Глава 16
О пользе знаний
Когда шаттл прибыл на орбитальную станцию «Ринг-I», Арьен Рютте сумел Криса удивить. Подремав в кресле во время короткого полета, он вполне пришел в себя и выглядел свеженьким, как утренний цветок. Но, в отличие от утреннего цветка, вновь готовый что-нибудь выпить. Крис не стал с ним спорить, хотя ему после земной горилки добавлять уже не хотелось. Ну, разве что глоток-другой, не больше. Чисто символически.
Они сделали этот глоток-другой в ожидании посадки на «Суллу», а потом Габлер оставил Арьена наедине со стаканом и встал в очередь на сдачу оружия. Собственно, парализатор ему теперь был не нужен, но не выбрасывать же недавнюю покупку… Хотя он искренне желал, чтобы она ему больше не пригодилась.
Народу в зале даже на глазок было гораздо меньше, чем мог вместить космический левиафан. С будущего года, как узнали Крис и Арьен из сообщения на табло, прямые рейсы из системы Солнца в систему Квирина вообще прекращались. Чтобы попасть на Шамбалу, нужно будет лететь через Единорог. Маршрут Земля ‒ Шамбала, как пояснил Арьен, уже давно считался убыточным. Не очень привлекательной планетой была Шамбала.
После уговоров Арьена Габлеру пришлось принять еще пару стаканчиков. На этот раз пили они что-то не такое крепкое, а потом вместе с другими пассажирами вошли в чрево галеры.
Каюты у них были на разных ярусах, но Рютте заявил, что прощается ненадолго ‒ вот только примет душ и тут же придет. И слово свое сдержал. Пришел через час с небольшим, и не один, а с двумя бутылками очередной алькогольной жидкости. И, к немалому удивлению Габлера, с гитарой. Оказывается, пассажирам «Суллы» предоставлялась и такая услуга.
‒ Две недели гитару в руках не держал, ‒ сказал рыжий, обрушившись в кресло. ‒ А так иногда попеть хочется под это дело. ‒ Арьен кивнул на бутылки. ‒ У нас полвигии, эт-самое, бренчать умеет, даже конкурсы проводим, «Серебряные струны», вот как называются. Краснозадый ‒ планета специфическая, развлечений особых нет. Но уж лучше там торчать, чем на Земле. Земля место гнилое, я просто шкурой своей прочувствовал… Я туда больше ни ногой!
Габлер заказал в каюту закуску, и они, не дожидаясь серва, выпили. Потом еще по одной. У Криса по-прежнему было легко на душе ‒ в истории с цацкой Императора оставалось поставить последнюю точку, и с этим, несомненно, не будет проблем.
Рютте пустился в рассуждения о том, как хреново служить на Марсе, как там холодно, и ходить приходится в кислородных масках, и песчаные бури покоя не дают.
‒ И вообще, Стафл ‒ не самое лучшее в этой жизни, ‒ подытожил он, осушил стакан и сгреб с тарелки сразу два бутерброда.
‒ А зачем тогда пошел? ‒ Крис плотно угнездился в кресле, в голове колыхался тихий приятный шум, будто вдали плескались морские волны.
‒ Так уж получилось, эт-самое, ‒ помрачнел Рютте. ‒ Я ведь колледж окончил, был систем-техом в солидной конторе… Соображалка соображала что надо… А все она…
‒ Девушка, ‒ утвердительно сказал Габлер.
Арьен Рютте вздохнул:
‒ Она самая. Даша ‒ радость наша… Дала от ворот поворот… Даже не так… Ну, в общем, эт-самое…
‒ И ты решил: пропади оно все пропадом, свет тебе не мил стал… И подался ты в эфесы.
‒ Ну… где-то так… А! ‒ Рютте махнул рукой и потянулся за гитарой, которую до того прислонил к столику.
Некоторое время он меланхолично перебирал струны, монотонно покачивая рыжей головой, а потом запел хрипловатым, но вполне приятным голосом.
Песня была грустной, незнакомой Крису, и он сидел, полуприкрыв глаза, и слушал. Его слегка клонило в сон ‒ давала знать о себе бессонная ночь и выпитое, но отоспаться можно было и потом.
Жизнь пройду от края и до края
И, вступая в царство мертвецов,
Прошепчу, бесследно догорая:
«Где рука, что тронет мне лицо?»
Жизнь прошла, глухая и слепая,
Дни и годы ‒ словно в долгом сне.
И шепну, бессильно угасая:
«Где рука, что тронет губы мне?»
