– Он отключился. – Ребекка показала мне телефон. – Сказал, что я ошиблась номером. Что он не имеет никакого отношения ни к острову Мэн, ни к твоему ДТП.

– Может, и не имеет. Может, этот парень из отдела регистрации просто вас надул.

– Нет. Он прервал связь, когда я начала нажимать насчет Лены. Он что-то знает.

– Ну так позвоните ему еще раз.

Ребекка пожала плечами и попробовала это проделать. Потом отняла мобильник от уха и криво улыбнулась:

– Он отключил телефон.

– Избегает вас.

– Видимо, да. Он сказал, что его зовут Дональд Фрай. Это имя вам что-нибудь говорит?

– Ничего.

– Наверняка вранье.

– Вы думаете?

– Человек, с которым я разговаривала, был совершенно спокоен. Необычно спокоен. Если бы это действительно была ошибка, думаю, он бы заинтересовался, попытался выяснить что-то еще. И точно не стал бы обрывать связь при звонке офицера полиции и отключать телефон.

– И что нам с этим делать?

– Можем поехать на встречу с Эриком. Посмотрим, удастся ли ему пролить хоть какой-то свет на то, что тут происходит.

– Послушайте, вы в этом уверены? – спросил я. – Вы же сами сказали, что у нас нет никакой возможности выяснить, правда ли то, что Эрик сообщил по телефону.

– Ну так поедем и выясним. Это наилучший способ добиться хоть какого-то прогресса.

Ребекка быстро сдала задним ходом и снова выехала на шоссе к аэропорту. Дорога привела нас к эстакаде над железнодорожными путями, по которым ходит поезд, ведомый древним паровозом, курсирующим между Дугласом и Порт-Ирином. Потом мы миновали заправочную станцию и жалкую пальмовую рощицу. Ребекка, маневрируя как при слаломе, въехала на парковочную площадку. Еще не успев заглушить мотор и врубить стояночный тормоз, она уже открыла дверь и схватила свой рюкзак.

Я не слишком-то жаждал к ней присоединиться, но чувствовал, что Льюис пойдет на эту встречу хоть со мной, хоть без меня. Покачав головой, я выбрался из машины и последовал за Ребеккой мимо ряда такси и пустого навеса для курильщиков, а потом прошел внутрь, через раздвигающиеся двери, в зал аэропорта. Эрик не сказал, как нам его узнать, но я не видел здесь особых проблем. Аэропорт «Роналдсуэй» – это вам не какой-нибудь «Хитроу». Даже сейчас, когда сюда только что прибыл рейс из Лондона, в зале было всего человек пятнадцать или около того.

Среди них выделялась очень маленькая молодая женщина с копной светлых-пресветлых волос на голове. Одета она была в нечто, напоминающее пилотскую униформу. Белая блузка от хорошего портного, отличные синие брючки, начищенные черные туфли. На блузке красовались золотистые погончики, а над нагрудным карманом виднелся вышитый золотом тюльпан. В руках она держала картонный плакатик с надписью «РОБ», сделанной маркером.

Как только мы подошли, женщина опустила свой плакатик.

– Вы Роб? – спросила она и бросила взгляд на мою руку на перевязи. Эрик сказал, что он живет в Нидерландах, и в английском этой женщины слышался явно этот же самый акцент.

– Да. Мы приехали на встречу с Эриком Зеегером.

Женщина кивнула:

– Он ждет вас. А это ваша подруга? – Она повернулась к Ребекке. Выражение ее лица не изменилось, но я сразу почувствовал возникшее между ними напряжение. – Меня зовут Анке. Я провожу вас к мистеру Зеегеру. Прошу вас, идемте со мной.

И мы пошли за ней. Пошли следом по закругляющейся лестнице к надписи «Вылет», обошли кафетерий буфетного типа и просочились сквозь загородку из тумб, сдерживающую публику перед офисом службы безопасности аэропорта. А я-то ожидал, что нас проведут к ожидающей снаружи машине или потащат в близлежащий отель, но ничего подобного.

