Если представить себе человека, не читавшего Евангелий, например китайца или обычного московского менеджера, который узнает про христианство из новостей, например, со слов мелькающих там и сям православных активистов, перед ним предстанет удивительное учение. Прежде всего он узнает, что христианство — это про секс. Даже не про него, а про то, что в нем нельзя. Что лучше секса вообще избегать и как можно жестче его контролировать. И что, вообще говоря, единственный разрешенный способ — это в темной комнате в рамках многодетного супружества с мыслями о демографической безопасности родины.

Потому что, во-вторых (узнает китаец или менеджер), Новый Завет — это книга про любовь к родине, ее пейзажам, климату, песням, свадебным обрядам, эндемичной растительности, орденам, колокольням, героям прошлого, а вот к людям — нет, с этими надо построже, особенно если это пидараcы всякие.

Грубо говоря, китаец узнает, что эти христиане эти, во всяком случае, русские православные верят в то, что Мессия, воплотившийся Бог, сошел на землю, чтобы лишний раз строго-настрого запретить однополый и добрачный секс, призвать к многодетности, любви к родной стране, уважению к ее властям и религиозным авторитетам, и совершенно непонятно, за что же такого полезного Мессию эти самые власти и авторитеты убили.

Пропаганды гомосексуализма в Римской империи времен Тиберия было предостаточно, но римляне как раз больших претензий к проповеднику из Назарета не имели, а погубили его именно те, кто с этой пропагандой боролся так, что аж дым стоял коромыслом. Вероятно, имело место трагическое недопонимание, ошибка. Возможно, его оклеветали, и только поэтому он не нашел общего языка с первосвященниками и они вместе дружно не взялись за дело. За дело проповеди Евангелий, которые при таком взгляде на вещи оказываются чем-то вроде патриотической анти-Камасутры.

Есть такие карты — мир глазами американца, шведа, японца. На них страны, про которые он больше слышит и чаще думает, занимают несоразмерно большое место. Получается, например, шведская карта с огромной Данией и микроскопической Италией или Индией. Вроде все континенты обозначены, но очертания искажены, границы стран изменены, все подписано с ошибками, и даже не знаешь, что лучше — такая карта или никакой.

Вот такой же Новый Завет, такое христианство у православных активистов и депутатов: о чем они все время думают, то огромного размера. А почему они об этом все время думают, да еще и вслух, публично — это уже к ним вопрос.

Разумеется, в Новом Завете говорится о сексуальной морали. И судя по тому, что мы можем сказать по прочтении Нового Завета, однополый секс не лучшее занятие для христианина. Те ультралиберальные богословы, которые из самых добрых побуждений ищут там соответствующую санкцию, думаю, ошибаются. Тем не менее, если сравнить корпус новозаветных текстов с его интерпретацией православными активистами, средними приходскими батюшками, а теперь еще и депутатами, поражает, насколько тема гомосексуальности в частности и сексуальных запретов вообще занимает в нем небольшое место по сравнению со всеми остальными темами. Совсем малое в апостольских посланиях и вовсе ничтожное в Евангелиях. В разы и разы меньше, чем на новозаветной карте православных ревнителей.

Если Бог спускается на землю, чтобы — прежде чем умереть и воскреснуть — еще и что-то сказать людям, дабы они вместе с историей о воскресении и победе над смертью зарубили себе это на носу, он это что-то скажет. Трудно заподозрить создателя и спасителя мира в том, что он хотел сказать, да не успел, да не смог, да не дали договорить, ну так мы щас за него. За него, может, все-таки не надо?

И ведь нельзя сказать, что тема гомосексуальности в Иудее времен Христа была чем-то запредельным, находящимся за горизонтом событий, о чем бессмысленно даже говорить, как где-нибудь в современной Саудовской Аравии. Ровно наоборот. Иудея времен Христа была римской провинцией, часть ее населения глобализировалась и жила нравами греков и римлян, другая часть — наперекор им, с изрядной долей ворчания, молчаливого и не очень сопротивления, наконец, бунта — пыталась жить по заветам предков. Иудея Христа была провинцией, где местный автономный царь носил римскую одежду, местная знать жила на виллах римского типа, интеллигенция читала по-гречески и на латыни, в том числе языческих классиков, в синагогах появлялись мозаики с изображениями людей, в Иерусалиме были термы, гимнасии и палестры, где упражнялись обнаженные романизированные и эллинизированные еврейские и иноплеменные юноши, и, разумеется, романизированная часть местных, как и поселившиеся тут греки и римляне, практиковали более-менее обычные для своего времени отношения.

Строго говоря, воплотившемуся Богу, если бы он пришел обличить пропаганду гомосексуализма, было где развернуться. И вообще, в ситуации, когда собственный народ разделен на глобализированных космополитов и патриотов-традиционалистов, — по логике православных ревнителей — спустившийся с неба Бог должен первым делом приструнить первых и поддержать вторых.