Ослабев и бросив взгляд прощальный,
В полумраке свой заметив гроб,
Прошепчу, устало и печально:
«Где рука, что ляжет мне на лоб?»
И, навеки тихо погружаясь
В черноту забвения реки,
Я шепну, от боли содрогаясь:
«Нет, и не было такой руки…»
Арьен умолк и налил себе еще, но пить не стал. Пригорюнился над гитарой, словно и впрямь только что увидел собственный гроб. Хотя гробы нынче были не очень в моде: кремация и горстка пепла ‒ вот и все…
‒ Мда-а… ‒ протянул Габлер, сразу вспомнив Атоса. ‒ Грустноватая какая-то песенка. Может, чего повеселее найдется?
Рютте поднял к нему унылое лицо, подергал струну. Сказал задумчиво, собрав лоб в складки:
‒ Повеселее, говоришь?.. Можно, эт-самое, и повеселее. Это у нас один сочиняет, Лекс…
Он откашлялся и снова запел. Мотив был другой, но почти такой же заунывный.
В холодах зимы умираем мы,
Забываемся.
Но приходит май, плещет через край —
Возрождаемся.
Зимний лед круша, расцветет душа —
И опять живем.
После долгих снов бьют фонтаны слов —
И опять поем.
Песни вдаль летят, в синеве парят,
Кружат хоровод.
А потом опять будем засыпать —
Так из года в год.
Но в какой-то час, роковой для нас,
После злой зимы,
Хоть придет весна ‒ никогда от сна
Не проснемся мы.
Прошуршит в ночи ветер вечности
И подхватит нас.
Навсегда ‒ зима. И пусть кружит май —
Не откроем глаз.
Да, увы, умрем, больше не споем,
Не откроем глаз…
Теперь Крису вспомнился Граната. Его стихи в кафетерии на космическом вокзале Единорога. Вот ведь, кажется, такие все веселые парни. «Вперед, эфесы!» «Нали-вай! Выпи-вай!» А у каждого есть что-то, какие-то свои темные пятна…
«А у меня? ‒ задал себе вопрос Габлер. ‒ Какие у меня?»
Копаться в душе не хотелось, да и ничего такого вроде не было. Во всяком случае, пока.
‒ Действительно, эта гораздо веселее, ‒ сказал он. ‒ Прямо в пляс пуститься хочется. Видать, на Марсе и в самом деле служба не сахар.
‒ Да не, нормально, ‒ вдруг встрепенулся Арьен и положил гитару на пол. ‒ Это так, накатило что-то… Градусы играют и недосып. Хотя… ‒ Он подался к Крису, отодвинув стакан. ‒ Иногда торчишь на крейсаке и думаешь: а на кой черт это патрулирование? Что оно дает? Практически все сектора и так просматриваются, с постоянки, это во-первых…
‒ А чтоб на месте не засиживаться, ‒ перебил Арьена Габлер. ‒ Для разминки…
Рютте протестующе выставил ладонь:
‒ Нет, ты погоди! Согласен, лучше перебдеть, чем недобдеть. Раннее обнаружение, эт-самое, упреждающий удар и прочее, как учили. Дело-то в другом, братан! От кого оборону держим? Что, кто-то на Конфайн лезет? Было хоть раз такое?
Крис молча развел руками.
‒ А-а, то-то и оно, братан! Никто не лезет, потому что нет тут никого, кроме нас! Так на хрена такие затраты?
‒ Если у файтера появляются такие мысли, ему лучше уйти из Стафла, ‒ веско сказал Габлер.
Рютте отхлебнул из стакана, вытер ладонью губы и кивнул:
‒ Согласен…
‒ А ты уверен, что точно никого нет? ‒ спросил Габлер. ‒ Сегодня нет, а завтра появятся. И что тогда, бутылками отбиваться?
‒ Чепуха все это, ‒ махнул рукой Арьен. ‒ Почему они вчера уже не появились? Или год назад? ‒ Он немного помолчал. ‒ Хотя черт его знает… Могут ведь и наблюдать незаметно, изучать, готовиться… Не исключено. А вообще, это я так, у меня бывает. Мысли без спросу из башки вылезают… Может, и на самом деле завтра появятся и посильнее нас окажутся. Сейчас тут мы, а потом, эт-самое, они. Ведь до нас-то тоже были. Вон на Краснозадом археологи который год копаются, и сам видел, лично, и рассказывали кое-что… И раскопали уже много всего.
‒ Следы древних автохтонов?