Анке велела нам показать свои удостоверения личности дежурному службы безопасности, после чего нас пригласили пройти сквозь рамку металлодетектора и дождаться, когда рюкзак Ребекки проползет сквозь сканер.

– Сюда, пожалуйста.

Анке провела нас через двойные двери в зал вылета, в котором торчало некоторое количество людей, рассевшихся на привинченных к полу стульях. На экран монитора были выведены данные о рейсах, вылетающих в Ливерпуль, в Манчестер и в Лондон, аэропорт «Гэтуик». Одна из стен зала была целиком стеклянная, так что я мог видеть два пассажирских самолета, стоящих на рулежной дорожке, и взлетную полосу за ними. Аэропорт расположен на самом краю острова, так что взлетная полоса уходит прямо в Ирландское море.

Анке пропустила магнитную карточку-пропуск через сенсорное устройство на стене и провела нас через дверь и далее по металлической лестнице вниз, на асфальт летного поля. Мы пересекли участок покореженного асфальта и приблизились к частному реактивному самолету с низко посаженными, мощными, откинутыми назад крыльями. У машины был острый конусообразный нос и сигарообразный фюзеляж. Довершали картину два реактивных двигателя и хвост, на котором красовался тот же знак, что я видел на блузке Анке, – золотой тюльпан со склонившейся вправо головкой.

Входная дверь была откинута к носу самолета, а над асфальтом возвышался ведущий к проему трап. Я затруднялся предположить, кто именно ждет нас внутри. Не было никакой возможности оценить уровень опасности, которой мы сейчас подвергаемся. У меня даже в желудке забурчало. Сердце заколотилось. «Это последний шанс убраться отсюда», – сказал я себе. Но тут Ребекка ткнула меня пальцем в спину, и я обнаружил, что уже поднимаюсь по трапу в самолет.

– Роб? Это вы – Роб?

Загорелый мужчина с волосами песочного оттенка вытащил себя из огромного кожаного кресла, стоящего у стенки, отделанной кремовыми панелями из ореха. Высокий и жилистый, он был слишком высокий для салона этого самолета, так что ему пришлось пригнуться. Вытянув длинную шею, чтобы посмотреть мне в глаза, мужчина подал руку.

Я с трудом сглотнул.

– Эрик?

Он кивнул. Поглядел на мою перевязь. И чуть улыбнулся.

Это было совершенно не похоже на то, что я ожидал увидеть. Передо мной стоял мужчина лет сорока пяти – сорока восьми на вид, с квадратной челюстью, широким лбом и крючковатым носом. На нем были белые льняные брюки и синяя хлопковая рубашка. Из открытых сандалий выглядывали крупные загорелые ступни.

– Это Ребекка, – сумел выдавить я, отклоняясь в сторону узкого пространства, чтобы Эрик мог пожать ей руку. – Подруга, о которой я говорил.

– Вообще-то, мистер Зеегер, я частный детектив.

Брови Эрика взлетели на лоб, превратившись в две арки.

– Меня наняли родители Роба для расследования одного дела, никак не связанного с вашим, – пояснила Льюис. – А теперь я помогаю ему расследовать обстоятельства исчезновения вашей дочери.

Эрик улыбнулся, но эта улыбка никак не отразилась в его глазах. Их взгляд был тяжелым, а цвет – таким синим, что казался искусственным.

– А кто этот джентльмен? – Ребекка кивнула в сторону коренастого парня, который маячил позади Эрика.

– Это мистер Андерсон, – ответил Эрик. – Он возглавляет мою службу безопасности. Я ему полностью доверяю.

Если Андерсона и тронули слова Эрика, он этого никак не выказал. Его квадратная фигура была облачена в чистую белую рубашку со скромным галстуком и темно-синий костюм. Широкие плечи, короткая шея. Низкий лоб, внимательный взгляд. Он был чисто выбрит и коротко, на военный манер, подстрижен машинкой. Андерсон выглядел моложе Эрика, но ненамного. Он вел себя как человек, умеющий должным образом себя поставить и выбраться практически из любой ситуации. Определенно, не тот тип мужика, с которым стоит затевать драку. И, определенно, не тот, кого стоит сердить.

