Президент Порошенко только собирался встретиться с Путиным, а обоих уже готовы были обвинить в предательстве — в общении с заклятым врагом, с которым не разговаривают, а уничтожают. Хотя Путин и Порошенко в каком-то смысле могли оказаться на месте друг друга, как и большинство их соотечественников.

Американский артист с русскими корнями Дэвид Духовны снялся в ролике о том, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он не оторвался от корней и родился русским. Вот он сидит в ракете, вот с друзьями отдыхает на скудной северной природе, потом учит юную танцовщицу держать осанку, а вот поет песню, которую у него в США не знает никто, а тут все, и он бы знал, если бы дедушка не переехал в Новый Свет, «блюя в Атлантику от качки». Ролик получился симпатичный: ритмичный, добрый, ободряющий, а что построен на штампах, так и половина голливудского кино на них.

Дэвида Духовного пошли рвать на части на Украине и, поменьше, на Западе за то, что подбадривает русских. Нашел кого! Не очень разбирающийся в тонкостях восточноевропейской истории Духовны даже проявил признаки раскаяния. «Я вырос с мыслью о том, что я русский, а оказывается — я украинец. Никогда не поздно меняться», — написал он в Твиттере, правда, и от ролика не отрекся.

Сын не отвечает за отца, а актер за роль. Бессмысленно предъявлять претензии Табакову за то, что получился такой обаятельный Шелленберг, а Джонни Деппу за то, что поднимает дух сомалийских пиратов.

Особенность роли Духовного, однако, в том, что она намеренно переливается в жизнь. Он играет не пирата, а себя, но другого себя. Себя, взятого от противного. Он говорит русским: смотрите, я, американец, мог бы оказаться на вашем месте, а вы, стало быть, на моем. И то же самое говорит американцам: смотрите, многие из вас могли бы прожить русскую жизнь. Американцы-то вряд ли услышат: мало кто из них увидит российскую рекламу пива, а вот украинцы и русские уже увидели и еще увидят в больших количествах. И, может быть, некоторые из них все поймут правильно: не то что «Голливуд за нас, Россия вперед!» или «Американец, а продался русским, стыд какой», а вот об этом — о перемене мест.

Античная риторика, которая из нашего времени кажется нам такой сухой и скучной для чтения, хотя в действительности была одной из увлекательнейших разновидностей литературы своего времени (именно здесь, а не в поэзии, например, окрепла рифма), знала и любила художественный и образовательный прием этопеи. Это когда оратору или ученику оратора нужно было уметь убедительно написать и искренне произнести полную доводов и чувств речь не от себя, а от другого персонажа или даже персонажей, занимающих в одной и той же ситуации противоположные полюса.

«Основным упражнением в риторическом обучении, — пишет академик Гаспаров, — были контроверсии — запутанные казусы, в которых нужно было подобрать убедительные доводы и для той, и для другой стороны. Подготовительным упражнением в риторическом обучении была этопея — речь, произносимая от лица какого-либо мифологического или исторического героя. Здесь и учился Овидий становиться на точку зрения не свою, а своего ближнего, усваивал, что одни и те же факты, одна и та же ситуация может быть представлена и осмыслена совсем по-разному, и какое из этих осмыслений истинно — неизвестно».

Молодой оратор учился, а опытный упражнялся, готовя и произнося речь от имени Менелая, который пошел войной на Трою, чтобы отомстить троянскому царевичу Парису за похищенную жену, но и от имени Париса — зачем он, то есть я, это сделал: «Господа присяжные, как сказал классик, красота спасает мир, но она же его и губит. Если любви покорны все возрасты, даже старость, то каково же было мне, пылкому юноше и т. д.». И от имени самой Елены прекрасной: почему она, то есть я, покинула супруга и бежала с незнакомцем на чужбину. И от имени царя Приама: почему он, то есть я, принял сына с чужой краденой женой, подвергнув отечество опасности.

Можно назвать это школой абсолютного релятивизма — «еще от имени Гитлера пусть попросят прочувствованную речь написать» (вездесущий Гитлер сразу выскакивает там, куда не хочется смотреть) или от имени инквизиторов (уже написали). Но Гаспаров называет это «школой приятия мира».

Ролик Духовного — это, можно сказать, такая этопея и контроверсия современными средствами телевидения и кино, и школа приятия мира. Античный человек хорошо понимал, что в положении Менелая, Париса, Елены, Приама он оказывается не только благодаря личным заслугам и собственному выбору, но и в силу рока, судьбы. То есть ту или иную позицию в контроверсии он защищает не только потому, что ее выбрал, но и потому, что она его выбрала.

Это верно, даже если речь касается такой простой и, казалось бы, неизменяемой вещи, как национальность. Античная риторика и ролик Духовного дают человеку понять: он мог бы жить жизнью других. Представить себе: от того, чтобы родиться другим и прожить жизнь других, тебя отделяет цепочка случайностей.

Этопея в стиле ролика Духовного дает ретивому российскому патриоту, который клянет Америку, подумать, как бы он смотрел на Россию, если бы был американцем. А американцу поразмышлять, какие психозы, возможно, переживал бы он сам и его друзья-родственники, если бы страна, в которой они родились, на их глазах перестала называться привычной аббревиатурой США и уменьшилась вполовину. Житель России, человек обычно спокойный, лояльный властям, не очень любящий выделяться и выбиваться из своего окружения, быть не как все, и, живя в Европе, скорее всего, сохранил бы эти свойства: то есть был бы образцовым носителем европейских ценностей, толерантности, мультикультурализма, дежурно сочувствовал бы Майдану и возмущался Путиным. А европеец, всерьез представив, что родился в России, очень быстро поймет, что большинство достижений, которыми он гордится — например, свобода, — достались ему без малейших усилий и жертв с его стороны — как часть окружающего пейзажа, как погода. В то время как их дефектная, покалеченная, неполная свобода досталась русским в результате самой непосредственной и довольно осязаемой материальной жертвы — вольной у одних, невольной у других.