‒ Похоже, да, ‒ кивнул Рютте. ‒ Там сивилов роется тьма-тьмущая, и все равно не справляются, нас привлекают. Разлом чуть ли не до ядра, и лабиринты такие, что черт ногу сломит. Тоннели, залы, шахты… Сивилы оттуда находки трейлерами возят ‒ и на Землю. Мы одну галерею расчищали, и я там нагляделся, о-го-го… ‒ Рютте покачал головой. ‒ Отделочка, эт-самое, узорчики, лестницы километровые, прибамбасы всякие ‒ мама дорогая, чего там только нет! А пятерых или шестерых завалило. ‒ Файтер зачем-то оглянулся на дверь каюты и понизил голос. ‒ Сам не видел, но говорили… Перед тем обвалом видели там фигуру в красном… Пальцем погрозила и в стену ушла…
Габлеру едва удалось скрыть улыбку.
«Красный автохтон, ‒ подумал он. ‒ Ряды пополняются. Черный альпинист… Белая дева… „Чеpный дембель, чеpный дембель ходит ночью по овpагам…“ Призрак оперы… Теперь вот ‒ Красный автохтон…»
У него опять начали слипаться глаза.
Арьен поднял с пола гитару и что-то запел, но слов Крис уже почти не воспринимал. «Плакал небосвод… черных листьев хоровод… грустный год…» Ему казалось, что он лежит в ванне, и рядом негромко шумит вода. Было тепло, и не хотелось делать ни одного движения.
Он не знал, сколько времени это продолжалось, пока громкий голос Рютте не вытащил его из глубин. Габлер с трудом поднял веки.
‒ В кабак, говорю, братан! ‒ повторил Арьен. ‒ Пойдем-ка в кабак! ‒ Он энергично потер руки. ‒ Посидим нормально… Может, с кем-то зацепимся…
‒ Я бы лучше подремал немного, ‒ сказал Крис. ‒ Всю ночь не спал.
‒ А кто спал?! ‒ вскинулся Рютте. ‒ И чем ты только что занимался? Аж носом посвистывал! Идем-идем, успеем еще отработать взаимодействие лица с подушкой.
Габлер понял, что все его возражения обречены на провал и любое из них неугомонный «солнце» воспримет как личное оскорбление.
‒ Подожди, я хоть умоюсь, ‒ сказал он, неохотно встал из уютного кресла и направился в ванную.
Кабак назывался просто, хотя и несколько двусмысленно ‒ «Отрыв». Арьен шагнул туда так стремительно, словно спиртное там вот-вот должно было кончиться. Крис, не ожидавший от нового приятеля подобной прыти, чуть приотстал. Войдя в просторный полупустой зал, он скользнул взглядом по столикам ‒ и, замерев на мгновение, попятился и пулей вылетел в коридор. Привалился спиной к стене, имитирующей красный мрамор с золотистыми прожилками, судорожно сглотнул. Хмеля в голове как не бывало, на смену ему пришла холодная пустота обреченности. Он вновь шагнул к двери кабака, осторожно заглянул ‒ и вновь отпрянул. Арьен, не заметив, что Крис где-то потерялся, продолжал пробираться между столиками.
Неподалеку от входа, боком к двери, сидела темноволосая девушка в светло-сером неброском костюме ‒ жакет с широкими лацканами, узкие брюки. Перед ней стоял высокий стакан, и она ложечкой зачерпывала из него розовую пену чего-то взбитого и, наверное, сладкого. Габлер увидел ее в профиль, и этого оказалось достаточно, чтобы узнать Низу. Беллизонку Анизателлу.
Файтер снова прислонился к стене. Мысли мчались, шарахаясь в разные стороны, словно эфесы на тропе разведчика, всю сонливость как рукой сняло. Ощущение было сродни тому, что он испытал на галере «Гней Помпей Магн», увидев троицу беллизонок.
Он был уверен, что Низа объявилась на лохани, идущей в систему Квирина, не просто так. Не потому что ей вдруг ни с того ни с сего страшно захотелось побывать на Шамбале. Низа шла по следу. По его, Криса Габлера, следу. Она почувствовала его даже здесь, за тысячи парсеков от Нова-Марса. Не хотелось и думать, каким образом она смогла в такой короткий срок добраться до Земли.
«Заворожила экипаж какого-нибудь быстрохода…» ‒ Крис ничуть не сомневался, что у нее это вышло без труда.