– Приветствую, мистер Андерсон, – поздоровалась Ребекка, протягивая ему руку.

Андерсон обдумал положение. Для этого ему потребовалось некоторое время. Выражение его лица оставалось все таким же жестким. После продолжительной паузы он протянул ладонь для короткого пожатия, потом и меня удостоил таким же. Его пожатие напоминало первый захват перед жестким броском дзюдоиста.

– Мне надо проверить вас на предмет прослушки, – сказал Андерсон спокойным голосом, словно речь шла о самом обычном деле, взглядом скользнув по моей руке на перевязи. Его акцент меня удивил. Скорее американский, с некоторой южной медлительностью и растягиванием гласных. – Сначала вас, мэм.

Ребекка продолжала улыбаться.

– Мы только что прошли проверку в службе безопасности аэропорта, мистер Андерсон.

– Не сомневаюсь. Но если вы желаете беседовать с мистером Зеегером, мне необходимо проверить вас лично.

– Странно. – Ребекка поглядела на Эрика. – Насколько я помню, это мистер Зеегер изъявил желание побеседовать с нами.

Все молчали, никто не проронил ни слова. Я чувствовал, как у меня подрагивают коленки. Не знаю, что нашло на Ребекку. Не оснастилась же она записывающими устройствами? Стало быть, здесь что-то другое. Какая-то силовая игра с этим Андерсоном.

Эрик повернулся к помощнику, заставив себя улыбнуться:

– Оставь их, пусть проходят.

Андерсон даже не пошевелился. Так и стоял, расставив ноги на ширине плеч. И пристально смотрел на Ребекку, сцепившись с ней взглядом.

– Как минимум я обязан проверить вашу сумку.

Должен! Довольно сильное слово, вам не кажется? Но ладно, черт с тобой.

Льюис прижала рюкзак к груди, прошла мимо этого «шкафа» и уселась в огромное мягкое кресло возле ромбовидного иллюминатора. Подвигалась, устраиваясь поудобнее, с таким видом, словно всю жизнь путешествовала в роскошных частных самолетах. Рядом с ее креслом было такое же, а еще пара располагалась напротив, по другую сторону роскошного стола орехового дерева.

– Проходите и садитесь, – пробурчал Андерсон.

Я уселся в кресло рядом с Ребеккой. Дорогая кожаная обивка с мягкой подкладкой тут же приняла форму моего тела, а я ухватился здоровой рукой за подлокотник, как будто приготовившись к воздушной болтанке.

Эрик сложился пополам и аккуратно поместился в кресло напротив Ребекки. Андерсон рухнул в кресло напротив меня. Открыл рюкзак Ребекки. Порылся внутри. Вскоре его рука вынырнула оттуда, сжимая пластиковый пакет.

– Это те самые очки, что вы нашли?

– Именно, – ответила Ребекка.

– Да, это очки Лукаса. Вы говорите, что нашли их в лесу?

Я кивнул:

– Их обнаружила моя собака. И его телефон тоже.

Я передал ему мобильник, чувствуя, как дрожит рука, и Андерсон положил его на стол рядом с очками. Лицо его помрачнело. Он вел себя как человек, который выложил на стол две карты в игре с высокими ставками и при этом подозревает, что противник мухлюет. Потом снова сунул руку в рюкзак Ребекки, вороша его содержимое. Достал оттуда водительское удостоверение и сравнил фото с реальностью, прищурив один глаз.

– Льюис, да?

– Удовлетворены? – спросила Ребекка.

Андерсон крякнул. Застегнул рюкзак. Вернул его Ребекке. Потом расстегнул пиджак и достал блокнот и ручку.

– Начнем с подробного описания всех деталей. Давайте, – потребовал он.

Я набрал в легкие воздуха, чтобы ответить, но Ребекка прикрыла мне рот ладонью.

– Его фамилия Хейл, – сказала она. – Но это все, что вам пока достаточно знать. Сначала вы должны рассказать нам о Лене.

