В обычной ситуации Яна ни за какие деньги не подошла бы к входу в Паноптикум. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как она вступала на территорию предприятия по хранению ядерных отходов, известного под названием Челябинск-40, однако это сооружение по сию пору продолжало наполнять ее ужасом. При том, что ее семейство всегда состояло в рядах ангелологов, начиная еще со времен Екатерины Великой. Дядя ее ухитрился в 50-х годах попасть в Паноптикум в качестве разоблаченного шпиона. Лишенный всех прав, он угодил в одиночную камеру, после чего работал в реакторе и на очистке ядерных утечек. Все озера и леса в округе были заражены радиоактивностью, хотя жителей соседних деревень об этом не информировали. Скоротечный рак погубил дядю. Похоронили его неподалеку от предприятия. Теперь могилу окружали мертвые деревья, торчащие из иссушенной почвы. Российское правительство только недавно признало факт радиационного загрязнения – многие десятилетия оно отрицало само существование реактора, – и теперь специальные знаки предупреждали о радиоактивности. Яна не обнаруживала склонности к апокалипсическим фантазиям, однако никак не могла избавиться от чувства, что если мир действительно подойдет к концу, катастрофа начнется из этого богом забытого унылого уголка Челябинска.

Она резко остановилась, едва не уткнувшись в обтянутый колючей проволокой забор. Проходной служил старый стальной барак – вход в восточный тоннель. Подойдя туда, Яна вытащила из кармана бумажник и извлекла удостоверение члена Российского ангелологического общества. У девушки имелись надежные документы, чего никак нельзя сказать о ее спутниках, чьи французские удостоверения наверняка покажутся подозрительными тупицам из охраны. Провести их внутрь будет достаточно сложно. Придется рассчитывать на чью-то любезность.

Пара крепких российских вояк, нанятых Обществом в Москве, приветствовала их.

– Мне назначена встреча с Дмитрием Мелочевым, – властным тоном произнесла Яна, надеясь, что они не завернут ее обратно.

Охранник, от которого несло водкой, осмотрел ее налитыми кровью глазами, фыркнул и сказал:

– Старовата ты для Дмитрия, милашка.

Второй добавил:

– Его девицы всегда ходят через западный вход.

– Сообщите Дмитрию, что пришла Яна Демидова.

Скрестив на груди руки, она подождала, пока охранник набирал номер отдела Дмитрия. Назвав ее имя функционеру, взявшему трубку на другом конце линии, он жестом указал на пластиковые стулья возле лифта.

– Ждите здесь. Он высылает за вами провожатого.

Яна закрыла глаза и глубоко вздохнула, моля, чтобы Дмитрий помог. До того, как она занялась охотой на ангелов в Сибири, они с Дмитрием с детства дружили в Москве. Оба были глубоко влюблены друг в друга, так, как могут любить одни только подростки – безумно и слепо, – и даже заключили помолвку, пока Яна не разорвала ее. Она помогла Дмитрию поступить на работу телохранителем к одному из видных ангелологов. Далее его карьера стала раскручиваться самостоятельно. Теперь он занимал в Паноптикуме должность шефа, человека, властного над всем и вся, что могло преградить им путь, и если ей приходится обращаться к нему, в этом нет ничего страшного. К тому же Дмитрий был перед нею в долгу.

После пятнадцатиминутного ожидания двери лифта раздвинулись, и появился сам Дмитрий. Яна не видела его уже двадцать лет, однако существенных изменений в его облике не произошло: он остался невысоким и мускулистым. Проницательные голубые глаза, седые пряди. Нетрудно было понять, что появление девушки озадачило его.

– Проведи нас в свой кабинет, Дмитрий, и я все объясню, – проговорила она, поймав его вопросительный взгляд и надеясь на то, что после стольких лет он воспринимает ее как друга.

Мужчина кивнул, и оба охранника взялись за работу. Они обыскали сумки и одежду ангелологов, осмотрели их оружие, после чего разрешили войти в лифт. Дмитрий нажал на кнопку, и кабина пошла вниз, все глубже и глубже опускаясь в недра земли. Яна не была вполне уверена в том, что одно лишь воображение с каждой минутой неторопливого спуска заставляло ее во все большей степени ощущать тяжесть… Становилось трудно дышать.

Перед ними открылся вход в восточный тоннель. Донесшееся оттуда холодное дуновение заставило ее поежиться. Она уже забыла, насколько холодно в этой тюрьме, как мало в ней света, как просто сгинуть в ее стерильном мраке. Им предстояло несколько минут идти по узкому коридору под играющими над головой неоновыми огнями. Путь был недолог, однако Яне показалось, что перешли они в другую вселенную. Ей всегда казалось странным то, что люди наверху ничего не знали о подземелье. Оно могло обрушиться, могло погубить тысячи живых существ, и никто не заметил бы этого события.

Когда они добрались до сердцевины Паноптикума, колоссальный объем открывшегося пространства заставил ее посмотреть вверх. Как только зрение приспособилось к масштабу и величию сооружения, она увидела ряды камер из стекла и металла, в каждой из них было заперто крылатое существо, освещенное жестким неоновым светом.

Яна мельком посмотрела на Бруно, а потом на Верлена, стараясь понять, что они думают о русской подземной тюрьме. В отличие от прочих карательных заведений, в которых ей приходилось бывать и где царили чистота, опрятность и едва ли не больничный порядок, Паноптикум носил в себе черты средневекового застенка. Бетонные полы были запятнаны кровью. Наверху неярко светили лампы, создававшие приглушенное освещение. Где-то в глубине камер таилась лаборатория. Там несчетное число сотрудников обоего пола работали над полученными от ангелов биологическими образцами. Здесь могли вскрыть, исследовать и проклассифицировать любое живое создание. Конечно, подавалось все это в качестве исследовательского и научного прогресса, но, в сущности, они использовали узников для собственной выгоды. Как было известно Яне, каждый заключенный принадлежал пленившему его.

– Отдел безопасности в той стороне, – проговорил Дмитрий, поворачивая в сторону.

Девушка замедлила шаг, Верлен догнал ее. Она негромко, чтобы никто больше не услышал, проговорила:

– Если твоя Эванджелина здесь, ее нужно искать в одной из этих камер.

Охотник с благодарностью посмотрел на приятельницу. Яна приблизилась, извлекла из-под свитера какой-то сверток и сунула в руки Верлена. Тот недоуменно уставился на него, после чего улыбнулся. Женщина передала куртку пьяного охранника – прихватила ее с кресла, когда они шли к лифту вместе с Дмитрием.