Но как она узнала, что он полетит именно на «Сулле»? Следила за ним на космическом вокзале? Или…
Впрочем, это было совершенно неважно. А важно было то, что служительница храма триединого беллизонского божества находится здесь, на галере «Луций Корнелий Сулла Фэликс», и отнюдь не прячется в каюте, стараясь остаться незамеченной им, Кристианом Габлером. Потому что уверена: он ничего ей не может сделать. И никуда от нее не денется. Она ‒ мстительница, он ‒ жертва, и надо идти хорошо помыться напоследок, переодеться в чистое и приготовиться к переходу в мир иной… Возможно, ей удастся повторить трюк с «Помпеем»… А может, Триединый дал ей добро на принесение в жертву файтера Криса Конрада Габлера прямо здесь, на борту… Чтобы не возиться долго.
И что делать? Поднять шум? Мол, вот та самая беллизонка, что повернула галеру «Гней Помпей Магн» на Нова-Марс. А где доказательства? И не выйдет ли этот шум ему боком? Ему, замешанному в непонятные дела грэндов и поднявшему на них руку…
Крис мысленно застонал.
Ворваться в кабак и свернуть ей шею? Ради спасения собственной жизни…
Габлер почувствовал, как спину щекочут струйки холодного пота. Он знал, что не сможет ее убить. Во всяком случае, своими руками…
Он до боли закусил губу и закрыл глаза. Попадать в такой переплет ему еще не доводилось.
Может быть, попытаться поговорить с ней? Упасть на колени, вымолить прощение… В конце концов, заплатить, отдать ей все деньги, все, до единого асса! Лишь бы она оставила его в покое…
Габлер был совершенно не уверен в том, что она возьмет деньги. Точнее, был совершенно уверен, что не возьмет.
Не нужно было убивать тех жрецов. Но тогда, возможно, они убили бы его. Он просто выполнял приказ, черт побери! Сто тысяч чертей!!!
Не нужно было вообще идти в Стафл. А кто его вынудил пойти в Стафл?
Эрик Янкер.
Крис заскрипел зубами.
‒ Эй, братан, что такое? ‒ услышал он встревоженный голос Арьена и открыл глаза. ‒ Чего тормознул?
Вернувшийся Рютте с недоумением смотрел на него. Крис перевел взгляд за его плечо, на дверь кабака. В проеме никто не появлялся.
‒ Ты чего бледный такой? ‒ с беспокойством спросил Арьен. ‒ Не пошло, что ли? Может, эт-самое, блеванешь? Прочистишь и дозаправишься.
Габлер с трудом отклеился от стенки.
‒ Слушай, Арьен, идем ко мне. Я тебе кое-что расскажу.
‒ А в кабаке посидеть? ‒ вытаращился рыжий файтер.
‒ Не могу… ‒ проникновенно сказал Крис, прижав руки к груди. ‒ Не мо-гу! Идем, я тебе все объясню.
Он направился прочь от кабака. Идущая навстречу пара ‒ пожилые мужчина и женщина ‒ с осуждением и сочувствием посмотрели на него. Видно, выглядел он не весьма хорошо.
‒ Сейчас бутылку возьму и приду, ‒ не очень довольным голосом сказал ему в спину Рютте. ‒ Раз такое дело…
«Выиграть время… Рассказать Янкеру… ‒ лихорадочно думал Крис, направляясь по коридору к своей каюте и невольно ускоряя шаг. ‒ Пусть пробьет по своим каналам… Уничтожить все это горное гнездо, стереть в порошок… Или нет, не надо никого убивать, взрывать, бомбить… Пусть упрячут ее за решетку ‒ уголовную ответственность за угон корабля никто не отменял! Пусть упрячут и постоянно чем-нибудь накачивают ‒ у них же есть средства, должны быть! ‒ чтобы никаких фокусов устроить не могла… Господи, сейчас главное ‒ выиграть время! Оторваться от нее…»
Когда Арьен Рютте с бутылкой под мышкой вошел в каюту, Габлер запер дверь и начал сразу, без хождений вокруг да около:
‒ Мне нужно срочно исчезнуть отсюда. Срочно, Арьен! Понимаешь?
Рютте недоуменно похлопал глазами, медленно подошел к столу и осторожно поставил бутылку. И с озабоченным видом повернулся к Габлеру:
‒ Тебе, пожалуй, пить больше не стоит, братан.
‒ Согласен, ‒ кивнул Крис. ‒ Я и не собираюсь. Садись, слушай и не перебивай.
Рютте беспрекословно опустился в кресло, все с тем же озабоченным выражением лица, а Габлер остался стоять, немного нагнувшись вперед и сцепив руки за спиной.
‒ Я влип в историю, ‒ начал он мрачно. ‒ Слыхал, как галеру на Нова-Марс кто-то завернул, в системе Сильвана?