– Мне нужны детали.

– Детали? – Ребекка постучала ногтем по столешнице, словно старалась припомнить истинное значение этого слова. – Мистер Андерсон, может, вы и отличный специалист, по мнению вашего работодателя, но подробности нужны не вам, а нам.

– Пропала моя дочь. – Эрик облокотился на стол. – Пожалуйста, поймите это.

– Мы отлично это понимаем, – согласилась Ребекка. – Мы понимаем, что девушка пропала. Вы утверждаете, что это ваша дочь, и если дело действительно обстоит таким образом, мы крайне сожалеем. Но и вам следует понять, что нам о вас ничего не известно, кроме того, что вы прилетели сюда на личном реактивном самолете, причем незамедлительно. – Она мотнула головой, словно обращая внимание собеседников на богатую обстановку салона. – Нам известно лишь то, что Роб попал в дорожно-транспортное происшествие, разбился на мотоцикле, а с ним была девушка, существование которой власти пока что не желают признавать. До этого с ней были двое мужчин, и вы заявляете, что их могли убить. Вы просили нас не обращаться в полицию, и мы не связывались с ней, несмотря на риск, которому можем подвергнуться в результате такого решения. – Льюис помолчала. Посмотрела куда-то в просвет между Эриком и Андерсоном. – И пока вы не представите нам хоть каких-то объяснений того, что происходит, я считаю, что этих подробностей вполне достаточно. А вам как кажется?

Эрик бросил взгляд на меня. Я кивнул, подписываясь под тем, что Ребекка сообщила от имени нас обоих.

– Ну хорошо. – Зеегер поднялся из-за стола, встал в неудобную позу, наклонив голову, чтобы не упереться в низкий округлый потолок. Сунул руку в карман брюк. И достал кожаный бумажник. – Лена – моя дочь. Что я могу подтвердить. – Он сел обратно в кресло и показал нам фотографию, которая была засунута в прозрачный пластиковый кармашек бумажника. – Это фото сделано в ее пятнадцатый день рождения.

На фотографии Эрик обнимал своей длинной ручищей гибкую светловолосую девушку. Эрик стоял без рубашки, а на девушке была бледно-розовая майка с короткими рукавами и бусы из морских ракушек. Позади них далеко расстилался белесый песчаный пляж.

– Это она, – сказал я Ребекке, испытав при этих словах прилив облегчения и странное, пьянящее ощущение, будто вдруг выплыл из глубины. Словно прежде к моим щиколоткам было привязано что-то тяжелое, а тут кто-то перерезал нить. Вот наконец-то я разговариваю с людьми, для которых существование Лены – непреложный факт.

– Продолжайте, – обратилась Ребекка к Эрику.

– Этот снимок сделан восемь лет назад. Моя дочь была очень хорошей девочкой. Совершенно невинной. Это же видно по ней, не правда ли?

– Это всего лишь фотография, мистер Зеегер.

Эрик откинулся на спинку кресла. Закрыл бумажник и сунул его обратно в карман брюк.

– Возможно, и так, но это правда. Ее мать умерла, когда Лене едва исполнилось четыре года. Мы были очень близки. Лена всегда мне все рассказывала. А я даже свои деловые решения обсуждал с ней. Но когда она стала постарше, все изменилось.

– Как это обычно и бывает с подростками, – заметил я.

– Нет, она не была обычной. – В синих глазах Эрика появился влажный блеск. И в голосе теперь сквозили голые эмоции. – Лена была необыкновенная девочка. Умненькая. С амбициями. Хотела работать вместе со мной. Быть моей правой рукой. Руководить компанией.

– И что случилось потом?

– Любовь, Роб. Любовь случилась.

Зеегер говорил совершенно искренне. Я видел это в откровенном выражении его глаз, в том, как он старался держать себя в руках. Все это уже начинало напоминать какую-то сентиментальную мелодраму. Или слащавую поздравительную открытку. Но даже если это его как-то смущало, виду он не подавал.