Это с Европой и Америкой так. А с Украиной и Россией тем более. Множество нынешних украинцев — довольно случайные украинцы, а русские — случайные русские. Они оказались украинцами, потому что их мама, папа, бабушка, дедушка, а то и они сами переехали, поступили, остались, распределились, женились, развелись или еще как иначе переместились в границы нынешней Украины, делая жизнь в большой стране с аббревиатурой вместо названия. И ровно то же можно сказать про половину нынешних русских, включая самых разогретых патриотов и ненавистников всего украинского.

В российском посольстве в Афинах, где я работал на рубеже веков, шутили по поводу того, что первые послы независимой России в Греции были Николаенко и Матвиенко, а посол независимой Украины в Греции — Сергеев. Это, кстати, тот самый Сергеев, который сейчас в качестве представителя Украины в ООН яростно и действенно отстаивает украинский взгляд на вещи в Совбезе и на Генассамблеях. Мы пересекались пару раз в Афинах, хотя и не имели близких дел из-за разности рангов.

Рыцарь Украины Юрий Сергеев, однако, родился и вырос в армянском Ленинакане и мог бы быть российским дипломатом или остаться филологом, если бы выбрал другой вуз, а не поступил в середине 70-х на филфак в Киеве, как и многие другие, приезжавшие на учебу из маленького советского города в большой. На Москву и Ленинград не замахнулся, Киев показался доступнее, чем капризные и блатные всесоюзные столицы. Так многие выбирали: там больше шансов поступить, а то провалишься в Москве — и в армию. А оказавшись в армии, Юрий Сергеев мог бы стать казахстанским, белорусским, латвийским филологом, бизнесменом, дипломатом. Валентина же Ивановна Матвиенко, которая принимала закон об использовании российских войск за понятно каким рубежом и про Крым в составе России, родилась как раз на самой что ни на есть Украине, в Хмельницкой области, и выросла в Черкассах, а уж потом решилась поступать в Ленинграде. А могла бы и не решиться.

И вот вам риторическое упражнение: произнести речь от имени Сергеева — представителя России в ООН, произнести речь от имени Матвиенко — депутата Верховной рады или кандидата в президенты Украины на Майдане. А зная Валентину Ивановну, не сомневаюсь, что, раскрывшись по иному в украинских условиях, точно могла бы претендовать.

Тут ведь не надо даже напрягать фантазию, как в случае с русским американцем Духовным. Моя семья побывала за ХХ век несколько раз русской и украинской, последнее перемещение произошло в 60-е, мама, впрочем, успела окончить луганский институт. У моего знакомого львовского журналиста имя и фамилия точно такие же, как у друга детства из ярославских дворов. Друг из дворов, впрочем, уже почти четверть века законопослушный гражданин Французской Республики.

В нынешнем украинском правительстве ненавидимый многими по другую сторону границы Арсен Аваков, как известно, родился в Баку, а министр иностранных дел Павел Климкин — в Курске, министр энергетики Продан — в Норильске, министр соцполитики Денисова — в Архангельске (перебралась в Киев по комсомольско-юридической линии в 1989 году), министр финансов Шлапак — в Иркутской области, ну и т. д. Разумеется, в нем множество людей, родившихся «где положено», а не где попало. Но и это рождение «где положено», не было им гарантировано. И то же самое в российских властях и среди российских подданных.

Не так уж сложно представить себе многих нынешних украинцев в числе граждан России, радующихся вместе с телевизором «возвращению Крыма домой». А жителю России, если он на минуту возьмет паузу, не так уж трудно представить, что это у него отобрали Крым и ему перекрывают газ и горячую воду. Ведь безоговорочность, с которой каждый радуется успехам своих, примерно одинаковая по тембру.

Как в античных контроверсиях, связь с позицией украинского или российского большинства у людей образуется не только в результате личного выбора или каких-то врожденных склонностей к Европе или Азии, демократии или авторитаризму, а в силу связи с местным пространством и пейзажем, в который человек попал по велению судьбы.

Не просто свободолюбивый, но и ощутимый антимосковский пафос Майдана во многом объясняется именно этой недостаточной эмансипированностью: недостаточно ясна разница, поэтому на ней надо особенно горячо настаивать. Отсюда же совершенно особенное раздражение, особенно злые и презрительные слова, которые русские патриоты приберегают для украинцев — таких не услышишь даже в адрес прибалтов или грузин.

Это не к тому, что позиция большинства русских или тем более большинства украинцев ничего не весит. Но, взвешивая свою и чужую, хорошо бы иметь в виду и эту совершенно реальную в наших краях возможность прожить жизнь других. И не про то, что все мнения равноценны, а про то, что оказаться на противоположной стороне баррикад человеку гораздо легче, чем ему кажется — особенно если его нынешняя позиция совпадает с гласом собственного народа. Сначала судьба определяет принадлежность к большинству, а выбор — согласиться или нет, отклониться или нет, где и насколько — происходит уже по отношению к ней.

И, конечно, это не про надоевшее «один народ». Народы разные, хотя и с большим количеством совместно нажитого имущества и прочего ценного и не очень багажа. Однако почти каждый мог оказаться представителем другого народа — того, который он сейчас бранит и ненавидит. По крайней мере, мысленно поставить себя на место другого. Античная этопея тут, если не решит политического конфликта, как не прекратила она Троянской войны, то точно поможет увидеть в противнике не иное биологическое существо, а более чем вероятного себя и отнестись к нему соответственно.