Арьен налил себе из недопитой бутылки, оставшейся с посиделок, кивнул:
‒ Ну?.. Раз двадцать в ньюзах долдонили. И что?
‒ Это из-за меня. За мной охотятся, понимаешь?
Файтер легиона «Солнце», не сводя глаз с Габлера, осушил стакан и так же аккуратно, как до того бутылку, поставил его на стол. Теперь лицо его было не озабоченным, а участливым.
‒ Я в полном порядке, ‒ заверил Крис. ‒ В смысле, с головой у меня все нормально. Манией преследования не страдаю, иначе кто бы меня в эфесах держал, правильно? Там, ‒ он кивнул на дверь, ‒ в «Отрыве», сидит… человек, который намерен мне отомстить. Убить. И основания у него очень серьезные…
‒ Стоп! ‒ Рютте выставил перед собой руки. Теперь он казался совершенно трезвым. ‒ Это лишняя инфа. Основное ты сказал, и этого достаточно. У меня лишь один вопрос: почему бы нам не уделать этого твоего мстителя? Вырубить и сдать гардам, только и всего. Вдвоем-то, эт-самое, думаю, управимся.
‒ Его просто так не вырубишь, ‒ вздохнул Крис. ‒ И нет у меня на это морального права.
‒ А! ‒ отмахнулся Рютте. ‒ Вот только не надо, а то зарыдаю. Права у него нет… Жить захочешь ‒ сразу появится. И что значит: «просто так не вырубишь»? Он что, супер-супер? Что-то я не заметил в кабаке таких.
‒ У него не в кулаках сила, а вот тут. ‒ Габлер постучал согнутым пальцем по лбу. ‒ Парализует взглядом.
Рютте недоверчиво хмыкнул и потянулся к новой бутылке.
‒ Звучит, как в объемке, понимаю, ‒ кивнул Крис. ‒ Если бы мне кто-то рассказал такое, то, может, я и не поверил бы. Собственно, и тебя убедить не пытаюсь. Просто ставлю в известность, чтоб ты потом не удивлялся. Дай номер вашего легата.
Арьен, забыв о бутылке, взлохматил пятерней свои рыжие волосы и изумленно воззрился на Криса.
‒ Для меня сейчас самое лучшее ‒ это попасть на вашу постоянку, ‒ пояснил Габлер. ‒ А там уже обо мне побеспокоятся, подключу кое-кого из грэндов.
Рютте сделал глоток, прямо из горлышка, и глаза его прояснились.
‒ Ага, понял. Хочешь выскочить за борт и тянуть до Краснозадого…
‒ Ну да, ‒ кивнул Габлер. ‒ До Шамбалы мне не дожить. Она же меня с Нова-Марса как-то на Земле учуяла!
‒ Она? ‒ Рютте прищурился. ‒ С Нова-Марса? А-га. ‒ Он повел плечами, словно ему стало холодно, и сделал еще один затяжной глоток. ‒ Если это беллизонка, тогда все понятно. Наслышан. Есть у нас один, с Нова-Марса, кое-что про них рассказывал, про беллизонцев. Только я, эт-самое, думал ‒ посвистывает. Выходит, нет…
‒ Я на собственной шкуре убедился, ‒ вновь вздохнул Крис. ‒ Так номер-то дай.
‒ А ты своего легата номер знаешь? ‒ поинтересовался Арьен.
‒ Да, ты прав, ‒ пробормотал Крис. ‒ Ну, хоть какой-то маячок подкинь, чтоб выловили.
‒ Выходи на опера, ‒ помолчав, посоветовал Арьен. ‒ Он разберется.
Габлер достал унидекс:
‒ Кидай.
‒ Только условились: я тебе ничего не давал, братан.
‒ Само собой.
Зафиксировав номер оперативного дежурного, Габлер запустил руку в нэп, вынул несессер и извлек из него маленькую узкую пилку для ногтей. Рыжий здоровяк наблюдал за ним с бутылкой в руке.
‒ Не забыл, как это делать? ‒ спросил он, когда Крис присел на корточки у переборки и подцепил пилочкой совершенно незаметную крышку.
‒ Подскажешь, если что, ‒ ответил Габлер.