– Лена заявила мне, что у нее появился приятель, – продолжал Эрик. – Это было на ее семнадцатилетие. Я этот выбор не одобрил. Мужчина, о котором она мне говорила, был намного ее старше. А они уже несколько месяцев встречались. Возможно, вы понимаете, почему мне это не нравилось.

– Вы же отец. Конечно, вам это не могло понравиться.

– А вот Лена этого не понимала. – Уголки большого рта Зеегера безнадежно опустились. – Я запретил ей видеться с этим человеком. Сказал, что это пагубная связь.

– И Лена взбунтовалась, – предположила Ребекка.

Эрик поднял руки и сконфузился, как будто не знал, что ему дальше с ними делать. Уронив их обратно на колени, он удрученно проговорил:

– У них все время были вечеринки. Выпивка. Наркотики. Я потерял свою прежнюю Лену.

– Не хочу вас обижать, но не вижу в этом ничего необычного, – сказал я. – На острове Мэн, к примеру, полным-полно подростков, которые ведут себя точно так же.

Эрик снисходительно улыбнулся:

– Но владеют ли эти подростки трастовыми фондами стоимостью в миллионы евро? Устраивают они свои вечеринки в Испании? На острове Ибица? Они плавают на яхтах? Живут на виллах? С криминалом и наркодилерами?

Я покачал головой, пораженный его горячностью.

– Все обстоит именно так, как я вам говорил. Я богатый человек. – Эрик обвел рукой салон самолета. – И Лена тоже. Вот мир, в котором она вращается. В нем есть все. Отнюдь не мало, согласитесь. И все это ей доступно.

– Включая неприятности, в которые она может угодить, – сказала Ребекка, словно заканчивая невысказанную мысль.

– Совершенно верно.

– Стало быть, именно таким образом Лена оказалась на острове Мэн?

– Нет. – Эрик бросил взгляд на Андерсона, затем посмотрел на свои руки. – Не поэтому. Ну, не совсем, не напрямую.

– Тогда зачем вы все это рассказываете?

Зеегер вздохнул:

– В конечном итоге тот мужчина, с которым Лена встречалась, нашел себе другую девушку. Моложе, чем Лена. Я испытал огромное облегчение. Но дочь не вернулась домой. Она… во всем обвинила меня. И стала встречаться со следующим типом. С таким, которого, она знала это наверняка, я точно буду ненавидеть. И опять он оказался намного ее старше. И опять она в него влюбилась. Они уже были помолвлены. – Тут Эрик взглянул на меня. На Ребекку. – А два месяца назад этого парня, за которого Лена собиралась выйти замуж, убили.

Воцарилось молчание. Я решил его прервать:

– Смерть произошла в результате несчастного случая?

Эрик повернулся к Андерсону. Мощный американец подвигал нижней челюстью, как будто жевал жвачку.

– Упомянутый персонаж был англичанином. Его нашли в квартире, которую Лена снимала в Лондоне. В районе Примроуз-Хилл. – Андерсон повысил голос, и чудовищный американский акцент теперь заполнял весь маленький салон самолета. – Его отравили. Цианидом. Убийца не оставил никаких следов и отпечатков пальцев. Никаких реальных улик. Чисто сработал.

– Свидетели есть? – спросила Ребекка.

– Ни одного. – Андерсон опустил руки с толстыми пальцами на край стола. – Лена была там, когда он умер. Они вместе пили водку. Но в водку оказались подмешаны седативы. И они оба отрубились намертво.

Ребекка покачала головой:

– Но это все равно не объясняет, почему Лена оказалась на острове Мэн и почему теперь пропала.

– Ее туда отправили. Спрятали там, – сказал Эрик.

– От кого?

– От убийцы. От людей, на которых работал этот убийца. – Лицо Эрика приняло болезненное выражение. – Нам поступали… угрозы. – Он обернулся к Андерсону.

У меня возникло впечатление, что он не может определиться, какой объем информации стоит нам выдать.

