с чужаками? Их списывают в сивилы. Окончательно и бесповоротно. Несмотря на все показания приборов. Объективные показания! Мы, несомненно, видели чужака, мистеры. Несомненно, такие чужаки уже бог знает сколько времени присутствуют в Виа Лактеа с целью, нам неизвестной. Но любые признания на этот счет повлекут за собой только наше увольнение. И всё. ‒ Он вновь посмотрел на Барелли. ‒ И ты отлично это знаешь, командир.
‒ И прощай, Стафл… ‒ пробормотал Барелли.
Все эти доводы его нисколько не убеждали. Доложить он был просто обязан. Но командир вдруг почувствовал, что с ним творится нечто необычное. Что-то в нем происходило, что-то изменялось, и он начинал смотреть на вещи совершенно иным взглядом.
Он понял, что по возвращении на базу действительно никому ни о чем не скажет. Как и его команда. И не будут ни он, ни они напрашиваться на дополнительный медосмотр, чтобы выяснить, не повредил ли их здоровью фиолетовый конус. Уйдут в архив записи приборов ‒ и об этом эпизоде в окрестностях планетной системы Либера никто никогда не узнает. Потому что об этом никто не должен узнать.
И это новое видение, это новое восприятие мира убедило его в тысячу раз больше болтовни Зураба Сулави.
Он просто становился другим. Как и все, кто находился на борту патрульного крейсера «Звездное пламя».
‒ Ладно, пора обедать, парни, ‒ сказал Алессандро Барелли. ‒ Стажер, может, соорудишь на десерт что-нибудь оригинальное?
…Патрульный крейсер легиона «Либер» «Звездное пламя» благополучно вернулся на базу Стафла на Амазонии-IV ‒ самой дальней планете системы желтого карлика Либера на окраинах Ромы Юниона. Ни командир, ни другие участники этого патруля и словом не обмолвились о встрече с чужаком. На обратном пути командир устроил основательную проверку стажеру и по возвращении дал ему блестящие рекомендации.
Через три с лишним месяца Алессандро Барелли побывал-таки в отпуске на Беловодье и сполна убедился в том, что дикие танцы на камнях у моря, под звездами и в компании с местными хо ‒ это действительно здорово! А через год он вышел в отставку и завел свое дело на тихой планете Кремль в системе Приапа, откуда был родом. Штурман «Звездного пламени», лонг-техник и четверка артиллеристов продолжали служить в Стафле, а перед светловолосым стажером-кроссом открылись великолепные перспективы. И он ими воспользовался в полной мере.
Все в Империи было спокойно…