Служба в Стафле довела до беды, но знания, полученные в Стафле, могли спасти его от смерти. Кроме всего прочего, файтеры изучали устройство разных типов космических кораблей, в том числе и галер. После давней трагедии с галерой «Титан» все пассажирские суда были оснащены дополнительными спасательными шлюпками, и располагались они теперь под каждой каютой каждого яруса. Ведь на «Титане» многие пассажиры погибли не только потому, что не хватило на всех спасательных средств, но и из-за ужасной давки в коридоре, ведущем к единственному отсеку со шлюпками. Тогда считалось, что галеры практически неуязвимы…
Решение о целесообразности применения шлюпок в той или иной опасной ситуации принимал капитан. Только по его команде срабатывали устройства, открывавшие крышки двух соприкасающихся люков ‒ одного в полу каюты, а другого ‒ в корпусе спасательного средства. Был предусмотрен и второй вариант на случай, если в рубке управления не осталось никого живого. Тогда сервы каждого яруса должны были пройти по каютам и вручную открыть люки.
Обычные пассажиры, разумеется, имели весьма поверхностное представление об устройстве галер и ведать не ведали о том, что в каждой каюте есть сезам ‒ механизм открывания. Да и не смогли бы они самостоятельно привести его в действие. Мало ли кому что могло взбрести в голову. Алкоголь подчас творит с людьми такое… Кто-нибудь вполне мог по пьяному делу возжелать во время рейса «освежиться» в космосе. Или воспользоваться спасательной шлюпкой для остроты ощущений, дабы было что вспомнить…
Но файтеры Стафла не были обычными пассажирами.
Крис управился с сезамом без помощи Рютте. Бросил нэп в открывшееся в полу отверстие, а плащ решил оставить в каюте. Не нужен ему был на Марсе такой плащ.
‒ Удачи! ‒ напутствовал его рыжеволосый Арьен. И, протяжно вздохнув, сокрушенно добавил: ‒ Опять выпить будет не с кем…
‒ Ничего, скоро дома найдешь себе компанию, ‒ утешил его Крис.
Рютте встрепенулся, схватил бутылку:
‒ А на дорожку, братан?
‒ Нет, ‒ поморщился Габлер. ‒ Не то настроение.
‒ Ну, давай! Сконнектимся, если что. ‒ Они еще в шаттле обменялись адресами, прежде чем Рютте завалился спать. ‒ Удачи тебе.
‒ И тебе успешно до дому добраться.
Арьен хлопнул Криса по плечу, прощально взмахнул бутылкой и направился к выходу. Дверь за ним закрылась, щелкнул замок.
Габлер, не теряя времени, спустил ноги в люк и перебрался в спасалку.
На Марсе Низа его не достанет, а там надежда на Янкера… В конце концов, Низа и ее сородичи с их невероятными способностями представляют потенциальную опасность для Империи. Вот пусть и займется ими Твинс, это ведь как раз их парафия. Иначе ему, Габлеру, ни деньги, ни новая должность уже не понадобятся: мертвецам все это ни к чему…
Бросив взгляд на стикер-подсказку, Габлер задраил люк и прошел к узкой приборной панели в носовой части спасательной шлюпки. Произвел необходимые манипуляции и обеими руками взялся за поручень. Осуществить старт капсулы мог даже ребенок. Тут никаких знаний вообще не требовалось ‒ вся последовательность действий покидающего галеру пассажира была наглядно представлена на еще одном стикере, размещенном возле приборной панели. Корпус спасалки дрогнул, когда захваты разошлись и она получила изрядный пинок от пушера. Проскользнув по короткому тоннелю, небольшой цилиндрический аппарат пробкой от шампанского вылетел в космический вакуум через раздвинувшиеся створки. И почти мгновенно оказался в одиночестве ‒ мчащаяся с огромной скоростью галера тут же затерялась среди огоньков звезд.
Крис расслабленно раскинул руки ‒ в наступившей невесомости проделать это оказалось очень легко ‒ и длинно выдохнул. Теперь у него была куча времени, чтобы, созерцая Вселенную, думать о вечном.
Спасательная шлюпка мало подходила для перелетов от планеты к планете. Ресурсов ее двигателей хватало только на то, чтобы, сориентировавшись в пространстве, придать капсуле некоторое ускорение, и на ограниченное маневрирование. Пассажиру оставалось только ждать, когда сигналы спасалки засекут, прилетят и выловят ее из космического океана. Поскольку такой инерционный полет мог продолжаться не одни сутки, шлюпка была снабжена регенератором воздуха и битком набита продовольствием. Ее прочный корпус надежно защищал пассажира от космического излучения и мог выдержать столкновение с небольшим метеороидом. Свободного места там было намного меньше, чем в салоне уникара. Если бы борт галеры пришлось покидать пассажирам двух‒ или трехместной каюты, им пришлось бы в буквальном смысле ходить друг у друга по головам. Впрочем, в невесомости проделывать это было не очень сложно. Во всяком случае, времени на приобретение навыков хватило бы.
