ПРИЛОЖЕНИЕ 3
ФРАГМЕНТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ХРОНИКИ
Собрание частных документов семьи Арамери, том 1, из коллекции Декарты Арамери
(Переведено писцом Арамом Верном в 724 году Эры Блистательного, да пребудет над нами Его свет во веки веков. Внимание: содержит еретические отсылки, далее помеченные как «ЕО»; используется с разрешения Литарии.) Вы знаете меня как Аэтр, дочь Шахар, — той, что сейчас уже мертва. Вот как она умерла, и пусть это останется в памяти людей, и тогда мое сердце обретет покой.
Мы не знали о приближающемся несчастье. Моя мать была женщиной скрытной, ибо таковы обязанности жрицы, и в особенности той, что служит ярчайшему свету. Но Верховная Жрица Шахар — я буду называть ее по титулу, а не матушкой, ибо она всегда была более жрицей, чем матерью, — считалась странной даже для жрицы.
Старшие братья и сестры поведали мне, что она повстречала Отца Дня (ЕО), когда была еще ребенком. А росла она среди людей, не имеющих племени, изгоев, не знающих ни богов, ни закона. Ее мать сошлась с мужчиной, полагавшим женщину и ребенка своей собственностью и относившимся к ним соответственно. Когда муки ее достигли предела, Шахар бежала и вошла в древний храм Трех (ЕО), где в горячей молитве умоляла ниспослать ей просветление. Отец Дня (ЕО) явился ей и ниспослал ей просветление, принявшее форму кинжала. И она вонзила его в отчима, пока тот спал, и так избавилась от омрачающей ей жизнь тьмы навсегда.
Я рассказываю это не для того, чтобы очернить ее память, а чтобы воссиял свет истины: таков был свет, которого желала Шахар. Беспощадный, яркий, высвечивающий все и вся. Неудивительно, что она нашла благоволение в глазах нашего Господина, ибо она весьма походила на него. Она быстро понимала, кто заслуживает ее любви, а кто нет (ЕО).
Думаю, поэтому Он явился ей снова в тот страшный день, когда все живое начало слабеть и умирать. Он появился во время рассветной молитвы и вручил ей нечто, запечатанное в сферу белого стекла. Мы не знали в то время, что то была последняя уцелевшая часть плоти госпожи Энефы (ЕО), отошедшей в сумерки. Мы лишь знали, что сила сферы предотвращала увядание и смерть, хотя действие ее ограничивалось стенами нашего храма. А за их пределами на улицах лежали задыхающиеся люди, поля желтели и увядали, а пастбища полнились трупами домашних животных.
Мы спасали тех, кого могли спасти. Клянусь Солнечным Светом, я желала бы, чтобы спаслись и многие другие.
И мы молились. По приказу Шахар — мы повиновались, ибо страх владел нами безраздельно. Мы провели три дня на коленях. Мы плакали, умоляли и сохраняли безумную надежду на то, что Наш Господин одержит верх в войне, раздирающей живой мир на части. Мы молились по очереди, все без исключения: и посвященные, и послушники, и настоятели, и миряне. Мы относили в сторону обессилевших товарищей и занимали их место. А когда решались выглянуть наружу, нашим глазам представало кошмарное зрелище. Хихикающие черные твари, подобные котам, но также и детям-уродцам, плыли вдоль улиц и вынюхивали добычу. Столпы пламени шириной с гору падали с небес — и так на наших глазах погиб в огне весь город Дикс. Мы видели, как с небес падают сияющие тела детей богов. Они истошно кричали и растворялись в эфире до того, как успевали удариться о землю.
И все это время мать пребывала в своей комнате на вершине башни и не отводила глаз от полнящегося жуткими знамениями неба.
Когда я пришла проведать ее — многие стали убивать себя, не выдержав ужаса и отчаяния, — я нашла ее сидящей на полу. Ноги ее были скрещены, а на коленях покоилась белая сфера. Она уже была стара, и подобная поза причиняла ей неудобство. Но она ждала — так она сказала, когда я ее спросила, что она делает. Она сказала это и холодно улыбнулась бескровными губами.
— Я жду нужного момента, чтобы нанести удар, — сказала она.
И тогда я поняла, что она решилась умереть. Но что я могла поделать? Я лишь жрица, а она моя настоятельница. Семейные связи ничего для нее не значили. Устав нашего ордена предписывает женщинам выходить замуж и растить детей в свете, но моя мать говорила, что наш Господин есть ее единственный муж и другого она не примет. Она понесла от какого-то жреца — но лишь для того, чтобы старейшины не донимали ее упреками. Мы с моим братом-близнецом — плод такого союза, но она никогда нас не любила. Я говорю это без укоризны. Но мне понадобилось тридцать лет, чтобы смириться с этим. Именно поэтому я знала, что слова мои не будут услышаны, и не стала отговаривать ее.
А вместо этого я закрыла двери и вернулась к молитвам. На следующий день раздался страшный удар грома — такой сильный, что сами каменные стены Храма Дневного Неба едва устояли. А когда мы очнулись, и поднялись на ноги, и с удивлением поняли, что до сих пор живы, матери уже не было в живых.
Это я нашла ее. Я и Отец Дня (ЕО), который стоял у ее тела в тот миг, когда я открыла дверь.
Конечно, я упала на колени и пробормотала, что его присутствие — великая честь для меня. Но, по правде говоря, я смотрела лишь на мать — а она лежала, распростертая, на полу. Там, где я ее последний раз видела. Белая сфера разбилась, и в руке мать сжимала что-то серое и посверкивающее. В глазах лорда Итемпаса стояла печаль, и он протянул руку и прикрыл матери глаза. Мое сердце возрадовалось при виде его печали, ибо это значило, что мать исполнила свое заветное желание — снискала благоволение в глазах Господина своего.
— Ты осталась верна мне, — сказал Он. — Все меня предали, одна лишь ты осталась со мной.
Только потом я узнала, каков был истинный смысл этих слов. Я узнала, что леди Энефа (ЕО) и лорд Нахадот (ЕО) обратились против Него, а с ними и сотни их бессмертных детей. И лишь потом лорд Итемпас привел ко мне Своих пленников — падших богов в невидимых оковах — и приказал мне использовать их силу ради исцеления мира. Сердце брата моего Бентра не выдержало этого зрелища, и ночью мы нашли его в водосборе. Он перерезал вены на запястьях и так умер, опустив руки в цистерну с дождевой водой. Лишь я была свидетелем его смерти, и она легла на меня тяжким бременем, но то случилось позже, а тогда я заплакала, ибо какой прок в том, что бог почтил мою мать благодарными словами? Она от этого не воскреснет.
И так нашла смерть Верховная Жрица Блистательного Шахар Арамери.
Я пишу это для тебя, матушка. Я продолжу жить, и стану повиноваться слову Господина нашего, и исцелю мир. Я найду себе мужа, крепкого и сильного, который разделит со мной мое бремя, и я выращу детей такими же холодными, безжалостными и жестокими, как ты. Ведь ты же этого хотела? Клянусь именем Господина нашего — ты это получишь.
Да помогут нам всем боги.