– Угрозы были в зашифрованном виде, – пояснил Андерсон, пожав плечами. – Но все вполне реальные. Мы отнеслись к ним очень серьезно. У меня было твердое убеждение, что Лене угрожает опасность, пока она остается в Лондоне. Мы решили, что смерть этого парня – предупреждение нам.

– А как насчет полиции? – спросил я.

– Мы не могли доверить им ее охрану.

– А что они вообще говорят?

Андерсон не ответил. Эрик просто отвернулся.

– Постойте-ка. – Ребекка чуть подалась вперед. – Уж не хотите ли вы сказать, что полиция не знает, что Лена находилась здесь?

Руки Эрика сжались в кулаки.

– Мы стремились обезопасить мою дочь.

– Но она, по крайней мере, в Лондоне-то с полицией беседовала?

– Вы должны понять… Я был готов сделать что угодно, чтобы она оказалась в безопасности.

– И кто же ее отсюда выкрал? – спросил я. – Те люди, которые угрожали ее убить?

– Мы считаем именно так. – Косточки на кулаках Эрика побелели.

– Ну, тогда извините.

Зеегер вскинул голову:

– Все гораздо хуже, чем вам представляется.

– Чем хуже?

– Человека, которого они убили, звали Алекс Тайлер. Возможно, вы о нем слышали.

Я покачал головой:

– Он был главарем организации, которая называет себя «Группой зеленого освобождения». Они считают себя экологами, защитниками окружающей среды. Им так нравится. Я же называю их террористами. – Эрик помолчал, дожидаясь, пока реакция на его слова проявится на наших лицах. – Теперь вы, может быть, поймете, что это означает для меня. Что это означает для моей дочери.

Лены здесь не было. Лукас проверил во всех комнатах. Дважды. Сама квартира оказалась не слишком большой. Гостиная с открытым проходом в кухню в одном конце, угловой диван и телевизор – в другом и скромный обеденный стол посередине. Тесный маленький кабинет: письменный стол, офисное кресло и ноутбук. Спальня с двуспальной кроватью, платяной шкаф и прилегающая ванная комната.

И никакой Лены. Ни намека на ее присутствие.

Лукас передохнул, опершись руками на кухонную стойку. В висках стучало. Ему было жарко, он весь вспотел. Спина и шея покрылись липким потом. Лукас отнял руки от стойки и увидел, что они оставили на черном граните влажные отпечатки.

Новых идей у него не было. И выбора тоже.

В кабинете имелся телефон. Лукас заметил его и автоответчик, стоявший рядом. Он медленно прохромал через гостиную и упал в мягкое офисное кресло. Погладил грязным пальцем кнопки набора.

Лукас помнил номер Андерсона. И знал, что следует ему позвонить. Но этот звонок будет означать, что он провалил порученное дело. Подставил мистера Зеегера.

Мужчина помедлил. Спросил себя, что еще можно сделать. Спросил также, что бы попытался сейчас предпринять Питер.

И ответ тут же нашелся. Тот парень с перевязанной рукой! Может, удастся выяснить, как его зовут и еще какие-нибудь подробности. Их может оказаться достаточно, чтобы Андерсон смог ими воспользоваться.

В углу кабинета стоял серый металлический шкаф для документов. Там могли оказаться всякие нужные бумаги – счета, банковские справки, личные письма. Но Лукас хорошо разбирался в гаджетах, не зря же он компьютерный гений. Так что первым делом Лукас открыл ноутбук.

Машина была дешевой и тяжелой. И работала очень медленно. Жесткий диск вибрировал и жужжал, гудел и пощелкивал. Оперативная система трехлетней давности.

Экран засветился синим. В центре появилась иконка. «Пользователь-1». Лукас щелкнул клавишей. Экран опустел. Потом на нем появилась заставка. Фотография. Тот самый парень и женщина. Стоят, обняв друг друга. Улыбаются. Смеются в объектив камеры.

Лукас оттолкнулся от стола. Поднял руки, прижал их ко лбу.

В груди словно взорвался небольшой заряд.

Лукас узнал эту женщину.

Да и как он мог ее не узнать?

И эта фотография изменила все.