Любоваться окрестными пустынными пейзажами пассажиры могли или на экране, или непосредственно сквозь корпус шлюпки ‒ площадь прозрачного участка можно было регулировать вплоть до полного его исчезновения; не каждому приятно ощущать себя висящим в черной пустоте без верха и низа.
Крис ограничился небольшим окошком. Игнорируя очередной стикер ‒ специалист он в конце концов или дитя малое? ‒ определил нужное направление, с поправкой на орбитальную скорость Марса, и, вновь взявшись рукой за поручень, включил двигатель. Капсула, вздрогнув, ускорилась. Через несколько секунд движок отработал свое ‒ и спасательная шлюпка опять перешла в инерционный полет, но теперь направлялась в тот сектор планетной системы, куда намеревался попасть Габлер.
Файтер закрепил свое невесомое тело у поручней и достал унидеск. Пора было позаботиться о ближайшем будущем.
Но все-таки первым делом он послал мейлы Портосу и Арамису. Надо было обязательно предупредить сослуживцев ‒ к ним вполне могли нагрянуть приятельницы Анизателлы.
Отправив сообщения, Крис перешел ко второму пункту своего плана. Воспользовавшись номером, который дал ему Арьен Рютте, он связался с оперативным дежурным марсианской базы легиона «Солнце» и коротко изложил суть дела.
Он, Кристиан Конрад Габлер, файтер такой-то центурии такого-то легиона, личные данные такие-то, выполняя спецзадание Администрации Императора, был вынужден покинуть борт галеры «Луций Корнелий Сулла Фэликс», идущей на Шамбалу. В настоящее время находится на борту спасательной шлюпки, просит забрать на базу легиона «Солнце». Дело государственной важности. Подтверждение всего сказанного будет дано представителем Администрации Императора в самое ближайшее время.
Спустя несколько минут от опера пришел ответ. Вызов зафиксирован, передан по инстанциям. О результате поставят в известность. Конец связи.
Габлер немедленно зашел на эд-пейдж «Терра», чтобы еще раз удивить Эрика Янкера новым сообщением, и обнаружил там не очень дружелюбную весточку от него:
«Гладиатору. Какого черта?! Буду ждать. Улисс».
Крис не удержался и хохотнул на манер Годзиллы, представив, какой была физиономия у Янкера, когда тот прочитал сообщение: «Уллису. Улетаю налегке, вернусь 17-го. Жди в „Диком поле“. Гладиатор». И какой она будет после того, как Эрик получит очередной сюрприз. Вот этот:
«Улиссу. Шел на „Сулле“ к Шамбале, но пришлось дернуть за яйца у Краснозадого. Рекомендуй местным орлам, чтобы приняли меня».
Габлер вновь расхохотался. То-то подивятся читатели эд-пейджа «Терра»! А Янкера вообще удар хватит. Если он еще не подзабыл сленг летунов.
Отсмеявшись, он закончил послание:
«Рекомендацию дай немедленно, я с ними уже связывался. Буду ждать тебя там. И успокой „Суллу“ насчет спасалки, чтоб шума не поднимали. Гладиатор».
«А смешного, вообще-то, мало», ‒ подумал файтер, убирая унидеск.
Больше дел у него не было. Оставалось ждать ответов.
Габлер отцепился от поручней и распростерся прямо в воздухе. Снаружи, в черноте, горели колючие звезды. Ни Солнца, ни Земли не было видно. Марс мчался где-то по своей орбите и тоже не спешил попадать в поле зрения.
Есть пока не хотелось, и можно было поспать, компенсировать бессонную ночь. Только сейчас Крис почувствовал, как кровь прилила к голове и нос словно заложило. Это давала знать о себе невесомость. Следуя указаниям очередного стикера, он порылся в бортовой аптечке и извлек упаковку таблеток, предохраняющих организм от ее вредного влияния. Положил под язык одну, потом, подумав, вторую ‒ и закрыл глаза…
Спал он долго и, к собственному удивлению, спокойно, словно больше ему ничего не грозило. Файтер предавался бы этому занятию и дальше, но его разбудил сигнал унидеска ‒ кто-то прислал мейл.
Это оказался Арамис. Он был краток:
«Хороним Атоса. Будем внимательны. И ты не зевай».
Янкер пока никак не отреагировал на послание Криса.