Чего он не делает. Вместо этого Спаситель Израиля занят совсем другим. Я даже не про критику храмовой торговли. Всякий — даже не самый внимательный — читатель Нового Завета видит, что подавляющая часть земной проповеди Христа проходит не в спорах с язычниками, которых вокруг хоть отбавляй, и не с первосвященниками — с ними он столкнулся только под конец евангельской драмы, а с теми, кого мы сейчас называем православными активистами, а Евангелия называют заимствованным из еврейского словом «фарисеи». Из-за непонятности, иноязычности этого слова в живом русском языке произошел сдвиг его значения, который затемняет для нас смысл главного новозаветного конфликта.

Фарисеи — это не обманщики, не лгуны, которые на людях постятся, а как все отвернутся, немедленно принимаются за колбасу. Фарисеи, как говорил про них Аверинцев, — это серьезные люди. Это не «церковники», по работе связанные с храмом, это именно что активисты, добровольцы благочестия. Люди, которые приняли решение жить по закону своей отеческой религии, выполнить его весь вплоть до самых сложных традиций, не осквернить себя ни единым нарушением и на этом основании требовать того же от других. Люди, которые уверены: они точно знают, что хорошо и что плохо для народа. Люди, в соответствии с законом живущие самой респектабельной семейной жизнью, и, разумеется, патриоты, уверенные, что все зло происходит от вторгшейся в их жизнь иностранщины. И вот подавляющая часть споров Христа происходит именно с этими людьми, они его главные оппоненты во всех четырех Евангелиях.

Но даже с ними он ни разу не заводит спора о гомосексуальности. Просто, судя по всему, это вопрос для основателя религии Нового Завета второстепенный. Это, очевидно, не центральный вопрос спасения. У Христа находится время, чтобы сказать о блуднице и о разводе, оговорить права разведенной женщины, а об этом — нет.

Самые жесткие и прямые слова о гомосексуалистах находятся уже за пределами Евангелий — в посланиях Павла к Римлянам и Коринфянам, то есть молодым христианским общинам в городах Риме и Коринфе, вокруг которых совсем уж одни римляне и греки, надо определяться, и Павел определяется.

Здесь есть место для филологической спекуляции. Слово αρσενοκοιτης (arsenokoites) в традиционном славянском переводе «мужеложник» кажется нам каким-то древним и само собой разумеющимся. Между тем это неологизм Павла, это слово впервые появилось в греческом языке вот в этих самых посланиях и во всем Новом Завете употреблено дважды. Загадка, зачем Павлу новое слово, когда где-где, а уж в греческом языке полно устоявшихся терминов для однополых отношений. Однако Павел придумывает новое, свое, видимо как-то желая уточнить свою мысль, подчеркнуть какую-то специфику. У филологов и библеистов есть этому разные толкования. Возможно, Павел хочет сказать о гомосексуальных насильниках или гомосексуальной проституции, говорят некоторые. Но мы эти спекуляции пропустим. Мы примем текст так, что Павел осуждает гомосексуальные отношения вообще.

Но как он это делает? Им посвящена отдельная глава, отдельное наставление? Павел бьет в отдельный набат, выделяя этот грех как самый непростительный? Ровно наоборот. Он упомянут через запятую, на равных с другими — менее стыдными, с точки зрения православных активистов и депутатов, грехами. «Ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы (pleonektai — скорее «жадины», люди, не пропускающие ни одной возможности, чтобы добавить что-то к своему имуществу), ни пьяницы, ни злоречивые (loidoroi — мы бы сейчас перевели «хамы», «грубияны»), ни хищники — Царства Божия не наследуют».

Вот так вот, всем списком, всей группой, через запятую с грехами, про которые нынешний человек (да что там — православный активист) думает: ну с кем не бывает, ну накрутил побольше цену в лавке, ну выпил лишнего, ну послал на, ну обозвал пидором, так ведь за дело. А у Павла выходит, что мужеложник и его оскорбитель arsenokoitai, названный плохим словом и назвавший, с точки зрения наследования Царства Божия находятся в одинаковом положении.

И точно так же, через запятую с другими, обычными, «нестыдными» грехами касается гомосексуальности Павел в Послании к Римлянам — обличая современные ему нравы римлян (наконец-то, не все же фарисеям должно доставаться), уличая их в лукавстве, корыстолюбии, злобе, зависти, распрях, обмане, злонравии, клеветничестве, самохвальстве, гордыне, вероломстве, немилостивости и так далее.

Вот это важно помнить депутатам, активистам, священникам, иеромонахам, официальные телепропагандистам. Для Павла быть корыстолюбивым, завистливым, злонравным (тяжелым в общении, грубым), клеветником, гордиться собой и себя нахваливать, быть немилостивым, ссориться, завидовать, бранить ближнего — все равно, совершенно одинаково что практиковать гомосексуальные отношения, никакой разницы, все через запятую.

Поэтому, раз мы ссылаемся на христианство, давайте действовать апостольски. Приравняем по закону к αρσενοκοιται гордых, вероломных, немилостивых, клеветников, хвалящих себя, пьяниц, жадин, хамов, корыстолюбцев и, конечно, фарисеев, главных оппонентов Христа, и примем закон против пропаганды всего этого среди несовершеннолетних. Только тогда по этому самому закону придется строжайше запретить показывать по ТВ депутатов Государственной думы, да и само государственное телевидение закрыть.