Пейзаж за окном не менялся, звезды, как приклеенные, висели на своих местах. Зато изменилась ситуация в желудке ‒ Габлер был бы не прочь что-нибудь съесть. Отодвинув стенную панель, он взял с полки герметическую коробку с «манной небесной», как обычно называли эту питательную смесь, и прихватил герметическую же зеленую банку с витаминным коктейлем. Закрепился в держателях, откупорил коробку и начал через трубочку высасывать полужидкое, приятное на вкус содержимое, нажимая пальцами на бока упаковки.
Вспомнилась байка, не раз слышанная в нэви-колледже. Она, вероятно, передавалась от одного поколения риферов к другому. Это была жуткая история с неким космическим кораблем, который числился за Экспло ‒ ведомством дальней разведки. Называли этот корабль рассказчики по-разному: то «Искателем», то «Пионером», то и вовсе не выговариваемо ‒ «Тахмасибом». И в системе какой звезды происходило дело, точно сказать никто не мог. Корабль, по тем рассказам, уже выполнил задачу и направлялся к сабу, чтобы прыгнуть к Вери Роме или куда-то там еще, когда у него отказал главный двигатель. А саб там находился в краях неблизких, в межзвездном пространстве. Конечно, можно было до него дотянуть и на вспомогательных, хоть и занял бы такой полет полгода, не меньше. Но экипаж «Искателя»-«Пионера»-«Тахмасиба» почему-то не дотянул. Было их там двое, учились когда-то именно тут, в Упсале.
Беда была еще в том, что в системе той со связью было глухо. То есть вообще не проходила связь. Какая-то непонятная аномалия, таких, может, больше и нет во всей Виа Лактеа. И послать сигнал о помощи эти эксплошники не могли.
Потом их все-таки нашли, месяца через два-три.
И зрелище было не для слабонервных. Два мертвеца, оба тощие, как соломинки, у одного зубами вырван клок из руки, у второго ‒ из ноги. Причем, как выяснилось, не сами себя парни грызли, а друг друга.
Конечно, создали комиссию, но ничего эта комиссия не выяснила. От голода экипаж умереть никак не мог ‒ продуктов там хватало, как положено. Почему они эти продукты не ели ‒ другое дело. Почему друг на друга набросились, как бешеные псы? Может, сошли с ума от какого-то неизвестного вируса? Но не было выявлено никаких следов вируса. Некое воздействие извне? Что за воздействие? Чье воздействие?
В общем, версий было много, а толку мало.
А потом нашлась какая-то светлая голова и все объяснила.
Эти парни просто потеряли открывалку. Видимо, уронили в слив и упустили в пространство. И не могли открыть пищевые контейнеры…
Байка имела успех, хотя была весьма неправдоподобной. Но разве в таких случаях это главное?
…База легиона «Солнце» вышла на связь только через сутки. За это время Крис успел возненавидеть тесное чрево спасательной шлюпки и до одурения наиграться в игрушки на унидеске. Кроме того, он получил два мейла. Один был от кузена Йеспера, другой ‒ от мамы. Йеспер ругался всякими неприличными словами и грозился отправиться назад, на свой ненаглядный Асгард. Мама спрашивала, что стряслось. Разумеется, Крис объяснять ничего не стал, а просто сообщил, что уже вот-вот… Дней через десять. Разыскали, мол, его на Единороге командиры и припахали нежданно-негаданно. И не подчиниться ну никак ‒ служба есть служба, даже в отпуске…
«Так две трети отпуска и пройдет», ‒ мрачно подумал он.
Брасс базы «Солнце», не потрудившись представиться, доходчиво объяснил Габлеру: из-за него одного никто лонг гонять туда-сюда не будет, даже если об этом попросят не то что грэнды, но и сам лучезарный Боррох (штабист явно был из автохтонов; ни о каком лучезарном Боррохе Крис никогда не слыхивал). Мол, тащишься к Краснозадому, еда-питье есть, ну и тащись дальше. А вот уж завтра, после двадцати двух по «едику», будет возвращаться с Конфайна патрульный крейсак, он и подберет лоханку. В таком аспекте.
Крис решил не вставать в позу ‒ это было бесполезно, да и вообще брассу можно было только спасибо сказать. Ну, и Янкеру тоже. Хотя благодарить Улисса за что бы то ни было Габлер не стал бы даже под дулом лучевика.
Брасс великодушно пожелал файтеру счастливого пути и ушел со связи. А Крис вздохнул и подбодрил себя полезным советом Марка Аврелия: «Приспосабливайся к обстоятельствам, выпавшим на твою долю».
И, прибегнув к аутотренингу, попытался вновь заснуть.
